Рассуждения на Послание Иоанна к Парфянам

Рассуждение седьмое. На 1 Ин 4:4–12

От переводчика. Это “Рассуждение” замечательно, во-первых, тем, что в нем впервые в данной серии толковательных проповедей выявляется связь любви (которую Августин считает основной темой Послания) со Святым Духом. Сталкивая два высказывания Послания: Любовь от Бога и Бог есть лю­бовь, проповедник разрешает мнимое противоречие между ни­ми таким образом, чтобы показать: любовь есть дар Святого Духа.
Во-вторых, в этом “Рассуждении” мы встречаем знаменитую максиму: “Люби — и делай, что хочешь”, которая вошла в список самых знаменитых, и притом самых опошленных превратным пониманием цитат из Августина (список таких цитат и разбор связанных с ними недоразумений, представленный А.-М. Лабоннардьер и Ж. Фонтеном, читатель может найти в приложении к книге Saint Augustin et la Bible. Paris, 1986. P. 447–462). Так как контекст данного рассуждения исключает превратное понимание, мы ограничимся лишь тем, что укажем статью М.-Ф. Берруара, посвященную анализу смысла этого высказывания и содержащую полную библиографию по данному вопросу: Berrouard M.-F. Dilige et quod vis fac // Augustinus-Lexikon. Vol. 2. Basel, 2003. Sp. 453–455.

1. Мир сей для всех верных, взыскующих родины, — то же, чем была пустыня для народа израильского. Действительно, там они еще блуждали и искали родины; но так как предводительствовал им Бог, они не могли заблуждаться. Путем их было повеление Божие. Ибо, странствуя в течение сорока лет, они совершили этот путь всего за несколько переходов, и это всем известно. Путь их был медленным, но не потому что Бог их оставил, а потому что закалял. Итак, то, что Бог обещает нам, — неизреченная сладость и благо, как говорит Писание и как мы часто напоминали вам: Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку (1 Кор 2:9). А временные труды закаляют нас, искушения настоящей жизни воспитывают. И если вы не хотите умереть от жажды в этой пустыне, пейте любовь. Она — источник, который Господь пожелал дать нам здесь, чтобы мы не изнемогли в пути, а еще обильнее мы будем пить из него, когда придем на родину.

Только что читалось Евангелие¹, и если говорить лишь о тех словах, которыми завершалось это зачало, то о чем вы слышали, как не о любви? В молитве мы поистине заключили договор с Господом Богом нашим; если мы хотим, чтобы Он оставил наши грехи, то и мы должны оставлять грехи, совершенные против нас — а оставляет грехи только любовь. Убери из сердца любовь — им овладеет ненависть, и оно не сможет прощать. Будет в нем любовь — и будет оно с уверенностью прощать, ибо не будет утесняться. И это Послание, которое мы взялись с вами толковать — смотрите: призывает ли оно к чему-нибудь иному, кроме одной этой любви? И не нужно бояться, что от частого повторения эта любовь вызовет ненависть. Что же возможно любить, если сама любовь может вызвать ненависть? Та любовь, которая заставляет нас любить все как должно, — какой любви заслуживает сама она! Итак, то, что не должно уходить из сердца, пусть не покидает наших уст.

2. Вы, — говорит Иоанн, — уже от Бога, и вы победили его². Кого победили, как не антихриста? Так как перед этим он сказал: Всякий, кто разрушает Иисуса Христа и отрицает, что Он пришел во плоти, тот не от Бога(1 Ин 4:3)³. Но, как вы помните, мы объяснили, что Иисуса, пришедшего во плоти, отрицают все те, кто нарушает любовь. Ведь Иоанн призывает нас к той самой любви, которую он восхваляет в своем Евангелии: Нет больше той любви, как если кто положит душу своюзадрузей своих (Ин 15:13). А как мог бы Сын Божий положить душу Свою за нас, если бы Он не облекся во плоть, в которой Он мог умереть? Поэтому всякий, кто нарушает любовь, — что бы ни говорил он своим языком, — жизнью своей отрицает Христа, пришедшего во плоти; и такой человек — антихрист, где бы он ни был, куда бы ни вошел. А что говорит Иоанн тем, кто является гражданином той родины, о которой мы воздыхаем? Вы победили его. Как победили? Ибо Тот, Кто в вас, больше, чем тот, кто в мире. Но чтобы они не приписали победу своим силам и не были побеждены превозношением в гордости, — ибо кого диавол делает гордым, того побеждает — итак, что сказал Иоанн, дабы они сохранили смирение?

Вы победили его. И вот, всякий человек, который услышит эти слова: Вы победили, — поднимает голову, распрямляет выю, ждет похвалы. Не возносись; посмотри, кто побеждает в тебе. Почему ты победил? — Потому что Тот, Кто в вас, больше, чем тот, кто в мире. Будь смирен, неси Господа своего, будь конем для своего всадника. Тебе будет благо, если Он будет править, если Он будет вести тебя. Ибо если Он не будет твоим всадником, ты можешь поднять выю, можешь начать лягаться — но горе тебе без направляющего, потому что такая свобода отправляет тебя на съедение зверям.

3. Они — от мира. Кто от мира? Вы уже слышали кто это. И если сами вы не таковы, то вы их знаете, а кто сам таков, не знает этого. Они от мира, потому и говорят по-мирски, и мир слушает их. Кто это говорит по-мирски? Разумейте: против любви. Вот вы слышали, как Господь говорил: Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный (Мф 6:14–15). Вот слова истины, или, если это не слова истины, попробуй сказать что-то вопреки. Если ты христианин и веришь Христу, то Он Сам сказал: Я есмь истина (Ин 14:6). Это слова истины и они надежны. А теперь послушай людей, говорящих по-мирски: “И ты не станешь мстить за себя, а он будет рассказывать о том, что он тебе сделал? Нет, пусть узнает, что имеет дело с мужчиной!”. Каждый день можно услышать подобное. Кто говорит такое, те говорят по-мирски, и мир слушает их. И говорят это только те, кто любит мир, и слушают это только те, кто любит мир. А кто любит мир и небрежет о любви, тот, как вы слышали, отрицает, что Христос пришел во плоти. Или, может быть, так поступал Сам Господь во плоти? Разве когда Его заушали, Он захотел отомстить за Себя? Разве вися на кресте, не сказал Он: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк 23:34)? Но если не грозил отмщением Тот, у Кого была власть, то почему грозишь ты, почему надуваешься злобой ты, поставленный в чужой власти? Он умер, ибо пожелал, и не угрожал; ты не знаешь, когда умрешь, и угрожаешь?

4. Мы от Бога. Посмотрим, почему; посмотрите, по другой ли какой причине или из-за этой любви. Мы от Бога; знающий Бога слушает нас; кто не от Бога, тот не слушает нас. По сему-то узнаем духа истины и духа заблуждения. Именно по тому, что кто слушает нас, тот имеет духа истины, а кто не слушает нас, тот имеет духа заблуждения. Посмотрим, к чему он наставляет нас, и послушаем лучше его, который наставляет нас в духе и истине: не антихристов, не любителей мира, не мир. Если мы от Бога, то: Возлюбленные, — говорит Иоанн выше, и смотрите что: — знающий Бога слушает нас; кто не от Бога, тот не слушает нас. По сему-то узнаем духа истины и духа заблуждения. Итак, он уже привлек наше внимание, ибо кто познал Бога, тот слушает, а кто не познал, не слушает — и в этом различие между духом истины и духом заблуждения. Посмотрим, в чем он нас наставит, чтобы мы его слушали. Возлюбленные, будем любить друг друга. Почему? Потому ли, что учит нас человек? Потому что любовь от Бога. Великую похвалу воздал он любви тем, что сказал: “Лю­бовь от Бога”, — но он скажет еще больше, послушаем внимательно. Только что он сказал: Любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога. Почему? Потому что Бог есть любовь. Что можно было сказать более этого? Если бы не было сказано в похвалу любви ничего по всем страницам этого Послания, если бы вообще ничего не было сказано на прочих страницах Писаний, и мы бы слышали только это одно от гласа Духа Божия: что Бог есть любовь, — то мы не должны были бы уже искать ничего более.

5. Теперь увидьте, что действовать против любви значит действовать против Бога. Пусть никто не говорит: “Когда я не люблю своего брата, я грешу против человека”. Посмотрите: “Грех против человека — это неважно, только бы против Бога мне не грешить”. Как же ты не грешишь против Бога, раз ты грешишь против любви? Бог есть любовь, — разве это мои слова? Если бы это были мои слова: Бог есть любовь, — тогда, пожалуй, кто-нибудь из вас мог бы соблазниться и сказать: “Что это он сказал, что он хотел сказать, когда говорил, что Бог есть любовь? Бог дал любовь, Бог даровал любовь”. [Но сказано] Любовь от Бога. Бог есть любовь. Вот, братья: есть у вас Божии Писания; это Послание — каноническое, оно читается по всем народам, утверждено авторитетом всей вселенной; само это Послание и наставило вселенную. Это от Духа Божия ты слышишь: Бог есть любовь. А раз ты слышишь — можешь поступать против Бога, можешь не любить брата твоего.

6. Но как же это прежде было сказано: Любовь от Бога, а теперь: Бог есть любовь? Бог от Бога. Есть Бог Отец, и Сын, и Святой Дух; Сын — это Бог от Бога, и Дух — Бог от Бога, и эти три суть Один Бог, а не три бога. Если Сын — Бог, и Дух Святой — Бог, а любит тот, в ком обитает Святой Дух, — значит любовь есть Бог, но Бог оттого, что исходит от Бога. Ибо в Послании есть и то, и другое: и что любовь от Бога, и что Бог есть любовь. Только об Отце Писание не говорит, что Он от Бога. А когда слышишь: от Бога, — подразумевается либо Сын, либо Дух Святой. Но так как Апостол говорит: Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам (Рим 5:5), — то мы должны разуметь, что в любви — Святой Дух. Это Тот Святой Дух, Которого не могут принять злые люди; это Тот Самый источник, о Котором Писание говорит: Источник воды твоей да будет у тебя собственный, и никто чужой пусть не разделит его с тобой (Притч 5:16–17)⁴. Ибо все, кто не любит Бога, чужие, они антихристы. И хотя они входят в базилики, не могут причисляться к сынам Божиим, и тот источник жизни не относится к ним. А быть крещеным может и злой человек, иметь способность к пророчеству может и злой человек. Мы видим, что и царь Саул мог пророчествовать: он преследовал святого Давида и исполнился Духа пророческого, и начал пророчествовать (1 Цар 19:20–24). Принять таинство тела и крови Христовой может и злой человек — о таких ведь и сказано: Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе (1 Кор 11:29). Носить имя Христово может и злой человек, то есть называться христианином и злой человек может; о таких сказано: Пятнали имя Бога своего (Иез 36:20)⁵. Итак, прибегнуть ко всем этим таинствам может и злой человек, но иметь любовь и быть злым — не может. В этом и состоит собственное дарование добрых, в этом — свойственный только им источник. Из него призывает нас пить Дух Божий; Дух Божий призывает вас пить от Него Самого.

7. Любовь Божия к нам открылась в том. Вот — призыв любить Бога мы получили. Могли ли бы мы любить Его, если бы Он Сам прежде не возлюбил нас? Если мы ленились любить, давайте хотя бы не поленимся воздать любовью за любовь. Он возлюбил нас первый, и мы не так любим. Он возлюбил нас беззаконных, но избавил от беззакония; возлюбил беззаконных, но не собрал для беззакония. Возлюбил больных, но посетил их во исцеление. Итак, Бог есть любовь. Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. Как и Сам Господь сказал: Нет больше той любви, как если кто положит душу своюзадрузей своих; и в том доказана любовь Христа к нам, что Он умер за нас. В чем доказана была любовь Отца к нам? В том, что Он Сына Своего послал умереть за нас; так и апостол Павел говорит: Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? (Рим 8:32).

Вот предал Христа Отец, предал Его и Иуда — не кажутся ли эти действия как бы подобными? Иуда — предатель, так что же, и Бог Отец предатель? Ни в коей мере, — говоришь ты. Не я говорю, а Апостол говорит: Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас. И Отец предал Его, и Сам Он предал Себя. Тот же Апостол говорит: Который возлюбил меня и предал Себя Самого за меня (см. Гал 2:20). Если Отец предал Сына, и Сын Самого Себя предал, то что же сделал Иуда? Отец предал, Сын предал, Иуда предал — действие было одно и то же. Но в чем различие между Отцом, предающим Сына, Сыном, предающим Себя, и Иудой, предающим своего Учителя? — В том, что Отец и Сын сделали это из любви, а Иуда сделал это из предательства. Видите: надо принимать во внимание не то, что человек делает, но с каким намерением и волей он это делает. У Отца мы обнаруживаем то же деяние, что и у Иуды; Отца благословляем, а от Иуды отвращаемся. Почему Отца благословляем, а от Иуды отвращаемся? — Благословляем любовь, отвращаемся от беззакония. Сколь великими благами обязан род человеческий тому, что Христос был предан на смерть? Но разве о том помышлял Иуда, когда предавал? Бог помышлял о нашем спасении, которым мы искуплены; Иуда помышлял о цене, за которую продал Господа. Сын помышлял о цене, которую Сам отдал за нас, Иуда помышлял о плате, которую получил, чтобы продать. Итак, разница намерений делает разными деяния. И хотя деяние совершено одно и то же, однако если измерить его разными намерениями, найдем, что одно заслуживает любви, другое — осуждения, одно — прославления, другое — отвращения. Вот какова сила любви. Посмотрите: только она составляет различие, только она составляет разницу между поступками людей.

8. Это мы говорили об одинаковых поступках. Если говорить о поступках различных, то мы найдем, что одного человека любовь заставляет быть жестоким, а другого беззаконие — ласковым. Отец бьет дитя, а вербовщик рабов ласков с ним. Если предложить две вещи: побои и ласку, кто не выберет ласку и не станет избегать побоев? Если посмотришь на личность действующего, то любовь бьет, беззаконие ласкает. Смотрите, к чему мы вас призываем: людские дела можно судить только по тому, происходят ли они из корня любви. Много можно увидеть такого, что на вид хорошо, но не происходит от корня любви. Ведь и у терниев (aspera) есть цветы, а что-то, наоборот, может показаться колючим (aspera), может показаться суровым, но совершается для научения по велению любви. Поэтому раз и навсегда дается тебе краткое наставление: люби — и делай, что хочешь. Молчишь ли ты — молчи по любви, вопиешь ли — вопи по любви; если наказываешь — наказывай по любви, если щадишь — щади по любви. Пусть будет внутри корень любви — от этого корня не может произойти ничего злого.

9. В том любовь…Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши. Не мы прежде возлюбили Его, ибо Он для того и возлюбил нас, чтобы мы возлюбили Его. И послал Сына Своего умилостивителем за грехи наши. Умилостивителем, жертвоприносителем. Он принес жертву за наши грехи. Где обрел Он приношение? Где обрел Он чистую жертву, которую хотел принести? Иного не обрел бы Он — принес Себя Самого.

Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга. “Петр, — сказал Христос, — любишь ли ты Меня?” И тот отвечал: “люблю”. — “Паси овец Моих” (см. Ин 21:15–17).

10. Бога никто никогда не видел: Он невидим, Его нужно искать не оком, но сердцем. Но подобно тому как если бы мы захотели увидеть это солнце, мы стали бы очищать телесное око, которым можно увидеть свет, — так и желая увидеть Бога, будем очищать то око, которым можем увидеть Бога. Где же это око? Слушай Евангелие: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф 5:8). Но пусть никто не мыслит о Боге по хотению очей. Ибо тогда он представляет себе или некую огромную фигуру, или простирающуюся повсюду какую-то необозримую величину, наподобие этого света, который он видит телесными очами и продлевает, сколько возможно, в пространстве; а то воображает себе некоего почтенного вида старца. Не помышляй ни о чем таком. Есть о чем тебе помыслить, если ты хочешь помыслить о Боге: Бог есть любовь. Какой облик у любви? Какой у нее вид? Какой рост? Какие ноги? Какие руки? — Никто не может сказать. И однако есть у нее ноги, ибо они ведут в Церковь; есть у нее руки, ибо они подают бедному; есть у нее глаза: ими она распознает, кто в нужде: Блажен, — сказано, — кто помышляет о бедном и нищем (Пс 40:2). Есть у нее уши, о них Господь говорит: Кто имеет уши слышать, да слышит (Лк 8:8). Все это — не части тела, расположенные каждая в своем месте; у кого есть любовь, тот сразу все это видит разумом. Обитай в любви — и она будет обитать в тебе; пребывай в любви — и она пребудет в тебе. Ведь разве может кто-либо любить то, чего не видит? Но отчего тогда вы, слыша о любви, ободряетесь, одобряете, хвалите? Что я вам показал? Разве я показал вам какие-либо краски? Предложил вам золото или серебро? Выкопал драгоценные камни из спрятанных сокровищ? Что из этого показал я вашим очам? Разве изменился мой облик, пока я говорил? Я ношу плоть, я в том же обличье, в котором вышел к вам. И вы в том же обличье, в котором пришли. Но звучит хвала любви — и вы кричите от восторга. Конечно, вы ничего не видите. Но как любезна вам она, когда вы ее хвалите, так пусть любезно вам будет сохранять ее в сердце. Послушайте, братья, что говорю я: я призываю вас, насколько дает Господь, овладеть великим сокровищем. Если бы вам показали какой-либо сосуд чеканный, позолоченный, искусно сделанный, и он прельстил бы ваш взор и привлек бы к себе стремление вашего сердца, и по душе были бы вам и работа искусника, и вес серебра, и блеск металла — разве не сказал бы себе тогда каждый из вас: “Вот бы мне этот сосуд!”. И напрасно было бы так говорить: это было бы не в вашей власти. Или, если бы кто-то все-таки захотел им овладеть, он стал бы думать, как украсть сосуд из чужого дома. Но когда перед вами восхваляется любовь — если угодно, берите, владейте ею. Не нужно ни у кого красть, не нужно думать, как ее купить, она дается даром. Примите ее, обнимите ее, ничего нет сладостней ее. И если так приятно о ней воспоминание, то как приятно обладание!

11. Но если вы захотите соблюдать любовь, братья, прежде всего не думайте, что она может быть вялой и расслабленной, не думайте, что можно соблюсти любовь в мягкости, а точнее сказать — не мягкости, а попустительстве и небрежении. Не так соблюдают любовь. Не думай, что ты любишь своего раба, если не бьешь его, или что сына любишь, если не подвергаешь его взысканиям, или что любишь своего соседа, если не порицаешь его: это не любовь, а расслабленность. Пусть любовь твоя будет горячей к исправлению, к улучшению; и если нравы добры, то пусть они тебе будут приятны, а если злы, то улучшай и исправляй их. Люби в человеке не заблуждение, а человека, ибо человека создал Бог, а заблуждение создал сам человек. Люби то, что создал Бог, не люби того, что создал сам человек. Если любишь одно, разрушаешь другое; если дорожишь одним, исправляешь другое. Но если иногда приходится быть суровым, делай это из любви, во исправление.

Вот почему любовь была ознаменована голубем, сошедшим на Господа. Именно под видом голубя пришел Святой Дух, Который призван был излить в нас любовь. Почему так? У голубя нет желчи, и однако он сражается за гнездо клювом и перьями, он бывает яростен, но без горечи. Так же поступает и отец: когда он наказывает сына, наказывает, чтобы научить. Как я говорил, обманщик, чтобы продать, ласкает с горечью; отец, чтобы исправить, наказывает без желчи. Такими будьте и вы по отношению ко всем. Смотрите, братья, на этот великий пример и великое правило: всякий имеет сыновей или хочет иметь сыновей, или, если решил вовсе не иметь детей по плоти, стремится иметь сынов духовных — и кто же не исправляет своего сына? Кто не получает взыскания от отца? А притом кажется, что он суров и яростен. Бывает любовь с яростью, бывает благожелательность с яростью, с яростью, но как-то без желчи, по образу голубя, а не ворона.

Это все приводит мне на мысль сказать вам, что нарушители любви и учинили раскол: как они возненавидели саму любовь, так ненавидят и голубя. Но голубь обличает их: он сходит с небес, небеса отверзаются, и он упокоевается на главе Господа. Зачем? — Чтобы прозвучало: Вот Тот, Кто крестит (Ин 1:33)⁶. Отойдите, разбойники, отойдите, расхитители Христова достояния. На вашем достоянии, где вы желаете господствовать, вы посмели установить надписание⁷ Сильного. Но Он знает Свои надписания, Он отстоит Свое достояние. Он не упраздняет надписаний, но входит во владение. Так, у возвращающегося в Кафолическую Церковь не отнимается крещение — иначе было бы стерто надписание Императора⁸. Но что происходит в Кафолической Церкви? Мы признаем надписание; владелец входит в законное владение, в то владение, куда разбойник входил без права.

Рассуждение восьмое. На 1 Ин 4:12–16

Данное “Рассуждение” содержит толкование всего трех стихов Первого послания Иоанна, но по своему содержанию это одно из важнейших “Рассуждений”. В нем Августин, снова прибегая к часто применяемому им приему сталкивания двух мест Писания, сопоставляет Евангельскую заповедь о любви к врагам с настойчивым требованием Иоанна любить братьев. Решение этого мнимого противоречия у Августина вскрывает суть понятия любви к врагам и творческую силу этой любви. Богословский анализ этой экзегезы и библиографию см. в книге: Dideberg D. Saint Augustin et la premi–re de Saint Jean. Paris, 1975. P. 67–73.

1. Сладостно имя любви, но еще сладостнее сама она в осуществлении. Мы не можем говорить о ней всегда. У нас много дел, и разного рода обязанности разрывают нас между собой, так что языку нашему недосуг всегда говорить о любви, а ведь это было бы для него лучшим делом. Но хотя о ней невозможно все время говорить, возможно все время сохранять ее. Вот только что мы пропели Аллилуйя — разве мы поем все время? Едва ли малую частицу часа, даже не весь час пели мы Аллилуйя — и готовы перейти к другим делам. А как вы знаете, слово Аллилуйя означает “хвалите Бога”. Кто хвалит Бога языком, тот не всегда может это делать, кто хвалит Бога житием своим, тот всегда может. Дела милосердия, чувствования любви, святость благочестия, нетление чистоты, скромность трезвения — все это надо соблюдать всегда: когда мы в обществе и когда дома, когда на людях и когда в своей опочивальне, говорим ли, молчим ли, делаем ли что или свободны — всегда надо соблюдать это, потому что все эти добродетели, которые я назвал, внутри нас.

Но кто может назвать их все? Они как войско полководца, который восседает внутри в твоем уме. Ибо как полководец делает, что ему заблагорассудится, при помощи своего войска, так Господь Иисус Христос, начинающий обитать в нашем внутреннем человеке, то есть в уме, посредством веры, располагает этими добродетелями как слугами. И посредством этих добродетелей, которые невозможно увидеть глазами (и однако когда их упоминают, их хвалят, a не хвалили бы их, если бы не любили, и не любили бы, если бы не видели; а раз не полюбили бы их, если бы не увидели, значит, они видны, но другому оку, то есть внутреннему взору сердца) — посредством этих невидимых добродетелей видимо приводятся в движение члены тела. Ноги отправляются в путь. Но куда? — Куда двинет их добрая воля, которая на службе у доброго полководца. Руки приступают к делам. Но к каким? — К каким повелит любовь, внушенная Святым Духом. Итак, члены тела, когда они движутся, видны, а Тот, Кто отдает повеления внутри, не виден. А Кто отдает повеления внутри — об этом знает, пожалуй, лишь Тот, Кто отдает повеления, и тот, кто их получает.

2. В самом деле, братья, когда читалось Евангелие, вы слышали, если, конечно, предоставили не только телесный слух, но и сердечный, — что сказало оно? Не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас (Мф 6:1). Разве оно хотело сказать, чтобы все, что мы делаем доброго, мы прятали от глаз людских и боялись показаться? Если боишься зрителей, не будет у тебя подражателей — значит, показываться нужно. Но делать нужно не для того, чтобы показываться. Не в том должна быть цель твоей радости, не в том предел твоего веселья, чтобы ты считал, что получил весь плод твоего доброго дела, если тебя увидят и похвалят. Это ничего не значит. Пренебрегай собой, когда тебя хвалят, пусть похвала будет воздана Тому внутри тебя, Кто действует через тебя. Итак, то, что ты делаешь доброго, делай не себе в похвалу, а в похвалу Тому, Кто дает тебе возможность делать добро. От самого себя у тебя злые дела, от Бога — возможность творить добро. И напротив, посмотрите, сколь нелепо поступают извращенные люди. Что они делают доброго, то хотят приписать себе, а если поступают плохо, хотят винить Бога. Обрати это искажение и нелепость: поступай как бы вверх ногами (наоборот), что внизу, поставь наверх, а что сверху — вниз. Ты хочешь поставить Бога снизу, а себя сверху ?— Так ты низвергнешься, а не возвысишься, ибо Он всегда наверху. Что же — от тебя хорошее, а от Бога плохое? — Нет, если хочешь сказать вернее, говори так: от меня плохое, от Него доброе, а что доброе у меня, от Него добро, потому что все, что я делаю от себя — плохо. Такое исповедание укрепляет сердце и сооружает основание любви. Ибо если мы должны прятать свои добрые дела, чтобы люди их не видели, то как же речение Господа, которое Он произнес в Нагорной проповеди? Там, где сказал Он это, там несколько ранее сказал: Да просветятся дела ваши пред людьми. И не остановился Он на этом, не здесь положил конец, но добавил: И да прославят они Отца вашего, Который на небесах(Мф 5:16)⁹. А что говорит Апостол? Церквам Христовым в Иудее лично я не был известен, а только слышали они, что гнавший их некогда ныне благовествует веру, которую прежде истреблял, — и прославляли за меня Бога (Гал 1:22–24). Посмотрите, как Павел не стал полагать цели в самовосхвалении из-за того, что так стал известен, но в восхвалении Бога. А что до него, то он сам признает себя разорителем Церкви, злобным гонителем и злодеем, не сами мы об этом догадываемся. Павлу угодно, чтобы мы называли его грехи и тем самым прославляли Того, Кто исцелил такую болезнь. Рука врача рассекла огромную рану и исцелила ее. Голос с неба простер гонителя и воздвиг проповедника, убил Савла и вызвал к жизни Павла. Ведь Савл был гонителем святого мужа, от того и имя было у него такое, когда он преследовал христиан; а потом из Савла стал Павлом. Что значит Павел (Paulus)? — Маленький. Итак, когда был Савл, был гордый, превознесенный, когда стал Павлом, стал смиренным, малым. Мы так и говорим: “Увидимся через малое время”(paulo post), то есть через небольшое время. Послушай, как он стал малым: Я наименьший из Апостолов (1 Кор 15:9); мне, наименьшему из всех святых, — говорит он в другом месте (Еф 3:8). Среди Апостолов он был как воскрылие одежды, но коснулась его Церковь язычников, как бы страждущая от кровотечения, и исцелилась (ср. Мф 9:20–22).

3. Итак, братья, я сказал вам, говорю, и если бы мог, никогда бы не умолчал об этом: пусть дела будут у вас то одни, то другие, в зависимости от времени, от часа, от дня. Разве всегда нужно говорить? разве всегда молчать? разве всегда подкреплять тело? разве всегда поститься? разве всегда подавать хлеб нуждающемуся? разве всегда одевать нагого? разве всегда посещать больных? разве всегда примирять ссорящихся? разве всегда погребать мертвых? Иногда нужно одно, иногда другое. Эти дела начинаются и завершаются. Но Тот, Кто повелевает делать эти дела, не может иметь начала или завершения. Да не престанет любовь внутри, а дела любви пусть совершаются в зависимости от времени. Как написано: Братская любовь да пребывает(Евр 13:1)¹⁰.

4. Однако возможно, что некоторых из вас волнует с тех пор, как мы начали толковать это Послание блаженного Иоанна, почему более всего он призывает только к братской любви. Кто любит брата, — говорит он, и еще: Нам дана заповедь, чтобы мы любили друг друга (1 Ин 2:10; 3:23)¹¹. Он настойчиво упоминал братскую любовь, но любовь Божию, то есть ту, которой надо любить Бога, он упоминал не столь настойчиво, хотя и не совсем умолчал о ней. Но о любви к врагу он умолчал вовсе, кажется, по всему Посланию. В то время как он столь рьяно проповедует нам любовь и призывает к ней, он не говорит нам, чтобы мы любили врагов, но говорит, чтобы мы любили братьев. А ведь только что, когда читалось Евангелие, мы слышали: Если вы любите любящих вас, какая вам за это будет награда? Не так же ли поступают и мытари? (Мф 5:46).Так почему же апостол Иоанн так призывает нас к братской любви для достижения совершенства, а Господь говорит, что недостаточно нам того, если мы любим братьев, но любовь эту мы должны простереть до того, чтобы она достигла и врагов? Кто доходит до врагов, тот не минует и братьев. Словно огонь, любовь сперва непременно переходит на ближайшее, а потом уже распространяется на более отдаленное. Брат тебе ближе, чем любой другой человек. И опять же, тот, кого ты не знаешь, но кто не враждует с тобой, тот больший тебе товарищ, чем недруг, который враждует с тобой. Распространи любовь свою на ближних и не называй это распространением. Можно сказать, ты самого себя любишь, когда любишь тех, кто тебе близок. Распространи любовь свою на незнакомых, которые не сделали тебе никакого зла. Превзойди и этих, приди к тому, чтобы любить врагов. Именно это велит Господь. Почему же Иоанн умолчал о любви к врагу?

5. Всякая любовь, даже та, что называется плотской, которую обычно называть не любовью, а любовной страстью (название “любовь” обычно применяется к более возвышенным вещам и подразумевает более возвышенные вещи), и все же — всякая любовь, дражайшие братья, включает в себя доброжелательность к тому, кто является предметом любви. Ибо мы должны людей ценить не так, и не можем ценить их так (можно сказать и “любить”: этим словом воспользовался и Господь, когда говорил: Петр, любишь ли ты Меня?), — не так должны мы любить людей, как иногда мы слышим от чревоугодников: “Люблю дроздов”. Как именно? — спросишь ты. Он любит так, что убивает и поглощает. Он говорит, что любит их, а любит он их для того, чтобы их не было, любит для того, чтобы погубить. И все, что мы любим съестного, любим для того, чтобы потребить и восстановить свои силы. Разве так нужно любить людей, чтобы их потребить? — Нет, есть некая дружественность с доброжелательством, которая заставляет нас иногда отдавать что-то тем, кого мы любим. А что если нечего отдать? — Для того, кто любит, довольно одного доброжелательства.

Не должны мы желать, чтобы были несчастные для наших дел милосердия. Ты даешь хлеб голодному, но лучше бы никто не голодал, и тебе не приходилось бы давать никому. Ты одеваешь нагого, но лучше бы все были одеты, и не было бы в том нужды. Ты погребаешь мертвого — о если бы настала когда-нибудь такая жизнь, где никто не умирает! Ты примиряешь тяжущихся — о если бы настал наконец оный вечный мир Иерусалима, где никто не ссорится. Ибо все эти благодеяния вызваны нуждой. Убрать несчастных — и прекратятся дела милосердия. Дела милосердия прекратятся, но угаснет ли жар любви? Подлиннее твоя любовь к счастливому человеку, которому тебе нечего дать; эта любовь будет чище и намного искреннее. Ведь если ты подашь несчастному, может статься, что ты хочешь превознестись перед ним и хочешь подчинить себе того, кто стал причиной твоего благодеяния. Он попал в нужду, ты оделил его; из-за того, что ты дал, ты кажешься как бы большим, чем тот, кому ты дал. А ты пожелай, чтобы он был равным тебе и чтобы вы оба были под Одним, Которому никто ничего не может дать.

6. Ибо в этом-то горделивая душа превзошла меру и стала некоторым образом алчной, потому что корень всех зол алчность (1 Тим 6:10)¹². А еще сказано: Начало всякого греха гордыня (Сир 10:13)¹³. И иногда мы задаемся вопросом, как согласуются эти два высказывания: Корень всех зол алчность и Начало всякого греха гордыня. Если начало всякого греха гордыня, то и корень всех зол гордыня. Но конечно, корень всех зол — алчность; мы обнаруживаем алчность и в гордыне: человек стремится перейти свою меру. Что значит быть алчным? — Выходить за пределы достаточного. Адам пал из-за гордыни: начало всякого греха, сказано, гордыня. Но может быть, из-за алчности? Кто более алчен, чем тот, кому Бога не было довольно? Вот, братья, мы прочли, как человек был сотворен по образу и подобию Бога — и что сказал о нем Бог? И да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле (Быт 1:26). Разве сказал Он: “Да обладает властью над людьми?”. Сказал: “Да обладает властью”, дал власть по естеству. Над кем пусть обладает властью?— “Над рыбами морскими, и над птицами небеснымии над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле”. Почему у человека власть над ними по естеству? — Потому что человек имеет власть оттого, что он создан по образу Бога. А в чем человек был создан по образу Бога? — В разумении, в уме, во внутреннем человеке, в том, что разумеет истину, различает правду и неправду, знает, Кем он создан, может уразуметь своего Творца, хвалить своего Творца. Такое разумение у того, кто имеет благоразумие. Поэтому так как многие стерли в себе образ Бога злыми похотениями и как бы угасили само пламя разумения дурными нравами, взывает к ним Писание: Не будьте как конь, как лошак несмысленный (Пс 31:9). Это как если бы было сказано: Я поставил тебя выше коня и лошака, Я создал тебя по образу Моему, Я дал тебе власть над ними. Почему? — Потому что у зверей нет разумной души, ты же разумной душой постигаешь истину, разумеешь то, что превыше тебя; подчинись тому, что превыше тебя, и будут ниже тебя те, над которыми ты поставлен. Но так как во грехе человек оставил Того, под Кем должен был быть, он подчинен тем, над кем быть был должен.

7. Поймите, что я говорю: есть Бог, человек, скоты. Скажем так: над тобою Бог, под тобою скоты. Признай Того, Кто над тобой, чтобы тебя признали те, кто под тобой. Потому и когда Даниил признал Бога над собою, признали его над собою львы (Дан 6:21–24). Если же ты не признаешь Того, Кто над тобою, ты пренебрегаешь высшим и попадаешь во власть низшего. Чем была поэтому укрощена гордыня египтян? — Жабами и мухами (Исх 8:2–14,16–29). Бог мог наслать и львов, но львами надо устрашать кого-то великого. Насколько они были горделивы, настолько более презренными и никчемными созданиями сломлена была их жестоковыйность. Но Даниила львы признали, потому что он подчинился Богу.

А что же мученики, которые сражались со зверьми и были растерзаны укусами зверей — разве они не подчинялись Богу? Или, может быть, три мужа были рабами Божиими и не были рабами Божиими Маккавеи? Признал огонь рабами Божиими трех мужей, которых не попалил и у которых даже одежду не повредил (Дан 3:50) — и не признал Маккавеев (2 Мак 7:1–42)? Признал он Маккавеев, признал и их. Но нужен был некий бич испытания, с позволения Господа, Который сказал в Писании: Бьет же всякого сына, которого принимает (Евр 12:6). Думаете, братья, железо пронзило бы чрево Господне, если бы Сам Он не позволил, и висел бы на древе, если бы Сам не восхотел? Разве не признало Его собственное творение? Или, может быть, Он преподал верным Своим пример терпения? Некоторых Господь избавил видимо, некоторых не избавил видимо, однако всех избавил духовно, духовно никого Он не оставил. По видимости кажется, что Он некоторых оставил, а некоторых, как кажется, избавил. Для того Он избавил некоторых, чтобы ты не подумал, что Он не может избавить. Он засвидетельствовал, что может это сделать, чтобы там, где Он этого не делает, ты разумел сокровенную Его волю, а не подозревал затруднение. Но знайте, братья: когда мы избежим все эти сети смертности, когда пройдут времена искушения, когда истечет поток века сего и мы вновь обретем ту первую одежду, то бессмертие, которое утратили, согрешив, когда тленное сие облечется в нетление, то есть плоть эта облечется в нетление, и смертное это облечется в бессмертие, тогда уже совершенных сынов Божиих, которых не нужно будет испытывать или бичевать, признает все творение: все подчинится нам, если мы здесь подчинимся Богу.

8. Итак, христианин должен жить так, чтобы не похваляться, возвышаясь над другими людьми. Бог дал тебе быть выше зверей, то есть быть лучше зверей. Это у тебя от природы, ты всегда будешь лучше, чем зверь. Если ты хочешь быть лучше, чем другой человек, ты будешь завидовать ему, когда увидишь, что он равен тебе. Ты должен желать, чтобы все люди были равны тебе, и если ты превосходишь кого-либо мудростью, ты должен стремиться к тому, чтобы и он был мудр. Пока он остается непонятливым, он учится у тебя; пока он еще не научен, он нуждается в тебе, и ты оказываешься учителем, а он ученик: поэтому ты выше, так как ты учитель, а он ниже, так как он ученик. Если ты не стремишься сделать его равным, значит, ты хочешь, чтобы он оставался учеником. А раз ты хочешь, чтобы он всегда оставался учеником, значит ты будешь ему завистливым учителем. Но если ты будешь завистливым учителем, то как же ты сможешь быть учителем? Пожалуйста, не учи никого своей зависти. Послушай, как Апостол говорит из глубины благоутробия любви: Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я (1 Кор 7:7). Как мог он хотеть, чтобы все были равны? — Потому он и был выше всех, что по любви своей хотел, чтобы все были равны. Итак, человек превзошел меру, он захотел быть слишком алчным и стать выше людей, хотя был создан выше скотов — а это и есть гордыня.

9. И посмотрите, какие дела вершит гордыня; вложите в сердце свое, сколь похожи ее дела на дела любви и как будто бы даже равны им. Питает голодного любовь, питает и гордыня; любовь питает ради восхваления Бога, гордость — ради восхваления ее самой. Одевает нагого любовь, одевает и гордыня; постится любовь, постится и гордыня, погребает мертвых любовь, погребает и гордыня. Все добрые дела, которые хочет творить любовь и творит, поворачивает в противоположную сторону гордыня и гонит их, как своих коней. Но любовь глубже, она отнимает свое место у гордыни, которая не сама превратно погоняет, но превратно погоняема. Увы человеку, чей колесничий — гордыня, он неизбежно рухнет в пропасть.

Но кто умеет распознать, что это не гордость совершает добрые дела? Кто может это увидеть? По чему это можно понять? Мы видим дела: питает милосердие, питает и гордыня; принимает странника милосердие, принимает и гордыня; заступается за бедного милосердие, заступается и гордыня. Что это значит? — Значит, по делам отличить не можем. Осмелюсь высказать нечто; впрочем не я говорю, а Павел: умирает любовь, то есть человек, имеющий любовь, исповедует имя Христово, принимает мученичество — но и гордость исповедует имя Христово и даже принимает мученичество. Один имеет любовь, другой не имеет любви. Но тот, у кого нет любви, услышит от Апостола: И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1 Кор 13:3). Итак, божественное Писание призывает нас вернуться внутрь от показа внешней видимости, и от этой поверхности, которая выставляется перед людьми, оно зовет нас вернуться внутрь. Вернись к своей совести и спроси ее. Не смотри на то, что цветет на поверхности, но какой корень в земле. Укоренилась в тебе страсть (cupiditas)? — Тогда может быть видимость добрых дел, однако дела не могут быть добрыми. Укоренилась любовь? — Будь спокоен, от нее не произрастет ничего плохого. Горделивый может ласкать, любовь может быть суровой. Один будет одевать, другой наносить удары. Но тот одевает, чтобы понравиться людям, а тот бьет, чтобы наказанием исправить. Больше пользы приносит удар любви, чем милостыня гордыни. Поэтому вернитесь внутрь, братья, и во всем, что вы делаете, обратитесь к свидетельству Бога. Посмотрите, коль скоро и Он видит, с каким внутренним расположением вы действуете. Если сердце ваше не обличает вас, что вы действуете напоказ, это хорошо, будьте спокойны. Но когда вы делаете добро, не бойтесь, что другие вас увидят. Бойся делать ради того, чтобы тебя хвалили, а другой пусть видит и восхваляет Бога. Ведь если ты скроешься от глаз человеческих, ты скроешься от подражания других людей и отнимешь похвалу у Бога. Двоим ты подаешь милостыню, двое алчут: один хлеба, другой правды. Между этих двух голодных (так как сказано: Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся (Мф 5:6)) ты поставлен доброделателем. Если тобой движет любовь, она жалеет обоих и желает помочь обоим. Один из них нуждается в пище, другой ищет пример для подражания. Одного ты питаешь, другому покажи себя примером — и ты дал милостыню обоим: первого ты побудишь благодарить за прекращенный голод, второго — подражать предложенному примеру.

10. Итак, жалейте как милосердные, потому что, любя врагов, вы любите в них братьев. Не думайте, что Иоанн ничего не заповедал о любви к врагам, коль скоро он не умолчал о любви братской. Вы любите братьев. Как, спросишь ты, мы любим братьев? — Спрошу тебя, как ты любишь врага. Для чего ты любишь врага? Чтобы он был здоров в этой жизни? а если ему от этого нет проку? Чтобы он был богат? а что если эти богатства ослепят его? Чтобы он женился? а если это отравит ему жизнь? Чтобы у него были сыновья? а если они будут плохими? Значит, ненадежно все, что ты можешь желать твоему врагу от любви к нему, — все это ненадежно. Пожелай ему, чтобы он получил вместе с тобой вечную жизнь, пожелай, чтобы он стал твоим братом. А если, любя врага, ты желаешь, чтобы он стал тебе братом, значит, любя его, ты любишь брата. Ибо ты любишь в нем не то, что есть, а то, что ты хочешь видеть.

Если не ошибаюсь, я когда-то уже говорил вам об этом, возлюбленные. Возьмем кусок дуба. Увидел умелый плотник необработанный еще кусок дерева, срубленный в лесу, приглянулся он ему, захотел он что-нибудь из него сработать. Не для того приглянулось ему это дерево, чтобы так оно и осталось. Он увидел в творческом замысле, чем оно будет, а не полюбил то, что есть. И любит он то, чем будет это дерево, а не то, чем оно является. Так и Бог возлюбил нас грешных. Мы говорим, что Бог возлюбил грешников, ибо Он сказал: Не здоровые имеют нужду во враче, но больные (Мф 9:12). Для того ли Он полюбил грешников, чтобы мы всегда оставались грешниками? Он, словно мастер, увидел дерево из леса и помыслил об изделии, которое может из него сработать, а не о лесном дереве. Так и ты смотришь на врага твоего, как он нападает на тебя, неистовствует, уязвляет словами, дышит оскорблениями, преследует ненавистью — и понимаешь, что в этом он человек. Ты видишь, что все это зловредное делает человек, но видишь в нем и то, что он создан Богом. Но в том, что он человек, его создал Бог¹⁴. А что он тебя ненавидит, это уже его дело, что завидует он, это его дело. Что же ты говоришь тогда в уме своем? “Боже, милостив будь к нему, оставь ему грехи, всели в него страх, измени его”. Ты любишь в нем не то, что он есть, а то, чем ты желаешь ему стать. Значит, любя врага, ты любишь в нем брата.

А посему совершенная любовь есть любовь к врагам, и эта совершенная любовь заключена в братскую любовь. И пусть никто не говорит, что апостол Иоанн преподал нам нечто меньшее, а Господь Христос преподал большее: Иоанн учил нас, чтобы мы любили братьев, Христос нас учил, чтобы мы любили даже и врагов (Мф 5:44; Лк 6:27–28,32–36). Пойми, почему Господь учил тебя любить врагов. Разве с тем, чтобы они всегда оставались врагами? Если Он учил тебя любить с тем, чтобы они оставались врагами, ты их ненавидишь, а не любишь. Посмотри, как Сам Он возлюбил, то есть как Он, не желая, чтобы они оставались гонителями, сказал: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк 23:34). Он хотел, чтобы переменились те, кого Он просил простить. Кому Он желал перемениться, тех из врагов удостоил сделаться братьями и действительно сделал их таковыми. Он был распят, погребен, воскрес, взошел на небо, послал ученикам Святого Духа, те стали проповедовать имя Его, во имя распятого и убитого стали творить чудеса; увидели это убийцы Господа — и те, кто в неистовстве пролил кровь Его, теперь с верою пили ее.

11. Вот что вышло мне сказать вам, братья, пусть и длинновато, но так как надо было особенно сильно призвать вас к любви, нужно было восхвалять ее именно так. Если в вас нет никакой любви — я ничего не сказал. Но если есть она в вас, то мы как бы подбавили масла в огонь; а в ком ее не было, в том ее, может быть, зажгли наши слова. В одних возросло то, что было, в других начало быть то, чего не было. И это все мы сказали для того, чтобы вы не ленились любить врагов. Неистовствует человек против тебя? — Он неистовствует, ты молись, он ненавидит, ты милосердствуй. Тебя ненавидит лихорадка его души; будет он здоров — и возблагодарит тебя. Как врачи любят больных? Разве они любят их именно как больных? Если они любят их как больных, то желают, чтобы они вечно болели. Они любят больных с тем, чтобы те не оставались больными, но из больных стали здоровыми. А сколько они иногда терпят от одержимых! Какие оскорбительные слова! А часто и побои. Но врач преследует болезнь и прощает человеку — и что сказать мне, братья? Любит ли он своего врага? — Нет: он ненавидит врага своего — болезнь, ее он ненавидит; любит человека, от которого терпит побои, а недуг ненавидит. Ибо кто его бьет? — Болезнь, недуг, лихорадка. Он изгоняет то, что враждует с ним, чтобы остался тот, кто будет ему признателен. Так и ты: если враг твой ненавидит тебя, и ненавидит неправедно, знай, что в нем господствует мирское похотение (cupiditas saeculi), поэтому он тебя и ненавидит. Если ты тоже ненавидишь его, то и ты воздаешь злом за зло. А к чему ведет воздаяние злом за зло? Оплакивал я одного больного, который ненавидел тебя, а теперь оплакиваю двух, если и ты поддался ненависти. Но допустим, он гонится за твоим имуществом, что-то отнимает у тебя из того, что у тебя есть на земле — ты ненавидишь его за то, что он на земле чинит тебе утеснения. Не терпи утеснений — переселись на небо горе, сердце твое будет там, где ширь, и никаких утеснений не будешь ты терпеть в надежде вечной жизни. Посмотри, что он у тебя отнимает; да и этого он бы не отнял у тебя, если бы ему не позволил Тот, Кто “бьет всякого сына, которого принимает”. Этот твой враг — он как Божий врачебный нож, который должен тебя исцелить. Если Бог знает, что тебе полезно, чтобы он тебя ограбил, Бог позволяет ему наносить тебе удары. Бог лечит тебя через этого человека, а ты желай исцеления ему.

12. Бога никто никогда не видел. Смотрите, возлюбленнейшие: Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас. Начни любить — и ты вступишь на путь совершенствования. Начал ты уже любить? Начал обитать в тебе Бог; люби Того, Кто начал обитать в тебе, чтобы, обитая в тебе все совершеннее, Он делал тебя совершенным. Что мы пребываем в Нем и Он в нас, узнаем из того, что Он дал нам от Духа Своего. Добро, благодарение Богу. Мы знаем, что Он обитает в нас. Но откуда мы знаем это — откуда мы знаем, что мы знаем, что Он обитает в нас? — Из того, что сказал Иоанн: что Он дал нам от Своего Духа. Откуда мы знаем, что Он дал нам от Своего Духа? — Спроси свою внутренность: если ты полон любовью, то есть в тебе Дух Святой. Но почему мы узнаем, что из этого можно узнать, что в нас обитает Святой Дух? — Спроси у апостола Павла: Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам (Рим 5:5).

13. И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына Спасителем мира. Будьте спокойнывы, кто болеет. Такой Врач пришел, и вы отчаиваетесь?! Велики были болезни, неисцелимы были раны, безнадежен был недуг. Ты смотришь на глубину своей беды и не видишь всемогущество Врача? Ты в отчаянии, но Он всемогущ: свидетели тому те, кто прежде был исцелен и теперь провозглашает Врача, и однако они были исцелены более в надежде, чем на деле. Ибо Апостол говорит так: Надеждою мы спасены (Рим 8:24)¹⁵. Итак, мы начали исцеляться верою, но наше спасение будет совершенствоваться, когда тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие (1 Кор 15:54). Это надежда, но еще не осуществление. Но кто радуется в надежде, тот получит и осуществление, а кто не имеет надежды, не сможет достигнуть осуществления.

14. Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге. Объясню теперь это коротко. “Кто исповедует”, — значит исповедует не словом, а делом, не языком, а жизнью. Многие словами исповедуют, а делами отрицают. И мы знаем и уверовали, какую любовь Он имеет к нам¹⁶.И опять же: как ты это узнал? Бог есть любовь. Он уже сказал это раньше, и вот еще повторяет. Нельзя было бы сказать более щедрой похвалы любви, нежели чем сказать, что Бог есть любовь. Быть может, ты пренебрег бы даром Божиим — но пренебрежешь ли ты Самим Богом? Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем. Они пребывают друг в друге: Тот, Кто содержит, и тот, кто содержится. Ты пребываешь в Боге, но это для того, чтобы Он тебя содержал. Бог обитает в тебе, но чтобы содержать тебя и удерживать тебя от падения. Не подумай, что дом Божий такой же, как и тот, что носит твою плоть. Если убрать дом, в котором ты находишься, ты упадешь, но если ты уберешь себя, то Бог без тебя не падет. Он будет невредим, когда ты оставляешь Его, и невредим, когда ты вернешься к Нему. Ты исцеляешься, но ничего не даешь Ему этим; это ты очищаешься, ты восстанавливаешься, ты исправляешься. Он — цельба для нездорового, исправление для неправого, обиталище для покинутого. Вся эта выгода — для тебя. Смотри не подумай, что приносит какую-то выгоду Богу твое возвращение к Нему и даже обладание тобою. Что, неужели у Бога не стало бы рабов, если бы ты не захотел и если бы все не захотели? Бог не нуждается в рабах, но рабы нуждаются в Боге, поэтому псалом говорит: Я сказал Господу: Ты — Господь мой. Он истинный Господин — и что говорит псалом? Блага мои Тебе не нужны (Пс 15:2). Сам ты нуждаешься в благах от твоего раба. Раб нуждается в твоих благах: чтобы ты питал его, и ты нуждаешься в благах от раба твоего: чтобы он помогал тебе. Ты не можешь сам наносить себе воды, не можешь сам себе стряпать, не можешь бежать перед своим конем, не можешь заботиться о своем скоте. Видишь: ты нуждаешься в благах от раба твоего, тебе нужны его услуги. Значит, ты не истинный господин, раз нуждаешься в низшем. Но Бог — истинный Господин, Он ничего не ищет от нас; но горе нам, если мы не взыскуем Его. Он ничего не ищет от нас, и Он взыскал нас, когда мы не искали Его. Заблудилась одна овца, Он нашел ее и с радостью возложил ее на плечи (Лк 15:4–5). Но разве овца нужна была пастырю, а не овце скорее нужен был пастырь?

Чем более охотно говорю я о любви, тем менее хочется мне завершать толкование этого Послания. Нет более пламенного восхваления любви. Нет ничего, что было бы столь же сладостно проповедовать вам, нет ничего, что было бы целебнее пить — но только если вы будете пить с пользойи укреплять в себе дар Божий. Не будьте неблагодарны за столь великую благодать от Того, Кто, имея Сына Единородного, не захотел, чтобы Он был у него один, но захотел, чтобы у него были братья, усыновил для него тех, кто вместе с Ним унаследует жизнь вечную.

Перевод с латинского С. Степанцова