Недавно мне довелось побывать на публичной лекции одного из самых популярных в России библеистов – англиканского епископа Николаса Томаса Райта. Лекция, к сожалению, состоялась не в России, где Райт никогда не бывал.
Андрей Десницкий
На этой лекции во Фрибурском университете было всего несколько людей из России и сопредельных стран, и поэтому мне показалось важным поделиться услышанным с теми, кто читает Райта по-русски.
Речь шла о его новой книге, которая есть уже и в прекрасном русском переводе Михила Завалова: «Божий суд. Что нас ждет на самом деле, согласно Библии». Но автор не ограничился пересказом основных положений опубликованной книги, он сделал очень интересные практические выводы, о которых скажу отдельно.
Сразу оговорюсь: невероятно трудно уложить в формат колонки даже не саму эту лекцию, а богословский спор, который уже несколько столетий идет на Западе, а в России практически неизвестен. Придется всё комкать и предельно упрощать, но надо же начинать с чего-то, иначе эти идеи так и останутся у нас неизвестными.
Речь шла о ключевом для Павловых посланий понятии: праведность. Человек по природе своей грешен и не может войти в Царствие Божие таким, каков он есть. Как ему получить прощение грехов и войти в число праведников?
В средневековой католической практике ответ зачастую звучал так: нужно очень много поститься и молиться, соблюдать определенные правила и совершать обряды и так достигать праведности собственными усилиями. А поскольку их все равно недостаточно, нужно просить святых, Богородицу и Самого Христа, чтобы они «поделились» своими заслугами с тобой.
Надо сказать, что примерно так видят и сегодня процесс спасения многие христиане, в том числе и православные.
Потом пришел Мартин Лютер и его последователи, которые внимательно прочитали послания Павла и обнаружили ясное утверждение: человек спасается не «делами закона», а только верой во Христа.
Отсюда пошла другая крайность, тоже вполне популярная сегодня среди людей самых разных конфессий: я принадлежу к правильной церкви, правильно верю, значит, я по определению спасен и беспокоиться больше не о чем, аллилуйя! Нечего теперь заморачиваться этими обрядами и постами, займемся лучше практическими вопросами, например, политикой и бизнесом.
В двадцатом веке возникло новое течение в толковании Павловых посланий, которое принято называть «новой перспективой», и Райт – один из самых известных его представителей (но на русский язык переведены и книги других авторов – Эдварда Сандерса и Джеймса Данна). Оно родилось среди протестантов, но стало своего рода «пересмотром итогов Реформации», возвращением к той точке, в которой реформаторы, отвергая одну крайность, сами впали в другую.
Николас Томас Райт. Лекция в университете Фрибурга
С точки зрения Райта, Павел вообще не говорит ничего о личном спасении – своем, моем, или твоем, дорогой читатель. Мы так любим рассуждать, кто попадет после смерти в рай, а кто нет, но апостол, следуя за Евангелием, мыслит иными категориями.
Он говорит о Божьем замысле для всего человечества: сначала Бог призывает Авраама, затем дарует его потомкам Закон, чтобы сделать явным грех, чтобы отделить этот грех, и, наконец, пригвоздить его ко кресту на Голгофе. Смерть Мессии становится искуплением греха для всего человечества, а к потомству Авраама отныне может принадлежать любой человек вне зависимости от своего происхождения.
Христиане – те, кто уже здесь и сейчас входят в этот Завет, умирают и живут «во Христе», а потому уже здесь и сейчас получают от Бога оправдательный приговор, который будет подтвержден на Последнем Суде (кстати, Писание не называет его Страшным).
Вся их жизнь определяется формулой «уже, но еще не»: они уже вошли в Завет, уже получили обетования, но реальность Царствия только начала раскрываться в их жизни, ей предстоит вполне осуществиться и стать явной для мира лишь после этого Суда.
А что же пресловутые «дела закона», т.е. исполнение требований и предписаний будь то ветхозаветного Пятикнижия или современных уставов и канонов? С точки зрения отцов Реформации, в них нет большого смысла: человек все равно не может «заработать» собственного спасения.
«Новая перспектива» видит это несколько иначе: исполнение этих требований есть, собственно говоря, основной признак того, что ты живешь в Завете с Богом, принадлежишь к потомству Авраама.
Это похоже на отношения внутри семьи, да ведь потомство Авраама и составляет такую семью. Муж, жена, дети следуют множеству неписаных (а в некоторых семьях и писаных) правил и обычаев, и это не потому, что за несоблюдение таких правил выгоняют из семьи или лишают ужина, а потому что взаимная любовь и уважение очень часто выражаются именно в таких маленьких повседневных шагах навстречу друг другу.
Что можно сказать об этой самой перспективе? Казалось бы, некоторое количество протестантских богословов решили пересмотреть некоторые из положений Реформации – их дело, к нам, православным, оно не имеет ни малейшего отношения. Если бы я так и думал, не стал бы об этом писать.
Но всё дело как раз в том, что Райт призывает не уйти от Реформации куда-то еще дальше, а скорее вернуться назад, к той точке, где еще не разошлись два основных пути западного богословия: католический и протестантский, – и попытаться прочитать слова апостола Павла не изнутри каждой традиции, противопоставляя ее другой, а так, как предположительно понимал этот текст сам Павел.
Конечно, мы не можем «залезть к нему в голову» или претендовать на абсолютную объективность. Нет, никто не объективен, и каждый интерпретирует любой текст по-своему, исходя из собственных предпосылок и традиций. Но можно, по крайней мере, стремиться к прочтению новозаветных текстов в новозаветном же контексте, а не в контексте нашего современного полемического богословия.
Теперь настало время сказать о том, по какому поводу проходила лекция. Она отмечала пятидесятилетний юбилей Института экуменических исследований во Фрибурге, созданного католиками в ходе Второго Ватиканского собора. Тогда было много надежд на сближение между различными христианскими церквами, сегодня их гораздо меньше.
Кажется, все недоразумения уже сняты, взаимная вражда уступила место спокойному диалогу, но о каком бы то ни было «воссоединении» речь совершенно не идет.
Да и самим «экуменическим диалогом» занимается очень узкий круг лиц. Говоря предельно упрощенно (а в этой статье я только так и говорю), они встречаются на конференциях, где ищут взаимоприемлемые и никого ни к чему не обязывающие формулировки, которые при этом едва ли замечаются подавляющим большинством их единоверцев.
Такой экуменизм, пожалуй, зашел в тупик. А практика женского священства или однополых браков вносит новые разделения даже в те конфессии (например, англиканскую), которые еще недавно выглядели едиными.
А ведь это трагедия христианства. Какое же мы единое новое человечество, какая же семья Авраама, если мы постоянно делим канонические территории, обличаем друг друга в неправоте и старательно строим заборы, чтобы сохранить за ними свою самую правильную веру? Да и можем ли мы поступать иначе, если речь идет о каких-то принципиальных для нашей веры вопросах?
Но если вы с приятелем потеряли друг друга в лесу или чужом городе, бесполезно идти навстречу друг другу. Надо возвращаться к той самой точке, где вы были вместе. Для христиан это, безусловно, Новый Завет. Понятно, что никакое количество лекций и книг не вернет нашу реальность в первый век. Но мы можем попробовать найти нечто самое важное, нечто центральное для нашей собственной церковной традиции.
Пожалуй, экуменизм внутри одной и той же конфессии – вещь не менее востребованная, чем экуменизм межконфессиональный. Про протестантов сейчас говорить не буду, а вот внутри православия в одной нашей стране можно встретить людей с очень разными воззрениями и настроениями – настолько разными, что иногда и единство веры не выглядит таким уж очевидным. Есть у нас те, кто спасается «делами закона», есть те, кто уже уверен в собственном спасении и занимается чем-то более важным, есть и те, кто просто святит куличи и крестит детишек, не задумываясь ни о каком спасении, а только о здоровье и процветании в этом мире. И что с этим делать?
Читать апостола Павла, задумываться над прочитанным и делать выводы, предлагает епископ Николас Томас Райт, и трудно с ним в этом не согласиться.