«Я не знаю, как быть – моя девочка, которая еще недавно была нормальным ребенком, стала готом. Она одевается только в черное, в ее компьютере я нахожу ужасные фотографии – с нарисованной помадой кровью, с черными синяками под глазами. Помогите, я боюсь, что моя дочь покончит с собой! » — спрашивает совета мама.
Как быть – запретить красить волосы, делать пирсинг, гулять на кладбище? Смогут ли подобные запреты вернуть взаимопонимание? Но пустить все на самотек тоже страшно…
О том, как реагировать на «готичного» ребенка родителям и насколько серьезно нужно относиться к внешним проявлениям готической субкультуры, мы поговорили с игуменом Агафангелом (Белых), преподавателем Белгородской миссионерской духовной семинарии.
Первая часть: Подростки. Самая трудная тема – любовь
— Отец Агафангел, сейчас многие подростки принадлежат к разным субкультурам — готы, эмо. Черная одежда, повышенный интерес к смерти, депрессии. Как могут родители наладить с ними диалог?
— Думаю, нам всем нужно очень четко для себя уяснить некоторые вещи. Имиджевые вещи (фотографии в блоге юного гота — ванна, полная крови, порезы всякие) — это подростковая блажь, некая дань культивируемой субкультуре. Поэтому ужасы будут даже немножечко преувеличены. В то же время никто не собирается реально с жизнью прощаться, вскрывая себе вены и прочее.
Игумен Агафангел (Белых). Фото: lepta-kniga.ru
С другой стороны, мы должны понять, что юношескому возрасту (читайте – эмоциональному, неуравновешенному) свойственны как депрессии, так и радостные, эйфорические взлеты. Когда мы пытаемся строить свое общение с молодыми людьми из этих субкультур, нам полезно будет абстрагироваться от внешних форм. Ведь когда мы были в их возрасте, у нас тоже были какие-то внешние атрибуты, которые шокировали — и не меньше! — других людей. И когда они вырастут, у их детей тоже будет что-то такое. Нам нужно видеть в них не юношу или девушку с крашеной челкой, всего в пирсинге и с кучей значков, а просто человека, перед которым тоже стоят знакомые до боли вопросы — кто я есть, зачем живу, в чем смысл жизни. Вот тогда, думаю, и состоится диалог.
— Какими словами подростку можно объяснять, что состояние депрессии губительно? Или вообще не стоит эту тему поднимать?
— Опять-таки, большинство всех депрессий нынешних эмо — это просто подражание некоему культурному настилу, и все. Зайдите в популярные дневники эмо, чего только не написано: я убью себя, весь мир — дерьмо… Думаю, это часть имиджа. И все же эту тему поднимать не стоит.
Если подросток входит в церковную жизнь, то можно, конечно, поговорить об унынии, что это ненадеяние на Бога и т.д.
— Вы считаете, что депрессия – это чисто внешнее? Вряд ли подросток переживает это всерьез?
— Конечно. Сами подумайте: ведь среди эмо нет огромного процента самоубийств и прочее. Можно специально поинтересоваться статистикой, но если бы это было, об этом бы давно уже писали.
Я прекрасно понимаю родителей: все не так, как было раньше, все по-другому. Эти побрякушки, черные волосы, крашеные челки… Все эти ужасающие рисунки, фотографии, надписи — все это, конечно, шокирующие вещи. Но нужно постараться за этим увидеть просто человека. Беззащитного, с ранимой душой, о котором Бог имеет собственный промысел ко спасению. И постараться свою любовь соединить с Божией и бережно к этому отнестись.
— А как поступать родителям? Вообще не обращать внимания на то, как чадо в этом плане себя ведет, или все-таки как-то ограничивать?
— Я бы не запрещал. Ведь запретный плод всегда сладок, потому и становится более притягательным, опять-таки по причине обычного извечного подросткового чувства противоречия. Протестное мышление всегда характерно для этого возраста. Если это запрещают, я специально буду так ходить.
Я бы построил отношения в ином ключе: не запрещая ребенку, четко обозначить свое к этому негативное отношение. Чтобы он знал: папе-маме это не нравится, но они уважают его выбор. Конечно, это не касается каких-то крайностей.
— Родителей тоже можно понять. Были дети, как дети, а тут – «стукнуло» им по 12-13 лет, и они волосы красят, делают дырки в теле…
— Конечно, понимаю! У меня — почти 16-летняя дочь. Она живет в Нью-Йорке. В пирсинге вся. Ну, что ж делать? Относила себя к готам, теперь — к неформалам. Слушала Мерлина Мэнсона. Я давал ей знать — мол, мне это неприятно, но если это твой выбор — пожалуйста, слушай.
Это мой личный опыт.
— Тем не менее, известны случаи суицида среди готов: прошедшей осенью покончили с собой юноша и девушка в Иркутской области, в Калининграде 17-летняя девушка-гот выбросилась из окна. Значит, все-таки опасность существует? Как разглядеть ее вовремя и не допустить суицида?
— По двум приведённым Вами примерам сложно судить о тенденции. Так, например, девушка из Калиниграда шагнула в окно после конфликтного разговора, а подружка покончивших с собой молодых людей из Иркутска заявляет, что «…всех тулунских эмо отличают доброта и чувствительность, о самоубийстве никто из них всерьез и не думал». «Возможно, Женя так поступил из-за своей подружки, — предполагает знакомая погибшей девушки. — Она была более продвинутой иркутянкой и имела на него влияние. Антон, с которым Женя дружил около четырех лет, категорически отрицает причастность Жени к субкультуре эмо».
Не стоит забывать и о том, что публикации, в которых подобные случаи преподносятся в контексте тех или иных молодёжных субкультур, как раз и служат катализатором подобных процессов (суицид может быть заразительным, особенно в подростковом возрасте).
Джост Мерло, автор книги «Суицид и массовый суицид», утверждает: «80% людей признают, что они «играли» идеями о суициде». Специалист по медицинской статистике Луис Даблин сказал: «Ни одна группа, национальность или класс людей не свободны от этого «непростительного греха общества».
Называют следующие причины суицида: неразделенная любовь, конфликты с родителями и сверстниками, страх перед будущим, одиночество. Ежегодно, каждый двенадцатый подросток в возрасте 15-19 лет пытается совершить попытку самоубийства. Параллели с готами и эмо провести здесь сложно. Человек, склонный к депрессии и одиночеству, и в других (не эмо-готических) сообществах будет переживать свои проблемы по максимуму. Причиной самоубийства обычно является неразрешённый внутренний конфликт личности и среды, а не влияние культурного окружения.
Поэтому профилактика суицида среди подростков должна начинаться не с запрещения эмо и готов, а с восполнения дефицита общения между родителями и детьми.
Эрл Гролман, всемирно известный консультант по вопросам смерти и умирания, пишет: «Очевидно, что улучшение взаимоотношений в семье может снизить частоту самоубийств у подростков. В противном случае, если родители вместо искреннего отклика на заботы и волнения своих детей будут использовать свой формальный авторитет, такие эксцессы будут учащаться. Взрослым необходимо уделять больше времени внимательному выслушиванию своих детей и стараться понять, что они, на самом деле, имеют в виду и о чем думают. Со своей стороны молодежь тоже должна с пониманием относиться к взглядам и ценностям взрослых. Детям и родителям для более эффективного общения вовсе не обязательно соглашаться всегда и во всем. Если возникают различия во взглядах, то тем и другим важно показать словом и жестом, что между ними сохраняются безусловная любовь и поддержка».
Поэтому я остаюсь на своей позиции — молодёжные субкультуры сами по себе мало что значат и будут меняться постоянно. Много ли Вы видели сорокалетних панков? Внутренние проблемы личности подростка и отношения взрослых и детей — вот то, что будет всегда. Этим и нужно заниматься, а не придумывать эмо-готические страшилки для журналистов.
— Что можно посоветовать родителям, чьи дети стали готами и эмо? Как жить с ними? Особенно, если раньше ребенок был воцерковлен, а в подростковый период противопоставил себя родителям и вере?
— Я стараюсь избегать конкретных советов. Пусть опытные духовные люди, старцы их дают, наставляя, как в той или иной ситуации поступить. А вот общий совет дать могу – нужно ко всему относиться с любовью и с пониманием того, что на все воля Божия, поперек которой не нужно ставить свою.
Мы же не можем из храма выгнать человека, если он зашел туда в неподобающем виде, правильно ведь? Его Господь позвал. Когда-то в Белгородском соборе настоятель благословил не выгонять нетрезвых из собора, если они неагрессивны. Человек, говорил он, впервые зашел в храм. А то, что в нетрезвом состоянии — так это он какие-то барьеры снял алкоголем. Если не мешает — пусть стоит. И охране сказал, чтобы не выгоняли.
Также и в вопросе об отношениях родителей и детей. Старайтесь любовь к ребенку исполнить не формально, а соотнеся ее с Божией любовью о всем мире и о конкретном человеке. Иной раз нам сложно принять волю Божию о ком-то, мы-то хотим другой. Но нужно стараться в себе это изживать.
— Отец Агафангел, а как с такими подростками начинать говорить о вере, о Православии?
— Не с разговоров о вере, думаю, нужно начинать. Сначала поговорите о жизни, о том, что волнует человека. Независимо от эпохи и от мутных течений, вопросы, которые возникают в душе молодого человека всегда одни и те же. «Что такое любовь», «зачем я живу» — вот с этих вопросов, может быть, и стоит начинать беседу, говоря понятным языком. Если миссионер — искренний человек, старающийся жить по-христиански, он будет пропускать все через свое сердце. А раз так, то уже не может не сказать о своем понимании этого вопроса, но не навязывая своего мнения. Ведь мы очень часто какие-то внешние формы нашей традиции, которые для нас важны, пытаемся навязчиво привить как что-то необходимое. Но те или иные традиции – это не главное в Церкви.
Из интервью православного врача-психотерапевта Сергея Анатольевича Белорусова
Иногда ко мне приходит пациент, которого я спрашиваю, что беспокоит, а он отвечает: «Да так себе, вроде общее настроение не то…». Начинаешь спрашивать, оказывается — все как у всех, вроде даже все благополучно. А потом он приходит снова – и опять примерно с теми же словами. Такая потребность быть услышанным, при этом не говоря ничего, является одним из показателей того, что у человека действительно серьезные, а не демонстративные суицидальные намерения. В данном случае, не стоит от него отмахиваться, говорить, что он зануда, пустобрех или склонен занимать твое время.
Запомним — несоответствие между стремлением человека что-то выразить и минимумом информации, который он готов сообщить, является серьезным поводом насторожиться.
Реально может насторожить детализация намерений, когда человек начинает подыскивать способ, а не просто говорить: «Я уйду, меня не будет». Когда он стал выбирать технологию, когда включилось уже программа поиска конкретного варианта ухода из жизни – это уже серьезный сигнал. Если человек говорит о веревке, забирается на 14 – 18 этажи зданий. Потому что редко бывает, чтобы такие действия совершались просто так. Когда есть такие предварительные сигналы, то необходимо немедленно принимать меры.
…Смерть вообще и суицид в частности побеждается только одним – любовью, именно родительской любовью. И беда в том, что нас не учат или мы сами не знаем, не прислушиваемся к тому, как правильно любить детей. Потому что любить можно совершенно по-разному.
Любить можно удушающее и капризно: у меня есть сорокалетние пациентки, которые каждый час должны отзваниваться маме, где они находятся, потому что мама чуть что угрожает: «Дочка, я так волнуюсь, что у меня разорвется сердце, если ты мне не позвонишь и не будешь дома ровно через 43 минуты после того, как закончится твой рабочий день». Это злоупотребление, это насилие, это гадкий двойник подлинной родительской любви.
Другое искажение – замена сопричастности баловством, т.е. «возьми все, что хочешь, а только душевно от нас отстань. Дай нам пожить для себя, мы живем хорошо, а ты делай вид, что ты счастлив. Что тебе нужно для этого? Приставку игровую? Ладно, подожди, к Новому году купим, учись пока хорошо». И вместо любви получается торговля и полная духовная глухота.
Итак, самое плохое, что мы можем сделать – это начать предписывать и указывать либо откупаться, будучи на деле разделенными и равнодушными.
По сути дела, все мы должны учиться любви, потому что любящий не совершает самоубийства и не умирает. И не надо напоминать про Ромео и Джульетту.
Читайте также: Подростки. Самая трудная тема – любовь