Религиозная журналистика: типы, принципы и проблемы институционализации

Религиозная журналистика работает в предельно мифологизированном социальном и политическом информационном пространстве, где лишнее или неточно сказанное слово — оскорбление святыни, а чрезмерная пафосность оценок порой исключает объективность анализа ситуации.

Часто приходится слышать, что название «религиозная журналистика» абсурдно.

Мол, нет никакой религиозной журналистики — есть журналисты, работающие с конфессиями и религиозными сюжетами, но, на самом деле, это просто профессиональные журналисты, которые с силу рабочей необходимости занялись данной проблематикой.

Подобное утверждение справедливо в такой же мере, как и утверждение, что не существует специальной журналистики, занимающейся политикой (политической), экономикой (экономической), международными отношениями (международной), или журналистики, занимающейся исключительно вопросами театра, кино или литературы.

Религиозная журналистика — не только одна из сложнейших отраслей журналистского труда, но и одна из самых социально и политически ответственных и перспективных.

Сколько бы ни говорили о том, что, по мере развития технологической цивилизации религия становится все менее значимым фактором общественной, политической и культурной жизни, непредвзятый исследователь склонен замечать в мире совсем иные процессы. Усиление влияния фундаментализма (во всех без исключения религиозных традициях), слияние религии с политикой, проникновение религиозных организаций в сферу крупного бизнеса и даже транснационального банковского капитала, влияние глобализационных процессов на модификацию религиозных доктрин, распространение универсальных и синкретических учений, захватывающих сотни миллионов людей, — все это не позволяет говорить о периферийности религиозной журналистки в современном мире.

Что такое религиозная журналистика?

Тип журналистской тематической специализации зависит от личных интересов журналиста, специфики его образования и уровня понимания им значимости темы, которой он занимается.

Далее все определяется умом, талантом, уровнем владения литературным языком, способностью находить и оценивать информацию, готовностью отстаивать принципы свободы независимых суждений и следовать им, а также личной честностью.

При этом журналист имеет право на субъективные оценки, политические, религиозные и иные взгляды и никто, по крайней мере в рамках гражданского общества, не может и не должен мешать ему публично их исповедовать, декларировать и руководствоваться ими при подготовке своих материалов.

Конечно, помимо жанровых типов, журналистика подразделяется на направления в соответствии со спецификой средств массовой информации — печатную, радийную, телевизионную или Интернет.

Но разделять журналистов только по технологической специализации, заявляя при этом, что тематические направления журналистской деятельности менее существенны, — то же самое, что классифицировать людей не по уровню образования, сферам их интересов или силе интеллекта, а по тому, водят ли они машину, ездят ли на велосипеде или ходят пешком.

Религиозная журналистика может быть представлена во всех технологических отраслях журналистской деятельности, и принципы раскрытия содержания и проблематики религиозной журналистики универсальны для печатных СМИ, радио, телевидения и Интернет.

В России деятельность журналиста ограничена Законом о средствах массовой информации, государственными и ведомственными нормативными актами и документами, регламентирующими уровень открытости для публичной дискуссии отдельных материалов и фактов. Последнее имеет отношение, конечно же, исключительно к вопросам государственной безопасности и никак не относится к деятельности общественных и публичных корпораций, к которым, возвращаясь к основной теме нашего исследования, принадлежат религиозные организации, группы и конфессии в целом.

Кроме всего прочего, журналистика подразделяется на независимую и корпоративную.

Независимая журналистика — ориентированная на информационную деятельность в рамках открытого или, по меньшей мере, демократического общества, исповедующая принципы публичности общественно значимой информации, независимость экспертных суждений и обязательное представление различных точек зрения.

Корпоративная журналистика — защищающая интересы корпораций, от имени которых выступает журналист или средство массовой информации. Она совсем не обязательно действует в соответствии с принципами открытого общества. Журналист, действующий от имени корпорации или в рамках корпоративной этики, имеет право (а порой и обязанность) высказываться и пытаться воздействовать на общественное мнение в соответствии с интересами той корпорации, от имени которой он выступает.

Корпорации могут быть самых разных типов — экономические, общественные, политические, религиозные и т.д. Под корпорацией мы понимаем негосударственное сообщество, объединенное единой целью, стратегией действий во внешнем по отношению к корпорации мире, названием (брендом) и управлением, которое, как правило, — централизовано. Внутренняя жизнь корпораций строится в соответствии с принципами ролевого управления. Члены корпорации являются таковыми или в силу мировоззренческих причин, или в силу экономических интересов.

Корпорации могут быть закрытыми и публичными. Закрытые — членство в которых строго регламентировано и ограничено, открытые — соответственно, считающие для себя возможным и обязательным привлечение практически неограниченного числа новых членов.

Религиозные организации совмещают в себе оба типа — они действуют в публичном пространстве, свободно принимают в себя новых членов, но их внутренняя жизнь предельно закрыта.

Соответственно и журналист, действующий от имени религиозной корпорации, с одной стороны — презентует «внешнему миру» позитивный облик своей корпорации (религиозной организации), не подвергая сомнению основные корпоративные истины и догматы, а, с другой — в силу специфики профессии, имеет доступ к тайнам внутренней жизни и не может предать их огласке.

Фактически религиозный журналист, работающий в рамках корпоративной этики религиозной организации, перестает быть журналистом, а становится своего рода PR технологом, промоутером бренда и контента своей религиозной организации.

Религиозный журналист постоянно ставит перед собой вопрос о том, что ему делать, если интересы его корпорации (религиозной организации) противоречат общественным или государственным интересам. Как правило, он получает ответы в рамках религиозной доктрины — «царство Божие не от мира сего», «кесарю — кесарево, Богу — Богово», «вне Церкви нет спасения», «послушание — начало спасения» и т.д. Здесь происходит подмена открытой религиозной (корпоративной) этики закрытыми корпоративными конфессиональными правилами.

В Евангелии сказано устами Христа: «Не клянитесь вовсе … но да будет слово ваше: да, да, нет, нет, а что сверх того, то от лукавого» (Мф.5:33–37). Это принцип, основываясь на котором религиозный журналист всегда может пойти против интересов религиозной организации как закрытой корпорации, противоречащей принципам религии как корпорации открытой.

Религиозная журналистика — направление журналистики, в рамках которого журналисты занимаются описанием и изучением жизни и деятельности религиозных конфессий, организаций и объединений, а также форм и степени их влияния на общественные, политические и культурные процессы.

Религиозная журналистика включает в себя широкий спектр самых разнообразных тематических линий, порой достаточно далеко отстающих друг от друга.

Конфессиональная журналистика

Это направление религиозной журналистики отражает богословскую, социальную, политическую точку зрения конфессии на существующий в мире порядок вещей в целом или аналогичную точку зрения какой-либо группы верующих, относящих себя к конкретной конфессии.

При этом достаточно, чтобы журналист декларировал свою конфессиональную принадлежность как определяющую его мировоззрение и метод анализа мира для того, чтобы считать его занимающимся конфессиональной журналистикой.

Это определение позволяет снять противоречия, имевшие место в последние годы в журналистской и конфессиональной среде, когда попытки создания союзов конфессиональных (православных, исламских, протестантских, католических и т.п.) журналистов встречали отторжение и непонимание как в обществе, так и в конфессиональной среде.

Высказывались сомнения в допустимости существования конфессиональной журналистики как таковой, выдвигались предположения об умозрительном характере подобных журналистских объединений.

Сомневаться в праве журналистов объединяться по конфессиональному признаку — то же самое, что сомневаться в праве людей публично исповедовать свои политические взгляды и объединяться на основе коммунистических, либеральных, консервативных и иных убеждений.

Конечно, в этом случае союз конфессиональных журналистов неизбежно приобретает характер интеллектуального клуба, основанного на жестких идеологических (в данном случае конфессионально-вероиспо­ведальных) принципах. Но кто сказал, что в демократическом обществе подобное объединение журналистов запрещено или не имеет права на существование? Наоборот, государство и общество должны приветствовать подобные попытки консолидации интеллектуальных усилий журналистов, объединяющихся на основе проверенного временем и, как правило, широко известного и порой даже популярного мировоззрения.

Каждый человек, декларирующий свою конфессиональную принадлежность, обладает свободой следовать или не следовать каноническим и догматическим правилам конфессиональной жизни в той мере, в какой он сам их понимает и считает обязательными для себя.

Свобода декларирования своего вероисповедания или конфессиональной принадлежности, свобода, которой, в силу государственного устройства Российской Федерации, обладает каждый человек, находящийся на ее территории, распространяется в не меньшей степени и на журналиста.

Журналист имеет право определять себя как конфессионального (православного, католического, исламского, протестантского и т.п.) журналиста даже в том случае, если он находится в конфликте с каноническим руководством конфессии, признанном государством или обществом.

Другое дело, что, в этом случае, конфессиональный журналист обязан, дабы не вводить в заблуждение общество, указать на конкретную принадлежность к религиозной организации и ни в коем случае не выступать от имени той религиозной организации, к которой он не принадлежит. В противном случае он рискует быть обвиненным в деятельности, несовместимой со статусом журналиста и, по меньшей мере, провокационной.

Богословская журналистика

Это направление религиозной журналистики занимается изучением и описанием богословских аспектов жизни и деятельности конфессий. Как правило, богословская журналистика является подразделением журналистики конфессиональной, поскольку трудно заниматься анализом богословия, не разделяя основных положений богословской доктрины. Это возможно, конечно, но в этом случае анализ будет носить не богословский, а, скорее, религиоведческий, описательный характер.

В чем же отличие богословской журналистики от собственно богословского творчества?

Журналистика ориентирована на аудиторию, размер которой ограничен только размерами человечества. Одной из принципиальных задач журналистики является доведение информации до тех потребителей, которые не имеют прямого отношения к области происхождения данной конкретной информации.

Иными словами, журналист, специализирующийся в богословских вопросах, должен уметь излагать тонкие богословские материи на языке понятном и доступном широкому кругу потребителей.

Конечно, вместе с тем, в наше время богословская журналистика является сравнительно узким интеллектуальным направлением религиозной журналистики.

Для классической журналистики конца XIX–начала XX вв. богословская проблематика имела отчасти характер политический, поскольку религиозные организации доминировали в политической жизни государств (например, Православная Церковь — в России, Католическая — в Испании и т.д.) и внутриконфессиональные богословские дискуссии приобретали острый, полемический характер, втягивали в себя целые общественные слои.

Традиция богословской журналистики в некотором смысле вообще одна из самых древних журналистских традиций — публичные полемические письма греческих и римских авторов по поводу смысла религиозных событий или явлений, послания первых христиан, открытая переписка талмудических мудрецов, работы исламских богословов или, например, переписка Эразма Роттердамского и Мартина Лютера лежат в основании этой традиции.

Религиозно-историческая журналистика

Это направление религиозной журналистики занимается исследованием актуальных вопросов религиозной истории. Речь идет не о строго научном исследовании, а о способности журналиста передать исторический контекст религиозной традиции. Показать ее влияние на современное состояние религиозной или конфессиональной жизни.

Для любой религиозной традиции и соотносящей себя с ней конфессии или религиозной организации приоритетное право на понимание и толкование истории ее развития — важнейший фактор формирования современного мироощущения и имиджа. Зачастую понимание и толкование исторических событий служат причиной для серьезных расколов внутри религиозных организаций.

Трактовка исторических событий — не только фундамент для выстраивания мифологического дискурса, необходимого для религиозной самоидентификации («наши мученики — самые святые мученики, потому что они были умучены за истину, выраженную исключительно в нашей религиозной традиции, и бережно сохраненную нами»). Исторические и одновременно религиозные журналистские работы могут служить, с одной стороны, укреплению мифологического ряда, усилению имиджевых сторон деятельности религиозных организаций и, с другой стороны, разоблачению религиозных конкурентов, представления их в виде сектантов, раскольников, отошедших от истины, выраженной в «истинном вероучении».

Существуют и варианты более объективных журналистских исторических расследований подоплеки фундаментальных событий, память о которых хранится в религиозной традиции. Но, как правило, подобные попытки не встречаются с восторгом руководством религиозных организаций и иными конфессиональными лидерами, поскольку приподнимают завесу мифологии над тем, что является «слишком человеческим», не освященным традицией религиозного почитания.

Право на владение историей, право на ее трактовку и «подачу в массы» является одним из самых важных для любого правящего слоя или сообщества, претендующего на полноту власти. По мере роста авторитарности и тоталитарности религиозной организации, ее подлинная история становится все более «закрытой территорией», на которую стараются не допускать посторонних.

Журналистика, как уже упоминалось, отличается от науки, прежде всего, языком изложения и масштабом аудитории. Журналистика, апеллирующая к таким важнейшим базовым понятиям, как трактовка исторических событий, является мощнейшим фактором воздействия на сознание огромной аудитории. Размер этой аудитории и масштаб воздействия прямо пропорционален амбициям религиозной организации, степени ее вовлеченности в общественную, политическую и информационную жизнь и общественному масштабу создаваемого ею мифологического смыслового поля.

Таким образом, с одной стороны, религиозно-историческая журналистика является средством манипуляции со стороны религиозных организаций общественным мнением в своих интересах. Со стороны же общества она может быть средством контроля над общественной и политической активностью религиозных организаций.

Общественная религиозно-историческая журналистика является, в какой-то мере, препятствием на пути экспансии внутренней конфессиональной мифологии в общественное сознание.

Религиоведческая журналистика

Это направление религиозной журналистики ближе к научным исследованиям и опирается на собственно научный метод аналитического изучения и описания религии, религиозной традиции, религиозной организации, конфессии и религиозно-обрядовой жизни, как феномена человеческого бытия, без придания им сакрального смысла. Это взгляд извне, а не изнутри конфессии.

Подобный метод в последнее время часто подвергается критике со стороны религиозных организаций, подозревающих в религиоведении исключительно атеистический, критический по отношению к самому феномену веры метод исследования.

Это, конечно же, примитивный, глубоко идеологизированный и необъективный подход, являющийся обратной стороной медали не менее примитивной советской атеистической пропаганды.

Религиоведение, т.е. изучение религии и религиозной жизни как феноменов, имманентно присущих любому человеческому сообществу (независимо от уровня его «цивилизованности»), — дисциплина, не имеющая априорно атеистического характера. Доказывать это лишний раз — бессмысленно.

Негативное восприятие со стороны представителей отдельных религиозных организаций религиоведения и религиоведческой журналистики вызвано или невежеством, или исключительно политическими причинами — нежеланием подвергать бескомпромиссному и бесстрастному научному анализу внутреннюю жизнь религиозных организаций и системы выстраиваемых ими мифологических концептов.

В современном обществе, мифологизированном не менее, а порой даже более любого средневекового общества, религиозные организации часто используют для создания своего общественного имиджа гуманитарные и информационные технологии.

Человек XXI в. во многом гораздо доверчивее средневекового человека, для которого информация имела, как правило, характер слуха, переданного через личный источник (соседа, встречного, какого-нибудь калики перехожего).

Современный обитатель города доверяет свою судьбу предельно дегуманизированным информационным источникам. Так, телевизионный текст, озвучиваемый уверенным дикторским голосом, сопровождаемый, в свою очередь, видеорядом, занимает одну–полторы страницы машинописного текста и не нуждается в доказательствах. Убеждают не доводы — убеждает интонация и картинка с экрана.

Парадокс современного мира в том, что при видимом избытке информации, человек и общество все меньше получают конкретной, доказательной и доказанной информации и все больше становятся жертвами мифологизации. Именно такими приемами пользуются зачастую и религиозные организации, особенно те, для которых поиск новых адептов, проповедь и миссия — один из основополагающих элементов вероучения.

В этой ситуации именно религиоведение и базирующаяся на религиоведческом методе аналитическая журналистика позволяют обществу противостоять как давлению тоталитарных сект вкупе с пропагандой религиозного экстремизма, так и помпезной общественно-мифологической агитации представителей так называемых «традиционных конфессий».

Религиозно-политическая журналистика

Это направление религиозной журналистики, как метод аналитической журналистики, возникло в рамках политической журналистики.

Когда в 1996 г. в редакции приложения к «Независимой газете» «НГ-религии» и сложившемся вокруг нее экспертном сообществе продумывались контуры того, что позднее стало называться религиозной журналистикой, сама идея, что в России религиозный фактор может самостоятельно фигурировать как аспект политики, вызывала недоумение и насмешки. Считалось, что журналистика применительно к религии может или описывать скандалы внутри религиозных общин (моральные, экономические и т.д.), или заниматься чем-то вроде нравственного наставления.

Религиозно-политическая журналистика поставила вопрос о новом подходе к оценке и изучению влияния религиозных сообществ на политические процессы в мире и России.

Принципы этого нового подхода были следующими:

• рассмотрение религиозных организаций и религиозных общин не только как собственно религиозных (в традиционном понимании этого слова) сообществ, но и как общественных, а порой и политических организаций и групп, обладающих целостным мировоззрением, историческим, а, следовательно, и политическим проектом;
• рассмотрение доктрин религиозных организаций и религиозных групп как потенциально политических проектов, дающих ясное представление этих религиозных организаций и религиозных групп о чаемом ими «идеальном» социальном и политическом устройстве;
• рассмотрение интересов религиозных организаций и религиозных групп как политических интересов, выраженных в политических программах, коими являются религиозные доктрины и разработанные на их основе социально-мировоззренческие концепции;
• признание факта, что религиозные организации и религиозные группы выступают на общественно-политической сцене с ясно оформленными и осознаваемыми ими общественными и политическими проектами, выраженными религиозной лексикой под видом религиозных доктрин;
• рассмотрение совокупности всех процессов, связанных с деятельностью религиозных организаций и религиозных групп — богословских, экономических, национальных, культурных, политических — в контексте общеполитической ситуации и в рамках текущих политических процессов.

Религиозно-политическая журналистика является, пожалуй, самым молодым направлением религиозной журналистики. Как метод она возникла из ощущения, что старые методы анализа традиционной религиозной журналистики не в полной мере применимы к процессам, происходящим в современном мире.

Деятельность политических организаций, апеллирующих к религиозным ценностям, исламский политический фундаментализм, всемирное наступление протестантских церквей, напрямую влияющих на формирование внешней политики такой сверхдержавы современности, как США, растущая политизация папских энциклик и, наконец, балканская война 1992–1999 гг., а также другие примеры фундаменталистского политического ренессанса, требовали нового исследовательского подхода.

Методы религиозно-политического анализа, созданные в редакции «НГ-религий» в период с 1996 по 2002 гг., стали во многом революционными, неожиданными и непонятыми многими журналистами, исследователями и представителями религиозных организаций. Критики заявляли и продолжают заявлять, что политизация религии недопустима, что в самом методе слишком много допущений. Мнение о том, что подобный подход к религиозной проблематике способствует росту напряженности на религиозной почве, является порой попыткой оправдать мотивы и методы религиозных экстремистов, придавая им облик политических или национально-освободительных движений под религиозными лозунгами.

Но конкуренция между миром возрождающегося фундаментализма, официально начавшаяся с победы исламской революции в Иране в 1979 г. и президентства Рональда Рейгана в США в 1980-х гг., и традиционными политическими идеологиями (либерализмом, консерватизмом, социализмом и т.д.) заставляет по-новому подойти к оценке деятельности религиозных организаций и религиозных групп в современном мире.

Некоторые религиозные организации располагают человеческими, финансовыми, политическими, а порой и военными ресурсами, сравнимыми с ресурсами ведущих государств мира. Деньги религиозных организаций вложены в транснациональные корпорации, крупнейшие мировые телекоммуникационные сети, целые империи средств массовой информации.

Религия вновь перестает, если уже не перестала, быть частным делом человека. Она становится уделом больших человеческих групп, и оказывается, что с помощью религиозных доктрин людьми управлять проще и эффективнее, нежели даже с помощью политических идей и традиционных политических технологий.

Религиозные адепты стоят дешевле политических, их цена — вера, зажженная словами умелого проповедника, поддержанными современными информационными технологиями.

Религиозные организации все больше и больше ощущают себя самодостаточными субъектами, и уже наступает время, когда они вновь, как и в средние века, попытаются диктовать политикам и государствам свою волю.

Иного внятного метода анализа всех этих процессов, кроме метода религиозно-политической журналистики, пока предложено не было.

Религиозно-правовая журналистика

Это направление религиозной журналистики представлено в России и мире прежде всего плеядой квалифицированных юристов, посвятивших себя защите прав религиозных организаций.

Выдающимся примером успешной работы такого рода в нашей стране является деятельность редакции журнала «Религия и право» и Славянского правового центра — это практически единственная в журналистском сообществе попытка популярно проанализировать свод правовых документов, имеющих отношение к жизни религиозных организаций.

В каком-то смысле, религиозно-правовая журналистика возникла в России только с приходом демократии и демократических методов разрешения общественных споров. Подобный тип журналистской работы имеет, по преимуществу, правозащитный и разъяснительный характер.

О необходимости создания независимого союза религиозных журналистов

Все сказанное выше ясно показывает, что религиозная журналистика — не периферийный тип журналистики, а социально и политически значимое направление журналистской деятельности.

Религиозная журналистика работает с самыми запутанными типами религиозного и мифологического сознания, не всегда, даже с точки зрения школ классической аналитической психологии, доступными анализу, пониманию и прогнозированию. Религиозная журналистика имеет дело с такими сложными концептуальными религиозно-политическими текстами и программами развития, что практически любой политолог в них ничего не поймет. Религиозная журналистика работает в предельно мифологизированном социальном и политическом информационном пространстве, где лишнее или неточно сказанное слово — оскорбление святыни, а чрезмерная пафосность оценок порой исключает объективность анализа ситуации.

И многое еще можно сказать об особенностях работы религиозных журналистов.

Но и сказанного достаточно, чтобы констатировать необходимость повышенной правовой, информационной и даже политической безопасности журналистов, работающих в такой тонкой и сложной сфере, как религиозная журналистика.

Безопасность журналистам может обеспечить только их солидарность, сплоченность в понимании, что, независимо от своих взглядов (политических, мировоззренческих и даже религиозных), никто, кроме них самих, — ни государство, ни юридические структуры — не обеспечит им безопасность и независимость.

Попытка создания такого союза была предпринята в декабре 2000 г., когда совместно с рядом журналистов, занимавшихся религиозной темой, было решено создать в рамках «Медиа-союза» Гильдию религиозных журналистов. Принципы, которые хотелось реализовать в рамках этой организации, формулировались ясно и просто: солидарность всех журналистов, занимающихся религиозной проблематикой, независимо от их вероисповедной и политической принадлежности.

Увы, «Медиа-союз» оказался всего-навсего очередной политтехнологической структурой, созданной в противовес существующему уже десятки лет, но неподконтрольному государству Союзу журналистов России. Через Гильдию религиозной журналистики начали проводиться в жизнь не идеи независимой журналистики, а вполне сервильные политтехнологические проекты, обслуживающие интересы определенных иерархов Русской Православной Церкви, околоцерковных деятелей и некоторых государственных и политических структур. Главной задачей Гильдии стала предвыборная консолидация журналистского и религиозного сообщества нашей страны.

Тем не менее, необходимость создания в России независимой журналистской организации, защищающей интересы религиозных журналистов, остается по-прежнему острой.

Возможно, появление большего числа журналистов, всерьез занимающихся религиозной проблематикой, растущее понимание ими важности и актуальности этой темы, подвигнет журналистское сообщество на создание новой гильдии религиозных журналистов или, например, Независимого союза религиозных журналистов в рамках все того же Союза журналистов России.

Потому что у религиозной журналистики большое и очень яркое политическое и творческое будущее.