Риза Господня и Россия

Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху.

Ин 19:23

Ежегодно 10/23 июля Русская Православная Церковь празднует Поло­жение честной ризы Господа нашего Иисуса Христа в Москве в память обретения этой святыни в 1625 году. Но прежде чем попасть в Москву, чтимая реликвия сменила не одного владельца: ее история восходит ко времени земной жизни Спасителя.

Согласно Евангельскому повествованию, риза Господня (хи­тон) по жребию досталась одному из воинов: Итак сказали друг другу: не ста­нем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет, — да сбудется реченное в Писании: разделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жребий (Ин 19:24).

Риза Господня в Грузии (I в. — 1616 г.)

Об обстоятельствах перенесения ризы Господней из Иерусалима повествуется в различных восточных сказаниях: армянских, грузинских и сирийских¹. По преданию, воин, ко­торому досталась риза Господня, был грузином, и он впоследствии пере­нес ее в Грузию, где она и сохранялась вплоть до начала XVII столетия.

Согласно другому восточному сказанию, в пределах Иверии (Грузии) еще со времени вавилонского пленения осела община еврейских переселенцев, потомки которых жили в Мцхете — древней столице Иверии. Мцхетские евреи ежегодно отправляли в Иерусалим своих посланников для участия в праздновании ветхозаветной Пасхи. Один из них, по имени Елиоз, был очевидцем страданий Иисуса Христа на Голгофе и уверовал в Спасителя. Он сумел приобрести ризу Господню у того воина, которому она досталась по жребию, а затем вернулся во Мцхету².

Вот что повествуется об этом в Житии святой равноапостольной Нины (*276–†340), просветительницы Грузии.

Прибыв в Грузию (315 г.), святая Нина начала открыто и всенародно проповедовать Евангелие и призывать иверийских язычников и иудеев к покаянию и вере во Христа. Ее благочестивая, праведная и целомудренная жизнь была известна всем и привлекала к святой взоры, слух и сердце народа. Многие, и особенно жены еврейские, стали часто приходить к Нине, чтобы послушать из ее уст новое учение о Царствии Божием и вечном спасении, и начинали тайно принимать веру во Христа. Это были Сидония, дочь первосвященника карталинских евреев Авиафара, и шесть других женщин-евреек. Вскоре уверовал во Христа и сам Авиафар, после того как услышал толкования святой Нины на древние пророчества об Иисусе Христе и как они исполнились на Нем как Мессии.

Часто беседуя с Авиафаром, святая Нина услышала от него следующий рассказ о хитоне Господнем:

«Я слышал от своих родителей, а те слыхали от своих отцов и дедов, что когда в Иерусалиме царствовал Ирод, евреями, жившими в Мцхете и во всей Карталинской стране³, было получено известие, что в Иерусалим приходили персидские цари, что они искали новорожденного Младенца мужского пола из потомства Давидова, рожденного Матерью без отца, и называли Его Иудейским Царем. Они нашли Его в городе Давидовом Вифлееме, в убогом вертепе, и принесли Ему в дар царское золото, целебную смирну и благовонный ладан; поклонившись Ему, они возвратились в свою страну (см. Мф 2:11–12).

Прошло после этого тридцать лет, — и вот прадед мой Елиоз получил из Иерусалима от первосвященника Анны письмо такого содержания:

“Тот, к Кому приходили на поклонение персидские цари с своими дарами, достиг совершенного возраста и стал проповедовать, что Он — Христос-Мессия и Сын Божий. Приходите в Иерусалим, чтобы видеть смерть Его, которой Он будет предан по закону Моисееву”.

Когда Елиоз собрался вместе с многими другими идти в Иерусалим, мать его, благочестивая старица из рода первосвященника Илия, сказала ему:

— Ступай, сын мой, по царскому зову; но умоляю тебя, — не будь заодно с нечестивыми против Того, Кого они вознамерились умертвить; Он — Тот, Кого предвозвестили пророки, Кто представляет Собою загадку для мудрецов, тайну, сокрытую от начала веков, свет для народов и вечную жизнь.

Елиоз вместе с Каренийским Лонгином пришел в Иерусалим и присутствовал при распятии Христа. Мать же его оставалась в Мцхете. Накануне Пасхи она внезапно почувствовала вдруг в своем сердце как бы удары молотка, вбивающего гвозди, и громко воскликнула:

— Погибло ныне царство Израиля, потому что предали смерти Спасителя и Избавителя его; народ сей отныне будет повинен в крови своего Создателя и Господа. Горе мне, что я не умерла ранее сего: не слыхала бы я этих страшных ударов! Не увидеть уже мне более на земле славы Израиля!

Сказав это, она умерла. Елиоз же, присутствовавший при распятии Христа, приобрел хитон Его от римского воина, которому тот достался по жребию, и принес его в Мцхет. Сестра Елиоза Сидония, приветствуя брата с благополучным возвращением, рассказала ему о чудной и внезапной смерти матери и ее предсмертных словах. Когда же Елиоз, подтвердив предчувствие матери относительно распятия Христова, показал сестре хитон Господень, Сидония, взяв его, стала целовать со слезами, прижала потом его к груди своей и тотчас пала мертвой. И никакая сила человеческая не могла исторгнуть из рук умершей эту священную одежду, — даже сам царь Адеркий, пришедший со своими вельможами видеть необычайную смерть девицы и желавший также вынуть из ее рук одежду Христову.

Спустя некоторое время Елиоз предал земле тело своей сестры, вместе же с нею схоронил и хитон Христов и сделал это столь тайно, что даже и до сего времени никто не знает места погребения Сидонии. Некоторые предполагали только, что это место находится посредине царского сада, где с того времени сам собою вырос стоящий там и теперь тенистый кедр; к нему стекаются со всех сторон верующие, почитая его как некоторую великую силу; там, под корнями кедра, по преданию и находится гроб Сидонии».

Услыхав об этом предании, святая Нина стала приходить по ночам молиться под этот кедр; однако она сомневалась, действительно ли под корнями его скрыт хитон Господень. Но таинственные видения, бывшие ей на этом месте, уверили ее, что это место свято и в будущем прославится. Так, однажды, по совершении полунощных молитв, святая Нина видела: вот из всех окрестных стран слетелись к царскому саду стаи черных птиц, отсюда же они полетели к реке Арагве⁴ и омывались в водах ее. Спустя немного они поднялись вверх, но уже белыми как снег, и потом, опустившись на ветви кедра, огласили сад райскими песнями. Это было ясным знамением, что окрестные народы просветятся водами святого крещения, а на месте кедра будет храм в честь Истинного Бога, и в этом храме имя Господне будет славимо во веки.

Еще видела святая Нина, что будто горы, стоявшие одна против друтой, Армаза и Задена, потряслись и пали. Слышала она также звуки битвы и вопли бесовских полчищ, как будто бы вторгшихся в образе персидских воинов в столичный город, и страшный голос, подобный голосу царя Хосроя, повелевающий предать все уничтожению. Но все сие страшное видение исчезло, лишь только святая Нина, подняв крест, начертала им в воздухе знамение креста и сказала: “Умолкните, бесы! настал конец вашей власти: ибо вот Победитель!”⁵.

Что касается ризы Господней, то грузинские летописи говорят о ней кратко. Из их свидетельств видно, что святая Нина нашла только место, где был скрыт хитон Господень, то есть могилу, в которой вместе с умершей девицей Сидонией был зарыт и честной хитон Господень. Хотя кедр, выросший на этой могиле, и был срублен по повелению святой Нины, однако пень его, под которым был скрыт гроб Сидонии и в нем — риза Господня, оставлен был в целости, как думают, — по приказанию светоносного мужа, явившегося святой Нине и сказавшего ей на ухо три таинственных слова, когда она ночью слезно молилась возле этого корня. Так думают потому, что с этого времени святая Нина никогда уже не помышляла удалить корень кедра и отрыть гроб Сидонии, равно как не искала и в другом каком-либо месте столь дорогого для нее хитона Господня.

Однажды она утешала царя Мириана, когда тот печалился о том, что послы его, получив от царя Константина часть животворящего древа Креста Господня и гвоздь, не принесли их в Мцхет, но оставили первую в Манглисе, а второй — в Ерушети. Святая говорила ему:

— Не печалься царь! Так нужно было, — чтобы и границы твоего царства находились под защитой Божественной силы Христова Креста, и вера Христова распространялась. Для тебя же и твоего столичного города достаточно той благодати, что здесь пребывает пречестной хитон Господень.

Присутствие хитона Господня под корнем кедра как при жизни святой Нины, так и после проявлялось истечением от столпа и его корня целительного и благовонного мира; это миро перестало течь лишь в XIII веке, когда хитон был вырыт из земли; обнаруживалось присутствие святого хитона и через наказание тех неверующих, которые из любопытства осмеливались прикасаться к этому месту.

Католикос Николай I, который управлял Грузинской Церковью в середине двенадцатого века (1150–1160 гг.), известный святостью жизни и мудростью, замечая, что многие в его время сомневались, действительно ли находится под живоносным столбом хитон Господень, говорит, что хотя сомнение таких людей и естественно, ибо хитон Господень никогда не был открыт и никто никогда не видал его, но те знамения и чудеса — и прежние, и те, которые перед глазами у всех ныне совершаются, — происходят от хитона Господня при посредстве мироточивого столба. При перечислении бывших от хитона Господня чудес католикос Николай вспоминал, как была попалена вышедшим из земли огнем жена одного турецкого султана, которая из любопытства хотела открыть гроб Сидонии и посмотреть на хитон Господень; посланные же ею гробокопатели-татары были поражены невидимой силой. “Это чудо, — пишет он, — многие видели, и оно известно каждому”.

Лет за 40 до смерти католикоса Николая Тифлис и Мцхет были действительно заняты сельжукскими турками, которые были потом изгнаны из Грузии царем Давидом Возобновителем, царствовавшим с 1089 до 1125 г. Католикос Николай указывал на истекавшее миро как на постоянное чудо, всегда и всеми видимое. “Все видят, — говорил он, — влагу на восточной стороне столба; по невежеству некоторые пытались замазать это место известью, но оказались не в силах остановить истечение мира. А сколько от него было исцелений, — мы все тому свидетели”.

Католикос Николай составил службу в честь обретения под живоносным столбом хитона Господня (впоследствии эта служба была исправлена и дополнена католикосами Виссарионом и Антонием), причем он говорил: “Нужно украсить блистательным празднеством поставленный Самим Богом столб и находящийся под ним хитон Спасителя нашего Иисуса Христа”.

Истечение мира из живоносного столба прекратилось, когда по воле Божией хитон Господень был вынут из земли.

“Это было, — сообщает неизвестный по имени грузинский писатель, — в тяжкие для всей Грузии годы нашествия варварских полчищ Чингисхана (1221 г.), когда они овладели Тифлисом, перебили жителей его в числе около ста тысяч человек, разрушили все тифлисские храмы и храм Сионский, предали поруганию все христианские святыни, равно как и Сионскую чудотворную икону Божией Матери, топтать которую ногами они заставляли самих христиан. После этого они бросились на город Мцхет, жители которого бежали вместе со своими архиереями в леса и в недоступные ушелья гор.

Тогда один благочестивый человек, предвидя погибель Мцхета и не желая оставить на поругание варварам святыню храма его, открыл, после предварительной молитвы к Богу, гроб Сидонии, вынул из него пречестной хитон Господень и потом передал его главному архипастырю. Храм же Мцхетский, величественное сооружение царя Вахтанга Гург-Аслана, был тогда разрушен до основания. С этих пор хитон Господень был сохраняем в ризнице католикосов вплоть до восстановления Мцхетского храма в прежнем величии царем Александром I, царствовавшим в Грузии с 1414 до 1442 года. Хитон Господень внесли тогда в этот соборный храм и для большей сохранности скрыли его в церковном кресте, и он оставался там до XVII века”⁶.

Риза Господня в Персии (1617–1625 гг.)

Дальнейшая судьбы ризы Господней была тесно связана с историей взаимоотношений трех государств: Грузии, Персии и России. В XVII столетии отношения России с Персией были весьма тесными. В рассказе о Московии, принадлежащем перу голландского путешественника Стрюйса, есть весьма красноречивый эпизод. Описывая святыни Московского Кремля, голландский автор замечает: “Между прекраснейшими украшениями царского дворца считают весьма высокую колокольню, называемую Иван Великий. Она покрыта позолоченною медью. Рассказывают, что царь Борис взошел однажды на нее для того, чтобы показать город персидскому посланнику, прибывшему незадолго перед тем к его двору”⁷.

Но это отнюдь не означает, что московские государи развивали отношения с Персией за счет угнетаемых ею православных народов. Вот что сообщал другой иностранный автор, посетивший Россию около 1675 года. «В бытность мою в Москве там проживал князь-христианин из Грузии, нашедший убежище при этом дворе <…> Жил он пышно и богато; от царя давалось ему обильное содержание <…> Был еще персидский посол-рези­дент, прекрасный человек, с одетою по-персидски челядью; он жил богато и пышно, пользовался почетом, но к целованию руки царь его не допускал, называя магометан и других “невер­ными собаками”; взамен того они целуют его колена», — пишет Эрколе Зани⁸.

В 1616–1617 гг. Грузия была завоевана персидским шахом Аббасом I. Грузинский (кахетинский) царь Теймураз в грамоте, присланной в 1619 году царю Михаилу Феодоровичу (1613–1645) с послом игуменом Харитоном, так описывает это событие: “Божиим праведным судом и гневом по нашему греху над нами учинилось: солнце во тьму превратилось и луна померкла, день в ночь, а ночь в день <…> Пришел на нашу землю шах кизылбашский со многою своею несчетною ратью и землю нашу разорил, пречистый Образ и иные образы наши православные хрестьянские веры обругал, разорил церкви Божии и четыре великие монастыри, сооруженные при царе Федоре Ивановиче, иконы святых пожег и нищих ваших богомольцев побил; да и иные многие монастыри разорил: оклады с Божия милосердия, злато и сребро обдирали, а святых иконы в огонь клали. Монастырь великого чудотворца Георгия, а в нем был митрополит, и тот монастырь разорен до основания”⁹.

Через своего посла игумена Харитона царь Теймураз бил челом царю Михаилу Феодоровичу, чтобы он “великий государь, его царское величество, принял его под свою царскую высокую руку и от недруга его от шаха учинил его в обороне”. О том же “со слезами” просил и его посол в Москве — чтобы “государь над ними смиловался, для православной христианской веры за них и за их землю вступился и шаху их не выдал”¹⁰.

В ответной грамоте Теймуразу от 5 мая 1621 года царь Михаил Феодорович уведомлял о своем желании держать его “в царском жаловании” и что и персидским послам, бывшим в то время в Москве, было говорено, и русским послам, отправленным к шаху, наказано, и в царской грамоте шаху Аббасу писано, чтобы он, шах, “ведая то, что иверские цари и вся Иверская земля прежде того были под державою великих государей царей и великих князей российских, ныне бы на Иверскую землю наступати и войны и тесноты никакия чинити не велел”¹¹.

Вскоре после этого в Персию были направлены послы Василий Коробьин и дьяк Остафий Кувшинов. 21 января 1622 г. они уже были у шаха “в пе­рвом приезде”. В ходе переговоров о дальнейшей судьбе Грузии и царя Теймураза шах заявил русским посланникам о том, что у него находится хитон Господень, “и кто помолится с верою и к тому хитону коснется, того Бог помилует и от того хитона исцелеет; и кто придет без веры, и к тому хитону коснется, у того тотчас очи выпадут”¹². По словам шаха, хитон был взят им в Грузии и он намерен послать его в Москву царю Михаилу Феодоровичу и патриарху Филарету Никитичу.

Послы Коробьин и Кувшинов сразу же сообщили в Москву о том, что Аббас I намерен прислать в подарок хитон Спасителя. Эта “отписка” была получена в Москве 27 июня 1624 года, и послам был направлен запрос: собрать подробные сведения о происхождении ризы Господней. Но послы, при всех стараниях, могли узнать только то, что “шах достал ее из Грузии, что в Грузии ее чествовали и от нее совершалось много чудес”¹³.

В древнерусской письменности существует несколько сказаний о присылке ризы Господней в Москву. Одно из них принадлежит известному писателю XVII в. князю Семену Шаховскому. Это сказание было помещено в рукописном сборнике, хранившемся в собрании академика Н. С. Тихонравова¹⁴.

Подлинные акты, в которых речь идет о присылке ризы Господней в Москву, хранились в Московском главном архиве Министерства иностранных дел; они были изданы в 1879 году, а принадлежавшее тому же архиву “Дело о присылке в Москву шахом Аббасом ризы Господней” впоследствии также было опубликовано¹⁵.

Тексты посольских документов — “отписок” опубликованы в исследовании С. Белокурова “Дело о присылке шахом Аббасом ризы Господней царю Михаилу Феодоровичу в 1625 году” (М., 1891). Там же помещены факсимильные фрагменты этой переписки¹⁶.

…Получив краткие сведения о ризе Господней, патриарх Филарет распорядился расспросить о ней тех греков, которые прежде жили в Иерусалиме, а впоследствии обосновались в Москве. Так, думному дьяку Ивану Грамотину было приказано расспросить в Посольском приказе Спаса Нового монастыря келаря грека старца Иоанникия (“Ионикея”). Келарь Иоанникий сказал, что в бытность в Иерусалиме ему пришлось слышать от “многих верных людей”, что перед распятием Христа с Него сняли хитон, весь тканый, без шитья, “и ткала де тот хитон Сама Святая Богородица”. Хитон достался воину-грузину; вернувшись на родину, он принес с собою хитон Христов и рассказывал всем, что произошло при нем в Иерусалиме¹⁷.

Еще одно свидетельство о ризе Господней было получено от Нектария, архиепископа Вологодского и Великопермского, который прибыл в Россию из Греции в 1613 году. В своем письме, переданном в Посольский приказ, он сообщал, что в бытность свою архидиаконом патриарха Константинопольского был однажды послан в грузинскую землю. Посетив там церковь под названием Мцхета (Исхета), он увидел на правом клиросе у первого столба зажженные свечи. На его вопрос о причинах этого местные священники сообщили ему, что под этим столбом положен хитон Христов, принесенный сюда грузином, бывшим в числе воинов, которые после распятия Иисуса Христа разделили Его ризы. “И меташа жребий, и падоша жребий ему и взял он всю одежду целу и принес ее в Грузинскую землю и многие от нея чудеса сотворишася”¹⁸.

Перенесение ризы Господней в Москву (1625 г.)

В марте 1625 г. персидский посол Урусамбек привез честную ризу в Москву в дар святейшему патриарху Филарету (1619–1633) от шаха Аббаса. Вручая патриарху Филарету золотой ковчег, украшенный драгоценными камнями, он сказал: “Государь мой Аббас шах прислал к тебе, великому государю, золотой ковчег, а в нем великого и славного Христа срачица (сорочка — а. А.)”¹⁹.

На расспросы патриарха Филарета посол ответил, что когда шах завоевал Грузию и взял Мцхету, “та Христова срачица была у митрополита заделана в кресте, и шах ее сыскал”²⁰. В письме, врученном патриарху Филарету вместе с ризой Господней, шах извещал, что он, покорив Грузию, обрел эту святыню в ризнице митрополита, сокрытую в кресте.

В день получения дара — 11 марта 1625 года — патриарх Филарет со всем священным собором стал осматривать ковчег. “И по досмотру в том ковчежце (оказалась) часть некая полотняна, кабы красновата, походила на мели, или будет от давных лет, лице изменила, а тканна во лну, а в длину и поперег пяди”²¹.

Поскольку риза была прислана от иноверного царя, а “невер­ных слово без испытания во свидетельство не приемлется”, то стали искать доказательства подлинности присланной святыни. Греческие и иерусалимские архиереи и архимандриты, находившиеся в то время в Москве, единогласно заявляли, что в их Церквах сохраняется предание о том, что риза Спасителя хранится в Грузии, куда она была перенесена воином, бывшим при распятии Иисуса Христа.

Но патриарх Филарет не был удовлетворен этими свидетельствами и пожелал иметь о святыне свидетельство свыше. Указом от 22 марта 1625 года повелевалось: “Во всех монастырях держать семидневный пост и во всех храмах молить Господа Бога, чтобы Он Сам явил Свою волю о той святыне; а самую святыню с пением молебнов в крестных ходах носить по городу и возлагать на больных”²².

Многие больные получали исцеление после возложения на них ризы Господней. По приказанию патриарха митрополит Сарский и Подонский Киприан вместе с архимандритом Симонова монастыря Левкеем и игуменами Ильей и Евфимием собрал сведения о таких выздоровлениях; было выявлено 14 случаев чудесных исцелений от ризы Господней в течение Крестопоклонной недели (4-я неделя Великого поста)²³. Это неоспоримо свидетельствовало о подлинности ризы Господней. 27 марта честная риза была торжественно положена в Успенском соборе Московского Кремля²⁴.

Вскоре после этого для хранения “пребогатого сокровища” царем Михаилом Феодоровичем и патриархом Филаретом был устроен медный шатер, который поставили в юго-западном углу Успенского собора, в приделе святых апостолов Петра и Павла. Хотя риза Господня была привезена в Моск­ву в марте, но из-за бывшего в те дни Великого поста празднование Положения честной ризы в Москве было установлено 10 июля — в канун возведения на царство Михаила Феодоровича. Службу празднику по бла­гословению святейшего патриарха Филарета составил митрополит Крутиц­кий (Сарский и Подонский) Киприан²⁵. В день праздника Положения ризы Господней в Москве священнослужители выносили эту святыню на середи­ну храма для поклонения верующим.

Москва. XVII в.

По описи Успенского собора 1627 г., в соборе было три части ризы Господней. “На Гробе Господне ковчег серебрян золочен, на ковчеге — образ Распятия Господа нашего Иисуса Христа резной; а в том ковчеге другой ковчежец серебрян, золочен, а в ковчежце — риза Господа нашего Иисуса Христа; ковчеги оба запечатаны за печатью великого государя и царя и великого князя Михаила Феодоровича всея Руси и отца его, великого государя, Святейшего Патриарха Филарета Никитича Московского и вся Руси. Киот серебрян, в нем часть ризы Господни лежит на Гробе Господне за печатью великого государя Святейшего Патриарха Филарета Никитича, Московского и всея Руси. Киот меншой серебрян золочен, в нем часть ризы Господни, за печатью великого государя, Святейшего Патриарха Филарета Никитича, Московского и всея Руси. На ковчеге образ Распятие Господне, по краем обнизан жемчугом в одну прядь, во главе образ Спасов…”²⁶.

Из других мест описи следует, что одна часть ризы называлась большой, вторая — меньшой, а третья предназначалась для ношения по домам к болящим. Таким образом, уже в 1627 году на кипарисовом Гробе хранились три ковчега с разными частями ризы. Кроме того, частицы ризы посылались по монастырям. Так, уже в 1626 году Патриархом Филаретом малая частица ризы Господней была передана в Ипатьевский монастырь под Костромой.

Праздник Положения честной ризы Господней торжественно совершался 10 июля (ст. ст.), причем вместе с ризой Спасителя чествовался и гвоздь Господень, привезенный в 1688 году грузинским царем Арчилом Вахтанговичем, переселившимся на жительство в Москву. В 1715 г. по указу Петра I велено было отдать гвоздь Господень на хранение в Успенский собор²⁷. При совершении водосвятного молебна перед ризой Господней, при пении тропаря “Спаси, Господи, люди Твоя”, в первый раз погружался в воду святой Крест, во второй раз погружался в воду гвоздь Господень, в третий раз, при пении тропаря Крещению, ковчежец с ризой Спасителя орошался водой, которая стекала в водосвятную чашу²⁸.

Православные христиане в великом множестве приходили в Успенский собор для поклонения ризе Господней. Одержимые тяжкими недугами, не имевшие возможности дойти до собора, просили приносить ризу Господню в их жилища, где она полагалась на них для исцеления. Эти просьбы были настолько частыми, что риза была разделена на несколько частей²⁹. Кроме того, верующие, принимая в свои дома ризу Господню, стали отделять от нее небольшие частицы. Это проистекало из благоговейного желания иметь у себя в доме святыню, но такое усердие приводило к ущербу для целости ризы, поэтому в 1681 году святейший патриарх Иоаким был вынужден издать особое повеление: “Часть Животворящего Древа устроить в уготованном ковчеге и держать в соборной церкви в особом твердом, к тому устроенном месте, со всяким опасством, а Ризу Спаса нашего Иисуса Христа, все отдельные части такожде собрать и устроить во едином ковчеге и держать вкупе с частию Животворящего Древа и воздвигать единожды в год, в день спасительных Христовых страданий, еже есть в Великий пяток; а на просвещение православным христианам, приходящим в соборную церковь и в домы желающим имети прежний к тому устроенный ковчег с частью тоя Божественныя Ризы и Креста Его в прежде устроенном месте, на западной стороне в угле, и утвердить ныне соборным положением, чтобы впредь того пребогатого сокровища на части отнюдь не разделять”³⁰.

О “воздвижении ризы в Великий Пяток” пишет в своем дневнике Николаас Витсен (1641–1717), уроженец Амстердама, находившийся в составе голландского посольства к царю Алексею Михайловичу. 3 апреля 1665 года он был очевидцем этого церковного торжества. “В Страстную Пят­ницу я опять видел царя в шествии от дворца к главной церкви (Успен­ский собор в Кремле). В этот день торжественно несут иконы, релик­вии и особенно — одежды Христа, ради чего, главным образом, это ше­ствие и происходит. Одежду эту все целуют в церкви, реликвии моют, благословляют и освящают. Все главные иконы святых и реликвии, такие как черепа, руки и ноги умерших святых, книги, резные древности, иконы, кресты и хоругви, были взяты со своих постоянных мест и перевезены в собор (Благове­щен­ский), чтобы они там встрети­лись с одеждой Христа и как бы благословили друг друга”³¹.

Вот как проходила эта церемония. «Рано утром, в третьем часу, на­чалось шествие, — продолжает Витсен. — Впереди шел священник, кото­рый нес высокую хоругвь с изображением рождения Христа <…> Затем сле­довал главный митрополит, который держал икону, прислонив ее к сво­ему лбу; его вели четыре человека <…> Впереди несли упомянутую одежду (Христа) и большую икону “Страсти Господни”; перед ней шли двое и кадили ладаном. За митрополитом шло целое шествие монахов, и каждый из них таким же образом нес икону и священные реликвии <…> Присутству­ющие смотрят на все это с большим благоговением и почитанием, все время крестятся. В это время были слышны все колокола Кремля»³².

Около 1627 года была написана икона “Положение ризы Христовой”³³, а по указу святейшего патриарха Иоакима от 1681 г. были изготовлены два ковчега для хранения ризы Господней. В первом из них часть ризы Господней хранилась вместе с частью Животворящего Древа Креста Христова. Этот ковчег раз в год, в Великую Пятницу, воздвигали в храме, и эта традиция бытовала до вре­мени правления Павла I (1796–1801). Впоследствии повелением императо­ра этот ковчег с ризой был перевезен в С.-Петербург. “Большая часть ризы Спасителя взята была императором Павлом I для хранения в соборе Зимнего дворца”³⁴, — читаем в одном из описаний московских святынь. Еще одна часть ризы хранилась в Петропавловском соборе, “в крепости”.

Второй ковчег с частью ризы по-прежнему оставался в Успен­ском соборе Кремля — “на просвещение православным христианам, приходящим в соборную церковь и в домы желающим”³⁵. Вот как выглядела московская часть святыни: “Имею­ща­яся в Успенском соборе часть ризы Спасителя несколько более квадратного вершка; она устроена в золотом ковчежце, который в свою очередь устроен в серебряном створчатом киоте (6 1/2 х 4 вершка), покрытом черневыми священными изображениями и украшенном в средине под стеклом 180-ю крупными бриллиантами, из коих один весит 7 карат”³⁶.

На ковчеге была сделана надпись: “Сей ковчег с алмазами устроен повелением великого государя царя и великого князя Феодора Алексеевича всея великия и малыя и белыя России самодержца, и принесен им великим государем в соборную и апостольскую церковь Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии честнаго и славнаго Ея Успения во святой и великий Пяток на воспоминание страстей Господа и Спаса нашего Иисуса Христа лета 7190 (1682) апреля в 4 день”³⁷.

Оставшаяся в Москве часть святыни, как и прежде, ежегодно выносилась для поклонения: “Ковчег с ризою Господнею хранится вместе с другими ковчегами, вмещающими в себе св. мощи, — читаем в одном из описаний, — и ежегодно, 10 июля, в день празднования Положения ризы Господней, возлагается в шатре на Гробе Господнем, откуда во всенощное бдение выносится архиереем и ставится на налое для чествования”³⁸.

Оставленный в Успенском соборе ковчег с ризой по-преж­не­му хранился в приделе святых апостолов Петра и Павла: “риза Господа нашего Иисуса Христа шелковая, находится в юго-за­падном углу, в медной часовне, для сего нарочито выстроенной”³⁹, — сообщалось в середине ХIХ в.

В 1698 г. в Москву прибыло посольство австрийского императора Лео­польда I (1658–1705). Это было время наибольшего сближения обеих стран в совместной борьбе против турок. Посольство находилось в Москве несколько месяцев; в 1699 г. в небольшом городке на Дунае был заключен Карловицкий мирный договор — между Россией, Австрией, Поль­шей и Венецией с одной стороны, и Турцией с другой. Россия получила Азов, Австрия — земли в Южной Венгрии, Польша — Подолию и Украину, а Венеция — некоторые земли в Греции и Далмации.

Членам посольства был оказан прием на весьма высоком уровне. Этим и можно объяснить то, что дипломатам-католикам посчастливилось ос­мотреть православные святыни Кремля. Один из членов посольства, Иоганн Георг Корб, записал в своем дневнике под 5 апреля 1699 г.: “Сегодня господин посланник осматривал царский замок Кремль, по которому водил его какой-то немецкий полковник”. Вот что отметил Иоганн Корб при посещении Успенского собора: “В этой церкви хранится частица ризы нашего Спасителя и рука св. Андрея, до сих пор невреди­мая, к которой мы прикладывались”.

Москва. XVIII в.

В 1701 г. Петр I начал войну со Швецией: Россия боролась за выход к Балтийскому морю. Накануне предстоявших тяжелых испытаний царь приказал воздвигнуть в Москве церковь Ризоположения — каменный храм на месте встречи ризы Спасителя, привезенной в Россию персидским посольством. Однако сама риза по-прежнему хранилась в Успенском соборе.

Еще одним иностранцем, допущенным к осмотру церковных святынь Московского Кремля, был голландский путешественник Корнелий де Бруин (1652–1727). По словам голландца, царь Петр I, “еще бывши в Воронеже, приказал показать мне в Москве все, что заслу­живало внимания в церквах и других местах этого города”⁴⁰.

При осмотре кремлевских святынь (10 апреля 1703 г.) Корнелия де Бруина сопровождал Иван Алексеевич Мусин-Пуш­кин, — “главный смотритель монастырей”, то есть глава Монастырского приказа. Посещение Кремля инославный гость начал с Успенского собора, “в котором, как полагают, нахо­дится образ работы св. евангелиста Луки и риза Иисуса Христа, о которой воины, сторожившие Его, метали жребий”⁴¹.

В своих записках о Путешествии в Московию Корнелий де Бруин пере­сказывает предание, связанное с историей обретения ризы Господней на Руси. В его изложении нет чего-то нового, но оно интересно тем, что знакомит европейских читателей с чтимой на Руси святыней; в то время на Западе существовало предание о том, что риза Господня перво­начально была найдена царицей Еленой (IV в.) в Палестине, перенесена в Трир и в 328 г. положена в Трирском соборе. Это “альтернативное” предание появилось в Западной Европе только в 1196 г., но уже в 1512 г. здесь было установлено народное почитание трирской реликвии⁴².

Вот что сообщает Корнелий де Бруин: “Русские рассказывают, что Риза сия досталась по жребию одному воину из Грузии, который принес ее в свою землю и подарил там своей незамужней сестре; что сестра эта, при­нявшая такой подарок за весьма драгоценный для себя, пожелала, чтобы когда она умрет, с нею положили и Ризу, покрыв ее оной; что когда все это так сделали, то на ее могиле тотчас же выросло большое дерево; что далее персияне овладели Грузией и шах персидский, услыхав будто бы рассказ о могиле, приказал разрыть ее и вынуть оттуда сказанную Ризу, которую и увез с собою в Персию; что спустя несколько времени после того он отправил в Московию посольство, с которым послал и сию Ризу в дар великому князю Московскому как христианину; что московитяне, якобы желая удостовериться, действительно ли то была Риза Хрис­това, собрали всех слепых, хромых и иных калек, полагая, что если она настоящая Христова Риза, то, без сомнения, исцелит тех калек, и оказа­лось, что исцеление последовало, согласно с их надеждою; что с тех пор всегда хранили ту Ризу для того, чтобы пользоваться ею в подобных случаях, и никогда, говорят, не случалось, чтобы она не оказывала ис­целения”, — так заканчивает свое повествование голландский автор, заме­чая при этом: “Русские утверждают все это как истину несомненную, и потому-то я и заговорил об этом прежде всего другого”⁴³.

И. А. Мусин-Пушкин показал голландскому гостю многое, что находилось на территории Московского Кремля, в том числе и Патриаршую ризницу, чем Корнелий де Бруин был весьма доволен: “Удовлетворив здесь мое лю­бопытство, я отложил осмотр других церквей до следующего дня”⁴⁴, — пишет он. Однако заморский путешественник, узнавший так много об истории обретения ризы Господней, не смог лицезреть эту святыню. Вот что рас­сказал он о постигшей его неудаче: “В этот следующий день, воскресенье, я отправился прежде к господину Мусину-Пушкину, чтобы узнать от него, нельзя ли мне взглянуть на ризу Христа, на что он ответил мне, что это невозможно, потому что она хранится в месте, запечатанном печатью его величества, так что без особого его разрешения и видеть ее нельзя. Мне было досадно, что я не подумал и не знал об этом пораньше”⁴⁵.

Неудача, постигшая Корнелия де Бруина, не дала ему возможности сообщить своим читателям подробные сведения о ризе Господней. Од­нако это легко восполнить, изучая опись Успенского собора за 1701 год. Вот что говорится там об этой святыне: “Гроб Господень кипари­сной <…> В киоте у Гроба Господня образ Воскресения Христова <…> У Гро­ба ж Господня образ месной Распятие Господне <…> Ковчег серебряной резной золочен, четвероуголной <…> а в ковчеге — ковчежец малой четвероуголной серебряной с кровлею, местами золочен, на кровле вырезан Крест, а в ковчежце малая часть ризы Господни. Мерою те ковчеги, болшой в вышину, опричь яблок, четверть аршина, длина полшеста вер­шка, ширина тож, а малой ковчежец длина два вершка, ширина полтора вершка, а вышина полвершка.

На Гробе ж Господни ковчег серебряной белой, мерою длина полпята вершка, ширина три вершка, вышина полвершка; на кровле того ковчеж­ца вырезан Крест четвероконечной, а в ковчежце — часть ризы Господ­ни.

На Гробе ж Господни ящик медной, длиною аршин шесть вершков, ши­рина аршин без полутретья вершка, а в нем ковчег серебряной золоченой с ризою Господнею, с которой ходят в домы; ковчег делан киотью, на ковчеге вырезан образ Распятия Господня, по сторонам и внизу по краям обнизано в одну нить, а вверху в возглавии в две нити, сред­ним кафимским жемчюгом, во оглавии вырезан образ Нерукотворенного Спаса, в возглавии на закрепках три зерна гурмышских средних; у ковчега чепь золотая колчатая, трубки золотые”⁴⁶.

Из описи алтаря за тот же 1701 год: “Позади жертвенника налой”. На нем: «Киот створчетой серебреной <…> А в том киоте ковчег деревянной <…> А в том ковчеге ковчежец маленкой серебрян гладкой золочен, а в нем четыре ризы Господни; а у того ковчежца верхняя цка зла­тая накладная сквозная, в средине ее над частию ризы Господни хру­сталь круглой, а на нем вырезано Распятие Господне да в предстоянии образы Пресвятыя Богородицы да Иоанна Богослова <…> У того ж ковчежца на исподней цке подписание: “Лета 7206, сей святый мален­кой ковчежец со златою алмазною многоценною накладочкою соделан многоцелебной ризе Великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, за многая ея различных болезней целения, тщанием и желанием много­грешного и недостойного иерея Благовещенского собора <…> ключаря Иоанна Маленкого…».

Другая подпись на вышеописанном большом киоте на исподнем поле: “Сии ковчеги на целбоносную ризу Спасителя наше­го (и) Бога Иисуса Христа устроишася <…> в поминовение души право­верного болярина Иоанна Михайловича Милославского <…> мироздания 7198, месяца марта”⁴⁷.

И наконец, в ризнице, по описи того же 1701 года: «Ковчег серебряной с покрышкою и закладкою золочен, на крышке вырезаны Распя­тие Господне, а по сторонам — Пресвятыя Богородицы, Иоанна Бого­слова, Марии Магдалины, Лонгина сотника. На той же крышке по краю кругом подпись: “Лета 7192, июля в день, построен сей ковчег в со­борную и апостольскую церковь Успения Пресвятыя Богородицы при дер­жаве великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всея Великия, и Малыя, и Белыя Россия самодерж­цев, повелением брата их государева, блаженные памяти великого государя царя и великого князя Феодора Алексеевича…”. А в том ков­чеге ковчег златой, в котором лежит риза Господня; верхняя цка гладкая, на ней на средине около ризы Господни круг золотой, а в кругу над ризою Господнею хрусталь, среди хрусталя в золотом гнезде камень алмаз. А внизу на исподней цке того ж ковчега врезана надпись: “Сей златый ковчег, с алмазы и с изумруды, устроен повелением великого государя царя и великого князя Феодора Алексеевича…”»⁴⁸.

Таким образом, в Успенском соборе на 1701 г. было пять ковчегов с восемью частями ризы Господней — три ковчега хранились на так называемом Гробе Господнем, один в алтаре (в жертвеннике) и один в ризнице. Две части ризы были отправлены в Петербург, одна — в Ярославль.

На протяжении веков святыни, хранившиеся в Успенском соборе Крем­ля, оберегались от чужеземцев, и они могли созерцать их лишь издали. В январе 1722 года Успенский собор Кремля посетил герцог Голштинский Фридрих Вильгельм фон Берхгольц. В своих записках он лишь кратко упоминает о ризе Господней: “Мы видели здесь часовню, окруженную очень высокой медной решеткой, где, как нас уверяли, хранится сорочка Господа нашего Иисуса Христа”⁴⁹.

11 мая 1787 г. в Москву прибыл венесуэлец Франциско де Миранда, один из руководителей борьбы за независимость стран Латинской Америки. (Он сыграл существенную роль в провозглашении Венесуэльской республики /1811–1812 гг./.) В России он побывал в 1786–1787 гг. и прое­хал по стране около 3900 верст.

Миранда был первым латиноамериканцем, побывавшим в древней столице России. В Москве он провел почти месяц и посетил кремлевские дворцы и соборы. Вот что записал Миранда в своем дневнике под 14 мая 1787 г.: “Отправился в Кремль, где меня поджидал хранитель господин Коген, действительный статский советник <…> Он встретил меня чрезвычайно любез­но, и мы приступили к осмотру сокровищ”⁵⁰.

Осмотр продлился несколько дней: “18 мая рано утром я отправился осматривать церковные сокровища, побывав вначале в Успенском соборе, — продолжает Миранда. — Из всех реликвий выделяются две: клочок туники Иисуса Христа и гвоздь, которым Он был распят <…> Ткань туники мне не удалось как следует рассмотреть, поскольку она находится под толстым стеклом, дабы никто не пытался удовлетворить свое любопытство”⁵¹.

Москва. ХIХ в.

Не было доступа к ризе Господней и во время “нашествия галлов”, когда Москва была занята наполеонов­скими войсками. В брошюре, выпущенной к столетию Отечественной войны 1812 г., об этом говорилось следующее: “Более пострадал от неприятелей Успенский собор. Хотя главные его святыни — чудотворные иконы Владимирской Божией Матери, Риза Господня, корсунские кресты и другие священные предметы — своевременно были отправлены вместе с Патриаршей ризницей из Москвы (вся ризница в Вологду, а икона Владимирской Божией Матери вместе с иконою Иверской Божией Матери — во Владимир)”⁵².

После победы над Наполеоном Патриаршая ризница была возвращена из Вологды в Москву, и риза Господня заняла свое прежнее место в Успенс­ком соборе. В августе 1837 года в Московском Кремле побывал великий князь Александр Николаевич (будущий император Александр II). В сопровождении митрополита Московского, святителя Филарета (Дроздова) он осмотрел крем­левские храмы; посетил он и “богатую ризницу Успенского собора, кото­рая вся была спасена от неприятеля”⁵³.

В свите почетных гостей находился А. Н. Муравьев, исполнявший в те годы должность “секретаря за обер-прокурорским столом” в Святейшем Синоде (1833–1846). В своей книге “Путешествие по святым местам русским” он рассказывает и об этом августейшем визите, и о святынях Успенского собора. В его записках подчеркивается общность судеб ризы Господней и обретшего ее в ХVII веке Патриарха Московского Филарета. “У ног святых митрополитов Киприана и Фотия, и возле медного шатра, сооруженного им для Ризы Господней, возлег Филарет Никитич и первым обновил своим прахом усыпальницу Патриаршую в Успенском соборе”, — пишет А. Н. Муравьев⁵⁴.

Под сводами Успенского собора наследник российского престола пости­гал историю чтимых святынь, обретенных родоначальником династии Романовых. “Под сенью медного, искусно изваянного шатра Филаретова расска­зывал митрополит великому князю, как принесена была в дар царю Миха­илу Феодоровичу и патриарху, отцу его, честная Риза Господня, кото­рую Шах-Аббас Персидский взял из Мцхетского собора в завоеванной им Грузии, и что ныне часть ее хранится в алтаре вместе со святым гвоздем и иными святыми мощами, часть же в петербургском придворном соборе”, — повествует А. Н. Муравьев, добавляя при этом: “Его высочест­во вспомнил, что при крещении каждого императорского младенца пола­гают ему в крест малую частицу от Ризы Господней; так простирается благословение патриаршее на все его потомство”⁵⁵.

Это замечание подтверждается сведениями, содержащимися в ризничной описи церкви Зимнего дворца в Петербурге. Под номером 415 в этом перечне упомянут «Образ Божией Матери Тихвинской, в золотой ризе, с крестиком, в котором частицы риз Спасителя и Божией Матери. На обороте образа надпись: “Этим образом государыня императрица Мария Феодоровна благословила государя императора Александра Павловича в день его крещения 20 декабря 1777 года. А крестик возложен тогда же на него”»⁵⁶.

Отсюда следует, что риза Господня находилась в ведении царской семьи и российские правители могли распоряжаться святыней по своему благоусмотрению. Так, императрица Елизавета Петровна, вернув в 1743 году из ссылки своего фаворита — Алексея Яковлевича Шубина (бывший прапорщик лейб-гвардии Семеновского полка был сослан на Камчатку Анной Иоанновной), пожаловала ему село Работки в Макарьевском уезде Нижегородской губернии. Выйдя в отставку в чине гене­рал-майора, А. Я. Шубин поселился в пожалованных ему Работках, где и умер. На прощанье Елизавета подарила ему драгоценный образ Спасителя и часть ризы Господней. Эти святыни сохранялись в церкви села Работки еще в 1880-х годах⁵⁷.

Повествуя о ризе Господней, А. Н. Муравьев отмечает, что ее “москов­ская” часть “хранится в алтаре”. Таким образом ковчег с ризой был изъят из-под медной сени и помещен на постоянное хранение в алтарь Успенско­го собора. Быть может, это произошло после того, как чтимая святы­ня была возвращена из Вологды, где сохранялась во время Отечествен­ной войны 1812 года. Вместо ризы под роскошную сень была положена Плащаница шитья XVIII века. “В справочниках ХIХ века она иногда по недоразумению упоминается как древняя, привезенная вместе с Ри­зой Господней из Персии, — пишет современная исследовательница. — Это ошибка. Некоторые авторы вообще путали Плащаницу с Ризой и все относящееся к одной приписывали другой. Ризы на виду уже давно не было, и хотя раз в год, в праздник Положения Ризы Господней в Моск­ве, ее из алтаря выносили и каждому новорожденному наследнику царс­кого рода продолжали отделять частичку Ризы для ношения в натель­ном кресте, тем не менее представления о ней в народе становились все более расплывчатыми, легендарными, почти сказочными”⁵⁸.

Тем не менее именитым гостям доводилось видеть часть ризы Господ­ней, хранившейся в Успенском соборе Кремля. К их числу относится Кнут Гамсун, побывавший в Москве в 1899 г. “Пока набожные москвичи молятся перед различными алтарями и святыми иконами, служитель, да­же не слишком понижая голос, объясняет нам, что вот лоскут от Ризы Христа, святыня под стеклом — гвоздь от Креста Господня, а в запертом ларце хранится лоскуток от ризы Девы Марии”, — сообщал извест­ный норвежский писатель⁵⁹.

Cанкт-Петербург. ХIХ в.

После того как Павел I перевез части ризы Господней в Санкт-Петербург, одна из них хранилась в церкви Спаса Нерукотворного образа, находя­щейся в Зимнем дворце, а другая — в соборном храме Петропавловской крепости.

17 декабря 1837 года в Зимнем дворце возник пожар, и святыни, хранившиеся во дворцовой церкви, подверглись большой опасности. Вот что писал по этому поводу современник и очевидец этих событий А. П. Башуцкий: “По вынесении во время пожара мастеровыми гоф-интендантского ведомства и нижними воинскими чинами всех вещей из большой церкви, в ней оставался образ Спасителя, на самом верху иконостаса. Посланные для снятия его, рядовой 10-го флотского экипажа Нестор Троянов и столяр ведомства гоф-интендантской конторы Абрам Дорофеев, презирая явную опасность и не смущаясь даже не только увещаний, но приказаний выйти из церкви, положили себе христианский обет: спасти во что бы то ни стало от огня святыню. Лестница, приставленная к иконостасу, была далеко-коротка, по чрезвычайной вышине его. Троянов не смутился этим; с неимоверною трудностью взобравшись на карниз, цепляясь за обламывающуюся резную работу иконостаса, он, благословясь, снял образ Спасителя; передал его товарищу Дорофееву, спустился, весьма скоро, и торжественно вынес с ним из пожарища образ”⁶⁰. (Впоследствии оба они получили по высочайшему повелению по 300 рублей, а Троянов, сверх того, был переведен в гвардию⁶¹.)

Часть ризы Господней и другие святыни также были спасены от огня. По словам того же автора, “кроме того спасены в совершенной целости: из Дворцовой церкви: прежде всего святые мощи, потом вся богатая ее утварь, великолепная ризница, образа с их дорогими окладами”⁶². Вскоре началось восстановление дворцовых построек, и уже 2 февраля 1839 г. в Зимнем дворце была освящена малая церковь во имя Сретения Господня, возобновленная после пожара. А за несколько дней до празднования Святой Пасхи был обнародован “высочайше утвержденный церемониал для слушания службы, в первый день сего общего христианского праздника, в Большой церкви Зимнего Дворца”⁶³.

Часть ризы Господней снова заняла свое место в придворном храме. В описании Зимнего дворца, помещенном в журнале “Нива” за 1872 год, сообщается про ризницу дворцовой церкви и хранившиеся там святыни. Составитель обзора упоминает про “часть Ризы Господней, в золотом ковчеге; как показывает находящаяся на нем надпись, приношение царя Федора Алексеевича”⁶⁴.

Обратимся к содержанию описи Дворцовой церкви, подтверждающей, что ковчег с частью ризы Господней был “принят в ризницу из комнат государя императора Павла I”⁶⁵. Под № 143 в описи содержатся подробные сведения о чтимой святыне: «Золотой ковчег, устроенный наподобие книги, содержит нашитую на шелковой подушке часть Ризы, или хитона Господа нашего Иисуса Христа. Ковчег украшен эмалевыми изображениями четырех Евангелистов и страданий Господних, также бриллиантами, яхонтами и изумрудами. На задней стороне надпись: “На много-целебную Ризу Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа сей златый ковчег с алмазы и изумруды устроен повелением Великаго Государя и Царя и Великаго Князя Феодора Алексеевича всея великая и малая и белая России Самодержца, и принесен им великим государем в соборную и апостольскую церковь Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, честнаго и славнаго Ее успения, в святый и великий пяток на воспоминание спасительных страданий Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, в лето 7190 (1682) апреля 14 дня, и того же числа положена в сей устроенный ковчег много-целебная ж спасительная Риза Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа великим господином святейшим Иоакимом, патриархом Московским и всея России”»⁶⁶.

В той же описи кратко упоминается о другом ковчеге — уже не золотом, а серебряном, в котором также хранилась часть ризы. Под № 160 приводятся такие сведения: “Ковчег серебряный, вызолоченный, с частями Древа Креста Господня, Ризы Господней и мощей разных святых”⁶⁷. Чтимая риза благоговейно сохранялась в дворцовой церкви и в начале ХХ столетия. В “Путеводителе по церквам города Санкт-Петербурга и ближайших окрестностей” (СПб., 1906) читаем: “В дворцовой церкви — часть Ризы Господней в золотом ковчеге, устроенном при царе Феодоре Алексеевиче в 14 день августа 7190 (1682) г.”⁶⁸.

Вплоть до 1917 года другая часть ризы Господней хранилась в соборе святых апостолов Петра и Павла (“в крепости”). Возможно, “петропавловская” часть ризы была привезена в Санкт-Петербург по распоряжению Павла I, как и “дворцовая”. Но достоверных сведений на этот счет не имеется; в описании Петропавловского собора, составленном в середине XIX в., отмечалось: “Когда и по какому случаю часть Ризы Господней поступила в собор — неиз­вестно: об этом не сохранилось ни документов, ни преданий”⁶⁹.

Автор этого трактата — С. К. Новоселов, — пишет: “Перед царскими вратами хранятся предметы особенного поклонения и чествования бла­гочестивых христиан. Между ними первое место занимает частица от святой и многоцелебной Ризы Спасителя <…> Эта частица сохраняется в небольшом серебряном позлащенном ковчеге, помещенном в деревянном позлащенном же киоте за стеклом”⁷⁰. Киот, в свою очередь, был установлен на деревянной тумбе, перед иконостасом, у иконы Спаси­теля⁷¹. С чтимой святыней была связана интересная традиция: “Во время панихид по Августейшим усопшим этот ковчежец кладется на гробницу особы, по которой совершается поминовение”, — сообщал С. К. Новоселов⁷².

…Летом 1698 г. царский стольник П. А. Толстой, совершавший путе­шествие по Европе, прибыл на остров Мальту. Будучи в Ла-Валетте, он посетил кафедральный собор святого Иоанна Крестителя, где поклонялся чтимым святыням. 25 июля 1698 г. П. А. Толстой сделал такую запись: “Поутру пришел ко мне кавалер Иосиф Маноель, а потом привезли ко мне гранмайстерову корету (карету гроссмейстера ордена — а. А.), в которой я с тем кавалером приехал к костелу святого Иоанна Пред­течи, при котором пребывает епископ римской веры. Тот костел велик и строения предивного; при том костеле живут сто двадцать человек попов, которые в том костеле и в пределах того костела служат. Те попы носят на черных своих одеждах кресты белые, нашиты на левом плече, полотняные; а иные из них носят золотые кресты кавалерские по изволению гранмайстера, которому он поволит”⁷³.

Среди прочих реликвий в соборе Ла-Валетты хранилась Филермская икона Божией Матери, десница святого Иоанна Предтечи, а также “Крест, в котором есть часть древа Христова Креста”⁷⁴. Упоминая о Кресте, П. А. Толстой приводит такие сведения: “В нем же две малые части некото­рой древней материи, а сказывают мальтийцы, что то есть часть от риз Спасителевых, видом лазоревы и стканы подобием крашенины толстой, реткой и нелощеной”⁷⁵.

В конце XVIII в. Мальтой овладели наполеоновские войска, и тогда мальтийские рыцари решили перейти под защиту России. В 1796 г. по­сол Мальтийского ордена граф Джулио (Юлий) Литта прибыл в Петер­бург, где на торжественной аудиенции просил императора Павла I принять Мальтийский орден под свое высокое покровительство. В 1798 году мальтийские рыцари избрали императора Павла I главой ордена и 29 ноября того же года император торжественно возложил на себя корону Великого магистра. Десная рука святого Иоанна Крестителя была привезена в Петербург в том же 1798 г., а чудотворная Филермская икона и часть древа Животворящего Креста Господня были доставлены в Петербург в 1799 году.

Движимые чувством благодарности за оказанные ордену благодеяния и в знак подчинения своему новому магистру, 3 августа 1799 г. маль­тийцы отправили депутацию в Петергоф для принесения святынь в дар Павлу I. Император принял депутацию; при этом он изъявил желание ознаменовать сие событие особым празднеством, усматривая в нем проявление особой милости Божией к России. 12 октября 1799 г. со­стоялось торжественное перенесение привезенных с Мальты святынь в Гатчину, где они были помещены в дворцовой церкви. Осенью того же 1799 г., с отъездом императорского двора из Гатчины, мальтийские святыни были перевезены в С.-Петербург. Вплоть до 1917 г. они нахо­дились в соборе Зимнего дворца. Можно предположить, что передавая Павлу I часть Древа Животворящего Креста, мальтийские рыцари вру­чили ее императору вместе с частицей ризы, находившейся в одном и том же кресте. А поскольку ранее большая часть ризы Спасителя была перевезена Павлом I из Москвы в собор Зимнего дворца, то как знать? — не тогда ли император передал “мальтийскую” часть ризы в Петропавловский собор?

Если в Дворцовую церковь вход для простого народа был по понятным причинам ограничен, то в Петропавловский собор доступ был свободным, и по свидетельству, относящемуся к середине ХIХ в., “в Петропавловском соборе почти во всякое время дня можно встретить усердно молящихся близ того аналогия, в котором помещается ковчег с Ризою Господнею”⁷⁶.

В дореволюционной печати можно почерпнуть интересные сведения, относящиеся к чтимой святыне. Вот одно из них. В 1896 г. в газете “Новос­ти” сообщалось о том, что 8 апреля в Петропавловский собор “прибыл его королевское высочество князь Фердинанд болгарский. Его высочество был в болгарском генеральском мундире, имея через плечо ленту русско­го ордена св. Александра Невского, пожалованного ему в Москве во вре­мя Священного Коронования в 1883 году”. Посетив гробницы императоров Александра II и Александра III, — продолжает корреспондент “Новостей”, — князь Фердинанд со всею своею свитою обошел гробницы всех членов им­ператорской фамилии, погребенных в соборе, а также осмотрел весь со­бор и в особенности обратил внимание на святыню собора “Хитон Господень”⁷⁷.

А за несколько лет до этого княжеского визита в Германии прошли очередные торжества, связанные с поклонением “Трир­с­кому хитону”. В городе Трире через каждые 30–40 лет выставляется на две-три недели для чествования хранящийся запечатанным в главном алтаре Трирского собора якобы подлинный хитон Господень. Вот что писал по этому поводу известный русский церковный историк С. В. Булгаков: «Во время бывшего в 1892 г. торжества “выставки Трирского хитона” в различных западных газетах и журналах выражено было сомнение в его подлинности, имевшее довольно прочную для себя опору в том, что в Аржантейле, близ Парижа, оказался другой, тоже считаемый подлинным, хитон Христов. Вместе с этим оказалось, что Трирский хитон — сшивной и по своему материалу не может быть древнее VI века, а хитон, хранящийся в Аржантейле, не есть хитон, а только плащ пурпурного цвета. Возник горячий спор между самими католиками, и образовалась целая литература о хитоне; считавшиеся достоверными сказания о нем оказались не подлинными, а в результате — выставку Трирского хитона посетило не очень значительное число богомольцев-католиков.

Все это само собою делает сомнительным подлинность не только Трирского, а и Аржантейльского хитона, а вместе с тем и самых сказаний о них. В противоположность этим не имеющим под собой прочной исторической почвы западным сказаниям о Хитоне Господнем, с великою устойчивостью выступает непоколебимое верование нашей Православной Церкви, основанное на едином, в себе согласном древнейшем предании и подтвержденном ясными свидетельствами свыше»⁷⁸.

Частицы ризы Господней сохранялись не только в православных храмах, но и в некоторых знатных семействах. Вот что пишет Александра Петровна Арапова — дочь Натальи Николаевны Пушкиной-Ланской: “В роде бояр Пушкиных с незапамятных времен хранилась металлическая ладанка с довольно грубо гравированным на ней Всевидящим Оком и наглухо заключенной в ней частицей Ризы Господней. Она обязательное достояние старшего сына, и ему вменяется в обязанность 10 июля, в день праздника Положения Ризы, служить перед этой святыней молебен.

Пушкин всю свою жизнь это исполнял и завещал жене соблюдать то же самое, а когда наступит время, вручить ее старшему сыну, взяв с не­го обещание никогда не уклоняться от семейного обета”⁷⁹.

Как и при каких обстоятельствах А. С. Пушкин мог получить эту святыню? Вот что пишет по этому поводу современная исследовательница Е. Н. Монахова.

Можно думать, что такое событие произошло скорее всего в конце лета 1830 г. в Москве перед кончиной Василия Львовича Пушкина (старший сын Льва Александровича Пушкина от второго брака). Умирая, дядя мог передать семейную реликвию старшему своему (и любимому) племяннику, так как собственных рожденных в законном браке потомков не имел. Известно, что Александр Сергеевич присутствовал при кончине дяди и хоронил его на кладбище Донского монастыря.

Это наиболее вероятное предположение об обстоятельствах получения Александром Сергеевичем ладанки с частицей ризы Господней. Передача ее Наталье Николаевне произошла, по всей видимости, в Петербурге в трагические часы после роковой дуэли, возможно, сразу после исповеди и причастия, при прощании с семьей.

Мы знаем, что от дяди к А. С. Пушкину перешла фамильная гербовая печать. Можно думать, что и дальнейшие судьбы этих семейных релик­вий — гражданской и церковной — оказались тождественны, то есть обе они от Александра Сергеевича перешли к его старшему сыну — генералу, герою освобождения Болгарии от османского ига Александру Александро­вичу Пушкину, а затем к дочери последнего — Елене Александровне, в замужестве фон дер Розенмайер⁸⁰.

Век ХХ…

После 1917 года петербургский ковчег с частью ризы Господней постигла, по-видимому, та же участь, что и другие святыни, хранившиеся в Петропавловском соборе: в мае 1922 г. большая часть церковных ценностей была изъята из собора, а в 1924 году собор был превращен в музей.

В граде на Неве издавна хранились чтимые иконы, передававшиеся по наследству из поколения в поколение. В одной из таких икон имелась частица ризы Господней, и вплоть до конца XIX в. этот чтимый образ находился в частном владении старинного рода Салтыковых. Однако в 1896 г. эта икона была передана в церковь святых праведных Захарии и Елисаветы, о чем сообщалось в тогдашней церковной печати.

“В молитвенную память о сыне, служившем в Кавалергардском полку, действительный статский советник Сергей Сергеевич Салтыков пожертвовал в полковую церковь святых праведных Захарии и Елисаветы дорогую для него и рода его святую икону Спасителя с частицей Ризы Господней”, — писал ктитор этого храма В. Н. Воейков⁸¹, приводя затем интересные сведения об истории этой святыни. “Согласно преданию, сохранившемуся в роде Салтыковых, царица Прасковья Феодоровна, супруга царя Иоанна Алексеевича, урожденная Салтыкова, вложила в сию икону Спасителя частицу от ризы Господней, хранящейся в Московском Большом Успенском соборе, и благословила этою святынею родную племянницу свою Анну Васильевну Салтыкову”⁸².

По сообщению того же автора, “частица Ризы Господней находится в этом золотом ковчежце в нижней части иконы и прикрыта крупным аметистом”⁸³. На обороте иконы Спасителя имелась надпись: “Сия святая икона принадлежит ея императорского величества фрейлине Анне Васильевне Салтыковой. 1704 мая дня 29 в сем месте положена часть Ризы Христа Бога нашего”⁸⁴. 10 марта (ст. ст.), с благословения митрополита С.-Пе­тер­бургского и Ладожского Палладия, С. С. Салтыков доставил икону в домовую церковь протопресвитера военного и морского духовенства, откуда она была торжественно перенесена в церковь святых праведных Захарии и Елисаветы⁸⁵.

Дальнейшая судьба этой святыни неопределенна, причем разночтения прослеживаются еще в дореволюционных публикациях. Так, в “Путеводителе по церквам С.-Петербурга и ближайших его окрестностей” (СПб., 1906) один из разделов посвящен описанию церкви во имя святых Захарии и Елисаветы лейб-гвардии Кавалергардского полка (храм находился по адресу: Захарьевская ул., д. 20/22). Но упоминания об иконе Спаса с частью ризы Господней здесь нет. Зато в другом разделе, где речь идет о достопамятностях Александро-Невской Лавры, сообщается про икону “Нерукотворенного Спаса, в венце; над ликом вложена часть Ризы Господней”⁸⁶.

Можно было бы предположить, что это та самая икона, которая ранее находилась в церкви святых Захарии и Елисаветы. Но с полной уверенностью говорить об этом нельзя, поскольку в иконе Салтыковых часть ризы находилась “в нижней части”, а в лаврской — “над ликом”.

Дальнейшая судьба храма святых Захарии и Елисаветы печальна. В 1919–1923 гг. его настоятелем был протоиерей Александр Введенский, будущий глава обновленческого раскола. В 1935 г. здание церкви было переделано под спортивный зал, а в 1948 г. храм был снесен; впоследствии на его месте находился корпус Военно-строительного училища.

Что же касается “пушкинской” части ризы Господней, то от сына великого поэта ладанка, по всей вероятности, перешла к его внучке. Это было в 1914 г. Елена Александровна находилась при своем отце в момент его кончины. Сын великого поэта умер, получив известие о начале первой мировой войны, поразившее его несказанно⁸⁷. После октябрьского переворота святыня дома Пушкиных, частица ризы Господней, с внучкой Александра Сергеевича отправилась в Константинополь.

“Из Константинополя, куда она эмигри­ровала в 1918 г., Елена Александровна фон дер Розенмайер писала в Париж известному вла­дельцу пушкинской коллекции А. Ф. Отто-Онегину и предлагала гербовую печать Пушкиных. При этом и словом не обмолвилась о ладанке, — пишет Е. Н. Монахова. — Если мы правы и она владела ею, то, конечно, и не думала ее продавать, что вполне естественно для верующего человека. Существует большая доля вероятности, что ладанка перешла именно к ней — и ни к кому иному”⁸⁸.

Елена Александровна намеревалась уехать из Турции в Африку (путь, обратный ее предку Ганнибалу), но неясно, жила ли она там. В 1941 г. она гостила в семье Ивана Алексеевича Бунина, а в 1942 г. умерла в Ницце. След пушкинской святыни потерялся…⁸⁹.

Драматической была судьба и тех частей ризы Господней, которые пребыва­ли в Московском Успенском соборе. Вот как описывал корреспондент газеты “Берлинер Тагеблатт” Пауль Шеффер состояние соборов Кремля после “изъятия” церковных ценностей. В декабре 1922 года он сообщал: «Ущерба не описать инвентарной описью. Всего сильней и глубже действует утрата общего живописного эффекта внутренностей этих соборов, их мягкой и вместе гнетущей и смущающей таинственности. Ее уже нет. Бывало, здесь из тьмы (лишь наверху, близ купола, несколько разреженный свет) све­тили тысячи маленьких и больших свечей. Свет их играл на серебре, на золоте, богатых тканях, темных ликах святых, на тяжелых формах паника­дил, на тяжелых роскошных ризах.

С 18-го века укоренился обычай оставлять на виду только лица, руки и ноги святых, скрывая все остальное под золотом или серебром; но эти матовые панцири на всех стенах, у всех колонн и алтарей, на которых играл свет восковых свечей, более всего наполняли храмы неведомо от­куда притекавшей, торжественной, струящейся жизнью <…> Теперь все эти ризы сорваны. Даже с медных футляров, прикрывающих гробницы патриар­хов, сняты серебряные бляхи. Парчовые покровы свалены грудами или сложены в ящики. Все лампады, паникадила и серебряные светильники сданы для переплавки. Оставлен только дар казаков, из отобранного ими у французов похищенного церковного имущества — массивный канделябр в Архангельском соборе в 400 кило весом. Пощажен “для образца”, чтобы видели, какое тут богатство было прежде. Оставлены и некоторые малоценные исторические достопримечательности. Но общее впечатление — ужасающей пустоты. С гробницы митрополита Петра сорвана серебряная рака, в которую было вделано изображение святого — теперь видны толь­ко голова, руки и стопы — на темной опечатанной доске. Большевики хозяйничали здесь беспощадно, систематически, — беспощаднее, чем фран­цузы в 1812 году. Забраны даже все священные сосуды, так как Кремлев­ские церкви бездействуют. Оставлены — потому что их невозможно было взять, — знаменитые двери с золотой резьбой в Благовещенском соборе. Но над дверьми собора с знаменитой иконы Христа Спасителя, перед кото­рой некогда молился Лжедмитрий, содрана серебряная риза, и видна лишь шероховатая доска, покрытая чем-то черным и липким, с чуть обрисовывающимся очертанием головы. И такими стали все старинные иконы XIV и XV вв.»⁹⁰.

О дальнейшей судьбе “московской” части ризы Господней сообщает современная исследовательница Н. Энеева. “По сведениям сотрудников Музеев Московского Кремля, после революции, в 1918 году, хранившиеся в алтаре Успенского собора Святыни были перенесены в Крестовоздвиженский монастырь, находившийся неподалеку, в начале Воздвиженс­кой улицы. Когда монастырь закрыли и разрушили, а духовенство его арестовали, святыни были у Церкви конфискованы и помещены в фон­ды Музеев Московского Кремля, где и сохранялись (подчас с больши­ми трудами и опасностями) музейными работниками в неприкосновенности вплоть до настоящего времени, — пишет Н. Энеева. — Среди них находится и ковчег с Ризой Господней, который попал в отдел драго­ценных металлов, где хранится и поныне”⁹¹.

Еще одна частица ризы Господней находится ныне в московском хра­ме Ризоположения на Донской улице. Она была передана сюда Святей­шим Патриархом Алексием I в 1951 году в связи с 250-летием со времени основания этой церкви. А патриарх Алексий I, в свою очередь, ранее получил эту святыню в подарок от патриарха Александ­рийского⁹².

Наши предки, благоговейно сохранявшие дарованную Православной Руси святыню, считали себя недостойными этого великого благодея­ния. “О, преславного чудесе! Каково Божие дарование Российстей земли даровася Риза, еюже безгрешный Господь одеем, сию неблагодарнии людие от дальных стран, яко дар некий, в царствующий град Москву принесоша”, — говорится в одном из песнопений службы на положение ризы Господней⁹³.

…В год двухтысячелетия христианства, впервые после 80-лет­ней безвестности, православные россияне смогли вновь получить доступ к величайшим христианским святыням, хранившимся до революции в собо­рах Кремля. С 19 мая по 24 сентября 2000 г. в выставочном зале Успенской звонницы Московского Кремля были представлены реликвии, связанные со Страстями Господними. В числе этих святынь — Ковчег с ризой Богоматери, привезенный в Успенский собор в 1680 г. князем В. Голицыным. В конце XVIII — начале ХIХ вв. святыня была переложена в ковчег иранской работы, в котором в 1625 году шах Аббас прислал в Москву часть взятой персами в Грузии ризы Господней.

Здесь же можно было лицезреть и “Дионисиев” ковчег, содержащий святыни, привезенные в 1383 году из Константинополя святителем Дионисием Суздальским. В центре его расположена часть Креста Господня, а вокруг, в окошках-мощеви­ках, — святыни Страстей Христовых, в том числе — “часть хитона Господня”…⁹⁴.

Начало III тысячелетия

10 декабря 2003 года администрация Ярославского историко-архитектурного музея-заповедника “Спасский монастырь” сделала сенсационное заявление: в его фондах обнаружена частица ризы Господней, считавшейся утраченной в годы революции. Деятели культуры сразу же поставили эту находку на одну высоту с рукописью “Слова о полку Игореве”, обнаруженной двумя веками ранее в тех же хранилищах Спасского монастыря.

Главный хранитель музея Марина Фесенко поставила на стол нечто, завернутое в большой кусок ткани, надела белые перчатки и развернула серебряный позолоченный ковчег, сделанный в виде Гроба Господня. Марина Леонидовна открыла крышку ковчега — в центре барельефа, изображающего расходящиеся в разные стороны лучи света, лежала восьмигранная серебряная панагия, украшенная четырьмя драгоценными камнями. В центре панагии под пластинкой слюды лежал кусочек льняной ткани размером с ноготь, но представляющий колоссальную ценность для всего христианского мира.

Эта частица ризы Господней в 1650 году была подарена царем Алексеем Михайловичем ярославским купцам братьям Скрипиным за великие заслуги. Во время смуты ополчение Минина и Пожарского перед освободительным походом на Москву долгое время стояло в Ярославле и содержалось на деньги ярославских купцов, и прежде всего братьев Скрипиных. Для хранения этой святыни они специально построили церковь Ильи Пророка, куда частица ризы Господней и была передана по благословению Патриарха Московского и всея Руси Иосифа.

Там святыня и находилась до 1922 года, когда было издано печально известное постановление ВЦИК об изъятии церковных ценностей в помощь голодающим Поволжья. С тех пор она считалась утраченной, хотя, как выяснилось, все это время хранилась в музейных фондах под другим названием. Ковчег и панагия хранились под разными номерами просто как церковная утварь, и даже их происхождение было искажено. По мнению музейных работников, это было сделано намеренно, чтобы спасти реликвию от большевиков, которые, без сомнения, уничтожили бы ее.

В те годы такая форма спасения церковных святынь практиковалась повсеместно. Люди просто верили, что рано или поздно истинное значение этих ценностей обнаружится. Так и произошло. Научный сотрудник Ярославского музея “Спасский монастырь” Елена Бурдакова готовила очередную выставку и наткнулась на описание святыни в книге 1906 г. ярославского мецената Вахромеева⁹⁵. Случилось это на Пасху 2002 года. Администрация Ярославского музея обратилась в Министерство культуры с предложением передать частицу ризы Господней Русской Православной Церкви⁹⁶.

В Великую Пятницу, 9 апреля 2004 года, святыня была передана Русской Православной Церкви и положена на поклонение в Спасо-Введенском Толгском женском монастыре. И паломники, притекающие к святыне, читают молитву, в которой упоминается о ризе Господней,

Благодарим Тя, Владыко Человеколюбче, Царя веков и Подателя благих, разрушившаго вражды средостение и мир подавшаго роду человеческому. Даруй и нам, рабом Твоим, мир ризою Твоею честною, вкорени во всех страх Твой и друг ко другу любовь утверди, угаси всякую распрю, вся разногласия и соблазны. Яко Ты еси мир наш, и Тебе славу воссылаем со Отцем и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

* * *

Почти три столетия риза Господня сохранялась и почиталась на Святой Руси. И хотя впоследствии большая часть чтимой святыни была утрачена, в чем повинны “новые неблагодарнии”, память о ней остается в литургическом наследии Русской Православной Церкви. И это дает надежду на духовное возрождение России: Риза честная Твоя, Владыко, яже Твое Божественное и Пречистое тело покрывающая, одежду исцелений дарова нам⁹⁷.

Список сокращений

ЖМП	—	Журнал Московской Патриархии.
РИБ	—	Русская историческая библиотека.
ТОДРЛ	—	Труды Отдела древнерусской литературы Института русского языка и литературы (Пушкинский дом).