В детском доме на Рому жаловались даже охранники
Воскресным ноябрьским утром Максим и Рома топтались на остановке — ждали автобус, который бы отвез их на выставку собак. Было морозно и почти безлюдно, Рома взял Максима за руку, как ребенок папу — так теплее, и кажется, что ты точно нужен человеку рядом. Максим знал, что детям из детского дома очень не хватает тактильного контакта с близкими, поэтому только крепче сжал руку. И вдруг к ним подошел человек лет 18.
Фото: Анна Бородина
— Стал насмехаться и угрожать, обозвал, сказал, что мы… нетрадиционной ориентации. Он, конечно, по-другому выразился, я сейчас культурно пытаюсь описать. Знаете, такой тип парня с района, — вспоминает Максим. — Я завел Рому за спину — мало ли, стал объяснять, что я воспитатель, что Рома из детского дома. Но как вы можете догадаться, с такими людьми это бесполезно. А я за Рому несу уголовную ответственность.
Тогда Максим стал жестким — такой тон ему часто был нужен на предыдущей работе в налоговой инспекции — но на фразе «Ты хочешь поговорить?» подъехал автобус. В пути Максим расскажет Роме, что этот случай — пример того, что не все конфликты нужно решать кулаками и оскорблениями, как часто делал Рома. В детском доме он прослыл главным задирой, и на него жаловались даже охранники.
Фото: Анна Бородина
На допросы Максима не брали — говорили, что «слишком добрый»
Умение вести переговоры, кажется, у 25-летнего Максима — врожденное качество. Оно не раз спасало его на работе: Максим два года работал в налоговой инспекции, звонил людям и просил предоставить документы, и за это время никто не угрожал ему судом, что считается хорошим показателем.
Только на допросы его не брали — коллеги говорили, что Максим «слишком добрый» и «его не будут бояться». А Максим гордился, что со многими нашел человеческий язык. «Я не скрываю, что в налоговой есть люди своеобразные. Есть те, кто ставит только ультиматумы: «Ну-ка быстро предоставили мне документы, в течение 20 минут». У них есть власть, они гордятся своим удостоверением и считают, что им все обязаны. Но не все такие», — рассказывает он.
Фото: Анна Бородина
Вообще Максим всегда интересовался психологией, но выбрал налоговое дело — сначала привлекала «форма», потом — возможность помогать людям, а после 35 лет хотел заняться бизнесом, поэтому думал научиться правильно платить налоги, «чтобы все было по-честному». И все развивалось стабильно, а чтобы разнообразить свою жизнь, найти, наконец, применение своему хобби — психологии и, может быть, в свободное от работы время быть еще где-то полезным, стал искать возможности социального волонтерства.
До этого с благотворительными фондами Максим сталкивался только с одной стороны — изучал мошеннические схемы перевода денег.
В итоге остановился на «Арифметике добра» — детям из детских домов точно нужна помощь (младших братьев и сестер у Максима не было, но это его не смутило), удобный график — можно ходить в выходные. Месяц подумал и в конце января пришел на первое занятие.
Фото: Анна Бородина
«Видимо, Роме я сразу приглянулся»
Раз в две недели, по воскресеньям, воспитанники Филевского детского дома для детей с особенностями развития приезжали в офис фонда: там психологи проводили для них тренинги по коммуникации. В этот раз шло занятие о способах борьбы с агрессией.
— Руководитель волонтерской программы меня предупредила, что в группе будет очень трудный и почти неуправляемый ребенок Рома, и предложила попробовать с ним пообщаться. Не буду скрывать, что я очень переживал. К детям с коррекцией у нас же относятся либо с боязнью, либо с каким-то пренебрежением. А я про них читал только в статьях и книгах, — признается Максим.
Фото: Анна Бородина
Рому он узнал сразу: подросток в черной толстовке с капюшоном уже через пять минут после начала занятия стал сердиться и приставать к другим детям. Тогда Максим подсел к Роме и начал импровизировать с вопросами.
— Рома, как и все такие дети, сначала вел себя воинственно, недоверчиво. В детские дома часто приезжают разные большие организации, люди постоянно меняются, и ребенок начинает воспринимать их как таких аниматоров: приехали какие-то богатые люди, принесли подарки, провели концерт и уехали. А им-то нужно именно внимание и забота.
Максим спрашивал Рому обо всем подряд, а в ответ слышал «ну да», «ну не знаю», «ну нравится». Так Максим понял, что Роме интересны насекомые, железная дорога и собаки — хоть какая-то зацепка. То, что произошло дальше, можно назвать чудом: Рома позвал Максима в гости и попросил проводить до метро. Возле входа на станцию внезапно протянул оторвавшуюся накладку от куртки и конфету, которой ребят угостили в фонде.
Фото: Анна Бородина
Удивленный таким подарком, Максим сел в свою машину и понял, что в следующее воскресенье сюда он точно вернется. Некоторые волонтеры ушли со слезами.
— Они пришли довольные и веселые с идеей «сейчас мы спасем мир и детей», но скорее всего, переоценили себя.
Здесь нужно быть морально устойчивым и быть готовым не получать что-то от детей, а отдавать себя, как хороший актер.
Но, похоже, я стрессоустойчивый сам по себе и два года в налоговой сказались, — иронизирует Максим и добавляет: — Дети из детдома привыкли скорее получать, чем отдавать. Но, видимо, я Роме сразу приглянулся.
Фото: Анна Бородина
Близкие очень рады, а друзья удивляются
Так у «налоговика» Максима началась волонтерская жизнь. Все последующие месяцы он будет помогать психологам на воскресных занятиях, несколько раз сходит с детьми на «социальные пробы» — так называются походы волонтера и двух-трех ребят в общественные места, например, в магазины. Цель — научиться самостоятельно принимать решения и рационально составлять продуктовую корзину. Допустим, есть 500 рублей и надо купить необходимые для ужина продукты, а не только чипсы и газировку, как чаще всего делают ребята.
Фото: Анна Бородина
Тогда Максим не мог и предположить, что через полгода ему предложат стать менеджером программы фонда «Компас» — организовать социальные и психологические тренинги, а также профориентационные экскурсии для ребят. Следующие три месяца он будет жить с ощущением, как будто шагает в пропасть: думал — несерьезно, нет образования, но подушкой безопасности стала семья.
— Близкие знали, что мне нравится психология, что я пошел работать куда-то не туда, что с налогами немного не задалось. И они очень рады, что сейчас у меня все получается и нет потолка для развития, — смущенно улыбается Максим. — Друзья, да, удивлялись.
Дети, психология, коррекция, детдом — для многих это слова-табу. А когда узнают, говорят: «О, какой ты герой, ты делаешь великие дела». Но я бы не разбрасывался такими громкими словами.
После таких перемен — ухода с госслужбы в некоммерческий сектор — над новым предложением стать наставником того самого Ромы-забияки Максим даже не думал. «Да без проблем», — сказал он.
Фото: Анна Бородина
Звонил по 40 раз в день и называл «батя»
Наставник для ребенка из детского дома — это такой помощник по всем житейским вопросам, кто-то средний между воспитателем, другом и родственником, который сможет подготовить его к взрослой жизни. Этот человек — волонтер, который общается с ребенком в свободное время, не только дистанционно, но и не менее двух раз в месяц офлайн. Чаще всего наставниками становятся уже взрослые люди, после 35 лет. И для многих наставничество — это своеобразная тренировка перед усыновлением ребенка. В практике фонда есть такие истории.
Максим хоть и был волонтером со стажем, к тому же — менеджером профильной программы и знал Рому, все же поговорил с психологом, как лучше общаться с гиперактивным подростком, познакомился с воспитателем в детдоме. Роме сказал: «Теперь я буду тебе во всем помогать, не стесняйся спрашивать», но обычно ребята знают, кто такие наставники, и ждут их.
Фото: Анна Бородина
— Главное — понимать, что ты попадаешь в жизнь человека-ребенка, у которого и так куча проблем — нельзя его бросать, если уже начал. С ребенком надо общаться минимум год, — поясняет Максим.
Первые две недели Рома звонил своему наставнику по 40 раз в день и называл его «батя». Дипломатические качества Максима снова помогли:
— Естественно, объяснял ему: «Ну какой я тебе батя, Ром?» Надо какие-то рамки ставить, потому что у таких детей часто нет границ в общении, и они могут подойти к незнакомому человеку и обнять его. Это неправильно. Мы все-таки учим ребят быть полноценными членами общества. А насчет звонков… я тогда был на работе, объяснял, что я занят, на работе, в обед перезвоню. Пытался его как-то развивать в плане этикета.
Фото: Анна Бородина
В сентябре Максим с Ромой решили записаться в местный дом творчества, остановились на клубе юных кинологов. По средам вместе ходили на занятия, по воскресеньям гуляли в парках, ходили в зоопарк и на выставки животных. В плохую погоду сидели в детском доме и читали энциклопедию насекомых. Однажды весной Рома поймал шмеля в небольшую бумажную коробку, позвонил Максиму и приложил к этой коробке телефон: «Макс, послушай».
Фото: Анна Бородина
Когда другие дети подходили к Максиму за советом или просто пообщаться, Рома ревновал и обзывал их, а Максим учил терпимости: «Тебе что, жалко? Давай им тоже поможем». Иногда устраивал тренинги на финансовую грамотность — в магазине давал сто рублей и смотрел, как и на что Рома будет их тратить. Помогал с учебой — у Ромы не складывались дела со счетом и грамматикой. И периодически повторял: «не ругайся», «не плюйся», «застегнись».
— Одна из наших задач — показать этим детям мир профессий, — рассказывает Максим. — Да, почти все они с большими проблемами в учебе, часто из-за своих особенностей, но это не значит, что нужно ставить на них крест. И мы стараемся объяснить, что да, так вышло, что какие-то профессии не получится освоить, но это не означает, что ты хуже. Если ребенок хочет стать актером, но его состояние это не позволит сделать, то мы стараемся объяснить, что ты сможешь работать в театре, но заниматься другими, не менее важными вещами, например, работать в буфете или помогать на сцене. С Ромой мы сейчас думаем над профессией озеленителя, она включает все его интересы — природу, животных, насекомых — чем не вариант?
Фото: Анна Бородина
Почти перестал драться и начал помогать младшим
Однажды Максим и Рома повздорили. Причина — айфон, который Рома попросил себе подарить.
— Говорю, что это дорогой подарок, не могу себе позволить, а Рома надулся. Я стал объяснять, что не обязательно нужен айфон, у большинства телефонов сейчас хорошие камеры и много опций. «У тебя есть накопления, давай я помогу выбрать с более низкой стоимостью», — вспоминает Максим. — Одна из наших задач — объяснить, что не за все надо переплачивать. Многие дети из детского дома ведутся на бренд, у некоторых детей есть по 2-3 мобильных телефона, для них это игрушки. Ребенок может его разбить, а потом придет компания и он попросит купить новый. И конечно, купят. Возникает пренебрежительное отношение и к технике, и к людям.
И потом многие воспитанники думают, что им все должны. Но ведь так не бывает, что ты выйдешь из дома и тебя обеспечат. Это взрослая жизнь, где просто так ничего не бывает.
В конце мая Максим в очередной раз пришел в детский дом. Впереди — летние каникулы, на время которых ребята, в том числе Рома, обычно уезжают в лагерь. Наставничество не закончилось — здесь сложно назвать конкретную дату, но спустя девять месяцев общения пора узнать и результаты.
Фото: Анна Бородина
Фразы «Почти перестал драться», «Начал помогать младшим», «Стал делиться едой» со стороны кажутся неправдоподобными — разве можно улучшить поведение человека за такой срок? Но Максима убедил охранник: однажды Рома угостил его конфетой. Сам же Максим заметил, что речь подростка стала более развернутой. Иногда Рома даже рассказывал ему о своих родителях, но эти откровения Максим держит в тайне. А вот историю и диагноз Ромы он в полном объеме не знает и сам — детский дом не дает личную информацию о воспитанниках.
Фото: Анна Бородина
Квартиры можно легко лишиться, и нет внимания и любви близких
Наставничество — это именно волонтерская работа. К идее ее оплаты Максим относится однозначно отрицательно и объясняет: «Иначе бы пошло много людей, которые жаждут заработать, не все были бы искренне заинтересованы в том, чтобы помочь, и это сказалось бы на качестве общения». Он продвигает идею тьюторства в детдомах — пусть там работают специалисты, которые будут профориентировать детей и готовить их к жизни вне этих стен.
В апреле фонд представил проект профессионального стандарта «специалист в области семейного воспитания» в Общественной палате. Но система не готова меняться так быстро, поэтому пока вся надежда — на волонтеров.
— Многие как-то даже завидуют детдомовцам, потому что после 18 лет им положена квартира, но мы же знаем, как они ее могут использовать без знания разных правил, без понимания, как устроено общество и разные институты, — видно, что эту мысль Максим пытается донести до многих.
— И вещи, которые для нас естественны, они могут и не знать, поэтому часто становятся жертвой мошенников. И этой квартиры могут так же легко лишиться, как и получили. И ведь у них нет и не было самого главного — внимания и любви близких.
Фото: Анна Бородина
Вопрос «Собирается ли в будущем стать приемным отцом?» Максим слышит часто, но ответить однозначно еще не готов. Но уверен, что сможет быть наставником другого ребенка, даже когда у него появится своя семья. А пока он ждет Рому из лагеря и планирует в сентябре сходить в его школу, посмотреть, что не получается у Ромы, а где учитель не хочет подсказать. Максим тоже пошел учиться — поступил в магистратуру по психологии.
Другой вопрос — перегорания от работы и волонтерства — пока обходит Максима стороной. Есть друзья, с которыми можно поехать хоть в Тулу, хоть в Архангельскую область. Есть футбол, книги по психологии и коллеги, которые поддержат.
Его история образцовая и даже идеальная. Максим нашел любимое дело — помогать ребятам из детских домов взрослеть и рассказывать, что мир за стенами детского дома — разнообразный, важно понимать его законы, и в нем обязательно найдется тот, кто не бросит. Но так гладко бывает не у всех. Некоторые наставники, несмотря на собеседования с психологами фонда, понимают: «не мое» или «пока рано».
Фото: Анна Бородина
— Мне действительно хочется помочь им, и в частности Роме, состояться в жизни. И я рад, что за летние месяцы мы с Ромой почти не общались и из детского дома никто не звонил, — отшучивается Максим. — Значит, Рома до сих пор в лагере и ведет себя хорошо. Надеюсь, моя заслуга в этом есть.
Фото: Анна Бородина