Россия в Первой мировой: За полшага до победы…
Историческая миссия России
Цикл бесед об исторической миссии России – попытка с духовно-нравственных, православных позиций осмыслить важнейшие события Отечественной истории.
Ведущий – протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря, руководитель интернет-порталов «Правмир», «Непридуманные рассказы о войне», основатель постоянно действующего мобильного фестиваля «Семейный лекторий: Старое доброе кино», член Союза писателей России и Союза журналистов Москвы.
Гость – историк Владимир Михайлович Лавров, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН, профессор Николо-Угрешской православной духовной семинарии, академик Российской Академии Естественных Наук.
- Читать начало беседы: Великая, неизвестная и оболганная. К столетию начала Первой мировой войны
Протоиерей Александр Ильяшенко
Протоиерей Александр Ильяшенко: Здравствуйте, дорогие друзья! Я рад приветствовать вас в исторической гостиной и рад встрече с нашим постоянным участником и другом, историком Владимиром Михайловичем Лавровым. Здравствуйте, Владимир Михайлович!
Профессор Владимир Лавров: Здравствуйте!
Протоиерей Александр Ильяшенко: Мы продолжаем беседу, посвященную столетию начала Первой мировой войны. Я считаю, что это одно из самых судьбоносных, если можно так говорить об одном из самых негативных исторических событий. В результате этого явления рухнули империи в России, в Германии, в Австро-Венгрии, в Турции, а в Испании и Италии рухнула королевская власть. То есть был нанесен сокрушительный удар монархическому принципу, существовавшему в то время в Европе.
Но мы хотим привлечь внимание к всероссийскому императору, последнему императору Николаю II, ныне причисленному к лику святых. И вот я бы хотел спросить у вас, Владимир Михайлович, какого вы мнения по такому вопросу: какова роль императора Николая как верховного главнокомандующего? Был ли он бездарным главнокомандующим, как утверждалось в советскую эпоху? Можно ли сравнить Николая II и Сталина как верховных главнокомандующих? Это очень интересный вопрос.
«Дерзость города берет»
Профессор Владимир Лавров
Профессор Владимир Лавров: Император Николай II, когда принял на себя командование армией в начале осени 1915 года, сумел остановить наступление немцев. Прежде всего он успокоил, он объединил, он оказал доверие военачальникам, а то были панические настроения среди генералов. Реально операции разрабатывал генерал Алексеев. Причем император и генерал Алексеев в общем-то сработались. Хотя нужно сказать, в иные моменты был прав император, а не Алексеев.
Например, император считал необходимым высадку десанта в Стамбуле – Константинополе, Алексеев всячески это откладывал, являясь сторонником сухопутных действий. Между тем, командовать Черноморским флотом был послан Александр Васильевич Колчак, молодой и очень талантливый морской офицер, который на Балтике высадил десант в тыл к немцам, остановил их наступление. Тогда десант редко применялся, а он его блестяще провел, и поэтому было решено доверить высадку десанта в Константинополе именно Колчаку.
Я уверен, он справился бы с этим также блестяще. И вообще Колчак, назначенный императором на Черное море, проявил себя с очень редкой стороны. Он одержал победу, поставил под контроль Черное море без каких-то крупных сражений. И поступил не по учебникам. Ведь обычно как делалось: вот наша база, вокруг мины, у нас есть карты, где какие мины, у турков, немцев этих карт нет, поэтому пройти они не могут, – вот так по всем учебникам.
Что сделал Александр Васильевич? Однажды утром турки и немцы проснулись и обнаружили, что вокруг их военно-морских баз выставлены русские мины, то есть ночью подошли, скрытно поставили. И вот что началось: турки, немцы эти мины обезвреживают, наступает ночь – мы ставим. Это был подвиг нашей промышлености (особенно в Одессе), наших капиталистов, наших рабочих – в 10 раз пришлось увеличить количество производимых мин. То есть очень быстро надо было их устанавливать, быстрее, чем турки и немцы их обезвреживают.
Что получилось: мы заперли флот противника в их базах, а Черное море наше – и высаживай десант! Император это предлагал, но не настоял. Как-то это откладывалось, а если бы не революция, то, очевидно, это бы произошло все равно. Был шанс освободить Константинополь, водрузить крест над Святой Софией. То есть бывали случаи, когда полковник Николай Александрович Романов, мне кажется, оказывался смелее и стратегически масштабнее, чем Алексеев, в котором было что-то административное, приземленное. В войне иногда необходимо осуществлять прорывные операции, она и была бы осуществлена, но грянула революция, ну, что ж тут поделаешь. Революции выросли, в том числе и на фоне тягот, которые все-таки были в военное время.
Адмирал Александр Васильевич Колчак
Протоиерей Александр Ильяшенко: Если бы Алексеев имел такой полет, как масштабные Суворов, Кутузов… Он был квалифицированный, высокоодаренный, высокообразованный человек, но какой-то оторванности от ограничений, которые неизбежны, у него не было. Любое решение – ты идешь на риск. Так вот, бывает риск оправданный, ведь именно «дерзость города берет». Он такой дерзости был лишен.
За что воюем?
Профессор Владимир Лавров: К сожалению, да. Но, тем не менее, промышленность оснастила армию всем необходимым, особенно артиллерией, снарядами, которых не хватало в 1915-м. Мы были хорошо готовы к 1917 году, когда планировалось генеральное наступление, но имелись и факторы, которые сыграли роковую роль. Война затянулась, малограмотные рядовые солдаты просто не понимали, когда им говорили, что воюем за братскую православную Сербию, за Босфор, за Дарданеллы, за Святую Софию – они не знали, где это и что это.
Император Николай II проиграл не войну, он был на пороге победы, он не боевые действия проиграл, он выигрывал, в том числе в 1916 году был блестящий Брусиловский прорыв, но он проиграл информационную войну. Вот это тот пример, тот опыт, когда мы видим, что информационное обеспечение совершенно необходимо. Нужно объяснять людям, что происходит, почему. Обычный человек, обычный солдат не знал, что такое Босфор, что такое Дарданеллы, что такое Святая София, за что воюем, а похоронки с фронта приходят…
Протоиерей Александр Ильяшенко: И тяготы фронтовой жизни, окопная жизнь – утомительная, опасная, изнурительная, тоскливая, когда нельзя расслабиться, как-то прийти в себя, постоянная опасность. Непонятно из-за чего, вы совершенно правильно говорите. Для русского солдата в Первую мировую войну задачи войны, цели войны были не ясны. А, следовательно, становилось непонятно, зачем он жизнью рискует, ради чего и ради кого? Поэтому абсолютно с вами согласен, что так важна грамотная информация. Но не пропаганда, которая навязывается людям, чтобы ими манипулировать.
Ведь цели войны, которую вела Россия, были – продвинуть, расширить православие, укрепить его, вернуть величайшие православные святыни в Константинополе и на Святой земле, в том числе, чтобы они стали достоянием православных людей. Не только христиан, но и православных людей тоже. Все это было благими задачами, которые можно было донести до простого крестьянского парня. Он бы кивнул головой и сказал: да мы должны послужить православию и послужить нашим угнетаемым братьям, лишенным возможности жить как православные народы. Но этого не было сделано. И эти цели до людей не были донесены.
Рубеж, когда мы потеряли историческую Россию
Профессор Владимир Лавров: Да. И мы сейчас понимаем: то, что случилось в феврале, это тот рубеж, когда мы потеряли историческую Россию. Не Октябрьская социалистическая революция, отказ от исторической православной тысячелетней России произошел в феврале и, к сожалению, в свержении императора и верховного главнокомандующего участвовал и генералитет (высший генералитет), и руководители крупнейших правоцентристских партий, на которые, казалось бы, можно было опереться законной власти.
Образованные люди того времени, интеллигенция идеализировали западную демократию. И генералы того времени были образованы, интеллигентны, и поэтому среди них тоже распространились настроения с идеализацией запада, и им казалось, что стоит установить республику, ввести демократию, и все проблемы за считанные месяцы решим. Вот такое заблуждение, катастрофическое заблуждение имело место быть; к сожалению, мы эту чашу испили.
И генерал Алексеев поддержал Февральскую революцию, командующие фронтами поддержали революцию, ну а Колчак ответа не дал, когда шел опрос командующих за отречение императора.
Император Николай Второй и генерал Алексеев (справа) в Ставке
Протоиерей Александр Ильяшенко: Он ответил так, я огрубляю, что важнее всего результат. Если это поможет выиграть войну, он согласен на все.
Профессор Владимир Лавров: Потом он даже дал согласие участвовать в выборах Учредительного Собрания по списку конституционных демократов. В политике он абсолютно не разбирался, но в принципе военный не обязательно должен разбираться. А страну на поле боя он защищал талантливо, смело.
В апреле 1917 года Соединенные Штаты вступили в войну на нашей стороне. У России с союзниками преимущества колоссальные. Поэтому хотя бы продержаться, не вести наступательные действия, просто фронт держать. Нет… И не воспользовались тем порывом, который был в начале войны, потом тяготы все перекрывали, а поначалу был патриотический взрыв. И подчас очень любопытные люди оказывались вовлеченными в этот вихрь патриотического настроя.
Взгляд через женские судьбы
Я бы хотел сказать об одном человеке, о котором мало кто знает, о женщине, о Марии Леонтьевне Бочкаревой. Напали немцы на Россию, и простая женщина из поселка под Томском является, требует принять ее солдатом в Русскую армию. Над ней смеются, посылают ее, а она идет на телеграф, отправляет телеграмму императору Николаю II. Император получает телеграмму от Марии Бочкаревой (он все, что к нему приходило – письма, телеграммы, – читал сам, не было никакого фильтра, никаких секретарей, поскольку царь считал, что это необходимая связь с народом), и приходит в Томск ответная телеграмма: принять в армию. Приняли.
Она участвовала в боевых действиях, и не просто в боевых действиях, а ходила в штыковую атаку, выносила раненных и отравленных газами, получила Георгиевские кресты, в том числе сам Брусилов ей вручал крест. Вот такая удивительная женщина. В 1917 году она организует «Женский батальон смерти», который будет защищать Зимний дворец, правда она среди защитников Зимнего не была, а была на фронте, но она создала этот батальон, в который добровольно вступило более тысячи патриотически настроенных девушек. Среди них было много образованных (30–40%), записались и участвовали в боевых действиях. Это не просто что-то декоративное.
Женский батальон смерти
Генерал Деникин описывает, как это происходило: они участвовали в боях 1917 года, подчас даже смелее мужчин, то есть женщины шли в атаку, а мужчины отсиживались в окопах. Правда Деникин пишет: когда мужчины сидят в окопах, а женщины атакуют, то по женщинам весь артиллерийский огонь немцев, и вот тут солдаты-женщины вместо того, чтобы рассыпаться, сбивались в кучу, и … огромные потери.
Такое тоже было, но за этим стояло желание защитить страну, когда некоторые мужчины распропагандированы, не хотели защищать свое отечество, распропагандированы в том числе последователями Маркса и Энгельса, которые писали в «Манифесте коммунистической партии», что рабочие не имеют отечества. Но как не имеют, Россия – наше отечество! То есть был и народный подвиг, был и достойный верховный главнокомандующий, но была и февральская катастрофа.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Да, это так. Определенными кругами февральская революция превозносилась, хотя на самом деле это действительно катастрофа. В советское время к ней относились правильно, но тоже отчасти, потому что считали ступенькой к «прогрессивному» октябрьскому перевороту. Это действительно утрата представления об исторической миссии России. Это слом государственной традиции, государственного устройства, государственной идеи. И в результате все рухнуло.
Вы начали говорить о примере Марии Бочкаревой, не могли бы вы еще что-то рассказать о этой мужественной женщине и рядовых солдатах ее батальона?
Профессор Владимир Лавров: Иной раз через женские судьбы видно даже больше, чем по обобщающим монографиям. Ее воспитанницы отразили два штурма Зимнего дворца, мужские штурмы. Когда же большевики захватили Зимний, они женщин из этого батальона отдали на растерзание и устроили публичные порки, публичные изнасилования, там был грабеж и грандиозная пьянка.
Ленин с Троцким послали солдат навести порядок, потому что Ильич боялся, что пролетарская революция захлебнется от пьянства в самый ответственный момент победы. Причем первый отряд присоединился к пьянке, но, в конце концов, послали самых надежных, был поставлен пулемет и стреляли. Там нашли царские винные погреба, ну как не выпить?
Судьба этих женщин оказалась трагической. Несколько женщин покончили с собой после этой вакханалии. Но Бочкарева уцелела, а когда вернулась в Петроград, то была арестована, сидела в тюрьме в Смольном. Ленин и Троцкий ее вызвали из камеры. По ее воспоминаниям, они опубликованы в Соединенных Штатах, Ленин и Троцкий с ней говорили достаточно доброжелательно, призывали перейти на сторону большевиков, на что она ответила: «Я не против ваших планов, но идет война, надо Россию защищать, а вы это не хотите делать, я с вами не буду». И ее отпустили.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Я думаю, это исключительный случай, когда эти люди проявляли видимость великодушия и милосердия.
Профессор Владимир Лавров: Но ее потом дважды приговаривали к расстрелу. Мария Бочкарева была в Белой армии, встречалась с Колчаком, он ее попросил организовать санитарный отряд. Первый раз ее просто поставили на расстрел, команда большевиков должна была открыть огонь, и вдруг выходит один солдат, большевик, и говорит: «Так она меня вынесла с поля боя раненного», – и встал рядом с ней, – «Стреляйте и в меня». Тут произошло замешательство, как быть? И ее оставили в живых.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Вы говорите, что ее воспоминания опубликованы в Соединенных Штатах? И она смогла иммигрировать? А дальше как ее судьба сложилась?
Профессор Владимир Лавров: Она приезжала в 1918 году в Соединенные Штаты за военной и продовольственной помощью, поскольку был голод. Добилась, чтобы ее принял президент Вильсон, явилась к нему в военной форме, встала перед президентом на колени: «Прошу оказать помощь России».
Президенту США пришлось поднимать ее, обещал дать помощь, и она вернулась в Россию. Воевала на стороне белых, в 20-ом году ее снова приговорили к расстрелу, но теперь ее спас один американский журналист, у которого был документ за подписью Ленина. Это было опять же в Томске, а Ленин просил оказывать этому журналисту содействие при путешествии по революционной России. И вот эта подпись Ленина как-то помогла. Причем журналист ее вызволил уже после приговора ЧК о расстреле. В дальнейшем она вышла замуж, ее сыновья погибли, защищая нашу страну в Великую Отечественную войну. Вот такие судьбы!
Протоиерей Александр Ильяшенко: Если позволите, напомню о судьбе нашего великого поэта Николая Гумилева. Ведь он же пошел добровольцем на фронт, служил в кавалерии, оставил очень яркие воспоминания. Если кратенько, они как-то захватили некую деревушку, поймали курицу, сунули ее вариться, а пока варится, поехали поразведать, что вокруг.
Миновали какое-то ограждение, выехали на территорию, подконтрольную немцам, около этого прохода оставили солдатика, чтобы он подал сигнал в случае опасности. Едут дальше и слышат выстрел, повернулись обратно и помчались туда, а им вдоль забора наперерез мчатся немецкие конники. Еле-еле у них перед носом они успели проскочить обратно. Прискакали в деревню, и как раз курица сварилась. Вот с таким чувством юмора, с такой отвагой он – отважный человек – в разведку ходил ночью.
Николай Гумилев
Писатель, герой Советского Союза Карпов, анализируя его воспоминания, говорил: «Да, мы действовали точно так же. Действительно, это человек, который был на передовой, который видел сам то, о чем он пишет». И таких удалых людей, которые проявляли свой удивительный героизм и в Великую Отечественную войну, такие примеры в Первую мировую, можно многократно множить.
Профессор Владимир Лавров: Да, достойный и талантливый человек Николай Степанович Гумилев. За что его расстреляли большевики? За то, что он не донес. Были люди, которые не доносили!
Протоиерей Александр Ильяшенко: Наше время подошло к концу. Я хочу вас поблагодарить за очень интересную беседу. И надеюсь, что наши встречи будут продолжаться и принесут пользу нашим слушателям.
Профессор Владимир Лавров: Большое спасибо!
Подготовила Тамара Амелина