Праздник как памятник
Вообще суть празднования любого праздника не в том, чтобы люди помнили конкретный день, к примеру, взятия Бастилии. Он для того, чтобы освятить в сознании народа то или иное событие, формирующее его историческое самосознание.
Формирование мировоззрения предполагает определенные ценности. Те даты, которые принято отмечать, соответствуют этим ценностям и способствуют их формированию. Мы же не всегда отмечаем радостные события, иногда отмечаем и события скорбные, но, эта скорбь тоже имеет значение. Например, 22 июня – это день скорби.
Праздник – это памятник. Памятник – это ведь не просто какая-то скульптура, это не девушка с веслом. Памятник призван формировать мировоззрение, отмечая то или иное событие, или ту или иную личность значимую в истории. Если вспомнить тему осеннего ленинопада, то вполне можно понять, почему крушат эти памятники. Не потому, что всего лишь хотят об этом забыть! Памятник может собой представлять только что-то достойное почитания.
Прорыв вечности в поле нашего времени
Протоиерей Игорь Прекуп
Если же сосредоточиться на теме церковных праздников, то это, конечно, не просто поминовение тех или иных событий. Это также способ формирования нашего мировоззрения. Способ укрепления в нашем сознании почитания Бога, Его Промысла и святых.
Но есть другая сторона этого вопроса, более важная. У Бога нет «вчера» и «завтра» – Он вечен и для Него то, что когда-то произошло, происходит и сейчас. Если мы должным образом подходим к праздникам церковным, то мы приобщаемся к пребыванию этих праздников в вечности, в Божьей вечности.
Когда мы отмечаем тот или иной церковный праздник, то по вере нашей мы с этим событием соприкасаемся, мы входим в реальность этого праздника, пребывающего в вечности.
Что значит приобщаться к вечности через праздник? Слово «праздник» – «упразднение», «освобождение», праздность – это необремененность. Человек с Божией помощью освобождается от обремененности всем преходящим, всем, что по своей природе не имеет вечной сущности.
Если говорить о Рождестве Христовом, то это величайшее событие, которое святитель Иоанн Златоуст считает более значимым, чем сотворение мира. Бог становится Человеком. Бог творит мир – это одно, но Бог становится человеком – это несравнимо.
Когда человек должным образом подготовился к встрече Рождества Христова, когда он постарался очиститься за время поста, постарался, с Божией помощью, стать чуточку лучше, тем самым подготовив Ему подарок в себе, он становится более открытым для того, чтобы вступить в это событие, которое пребывает в вечности.
Праздник — это возможность вдохнуть этой вечности, вобрать в себя, прикоснуться к ней, приобщиться к реальности вечности. Бог освящает время тем, что вторгается в него. Праздники – это такие прорывы вечности в поле нашего времени.
Не розовый сиропчик
Евангельский рассказ о Рождестве Христовом совсем неоднозначный. С одной стороны, происходит то, что иудеи ожидали согласно откровению. Это радость.
Но радость в этом мире не может быть не растворена скорбью. Как и где рождается Младенец? Он рождается в хлеву. Причем ведь хлев возник как прибежище. Нигде места больше не нашлось! А есть ещё версия, что в гостинице было не безопасно, там было много зилотов. Это такие радикальные безумцы, вырезавшие целые селенья тех, кто шел на перепись.
Другой момент – это стремление Ирода убить Младенца. Ведь абсурд! Если Этот Младенец – Мессия, то прими же! А вот нет, а вот любой ценой свою власть удержать.
Евангельское повествование о рождении Христа вбирает в себя всё: и радость, и горе. Те же самые истребленные младенцы – это ведь страшная беда.
Избиение вифлеемских младенцев
Но тем и замечательно Священное Писание. Оно правдиво. Оно не даёт нам повода мыслить, что Священная история – это розовый сиропчик. И то есть, и это есть, такова реальность.
Ужас свободы
Рождество Христово не могло произойти без жертв, потому что это вторжение Бога в падший мир. В Его мир, но который от Него отпал. Это вторжение спасительное для мира, но не весь мир хочет спасаться. И Бог позволяет миру выбирать.
В этом выборе и происходит все ужасное, всё потрясающее, в плохом смысле, что связано с историей нашего спасения. Когда человек выбирает между жизнью и смертью, когда он выбирает смерть – это страшно, но это выбор, а спасение может быть только свободным.
Этот ужас проявления свободы, порочного проявления свободы, порочного проявления Божьего дара свободы – этот ужас, обязательно сопровождает любой погибельный выбор. Если кто-то выбирает спасение, он становится в оппозицию тому, кто не хочет спасения, кто не хочет, чтобы это считалось спасением.
На это направлены методы по нивелированию ценностного сознания человеческого, когда категорически запрещается только одно – утверждать, что существует истина в последней инстанции. Это уже преступление по современным меркам. Почему? Да потому что это сразу же напоминает о том, что возможна и погибель, что может быть не все равноценно:
и такой выбор, и такой, и такая религия, и другая, и все они равноценны, и всё замечательно, и всем будет хорошо. Удобно, утешительно…
А когда объявляется, что Истина – одна, а не множество равнозначных, и от того следует ли человек этой истине, или отвергает её зависит его место в вечности – это раздражает, это беспокоит.
Рождество Христово – один из таких праздников, который очень наглядно об этом напоминает. У мира всего есть два варианта борьбы с этой наглядностью. Один вариант – попробовать вообще стереть память. Вот большевики же пытались церковные праздники «взять и отменить». А если не получается стереть, то пробуем второй – переделать, преобразовать. Пусть Рождество Христово будет просто «Рождеством». «Рождество» – абстрактное, не Христово Рождество, мы не будем говорить о рождении Иисуса Христа, а будем праздновать просто день всяких гномиков, елочек, подарков. Это же так замечательно всё!
В принципе, это один из способов борьбы временного с вечным. Князя мира сего с Богом за этот мир, за мир сей, то есть мир, лежащий во зле, за мир, как совокупность страстей. Он за него борется, но он не может силой бороться, так он борется соблазнами, обманом, ложью. Он борется тем, что внушает людям ложные представления, а там уже от человека зависит, примет он это внушение или нет. У человека есть разум и свобода воли, а потому есть возможность выбирать ложью и истиной. Задуматься, вникать, если хочется… Господь ему обязательно положит на сердце всё необходимое для того, чтобы он смог сделать этот выбор во благо. Вопрос только в том, откликнется ли человек на это.
Не ошиблись ли мы дверью?
Как человек откликается на праздник Рождества Христова: как на повод выпить и закусить? Приобщиться к корням национальным, потому что это «наш праздник»? Или вышеперечисленное будет чем-то второстепенным, а главным для него будет то, что он празднует рождение Спасителя?
На этом человек должен себя проверять – веселье, которое сопровождает праздник, оно естественно, это нормально. В ёлочках нет ничего плохого. Надо уметь осуществлять естественное, но при этом не идти на поводу у желания провести жизнь в свое удовольствие под таким благовидным предлогом.
Бог становится Человеком для чего? Для того, чтобы человек стал богом. Сын Божий становится Сыном Человеческим, чтобы сыны человеческие стали сынами Божиими.
Если это не доминирует в нашем праздновании Рождества Христова, то мы немножечко ошиблись дверью.
Записала Ирина Кислина