Рождество в коммунистической Северной Корее
Кира Поздняева, публицист
Рождество 2003 года было, пожалуй, самым необычным в моей жизни. В ту зиму супруга направили служить рождественскую службу в Северную Корею. Православного храма тогда в стране еще не было и службу было решено провести в Посольстве РФ в Пхеньяне 8 января.
Отслужив Литургию в ночь на 7 января в Пекине, солнечным ранним рождественским утром мы с мужем и алтарником Сергеем разговелись яичницей в пекинском аэропорту и отправились в полет.
Северная Корея не пускает на свою территорию иностранные авиакомпании, поэтому добраться до Пхеньяна можно лишь местными авиалиниями. Всё в старенькой ТУ-шке – от убранства салона и забавных пропагандистских журналов до плохо ощипанной жесткой курицы — напоминало советское детство. Было немного страшно – сколько же миль налетал этот борт?! Но праздничное настроение взяло верх, и мы провеселились весь короткий полет.
Представители корейской стороны и российского Посольства встретили нас в пустом и выстуженном зале прибытия аэропорта Пхеньяна. В большом светлом помещении – только деревянные кресла и голые витрины с женьшеневой водкой. Молодые продавщицы явно мерзнут. Неуютно.
На таможенном контроле у нас отбирают мобильные телефоны – пользоваться ими в стране запрещено, вернут на обратном пути.
Сразу из аэропорта, по незыблемой традиции, везут к памятнику Ким Ир Сену, где корейская сторона дает всем чахлые букеты для возложения. И только после этой обязательной процедуры мы можем ехать в свою гостиницу в Российском Посольстве.
В машине у встретившего нас дипломата Игоря Агафонова поет Шевчук. Игорь – не только дипломат и кореевед, но и поэт, писатель и музыкант. Общаться с ним легко и интересно.
А за окном автомобиля – совершенно невиданная картина. Машин на улицах совсем мало. Светофоров нет – вместо них на перекрестках стоят статные красивые девушки-регулировщицы. Поворотники на некоторых троллейбусах нарисованы краской. А сами троллейбусы опоясаны звездами. Спрашиваем, что это означает – оказывается, каждая звезда – это несколько тысяч километров пробега. Вот такие ветераны.
Регулировщица. Пхеньян.
Сквозь витрины магазинов просматриваются абсолютно пустые прилавки. А на некоторых окнах вместо стекол натянут целлофан.
Двое знакомых рассказывали, что после посещения Северной Кореи долго не могли выйти из тяжелой депрессии – так больно было думать о тех, кто живет за “железным занавесом”. Начинаю их понимать. А ведь Пхеньян – это фасад, столица.
Ну, а в посольстве нас ждут — не дождутся. В гостинице холодно – в Пхеньяне очень плохо с электричеством. Но как тепло на душе от радостных улыбок!
Муж сразу включился в работу – нужно обустроить зал для службы. Ему помогает супруга посла. А я засмущалась – никого не знаю, заняться пока нечем, спряталась в угол.
«Кто это у нас тут такой молодой и красивый? Ах, Вы с батюшкой приехали?», – посольские дамы не дали заскучать и повели показывать здание.
Пока я гуляла, из суеты и хаоса образовалось храмовое пространство. Меня, “клирос”, супруг поставил с нотами за столик, как какую-нибудь билетершу на входе. Непривычно и немного смешно, но начинается Всенощная, и мысли слетаются в одну точку. Перестаешь замечать, что вокруг — обычный советский зал. И, словно и не ты сам поешь – а весь эфир поет и звенит – в мире Рождество!
А утром все причащались за Литургией. И были слезы радости в глазах – люди не могли поверить, что вот они — в закрытой коммунистической Северной Корее – и к ним пришло Рождество! Настоящее! Не чудо ли?!
Было много интересных встреч с разными людьми – все спешили пригласить батюшку. Был очень теплый вечер в гостях у посла Андрея Геннадьевича Карлова и его супруги Марины Михайловны – сколько раз я потом вспоминала эту удивительную умную интеллигентную пару. Были поездки по городу в сопровождении (без сопровождения иностранцам передвигаться запрещено). Было все время холодно. Было невероятно горько видеть людей, которых ведут “к победе коммунизма”, и было смешно, когда экскурсовод оговорился и вместо слова “рассказ” произнес: “сказки об истории Северной Кореи”.
Через четыре дня мы вернулись в солнечный зимний Пекин, уютно пахнувший углем, печенными каштанами и специями. Словно – в царство жизни. И тут только я прочувствовала, почему все последние четыре дня у людей так часто звучало слово “чудо”. Эта служба, одна из тысяч, служившихся по всему миру, для Пхеньяна была маленьким рождественским чудом.
В том месте, где родился Спаситель
Анастасия Горшкова, начальник управления информации и общественных связей Департамента межрегионального сотрудничества, национальной политики и связей с религиозными организациями г. Москвы
Самое запоминающееся Рождество случилось четыре года назад. Мы повезли детей на Святую Землю в паломничество. Причастились спокойно в Гефсимании в Сочельник, чтобы ночью ехать в Вифлеем, но не расстраиваться, если будет столпотворение, и мы не сможем зайти на службу. За день человек пять местных матушек-батюшек рассказали леденящие душу истории о том, как все непросто на праздники в Вифлееме.
Но, приехав почти к полуночи к храму Рождества Христова, мы каким то невероятным образом не просто вошли внутрь, но и спокойно спустились в пещеру Рождества ровно за пять минут до начала литургии. За следующие пять минут случилось столпотворение. Греческое духовенство натурально с кулаками стало расчищать пространство, буквально за шкирки хватая и детей, и женщин, и монахов, чтобы вытолкать из пещеры наверх. А нас почему то никто выгонять не стал, а наоборот усадили поудобнее прямо в приделе, где ясли. Там всего человек десять помещается, из них четверо — мы. Служба пролетела, будто миг, причащались со слезами, радуясь такому чуду — встретить Рождество Христовой ровно в том месте, где и родился Спаситель миру. В детях с той ночи вера стала явственно крепче, как-то живее чувство близости Бога. А моя жизнь так и вовсе кардинально переменилась в тот невероятный год. Но это уже совсем другая история.
И каждый раз, когда мне кажется, что сил больше нет, что я больше ничего не могу сделать, чтобы изменить мир к лучшему…когда собираюсь опустить руки, все бросить или даже просто полениться, я вспоминаю волшебное Рождество в яслях, встаю и иду дальше.
В Эфиопию – назад в прошлое…
Алексей Лидов, историк искусства, византолог
Наверное, самым необычным было Рождество в 2011 году в Аксуме, древней столице Эфиопии. В эфиопской традиции это место считается святым, потому что в одном из храмов города, по преданию, хранится Ковчег Завета, который никто не может увидеть.
Согласно эфиопскому преданию, Менелик, сын царя Соломона и царицы Савской, которая была правительницей Эфиопии, побывал в гостях у отца и отправился обратно к матери. Соломон дал ему в сопровождение самых ярких и талантливых еврейских юношей, но они решили, что никак не могут пойти в далёкую страну без главной святыни – Ковчега Завета и похитили его из храма. Таким образом, согласно преданию, Ковчег оказался в Эфиопии.
Сам храм, в котором, как считают жители Эфиопии, находится Ковчег, — место поклонения верующих.
Рядом с ним, небольшим по размеру – находится главный храм Аксума – древнейший во всей Эфиопии. Ночная праздничная служба, на которой я оказался в Рождество вместе с друзьями и коллегами, поразила меня по многим причинам. Эфиопская литургия совсем не похожа на то, к чему мы привыкли. Самое удивительное, что во время богослужения – танцуют под аккомпанемент специальных инструментов, в частности, барабанов с камнями внутри, перевязанных специальными лентами.
Нас, белокожих гостей-европейцев, принимали в храме очень хорошо. В том числе, не накладывали никаких ограничений на наших коллег – женщин, хотя эфиопские женщины во время богослужения не имели права присутствовать в храме: они сидели вокруг него.
Все мужчины, участвовавшие в службе, были облачены в одинаковые белые одежды, в руках держали посохи и особые колокольчики. Трудно было понять, кто есть кто: кто – мирянин, пришедший помолиться, кто – священник, кто – епископ.
Было ощущение, что ты попал в раннехристианскую древность, еще не разорвавшую связь с иудейской традицией, которая была очень сильна Эфиопия.
Главный подарок к Рождеству
Любовь Казарновская, оперная певица, Заслуженная артистка Российской Федерации
В этом году я уже получила главный подарок на Рождество. Совсем недавно в конце декабря на благотворительном аукционе в Брянске мой лот, журнал «Углече Поле», был приобретен бизнесменом. Вырученных средств хватит на полную оплату лечения четырехлетней девочки, которая год назад стала инвалидом: ей будет проведена операции в Китае. В оплату входит проезд и проживание для девочки и родителей.
Для меня это – самое настоящее чудо.
Если вспоминать о прошлых встречах Рождества, то это, конечно детские воспоминания. У меня бабушки были по-настоящему глубоко верующими, воцерковлёнными. Так что, несмотря на советскую власть, они жили обычной церковной жизнью, ходили в храм, постились. На Рождество пели попевки, «Да исправится молитва моя» композитора Павла Чеснокова. Мы садились за стол, зажигали свечи, молились. Обязательно пеклись пироги – с яйцами, или, если удавалось достать, с осетриной. Бабушка с вечера ставила тесто, я ей помогала.
Несмотря на то, что папа и мама были крещены, они, занимавшие высокие посты, были в стороне от всего этого. Папа даже чуть-чуть подсмеивался над бабушкой: «Мама, ну что ты опять!». Она отвечала ему: «Юрочка, над этими вещами не смеются, Богом человеком живет, с Богом – совершает подвиги».
Вообще, не смотря на все, главными праздниками в доме были именно Рождество и Пасха.
В маленьком уютном храме…
Владимир Хотиненко, режиссер, Народный артист России
Необычным было Рождество в маленьком французском городке, в уютном, почти домашнем храме, где собираются потомки эмигрантов первой волны. Из них уже мало, кто говорит по-русски, но обстановка очень трогательная, душевная, тёплая. Прихожане оторваны от русской жизни, как-то особенно ностальгически воспринимают все, что связанно с ней. Интересно, что служба шла и на церковнославянском, на русском и на французском, и на греческом.
Как-то в Рождество я оказался в Вашингтоне. Непривычно мне, жителю средней полосы России, было видеть чернокожего дьякона. И этот вроде бы незначительный факт подчеркивал и усиливал ощущение, что православие –для всех народов, независимо от национальности и цвета кожи, оно объединяет всех, делая братьями во Христе.