Русская катастрофа 1917 года: можно ли объединять две революции
Две революции – эпоха великих потрясений
Протоиерей Александр Ильяшенко: Мы продолжаем цикл бесед о русской катастрофе 1917 года. Возникает такой вопрос, правда, он носит несколько научный характер: возможно ли объединять Февральскую и Октябрьскую революцию в одну Великую российскую революцию? Сейчас есть подобные тенденции, что все идет в соответствии с какими-то историческими законами, все идет по плану, значит, это единые стороны одного процесса. Насколько это научно?
Профессор Владимир Лавров: Сейчас такой взгляд получил распространение в связи с новым образовательным, школьным стандартом, там говорится о Великой российской или Великой русской революции 1917-1921 годов. Однако мне представляется, что этот взгляд не точен.
Если вернуться к Ленину, то Ленин говорил о Февральской революции, Ленин говорил об Октябрьской революции, то есть о двух революциях 1917 года; при этом он иногда говорил о том, что 1917-1918 годы – это одна революция. И одно, и другое одновременно. Я думаю, имеет место тот случай, когда, в принципе, это можно принять, потому что, действительно, это единый процесс, но не до 1920 или 1921 года, а именно до 1918-го.
Результаты революции были закреплены в первой советской Конституции, а первая Конституция РСФСР принята в июле 1918 года. Тогда же начинается новый этап нашей истории – широкомасштабная гражданская война. Революция от февраля 1917 до июля 1918, а потом гражданская война.
Но сливать всё воедино? Можно, в принципе, если назвать смутой, как называл Деникин. Конечно, была Февральская, конечно, была Октябрьская. В принципе, можно говорить и о единой революции. Тут ведь как? Октябрь по отношению к Февралю тогда в 1917 году зачастую определяли как контрреволюцию – это иная революция. Стоило Октябрю победить и утвердиться, и сторонников Февраля стали называть контрреволюционерами. Смотря кто удерживает власть, тот других обзывает контрреволюционерами.
Да, единый революционный процесс, но сейчас к этому добавился важный момент, о котором должно обязательно сказать. Дело в том, что люди, прокоммунистически, просоветски настроенные, уже не говорят «Великая Октябрьская социалистическая революция». Путин этого не говорит, значит, и они как-то стесняются говорить «Великая Октябрьская социалистическая революция», а хочется, рвется душа. Но если к Октябрю добавить Февраль…
Протоиерей Александр Ильяшенко: Тогда можно.
Профессор Владимир Лавров: Да. Однако не было ничего великого. Февраль – страшный провал, русская катастрофа.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Предательство.
Профессор Владимир Лавров: Государственная измена во время войны. И Октябрь – страшнейший провал, ничего великого; это только у всяких прохановых, кургинянов и прочих красных бесов такие демагогические исхищрения.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Эпоха великих потрясений, вот что это.
Профессор Владимир Лавров: И ничего хорошего в них нет. Говорят «Великая французская революция» – да, такой термин существует, и не очень он мне нравится. Конечно, говорят – великая беда, великое горе, но все-таки не следует кидаться термином «великая».
Это была именно катастрофа, была русская трагедия. Мы потеряли тысячелетнюю великую православную Россию, что тут великого? Это ужас! И реки крови.
Есть Февральская, есть Октябрьская, одновременно это, конечно, общий исторический процесс.
Люди, которые жаждут возвеличить Ленина со Сталиным, они хотят, чтобы Октябрь был великий, пусть с этим Февралем, мы его потерпим, главное, чтобы Октябрь был великий.
1917 год. Революционные матросы Кронштадта
«Пусть скорее грянет буря!»
Протоиерей Александр Ильяшенко: Это, конечно, тупиковый подход. Это все равно, как если бы наши предки стали бы защищать период Смутного времени, очень интересно было бы называть эту Смуту, это страшное разрушение государственной жизни великим периодом в нашей истории. Все-таки у них хватило здравого смысла, просто у них не было такого искаженного поворота, который произошел на протяжении последующих столетий. Не зря же Горький писал: «Так кричит пророк победы: пусть скорее грянет буря!»
Но когда грянула буря, которую он накликал, тут я позволю себе его немножечко перефразировать и сказать: умный Горький ловко спрятал тело тощее на Капри. Прекрасно! Вызвал этого джинна из бутылки и смылся от него. Я это оценил, когда прочитал «Мастера и Маргариту». Оказывается, летняя резиденция императора Тиберия была на острове Капри. Знал Горький, куда уезжать – лучшее место в Европе.
Вот цена этого либерального подхода – накликали этот ужас и смылись. А потом, кто осознал, но, по-моему, так никто и не осознал, а кто продолжал махать после драки кулаками или всё валить на большевиков. Как сказал Владимир Михайлович, они пусть противоестественно, но эволюционно выросли из Февральской революции.
Профессор Владимир Лавров: Вы знаете, еще летом 1906 года Николай II по просьбе Столыпина встречался с будущим первым премьер-министром Временного правительства князем Львовым, с военным министром Временного правительства Гучковым. Столыпин хотел, чтобы эти люди, представители оппозиции, вошли в царское правительство.
Николай II с ними встретился, говорил с каждым по часу, и сохранилось ответное письмо Николая II к Столыпину. Причем Николай II был не против, чтобы представители оппозиции вошли в правительство, но Николай II пишет: «Говорил с каждым по часу. Вынес глубокое убеждение, что они не годятся в министры сейчас. Они не люди дела, то есть государственного управления, в особенности Львов. Поэтому приходится отказаться от старания привлечь их в совет мин. Надо искать ближе». И история подтвердила эту характеристику.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Если бы он последовал примеру своего великого пращура Петра I, который велел говорить без бумажки, чтобы «глупость каждого видна была». Пожалуйста, поставь Гучкова, Милюкова к власти, и для каждого стало бы очевидным, что это люди, которые только могут быть в оппозиции, молоть языком, а дело делать не могут.
Владимир Лавров и протоиерей Александр Ильяшенко
«Русские бабы нарожают»
Профессор Владимир Лавров: Они действительно взяли власть, удержать не смогли, ушли в отставку, и к власти пришли крайние революционеры, экстремисты, и поставили над Россией эксперимент: что будет, если построить общество без частной собственности? И не вышло – не работает без частной собственности.
Протоиерей Александр Ильяшенко: У меня неожиданно для меня самого недавно появились контраргументы к этому утверждению. Я могу обозначить, может быть, мы посвятим этому особую беседу. В Интернете я раскопал статью 1913 года тогдашнего специалиста, он приводит данные о смертности и рождаемости трех крупнейших европейских государств – Англии, Германии и России. Рождаемость в России непревзойденная, здесь она на первом месте. Но смертность в России в 1,5-2 раза больше, чем в Англии и Германии. Эта статистика велась примерно с 1870 года в течение 40 лет, до этой статьи. За это время смертность в Англии и Германии снизилась еще в 1,5 раза, а в России всего лишь на 15-20%.
Зато в 1926 году в разоренной революциями, гражданской войной, голодом, Бог знает чем стране высвободились колоссальные деньги, которые частная собственность подминала под себя, и смертность вышла на европейский уровень. Ясное дело, что это все было заложено при царской власти, но умные люди были и тогда, в 1913 году, те же самые, только на 10 лет постарели. Они могли бы решить эту проблему раньше, но царское правительство опоздало, не дало им денег, а большевики вовремя сразу дали.
Но в государстве появилось столько свободных средств, которые можно вложить в народное здравоохранение, не высших эшелонов, там более-менее нормально, а в народное здравоохранение, победить колоссальную детскую смертность.
Оказывается, в царской России детская смертность составляла 26%, 26 детишек из 100 умирали в течение первого года. «Русские бабы нарожают» – ничего себе, отношение к русскому народу. А в советское время победили детскую смертность, несмотря ни на что.
Профессор Владимир Лавров: За счет чего победили? Когда частная собственность была почти уничтожена, страна пришла к страшному голоду. В начале 20-х годов, по мнению современных историков, умерло 3,5 миллиона человек от голода. Ленин был вынужден разрешить НЭП, то есть за счет разрешения частной собственности восстановили народное хозяйство.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Тогда земли у крестьян не отнимали, а просто изымали все, что можно было, бандитским способом. Тут Ленин понял, что по-бандитски относиться к народу нельзя, и одно из, мне кажется, здравых проявлений власти – это не мешать народу жить. Русский крестьянин сам себе жизнь устроит, никакая власть ему не нужна. Как только это противоестественное воздействие власти прекратилось, народ тут же встал на ноги. Но 1926 год – это все-таки самое начало, медицинские реформы тоже требуют времени. Оказалось, что сошлось, и смертность в России стала сокращаться, правда, к сожалению, и рождаемость тоже, но все-таки в России сохранялся очень высокий темп прироста населения, даже превосходящий дореволюционный.
Это очень интересно, эти цифры надо анализировать, они вызывают размышления и вопросы, и нужно понять, как их правильно интерпретировать, но факты таковы. Другое дело – как сформулировать правильное отношение к этим фактам, и это очень интересно будет обсудить, но это меня немножечко поколебало в твердости такого отношения к этому периоду. Дело в том, что все равно любая власть – это люди, которые принимают решения.
Протоиерей Александр Ильяшенко
Оказывается, было столько по-настоящему выдающихся людей! Почему у нас эпоха называется сталинской? Таким же образом эпоху можно было назвать эпохой Курчатова, Королева, эпохой многих великих людей – Бурденко, Вишневского, это действительно великие люди. Великие люди, которые делали великие дела. Они, а не Сталин, делали великие дела. И тогда были, просто, может быть, мы этих имен не знаем, хотя было бы очень хорошо знать тех людей, которые так талантливо, так замечательно, так быстро стали развивать народное здравоохранение.
Текст: Тамара Амелина
Видео: Виктор Аромштам
Историческая миссия России
Цикл бесед об исторической миссии России – попытка с духовно-нравственных, православных позиций осмыслить важнейшие события отечественной истории.
Ведущий – протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря, руководитель интернет-порталов «Правмир», «Непридуманные рассказы о войне», основатель постоянно действующего мобильного фестиваля «Семейный лекторий: Старое доброе кино», член Союза писателей России и Союза журналистов Москвы.
Гость – историк Владимир Михайлович Лавров, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН, профессор Николо-Угрешской православной духовной семинарии, академик Российской академии естественных наук.