По данным ВЦИОМ, число граждан, которые не планируют уезжать из страны, выросло с 75% до 88%. При этом, хоть ежегодно из России на постоянное место жительства за границу и уезжают более 40 тысяч граждан, в последнее время наблюдается обратная тенденция — количество россиян, желающих эмигрировать из страны, снижается.
Эмигрирующие из России сегодня — кто они? Ситуацию в Испании Правмиру комментирует настоятеля прихода в честь Рождества Христова в Мадриде Священник Андрей Кордочкин.
Читайте также:
Русские иммигранты в Португалии: все мы тут колбасные…
Священник Андрей Кордочкин
Мы часто говорим об интеграции в местную культуру и о сохранении своей, как о вещах противоположных. На самом деле, одно невозможно без другого. Те, кто выехал из России после революции, любили свой язык, хранили свою веру, и потому смогли приобщиться культурам тех стран, куда они приезжали, полюбить их, и занимали полноценное место в обществе. Что же будет с нашей сегодняшней паствой в Европе, с эмигрантами новой волны?
Мне кажется, сейчас сложно говорить об эмиграции в том же значении, что и раньше. Сегодня есть достаточное количество людей, довольно обеспеченных, которые могут — или даже, по работе, должны — жить между двумя или тремя странами. Есть и люди совсем небогатые — как наши прихожане в Мадриде — которые не собираются оставаться в Испании. У них здесь нет своего дома, их ничего не держит, и они вернутся домой, когда сил работать уже не будет.
Особая категория на Западе — студенты, их жизнь складывается по-разному. Кто-то возвращается в Россию, кто-то находит работу и остается.
Когда люди уезжают за границу, чтобы заработать денег, — это тоже по-своему вынужденная эмиграция. Кто от хорошей жизни бросит дом, детей, стариков-родителей?
Сравнивать разные поколения — неблагодарный труд. Когда я был студентом в Англии, при слове «эмигрант» я думал о тех русских людях, которые по привычке говорили «аэроплан» и «телефонировать» — так их учили говорить в детстве, в остальном же они говорили по-русски правильнее, чем в сегодняшней Москве — на кристально ясном, мелодичном русском языке. Когда же, став священником, я совершил одно из своих первых венчаний в той же Англии, меня посадили в машину, и я оказался среди невнятного вида молодых людей, которые сходу начали обращаться ко мне на «ты», непрерывно жевали жвачку, и, зажмуриваясь от удовольствия, подпевали песне про дым сигарет с ментолом.
Через некоторое время до меня начало доходить, что ничего страшного, наверное, и не произошло. Место тех, кто умирает, занимают другие. Наверное, старые русские эмигранты, которые никогда — никогда! — не выходили на улицу без галстука, воспринимали и нас, бородатых и волосатых студентов в джинсах, с некоторой опаской.
Но все же, разница поколений есть. Я это понимаю, когда в наш храм все чаще приводят детей лет шести-семи, и совсем не обязательно из смешанных семей, которые не говорят, или почти не говорят на родном языке. Читают совсем немногие. Не пишет почти никто. «Пусть они к вам ходят, язык учат».
Впрочем, знание родного языка ничего не меняет, если духовное формирование ребенка возлагается на еженедельное занятие в воскресной школе. Такие дети и в воскресной школе не задерживаются — приводить детей в храм каждое воскресенье требует от родителей постоянства, которого, как правило, нет. Те, кто занимается в нашей школе — капля в море от детей, рожденных в православных семьях в Мадриде. » Это падре Андрей? Я ищу иглесию ортодокс. Я вам звоню узнать, когда у вас будет миса». Чего же требовать от детей?
Что касается «потенциальных эмигрантов», думаю, что большая часть людей в России, из тех, кто говорят, что сидят «на чемоданах», все-таки лукавят. Россия, как говорится, — страна возможностей. Чтобы покупать дома в Марбелье, нужно жить в России. Думаю, что эти люди не отдадут без боя сверхприбыльные позиции.
В ближайшие 10-15 лет главное, чтобы Великая Стабильность не обернулась, как в 80-х, Великим Коллапсом. Тогда эмиграция не ограничится олигархами, и заграничным пастырям уж точно прибавится работы.
Читайте также: