18 октября в пресс-центре РИА Новости прошла презентация новой общественной организации – «Русского гражданского движения».
Русское гражданское движение
В пресс-конференции приняли участие:
Владимир Викторович Тимаков – руководитель тульской общественной организации «За отечественный рубеж».
Сергей Александрович Михеев – директор Центра политической конъюнктуры.
Наталия Алексеевна Нарочницкая – президент Фонда исторической перспективы, руководитель института демократии и сотрудничества в Париже.
Леонид Петрович Решетников – директор российского института стратегических исследований.
Видео: РИА Новости
Расшифровка текста: портал «Правмир»
Наталия Нарочницкая,
президент Фонда исторической перспективы, руководитель института демократии и сотрудничества в Париже:
Если нации внушать, что она неудачница мировой истории, то рождается агрессивный протест
— Уважаемые представители средств массовой информации, мы благодарны, что вы проявили интерес к этой общественной инициативе, и я расскажу вкратце, что мы собираемся делать.
«Русское гражданское движение» — мы выбрали это название, потому что в нем есть слово «русское». И я скажу, почему.
В названии есть слова «гражданское», потому что сейчас очень много говорят о гражданском обществе, а принципом подлинного гражданского общества является как раз самостоятельная инициатива граждан для решения стоящих перед ними проблем, т.е. самоорганизация; и «движение», потому что это поступательное движение, мы понимаем, что сложность проблем, стоящих сейчас перед Россией, перед русским народом так велика, что рапортовать о том, что они решатся очень быстро, было бы смешно и вызвало бы только улыбку и презрение.
Почему мы говорим о самоорганизации и проблемах русского народа?
Те большие и правильные задачи, которые сейчас стоят перед нашим государством, о которых говорят и власть, и все политики – модернизация, движение вперед, рост и развитие.
Все эти задачи абсолютно нереализуемы и даже несовместимы с тем состоянием упадка, в котором находится государство, которое образует русский народ. По всем показателям, по всем аспектам жизни (демография, образование, занятость, состояние нравственности и прочее) русский народ переживает нелегкие времена.
Но без русских не может быть России, и это пора понять всем. Закрывать на это глаза, прятать голову в песок, по традиции 20 века, который разучил нас говорить на эти темы респектабельным и спокойным языком без вражды к кому-либо – это означает усугублять проблему.
Поэтому мы взяли на себя, я бы сказала, рискованную миссию, — заявить об этих целях. Мы не боимся никаких нареканий, мы готовы на них ответить, потому что наше движение не направлено ни против кого. Мы занимаемся проблемами русского народа.
Мы знаем, ЗА что мы, а вовсе не ставим вопрос «Против кого мы?».
Говоря о тех некрасивых проявлениях в межнациональных отношениях, которые фиксируются и в русской среде, могу сказать свое суждение: я много наблюдала, исследовала эти проблемы. Происходят они вовсе не от переизбытка национального чувства, а наоборот, от его деградации к зоологическому уровню.
А почему происходит такая деградация?
Если нации внушать постоянно, что она неудачница мировой истории, что русский народ уже так деградировал, что у него нет никакого будущего, что ему лучше куда-то разъехаться, уступить место другим, что он неспособен к модернизации, не может усвоить демократию и т.д, рождается такой абстрактный агрессивный протест.
Национальное чувство (я думаю, что и социологи сейчас пишут об этом — наши и за рубежом) неискоренимо, как любовь к матери, освященная высшими целями, не униженная. Оно становится побуждением к историческому деланию. И тогда не надо бить себя кулаком в грудь и говорить «Я – русский» — это само собой разумеющееся, когда из поколения в поколение воспроизводятся ценности бытия, преемственная культура и т.д.
Но если народ унижать, то национальное чувство может родить такие некрасивые проявления. И мы как раз не хотим, чтобы эта тема, как и в предыдущее время, была отдана лишь маргиналам.
Пора заняться этим на серьезном уровне. И здесь мы совершенно отдаем себе отчет, что у русского народа есть грехи, но рассказывать об этом нужно, когда дети идут в детские сады, в школу. Тот тип образования и те стандарты, которые сейчас нам навязали, абсолютно не годятся для того, чтобы русский народ, основатель и стержень российского государства, двигался по преемственному пути в будущее.
Образовательные услуги превращают выпускника в такой винтик для глобализации, совершенно не носителя преемственной национальной культуры. Об этом, кстати, пишут и за рубежом очень много. Европейские академики и профессора, я с ними общаюсь, точно также стонут в ужасе от Болонского процесса, требуют его корректировать и т.д.
Идет также разрушение промышленности. Эти процессы, помимо всем понятного отрицательного аспекта для нашей страны, привели к тому, что деиндустриализация ударила, в основном, по рабочим. Люмпенизация этой огромной массы русских людей, по своим культурным последствиям для нации и ее представления о грехе, о честном труде, сравнима с уничтожением русского крестьянства в свое время.
Поэтому мы пойдем в регионы, где есть еще наша промышленность, где директора предприятий, инженеры и население борются за то, чтобы их не закрыли, не уволили. Ведь никакая модернизация невозможна, если происходит одновременно деиндустриализация…
Поэтому мы выступаем с позиции такого здорового консерватизма и традиционализма как залога сбалансированного движения вперед.
Я думаю, что мои коллеги, каждый из них, расскажут о том аспекте, который больше всего ему близок. Пожалуйста.
Сергей Михеев,
директор Центра политической конъюнктуры:
Русские против самоубийства народа
Сергей Михеев
Я не буду рассказывать об аспектах, которые ближе всего мне, я просто попытаюсь дополнить Наталью Алексеевну.
Я считаю, что, действительно наше движение в первую очередь будет направлено на помощь в работе самим русским, потому что склонение русских к таким суицидальным тенденциям, которые в последние, так сказать, несколько десятков лет наблюдаются, оно, на мой взгляд, является губительным для самой России.
Русские должны понять, что надо выработать весьма жесткое отношение вот к этому массовому коллективному суициду, к которому нас разными путями и разными методами призывают уже довольно долго, то ли уехать, то ли спиться, то ли ничего не делать, то ли отказаться от самих себя, какие мы есть.
Так вот, для этого самоубийства нет никаких причин, и все эти вещи в значительной степени нагнетаются, на мой взгляд, искусственно.
Русские должны вспомнить, что они в том числе от ответственны за Россию как за государственно-цивилизационный проект. Потому что, если русские не будут чувствовать себя ответственными за Россию, Россия закончится – это совершенно очевидно. И здесь не надо иметь никаких иллюзий, никакие другие варианты ее развития, скорее всего, к позитивному результату не приведут.
Поэтому вспомнить ответственность за свою собственную страну, и понять, что нигде в мире мы никому не нужны, важно. А что касается внешних недоброжелателей, то я глубоко уверен, что претензии к нам с их стороны буду совершенно бесконечными. В этом и состоит их проект.
Вот пока мы не утопимся где-нибудь в Северном Ледовитом океане, они не успокоятся, они постоянно будут говорить, что мы какие-то не такие, что мы как-то не так понимаем собственную историю, что мы всем мешаем и т.д. И то, когда мы утопимся, они будут не довольны, скажут, что надо было головой нырять вниз, а вы ногами.
Поэтому ждать от них, знаете, таких рецептов жизни, каких-то готовых моделей и наставлений совершенно не имеет смысла. Самим надо вылезать из собственных проблем. Поэтому к русским наш посыл в первую очередь и будет направлен.
Русские – это Россия, это действительно так. Исторически это так, это так статистически, даже если просто посмотреть цифры о переписи населения. И это так в перспективе, потому что иначе Россия как проект скорее всего перестанет существовать. На мой взгляд, это важно понять всем, начиная от России как государства и заканчивая самыми рядовыми гражданами, многие из которых на самом деле утонули в собственном безразличии и, откровенно скажем, депрессии.
Потому что я лично уверен, что наше общество и русские, как таковые, они продолжают находиться в состоянии депрессии, в состоянии такого исторического поражения, которым ознаменовался распад Советского Союза.
Что касается распада Союза. Мне кажется, важно понимать еще одну вещь: впервые за всю историю единого государства русские оказались в состоянии разделенного народа. Ничего подобного раньше никогда не было. Русские оказались, не по своей собственной воле, в эмиграции в большом количестве постсоветских стран. И эти люди тоже являются объектом нашего внимания.
Я считаю, что когда политики говорят, что они стали не гражданами России и поэтому они нас не интересуют, абсолютно губительно. Это как дети, не заботящиеся о своих родителях, или наоборот, родители, не заботящиеся о своих детях, родственниках. Я завтра его брошу, сделаю вид, что его нет, и как будто все нормально, как с гуся вода.
На самом деле понимание того, что русские оказались в разделенном положении, крайне важно, но поддержка русских общин за рубежом должна быть авторитетной и, кроме того, русские общины за рубежом – это источник для той же самой модернизации.
Скажем откровенно, что нынешняя структура миграционных процессов абсолютно не работает на задачу модернизации декларированной власти.
Не работает!
Мы говорим о модернизации как о новом развитии, как о создании высокотехнологичных производств. Но посмотрите на структуру миграции. Это, в основном, неквалифицированные рабочие, которые собственной речью, письменной, я не говорю уже о русской, владеют с трудом. О каком субъекте модернизации можно говорить? Это совершенно не имеет никакого отношения к жизни. А вот русские общины, славянские общины в том числе, за рубежом – это и есть один из источников миграционной подпитки и, в том числе, модернизационного проекта здесь, внутри России. Это тоже крайне важно.
О культурной среде Наталья Алексеевна сказала, я думаю, на этом стоит заостриться особо. Я лично уверен, что в значительной степени многие проблемы русских в России связаны с деструктивным информационно-культурным климатом, который доминирует в стране.
Практически 20 лет подряд с экранов телевизоров, со страниц журналов, из радиоприемников льется координированная или не скоординированная пропаганда собственного поражения, пропаганда неспособности к конструктиву, можно сказать, пропаганда антисоциальной модели поведения. Так что ждать, что люди сами выберут конструктив и сами поймут, как им надо действовать – бессмысленно. Потому что в значительной степени люди, как дети, понимаете? Им действительно стоит сказать, какой путь является оптимальным, какой более конструктивный.
Когда нам говорят: «Ну вы знаете, есть же выбор, можно ведь переключить канал или купить другую газету», выбора практически нет. Нет выбора! Потому что большинство телеканалов имеют стандартную сетку, в которую загоняются клишированные штампы, которые к конструктивной деятельности, к позитивному выбору не ведут. Это тоже заслуживает внимания.
И кроме всего прочего, все-таки да, конкретный индивид, конкретный человек может позволить себе любую жизнь, даже самую деструктивную, если она, конечно, не нарушает нормы уголовного права. Но элита общества не может отпустить этот процесс на самотек. Общество должно формулировать предпочтительную конструктивную повестку дня, показывать, какая модель предпочтительна, а какая – нет. А когда общество пускает это на самотек или в качестве предпочтительной модели жизни практически везде продвигает модель саморазрушающую, ничего хорошего от этого не будет. И я считаю, что аспект культурно-информационный должен быть в фокусе внимания.
О национальных производителях Наталья Алексеевна сказала, я думаю, что это крайне важно. Я уверен и надеюсь, что национальный производитель, предприниматель, в данном случае я мыслю шире – не русско-ориентированный, а российско-ориентированный, несомненно, поддержит наши инициативы, и мы найдем с ним общий язык. Спасибо.
Леонид Решетников,
директор российского института стратегических исследований:
Общественное, а не политическое движение
Леонид Решетников
Многоуважаемые коллеги, хотел обратить внимание на один факт, что здесь речь идет не о создании какой-то политической организации, политической партии, которая будет участвовать в политической борьбе. Речь идет о создании действительно общественной организации, которая должна поднять творческий потенциал нашего народа, который уже практически столетие используется в совсем других целях и с другими задачами, а не задачами расцвета России и русской нации.
И я бы хотел обратить внимание на то, что сейчас, перед выборами в Думу, все партии вдруг озаботились русским вопросом. И коммунисты, и ЛДПР, за русских вон вся Москва, и Справедливая Россия, все за русских.
Мы в этот момент объявляем, что создаем движение не для того, чтобы привлечь избирателей, мы не идем ни на какие выборы, не для того, чтобы получить какую-то популярность. Создается движение для работы,и Наталья Алексеевна обратила внимание на то, что это работа прежде всего в глубинке, вне Москвы, и мы нацелены именно на конкретную работу, конкретные проекты, конкретные акции.
Нам всем приходится много ездить по России в силу профессиональной деятельности, и мы видим огромный неиспользованный потенциал. Он есть, и Наталья Алексеевна об этом сказала. Его только надо вывести на достойный уровень. Я согласен со своими коллегами, что будет большая беда, если мы упустим этот момент, если мы сейчас в ближайший год-два-три не займемся все вместе восстановлением русского народа как народа государствообразующего, создавшего страну, исключительно всегда хорошо относившегося к другим народам, населявшим наше государство.
Итак, если мы этого не сделаем, то судьба России под большим вопросом. Кто, что будет являться скрепой нашего государства, кроме русского народа. Если этот наш народ распадется на атомы, будет опускаться все ниже и ниже в нравственном смысле, внимание его проблемам не будет уделяться, не будет уделяться внимание проблемам Костромы, Вологды, Пскова, Новгорода, ресурсы будут сосредотачиваться только в одном месте, то проблема России – это проблема нового распада, не дай Бог, конечно. Поэтому наше движение, опять повторяю, — не политическая партия, наше движение — в пику политическим партиям, использующим лозунг «Русский», как сейчас, для предвыборной борьбы.
Владимир Тимаков,
руководитель тульской общественной организации «За отечественный рубеж»:
Мы видим пробуждение национального сознания русского народа
Владимир Тимаков
— Уважаемые коллеги, сегодня если мы посмотрим на нашу достаточно унылую неорганизованную общественную политическую жизнь, то мы увидим, что на этом фоне выделяются две тенденции. На мой взгляд, две тенденции не вполне правильные.
Первая тенденция – массовое пробуждение национального сознания русского народа, но оно происходит на таком примитивном инстинктивном уровне, оно происходит в виде таких вспышек, всплесков, когда люди буквально вслепую пытаются решать наболевшие проблемы, которые не знают, как решать. Ну я приведу пример — Манежная площадь. Когда люди носили в себе какую-то боль, и они выплеснули ее ненаправленно.
Второе направление – это какая-то гражданская активность людей, противопоставляющих себя этому сверхорганизованному авторитарному устройству политическому, но гражданская инициативы и формирование гражданского общества идет в том направлении, что люди, этим занимающиеся, рассматривают себя как некие ферменты иной цивилизации, как некие агенты по разрушению той старой костной, неправильной России, которая здесь существует, которые хотели бы построить совершенно другое общество, отказываясь от корней, от прошлого, да и порой обвиняя и весь народ, как некую массу, которая эту инициативу не поддерживает.
Обе эти тенденции угрожают нормальному развитию, и тот факт, что в названии присутствует «Русское гражданское движение», для меня это кажется очень позитивным, потому что в данном случае мы пытаемся найти правильный путь, когда это должно быть развитие гражданских инициатив, формирование гражданского общества с опорой на наши национальные ценности, традиции не с точки зрения разрушения, а с точки зрения эволюционного развития той цивилизации, которая сложилась в русской цивилизации на протяжении веков.
Наш пример, в Туле движение «Засечный рубеж» вполне укладывается в эту логику, потому что мы возникали в начале 90-х как реакция на резкую антинациональную русофобскую политику как правительства, так в значительной степени и третьей власти, и СМИ – четвертой власти, в то время возникшую. И мы хотели создать и политический и информационный противовес, чем мы собственно и занимались, у нас уже более 15 лет выходит еженедельная газета, которую читают жители Тульской области — «Засеченный рубеж».
Но по мере развития дальнейшего процесса мы включились и в такие гражданские инициативы, которые к национально-культурной борьбе и к самой идентификации имеют малое отношение. В частности, это проблема жилищно-коммунального хозяйства, проблема жилищной реформы. То, что по сути дела и предполагало жилищные реформы, не воплощено в большинстве городов страны. Это попытка самоорганизации народа, самоорганизации в новых условиях, потому что вдумайтесь, что такое жильцы многоквартирного дома, которые выбирают управляющую компанию и создают ТСЖ. Это по сути дела реинкарнация общин. Если община, в свое время сельская, решала проблемы общего землепользования и многие социальные вопросы, с этим связанные, то по идее могла бы возникнуть и городская община, которая решает проблему общего пользования жильем своим и плюс целый шлейф социальных проблем, с этим возникающих.
Как использовать преддомовую территорию и т.д. И конечно, возможности здесь огромные, и они сталкиваются с большим количеством противодействий, с большим количеством преград, как со стороны государственных структур, как со стороны криминального бизнеса, криминализованного, потому что на сегодня система ЖКХ сильно криминализована в целом. В связи с нашей неразвитостью, нашего гражданского общества. Но здесь есть возможность развивать наше общество, опираясь на наши традиции, как и в любой сфере.
Я уверен, что любую сферу можно развивать, опираясь на русскую традицию и не противопоставляя это нашей цивилизации в целом, укрепляя ее, а не осматривая как некий вырванный фрагмент из общего контекста. В этом плане я, конечно, приветствую инициативу и выразил готовность и желание в создании движения.
Вопросы и ответы
Радио «Говорит Москва»: Вот вы много говорите о том, что движение будет заниматься внутрироссийской тематикой, а хотелось бы услышать ваш взгляд и на международную проблематику.
Движение русское по сути. Но, страна у нас многонациональная. Планируете ли вы сотрудничать с другими какими-то может быть национальными движениями, крупными в нашей стране. В том числе во избежание обвинений в националистических идеях и т.д., потому что это обязательно посыпется на движение как из ведра. Спасибо.
Наталия Нарочницкая: Попробую я ответить, может быть, коллеги свое мнение также выскажут.
Безусловно, любое движение не может отрешаться от своей сопричастности к общемировым процессам и мы тоже изучаем опыт решений и наоборот нерешенностей проблем, которые мы поставили в Западной Европе. И вот я одной рукой руковожу Парижским институтом демократии, где проходят масса семинаров и где мы обмениваемся опытом по проблемам и содержательной стороне, скажем, прав человека. Кстати, мы пытались не раз предложить тему по принятию нации, этничности, эволюции в сознании и в науке, и зная при этом огромное количество мнений социологов европейских на эту тему. Нам сказали: «Во Франции нет свободы слова, и все будут бояться высказываться по этим темам, хотя у всех это на устах.
В Германии консервативный фонд имени Конрада Аденауэра готов был с нами сотрудничать. У меня есть связи с французскими структурами, которые занимаются социально-культурным развитием регионов, и я думаю, что нужно познакомить их с теми русскими активистами, предпринимателями, которые работают в регионе. Ведь все эти люди тоже обращались к нам с помощью, они желают не просто построить производство в какой-то области Центральной России, но и хотели бы, чтобы люди оттуда не уезжали. А для этого нужна социально-культурная инфраструктура. Должно быть место, куда детей можно привести послушать русские сказки и посмотреть хороший фильм, который вдохновляет, а не убивает желание жить.
Насчет обвинений мы уже сказали. Да, мы взяли на себя нелегкую и, безусловно, рискованную миссию произнести вслух то, чем наполнен интернет и что на улице выливается в некрасивые всплески не сформулированных идей, а абстрактного обиженного протеста, который в свою очередь может обижать и других. Но я скажу так: только тот народ, который ценит, любит собственное наследие, дорожит им, способен с уважением и пониманием относиться к таким же чувствам других.
Если восстановит себя русский народ, будет уверенно и спокойно продолжать быть русским, передавать из поколения в поколение свои цели, ценности бытия, свои понятия чести, справедливости и т.д., то тогда, я думаю, расцветут вместе с ним в братском взаимодействии все те народы, которые осознанно связали с русским народом свою судьбу и сохраняли русскому народу верность во всех испытаниях. И здесь не надо бояться.
Наоборот, вовсе не наш образ — плохой русский, который не знает себя, разуверился в своем наследии, презирает его (мы встречали и таки). Это уже трагедия, это все равно, что человек, презирающий и ненавидящий свою мать. Он несчастен, потому что он лишен этого богоданного и спокойного национального чувства.
Эти люди – это и есть порождение того пренебрежения, которое было и в советское время, и в течение последующих 20 лет. Поэтому плохой русский, который не ценит, не хочет ценить народ, он будет и плохим россиянином, плохим гражданином России, для него родина будет там, где ниже налоги, где легче сделать карьеру.
Я уверена, что половина причин, по которым существенное количество людей, которые, по опросам, заявляют, что хотели бы уехать в другую страну, как раз проистекает не из-за того, что здесь сложно заработать. Будучи авантюристом, не задумываясь о нравственной стороне поступка — нигде не заработаешь, только у нас! Во Франции, чтобы заработать 100 Евро, нужно 110 отдать государству, и попробуй не отдай – ты будешь в тюрьме. Не с этим связано желание уехать из России, а связано именно с тем, что утрачена связь, люди не понимают своего места в этом сложнейшем комплексе механизмов работы современного государства.
Посмотрите, на самом деле во всем мире идут иррациональные агрессивные протесты, потому что люди перестали понимать свое место в мировой экономике и в экономике собственного государства. Демократия вступила в ту стадию, когда она так запутала взаимоотношения в обществе, что люди не понимают где, на каком месте, каким винтиком они являются в этом. Когда мы слышим о кризисе, мы слышим хоть слово о реальном секторе экономики, о производстве чего-то за рубежом? Программу какую ни включишь, или нашу, или их – везде «ставки такие-то, рекапитализация банков, индекс тот-то».
Люди не понимают, как и что происходит, и почему они — винтики, которые ни на что не оказываем влияние. Вы посмотрите, какие протесты везде! Хоть полстраны выходит на демонстрации – никакого учета этим требованиям на западе нет, и поэтому растут и левые идеи по привычке. Но при этом попробуй выскажи какое-то скептическое мнение или просто гримасу построй по отношению к каким-то парадам меньшинств, — тут все набросятся, что вы подавляете демократию.
Малые города Центральной России, вот вы туда поезжайте и когда вы будете идти по кривым и разбитым улицам, конечно, будет одна главная, по которой мэр ездит всегда хорошо отделана. Как же мы могли допустить, что наше родовое гнездо, откуда вышла и пошла родовая земля, доведено до такого упадка? А тут Сити, Сколково. Модернизация невозможна без того, чтобы поставить проблемы малых городов России на первое место. Модернизируемся лишь тогда, когда гармонично будут развиваться регионы, когда асфальт и газ и внутренний водопровод придет в каждый дом. Это вопрос номер один в России, которая расположена в холодном климате, где вообще право на тепло должно быть неотчуждаемым правом, хотя бы минимальным.
Отключи отопление на неделю в январе и феврале — и все! Занимай территорию, выноси холодные тела.Мы прекрасно отдаем себе отчет, что немедленно нашему движению будут приписывать и ксенофобию, и национализм в трактовке как шовинизм, т.е. превосходство своей нации над другой. А у нас этого нет вообще. Мы наоборот признаем, что в упадке находимся. И уверены, что кроме нас самих никто этого Россию не спасет, а начинать нужно с малого. И с другими нациями у нас всегда были нормальные отношения.
Журналист: Нынешняя структура экономики и нынешняя система, которая сложилась, против которой рационально и иррационально протестуют все, и не только русские, она каким-то образом сделала русских наиболее неконкурентноспособными.
Наталия Нарочницкая: Объясняю. Конечно, среди русских есть и банкиры, и дилеры, и менеджеры, и казнокрады, и взяточники. Но в массе своей русские в советское время реализовывали себя в сельском хозяйстве, региональном образовании, региональной медицине, они же служили в армии как основная масса, были лейтенантами, капитанами и так далее. Все эти сферы самых нужных профессий для отечества и его будущего находятся на остаточном финансировании, они в упадке, в них нельзя себя реализовать талантливому человеку. Например, врачи торгуют оборудованием или состоят на учете у фирмы по распространению лекарств. Это беда!
А какие сферы процветают? Оборотный капитал, банк, торговля – здесь всегда силен был восток. И в маленьких городах, где нет возможности себя реализовать ни в образовании, ни в производстве, потому что оно закрывается, ни в медицине, потому что в упадке больницы, и они не финансируются, ни в учительской работе — стоит множество торговых точек. Естественно, там возникает злачное место, куда рвутся и другие. Но хочу сказать, мы не считаем, что русские лучше, чем другие народы.
Мы разные. Вот восточные люди, приезжая, приносят свои традиции решения семейных, общинных, коллективных и профессиональных проблем. Они всегда решались на основе кланово-родовых договоренностей, и закон только сверху принимал и фиксировал это. У русских этого нет. И эта способность создавать кланово-родовые системы взаимоотношений формируют отношения в обществе. Горизонтальные связи между людьми для восточного человека очевидно выше, чем общегражданские. Ну, пора об этом тоже спокойно сказать, в конце концов.
Мы тут проводили конференцию по Столыпину. И я вычитала у него прекрасную фразу. Он прекрасно осознавал, что реформы наши должны черпать силу в русских национальных традициях и в русском национальном потенциале, далее он признает, что мы – многонациональная страна, но наши институты все должны по духу быть русскими. В них, безусловно, должны быть представители других народов, и их интересы должны быть полностью соблюдены, но не в той мере, в которой бы это делало их вершителями дел собственно наших русских.
По-моему, сказано прямо, никого не унижая, и справедливо.
Я говорю о нашей русской глубинке. Это вообще проблема наших русских городов России, нашей истории. У нас назрела необходимость впрыска в регионы импульса к развитию, к какому-то производству, к строительству коттеджному, потому что человек, живущий в доме на земле, совершенно по-другому относится к этой земле, он прирастает к ней. Он сопричастен к тому, что с ней происходит. Эта тема тоже будет в поле нашего зрения. Мы не столичное объединение, мы уже много раз объединялись в столице для того, чтобы выработать наши отношения, сформулировать, но сейчас мы пойдем именно в регионы.
Сергей Михеев: Можно я еще добавлю? По вопросу чуть позже, вот пару простых вещей. Скажем, почему за восстановление экономики, за реиндустриализацию? По простой причине, что русские всегда являлись ядром инженерно-технических работников, скажем, последние десятки лет и квалифицированных рабочих. Экономика эта рухнула, она не востребует ни инженеров, ни конструкторов, ни технологов, ни ученых, ни рабочих. Поэтому даже само по себе восстановление этой экономики автоматически подтянет русских, и их роль в обществе возрастет автоматически.
Поэтому нам и говорят, что не нужна нам экономика, нам достаточно нефть продавать и IТ-технологии развивать. Что касается IT-технологий – это вообще полная иллюзия, полная. IТ-технологии еще надо продать кому-то. Наши специалисты востребованы только в одном формате – их вытаскивают за границу, там им платят деньги, там они работают. Все. Продукт российского производства никому не нужен не потому что он плохой, а потому что рынок по-другому заточен. Он уже поделен.
Специалисты, да, нужны, но не здесь, а там, а продукт национальный никому не нужен, поэтому эти иллюзии, что мы всей страной начнем писать гениальные компьютерные программы и вот так войдем в 21 век – это бред сивой кобылы. Нам нужна реальная экономика, производящая реальные вещи. И в том числе для русских это будет одним из путей спасения. Второе, что касается информационно-культурных вещей. Вот многие русские страдают от того, что их становится меньше. Рожайте больше, рожайте больше! Ведь на самом деле это проблема не только пособий, это проблема в головах. Это проблема мировоззрения, внедряется мировоззрение, в связи с которым рожать больше – вообще дурной тон. А вот если ты вообще не имеешь детей – будет еще лучше.
Потому что это как в Европе, ты должен жить как в цивилизованных странах. Это легче и все такое прочее. И между прочим русские являются главной аудиторией этой идеологии. Им эти вещи внедряют в первую очередь. Поэтому изменение мировоззренческого климата и информационно политике в том числе приведет к простейшей вещи – рост рождаемости решит многие проблемы, которые испытывают русские на собственной территории.
По поводу международной политики, непосредственно к вопросу.
Я думаю, что конечно, нам рано замахиваться. «А какое ваше мнение о вашей роли в мировой политике?», у нас пока нет никакой роли, но что касается приоритетов, я думаю, что в первую очередь это должно быть постсоветское пространство, потому что
а) там много русских;
б) исторически славянское ядро и было колыбелью этой российской русской цивилизации
И, кроме того, есть простая технологическая задача – по границам нам необходимо обеспечить относительно лояльное соседство – это раз. И два, в кооперации с некоторыми постсоветскими республиками действительно можно создать альтернативный центр экономического развития.
В 21 веке совершенно очевидно, что будет много полюсов и выбор небогат. Первое – либо стать в очередь к другому полюсу посудомойщиков, уборщиков, в лучшем случае бензозаправщиков, второе – это где-то исчезнуть, развалиться и истлеть в каком-то коллапсе, в котором многие африканские страны, пребывающие в состояние хаоса десятки лет. И третье — это попытаться стать самим альтернативным полюсом развития и влияния. Вот такой шанс у России есть, в том числе в кооперации с некоторыми постсоветскими странами. Вот это и есть первоочередные задачи. Все остальное – это интересно, но, мне кажется, это задачи второго и третьего уровня.
За всех говорить не буду, но считаю, что возможности такого сотрудничества есть, и оно должно быть, но не с позиции «чего изволите». Не с позиции толерастии, которая в 90-е годы навязывалась, когда русский пришел, голову пеплом посыпал, мол, вот мы такие убогие, недоделанные, мы во всем перед вами виноваты, извините нас, чем бы вам помочь. Вот не с таких позиций, а с позиций равноправного сотрудничества с целью позитивного развития, а не с целью показать себя недоделанными в историческом плане людьми, которые во всем и перед всеми виноваты. Все наши грехи нам известны, мы их признаем на самом деле. Но эта попытка нашего либерального сообщества представить русских виновниками всех бед на земле, начиная от сотворения мира, такая трактовка события нам совершенно не близка. Я считаю, что она порочна и разрушительна. Спасибо.
Леонид Решетников: Я хочу сделать маленькое добавление. У нас еще неправильное восприятие общественных организаций и вообще настроений других народов России. Мы все ориентируемся на крикунов и радикалов. А в целом, если глубже войти в регионы и познакомиться с представителями татар, дагестанцев, они сами говорят: «Русские, вы когда закончите гулять и пить?». Они понимают, это те люди, которые хотят жить в России, их большинство. Не радикалов, а их большинство, они понимают, что от нас это зависит. И там такие настроения: «Русские, вы когда возьметесь за ум?» Они хотят, чтобы мы взялись за ум. У нас неправильное представление выдается в столичных средствах массовой информации, что, мол, всё, Татария сейчас поднимется. Как раз нет, они прекрасно понимают, что без русских Россия не будет развиваться, и они хотят этого, правильный вопрос и основы для сотрудничества в Татарии, в Чечне, везде, с теми организациями, которые стоят за развитие России, за единую Россию, и мы, конечно, будем делать на этом акцент.
Наталия Нарочницкая: Мне хотелось бы добавить, что мне тоже приходилось выступать, а я последовательно с 90-х годов выступаю за те позиции, которые сейчас вам представлены и их можно проследить по всем моим статьям. Мне довелось выступать на большом форуме интеллигенции в Дагестане, практически со всего Северного Кавказа были ученые, историки, маститы. Я уже была депутатом. Это была частная поездка на юбилей одного историка, младшего друга моего отца, я говорила все тоже самое. Вы знаете, как мне аплодировали, как мне бросались на шею со словами: «Вот чувствуется, что то, что вы хотите и ждете от русского народа, вы хотели бы и ждали от всех народов России». Я сказала: «Вы совершенно правы». Я хочу, чтобы наша Россия состояла из полноценных наций, которые украшают букет своими прекрасными цветами, а не издают зловоние, потому что их загнали в подвал и накрыли крышкой.
Владимир Тимаков: Можно 2 слова я добавлю, раз уж все высказались. Я думаю, что по вопросу взаимодействия с другими общинами очевидным для меня представляется сотрудничество в сфере защиты традиционной нравственности, против пропаганды различных форм извращения и разврата и здесь, я думаю, будет согласие и с мусульманами, и с иудеями, со всеми традиционными конфессиями.
Директор Бюро пропаганды художественной литературы СП России А.В.Панкова: Мне бы хотелось узнать все-таки. Сейчас создается просто огромное количество движений, а вот программы и механизмы самой по себе работы движения, что предполагают они, потому что, что это будет, некий интеллектуальный центр, который где-то будет выступать или это все-таки будет практическая конкретная работа. Поставленные проблемы по существу просто глобального порядка, здесь нужно иметь определенную конкретику в тех формах работы, которые предполагаются. Это первое. И второе, мне бы хотелось сказать, вот я директор бюро пропаганды художественной литературы совета писателей России, что последнее время мы все чаще слышим о том, что у нас практически перестали появляться новые литературные имена, как бы прекращается русская литература. Она не может прекратиться, и я знаю, что у нас есть огромное количество талантливейших поэтов и писателей, до которых просто нет дела, потому что большим союзам, которые в Москве в основном, имеют свои проблемы, это тяжело, никак не примут закон о творческих союзах, они тяжело и трудно решают проблемы своего существования здесь. А вот непосредственно поэзия, литература тесно связана с судьбой того или иного человека. У нас есть великолепный поэт, который в Кубани, в станице Кореновской живет и по существу он даже не выживает, у меня такое впечатление, что просто погибает Николай Зиновьев, который полностью отвечает на многие вопросы того, что сегодня было поднято. Но это высокая поэзия, это настоящая поэзия, это продолжение высоких традиций русской литературы. Вот мыслите ли в этом плане какая-то конкретная четкая работа, потому что язык – это основа самосознания. Конкретные форму работы, в чем и как они мыслятся? Спасибо.
Наталия Нарочницая: Я позволю себе ответить коротко, потому что мы много уже растекаемся. Безусловно, мы с одного угла нашей концепции как раз ставим конкретную работу, пусть это будут малые дела, если мы в каком-нибудь регионе, где умерщвлена или разворована даже прежняя советская культурная инфраструктура, без которой невозможно поддерживать этот интеллектуальный и нравственный климат, то мы пойдем туда и будем добиваться, организовываться и решать эти проблемы, и я думаю, люди нас поддержат, потому что они хотят слышать нормальное и великое русское слово, а не жаргон повсеместный и так далее.
Это будет движение конкретных дел в том регионе, где обострились межнациональные проблемы, мы будем там работать, если в регионе, где главная проблема – полный упадок ЖКХ, разворовывание и завышение тарифов, значит, мы будем там работать. Есть города, где ни в одном дворе нет ни одной хоккейной коробки, а потом жалуются, что молодежь как говорят «тусуются» около единственной торгового центра, где черт знает, чем торгуют и т.д. То значит нужно заниматься этими проблемами.
С самого начала там, где градообразующее предприятие постоянно под угрозой, значит мы будем объединять усилия с активистами-производственниками и будем бороться и помогать и формулировать так проект спасения, что он должен дойти уже до местной власти, если не выше. Поэтому это будет движение конкретных дел
Что касается литературы, я с вами согласна – русская литература всегда отражала состояние нации и, наоборот, побуждала ее двигаться вперед, потому что недаром Евтушенко говорил: «Поэт в России больше, чем поэт» — это действительно так, писатель больше. Только в России берут интервью у больших писателей о геополитике, и больше нигде. Это говорит о том, что в русском народе наиболее авторитетным является мнения человека, не связанного с деньгами, а связанных с переживаниями главных вопросов человека и человечества. А вот сейчас этого нас лишают.
Елена Яковлева, «Российская газета»: Я бы хотела немного сказать о том, что для меня тоже очень важно. И если лет пять назад меня часто прессовали за то, что я слово «Русский» пишу слишком часто там, где нужно писать «Российский», говорили, что это чревато националистичностью. Я всегда жестко отвечала, что сам язык нас страхует, нельзя сказать «великий Российский поэт Александр Пушкин». Отсмеешься. Можно только сказать «великий Русский поэт Александр Пушкин». Вот сам язык нас страхует нашу русскость как величайшую ценность. Сказав об этом, ценностно присоединившись к вам, я хочу сказать, что долго думая на эту тему, поняла, что русско определяется идентификацией и в конце концов я стала считать русскими всех, кто говорит на русском, для кого Россия и русская – большая ценность. Поэтому, когда вы говорите о русском движении, какой вы все-таки критерий берете, это критерий этничности, критерий культурно-цивилизационный – это первый вопрос – критерий того русского, что для нас ценно. А второй вопрос – продолжение вопроса предыдущего, вопрошателя о конкретных делах. Я все-таки не поняла, что будет конкретно делаться. Вот как проект на горизонте – это очень вдохновляет, а как программные шаги, я думаю проблемно, потому что ну клубы, где дети будут читать русские сказки. Русский народ – это большой народ в постимперском если не имперском состоянии, и поэтому все клубные вещи не притягательны для русского народа, это для маленького рода, который хочет себя сохранить. Вот что? Какие конкретные шаги, лоббирование интересов черноземных областей, это быстро уйдет в какие-то лоббистские сюжеты, это быстро поглотит. Вот немного непонятно, как это в реальном действии будет жить. Спасибо.
Наталия Нарочницкая: Вы хотите, чтобы нас сразу закрыли или как?
— Нет, я хочу сказать, что как человек, думающий об этом, я думаю, что эта проблема вообще не начинается с чистого листа. Вот в чем дело.
Наталия Нарочницкая: Вы знаете, то, как вы обрисовали трудности на этом пути, говорит о том, что мы правильно взялись за это дело, потому что если есть трудности, значит, есть проблемы и к ним нужно идти и подходить. Вот если вы спросите у каждого, как он понимает слово «русский», каждый, наверное, даст свой ответ. Но никогда в русской культуре русскость не измерялась кровью и этничностью. Достоевский говорил: «Русский – это православный». Но серб тоже православный, а серб все-таки не русский.
Поэтому понятие национальной культуры, миссия быть носителем и преемником национальной культуры никак не связаны с кровью. Они связаны с усвоением и сопричастности ко всем нравственно-культурным традициям. Конечно, россиянин – это гражданское состояние гражданина России, но культура, как писал Пушкин, понятие спорное: «Есть арабская культура, есть великая немецкая культура, а нет культуры эмиратской», хотя государства могут именоваться по-разному. Когда мы говорим «египетская культура», мы имеем ввиду тот Древний Египет, но никак не как часть арабского мира.
Культура арабская, к примеру, связана с преломлением картины, заложенной исламом. Потому без православной картины мира трудно говорить о русскости. Причем человек может быть не религиозен, но он автоматически для себя из поколения в поколение воспроизводит эти ценности, эту картину мира, эти мироощущения. В России, помимо этнических русских, огромное количество людей, которые являются русскими по культуре.
Среди великих русских имен мы никогда не мерили носы и кровь, это абсолютно чуждо русскому народу. Я думаю, просто в 20 веке марксизм, а затем последующая версия либерализма, в отличии от классического либерализма, создавшего европейские нации, сделал так, что нация перестала быть субъектом истории. Стало как? Либо класс, либо индивид. Нация должна отмереть, но знаете ведь, как получается: «Суха теория, мой друг, а древо жизни пышно зеленеет». И нация никуда не делась, и мы видим эти проблемы: в настоящее время чрезвычайно усложнились взаимоотношения между понятиями идентификации этнической, национально-культурной, государственной и т.д. Усложнились, но не исчезли.
Поэтому зависит от людей. Нацию можно сделать инструментом к процессу развития, процветанию или обогащению мира, или наоборот, сделать деструктивным инструментом. Думаю, что для сегодняшнего состояния русского народа какое-то обретение уверенности в том, о чем Шукшин говорил «Верю, что все было не зря. Уверуй, не отчаивайся. И наши сказки, песни, наши великие победы, страдания, ты же умел жить. Будь человеком». И люди подумают: а почему нам внушают, что мы умираем, мы ведь вот, мы есть, мы можем рожать детей.
Мы сами действительно заплевали свои подъезды, это тоже проявление социальной апатии – безразличия, понимаете? Куча мусора ведь не протестует, когда к ней добавляется новый мусор, это только чистое перестает быть чистым от одной песчинки мусора. Когда этим займемся, это изменится на самых разных уровнях и самых разных видах проявлениях человеческой жизни от быта, подъезда, дома, детского садика. Почему я говорю о малых городах? Потому что это и есть наше родовое гнездо. Столицы во всем мире – это Вавилон, и тут ничего не поделаешь.
Сергей Михеев: Например, к вопросу о практических шагах. Понятно, что мы не политики, бизнесмены и т.д. Мы надеемся, что нас бизнес поддержит, да и среди политиков, я уверен, найдутся симпатизирующие люди. Наша сфера деятельности достаточно понятна, я имею ввиду профессиональная, и как одна из практических форм работы, это то, что на западе знаете есть антидеформационные лиги, организации. Потому что вот эта пропаганда какой-то национально-культурной неполноценности русских местами уже зашкаливает, в том числе превратное истолкование многих реальных и исторических событий создает какую-то нездоровую атмосферу в обществе и для самих русских и для всех остальных. Борьба с этими вещами, с их опровержением и прочее работы – это будет одной из форм нашей работы, потому что жить в такой ситуации усиливающегося культурного давления неправильно и к хорошим результатам не приведет. Кто-то должен этим заниматься.
Леонид Решетников: Одна из задач – это поддержать на местном уровне, на губернском уровне, областном уровне те организации, которые там живут, работают, деятельность там их должна быть поддержана каким-то координационным центром. Усилиями из Москвы. Их много, вон коллега сидит, один из руководителей фермерского объединения, который выступал на столыпинской конференции, рассказывал кучу проблем, которые он сам решить не может. И таких объединений полно по всей стране, они в полузабытом состоянии, но они действуют, и мы хотим установить с ними контакты, разработать конкретные планы им помощи и их помощи нам и таким образом по всей стране, начиная от молодежных проблемы, проблем бытовых и проблем промышленности, сельского хозяйства, культурных.
Сергей Михеев: Еще проще сказать – любая практическая деятельность в нашем мире требует концептуального, информационного и интеллектуального сопровождения. Вот это есть одна из наших основных функций.
Роман Иноземцев, газета «Новое Поколение»: У меня такой вопрос. Вы правильно говорили, что многие из ваших идей давно блуждают в интернете, набирают популярность, армия интернет-пользователей, которые разделяют эти идеи достаточно крупная, в принципе многие ваши идеи уже были давно озвучены десятками, если не сотнями всевозможных организаций, которые появлялись, исчезали, потом заново появлялись, потом снова исчезали. Чем вы отличаетесь от них?
Сергей Михеев: Вы какие организации имеете ввиду? Поименно.
— Я имею ввиду Конгресс русских общин.
Сергей Михеев: Конгресс русских общин исчез. По сути ему работать не дали. Это политическая организация, партия.
Наталия Нарочницкая: Конгресс русских общин, я сейчас выступала на съезде у Рогозина, он просто как соратник того времени, когда мы создавали блок «Родина» и т.д. Конгресс русских общин восстановился пока как движение, но будет преобразовываться в политическую партию, и будет самостоятельно идти на выборы. Сейчас они решили воспользоваться теми шансами, которые дает эта инициатива и + законодательство – до 30% не членов партии может быть в каждом списке. И правильно, потому что форма существования политической партии – это выборы, успехом или без успеха, на это натачивают. Мы специально подождали, пока пройдут все эти списки, чтобы нас никто не обвинил, что мы просто хотим пробраться.
В принципе я уже была в Думе и знаю, оно мне много дало. Но сейчас я не считаю. Вы имеете ввиду крикливые, очень шумные организации, которые мне кажется иногда, я не хочу сказать про все, не хочу никого обидеть, но порой смотришь, как ведут себя «вроде бы за русских» и т.д., думаю, может им на счет анонимно переводят русофобы. Потому что ничто так хорошо не ложится на аргументацию оппонентов об агрессивности, о ксенофобии, об агрессивности. Точно также, когда антиглобалисты преследовали эти национальные и академические конгрессы и громили там все, я всегда считала, что как раз это все на деньги глобалистов, чтобы выставить протест против справедливой в самом маргинальном и отталкивающем виде.
Вот наша задача, сначала мы считали, что мы должны убедить всех, и своим спокойным респектабельным языком, который не направлен ни против кого, и в теории и на практике в том, что мы пойдем помогать в конкретных делах, не связанных с национальным проявлением. Оно должно убедить, что движение не для того, чтобы ходить со знаменами по улице и возбуждать здоровый и нездоровый интерес. Это надолго. Такое движение как наше прекрасно осознает, что ни одну из поставленных задач нельзя решить демонстрацией, митингом, любую даже маленькую проблему – год надо решать в любом городе.
Поэтому мне кажется, что мы этим отличаемся. Наш состав тоже должен вызвать доверие, потому что последовательно, в течение многих лет, ни разу не отступив от концептуальных своих суждений, установок, при этом нигде я не предала свои взгляды и не вступала в какие-то компромиссы, которые лишали бы меня возможности продвигать это мировоззрение, это отношение. И мне кажется, что сочетание этих факторов дает надежду, что мы получим поддержку. И вообще-то она у нас уже, с первых объявлений. На нашем сайте вчера вечером поставили пресс-релиз с моим коротким интервью. Там уже полно откликов из разных регионов России – вступаем, вступаем. Один даже написал «Где счет?». У нас еще ничего нет. «Я готов».
Сергей Михеев: Если можно, я дополню. На мой взгляд, необходимо сделать русский вопрос приличный для обсуждения и поднять его на такой уровень, чтобы это стало общенациональной дискуссией, двигающей нас вперед. За последние пару десятков лет либералы вместе с экстремистами с другой стороны загнали этот вопрос в подполье и сделали так, чтобы все это переместилось в уголовное право. Это русским на руку не играет, понимают они это или нет — неважно. Они своим скудоумием загнали этот вопрос в подполье и сделали его абсолютно необсуждаемым. Вот сегодня мы обсуждаем – а лозунг «Русские пираты» – это экстремизм или нет? Вот и все. А мы тем и отличаемся, что я уверен, что надо вывести в поле цивилизованной дискуссии. А в противном случае, если мы все время будет решать этот вопрос в подполье, в режиме подполья – ничего у нас не получится.
Наталия Нарочницкая: Маргинализация патриотизма и национального чувства, вот.
Журналист: У меня в продолжение вопрос еще один – с какими национал-патриотическими силами, организациями вы собираетесь сотрудничать?
Наталия Нарочницкая: У нас нет задачи заключать, это обычно когда на выборы идут заключают всякие договоры, мы будем сотрудничать с теми, кто предложит свою помощь в реализации этих идей, это могут быть вообще общественные объединения по каким-то конкретным экономическим, образовательным или культурным вопросам совершенно. Если политической силе мы понравимся, мы посмотрим, но пока нам надо еще оформиться.
Владимир Тимаков: Можно еще добавить? Когда мы говорим, как правило, об организациях национал-патриотических и т.д. все время это рассматривается в политическом ракурсе, первое обстоятельство – вы за власть или против? Вы за власть или за свержение? Это просто как Крестово ложе. Нужно избежать такого подхода и отталкиваться от интереса народа, а не отношения к власти, хороший, плохой, в чем-то хороший, в чем-то плохой.
Сергей Михеев: Надо понять простую вещь, я как технолог скажу, который занимается этим много и десятки выборных кампаний прошел. Эта поляризация искусственно навязывается, специально, чтобы вы сами позиционировали, чтобы вы себя сами загнали в ту ловушку, в которой вас потом и накроют медным тазом. Вот и все. Вот для чего это делается. Все просто. Вы с кем — за этих или за тех? Ваш лозунг такой или такой? Я вас уверяю, что это все просто технология. Вас, как дурочка заводят в эти вещи, а потом пыльным мешком и накрывают. Он сам сказал, сам подписался. Вот эти вещи следует обойти стороной, потому что так гасятся все позитивные движения и так гасятся любые дискуссии по этому вопросу – это технология, я вас уверяю, я это знаю очень хорошо.
Журналист: Леонид Петрович уже затронул тему сельского хозяйства и вопрос крестьян, фермерства. Я хочу сказать пожелание, чтобы вы обратили внимание на, не только касаемые ферм и сельского хозяйства, но и на вопрос восстановления уклада сельской жизни. Слово «уклад» — это старинное наше слово, восстановление самоопределения крестьян на их земле, потому что касательно экономических вопросов они худо-бедно потихонечку выходят из этого тяжелого состояния, касаемый лично осознания себя на этой земле. И ваш огромный потенциал, он велик в оформлении и самоопределении, ведь когда объединялся ЕС французы кричали: «Мы потеряемся!». И там возник вопрос о самоопределении французов внутри европейского союза. Так и здесь, эта потеря корней со времен окончания советского периода, вот 285 тысяч крестьянского хозяйства есть, но огромная масса крестьян, которые даже стесняются говорить, что они крестьяне. Они говорят: «Мы просто работники на этой земле». Поэтому прошу вас эту тему также как-то осознать в определенных терминах. Спасибо.
Наталия Нарочницкая: Спасибо вам. Конечно, связь с землей всегда делала крестьян определительным сословием русской культуры, которое питало своими соками и корнями высокое аристократическое искусство. Точно также, как фольклор, и высокое искусство зиждились на одной нравственной раме. Конечно, современная жизнь на земле должна быть тоже модернизирована, но не в том смысле, что лишена этого смыслообразующего ядра, а в том, чтобы была сохранена, используя современные технологии и прочее. И наличие интернета не отрывает вовсе ни женщину-многодетную мать в индивидуальном доме от мира и т.д.
Я считаю, что коттеджное строительство, а не многоквартирные дома в глубинке могли бы сделать привлекательным жизнь на этой земле. Это постепенно, это долгосрочное дело. За 20 лет может не оттока а возвращения притока из столицы в огромные города, которые превращаются в уродливые агломерации типа Сан-Паулу, непригодный для жизни. Для этого нужны дороги, земельное производство, отношение и т.д. Это большие темы.
Работать можно начинать как в качестве эксперимента на небольшом кусочке, и надеюсь, это была моя мечта еще на предыдущую выборную кампанию, а дальше как модель. Не надо никогда, у нас всегда широковещательная компания какой-то мощный проект и на всю Россию сразу, не проверив, а у нас трех регионов нет, где можно применять одинаковые доктрины, настолько разное демографическое, климатическое и экономическое положение, что везде нужно по-разному себя вести. Спасибо вам за это, это для нас ценно.
Мария Сеньчукова, интернет-портал «Правмир». Вопросов у меня два – один касается предыдущего пожелания, попросила бы развить немножко тему, каким образом планируется восстанавливать крестьянское сословие, которое фактически как сословие погублено. Во-первых, периодом репрессий, пусть не очень долгим, во-вторых, менталитет сильно поврежден. И второй вопрос – сейчас в России как никогда актуальны две проблемы: одна в достаточной степени внешняя, другая – скорее внутренняя. Внешняя – это коррупция, которая повсеместно. Вторая проблема – это пьянство. Понятно, что оно связано с тяжелым экономическим положением. Как вы считаете, можно ли и каким образом можно преодолеть эти беды, эти страшные болезни, эти раковые опухоли без политического влияния и какого-то одномоментного изменения экономической обстановки? Спасибо.
Сергей Михеев: Вы знаете, воссоздавать крестьянское сословие – это задача на века, мы не можем ставить такую цель – это было бы залихвацки, даже забавно. Другое дело способствовать тому, что наша земля по-прежнему привлекала как концепция на будущее из больших городов, и мы уже говорили о том, какие здесь направляющие должны быть. Коррупция связана с общим нравственным состоянием общества. Прежде всего, с темой воспитания и образования. Потому что никакими усилиями и реорганизациями правоохранительных органов, ты не наведешь порядок в обществе, где утрачено понятие греха и стыда. И полицейский не может навести, потому что он сал утратил понятие греха и стыда.
Поэтому богатство без чести, идти вперед и не задумываться о нравственной стороне поступка – вот что привело в значительной мере к масштабной коррупции, и конечно, я осмелюсь высказать суждение о 90-х годах, которые все наблюдали масштабный обман и с приватизацией, потому что если государство само ворует, то надо и самим воровать. Поэтому с коррупцией надо бороться, идя в детские сады и школы, воспитательно-образовательные программы, чтобы ребенок рос, как нас учили, что самое страшное, если тебя буду считать подлецом и нечестным человеком. Вот с этим сознанием жить нельзя и не компенсирует тебе это никакие золотые богатства.
По поводу пьянства и информационном климате. Слушайте, ну у нас пьянство пропагандируют. Страшно бухать – это прикольно. Если посмотреть все наши фильмы, начиная от «С легким паром». Вот пьяный человек веселый, интересный, он живет яркой жизнью, гораздо более яркой, чем какой-то дурак, который работает, детей воспитывает. Посмотрите, там противопоставление, Ипполит – идиот, а вот Мягков – прекрасный парень. И это есть герой тусовки.
Эта вещь перешла практически повсеместно. Посмотрите юмористические программы, валом идут. Главный герой – прикольный пьяный мужичек. Это здорово, это и есть основная традиция. Надо ровняться. Это то, о чем я говорил, когда общество позволяет себе пропагандировать разрушительную модель в качестве предпочитаемой образа жизни, и начинается развал, разруха в головах, а в не в клозетах. Сначала ребенок с утра до вечера видит, что пьянство – это очень весело, здорово, забавно, а потом он сам начинает пить. И пьет до гробовой доски.
Это огромная проблема, у нас много людей вообще не трезвеет никогда. Как известно, алкоголь выветривается из крови в течении 72 часов. У нас есть огромное количество людей, которые регулярно принимают алкоголь и никогда не трезвеют. И при этом пытаются что-то делать, ходят на работу, садятся за руль автомобиля. Пропаганда идет, совершенно очевидная. Бороться с этим и открывать глаза на это – это задача тех, кто желает русским добра. Я считаю, что спаивание есть и его пропагандируют.
Владимир Тимаков: Я тоже хотел бы ответить. Мне кажется, что проблема коррупции и алкоголизма корнями глубоко уходят в одну общую точку – одиночество. Одиночество русского человека, который не чувствует социальных связей. И когда он сталкивается с проблемой, понимает, что либо я ее решу, дав взятку, либо я от нее уйду, напившись. А обратиться к коллективной защите своих интересов мы потеряли эту возможность, эту способность. Если бы у нас были установлены сильные коллективные связи, люди защищали бы себя коллективно, поддерживали бы друг друга, не нуждались бы ни в коррупции, ни в алкоголизме.
Роман Иноземцев, газета «Новое поколение». Вы говорите о подъеме национальной культуры. Как пользователь интернета знаю, что многие об этом говорят, но почему-то говоря об этом, многие забывают о таком стержне, по-моему, русской культуры как православная вера. Какова ваша позиция по данному вопросу? Считаете ли вы, что нужно строить культуру на основе утверждения православных ценностей в обществе и каждодневной жизни. Спасибо.
Наталия Нарочницкая: Мы прекрасно понимаем, что православная вера в свое время сделал русский народ именно нацией, и сделала не только личную, но и семейную, национальную и государственную жизни, и без православной веры не было бы той России, в том числе многонациональной, но мы никому не навязываем это. Мы понимаем, но никому не будем навязывать воцерковление и т.д. Хотя сами безусловно считаем, что за этим большое будущее и это в значительной мере укрепило бы и российскую государственность, и русскую нацию, сделало бы солидарной, более остро побудила бы людей задуматься о большом в малом. Но никому не будем навязывать. Мне кажется, это было бы неправильно.
Вы прочитали статью Русское гражданское движение: нелёгкие времена. Читайте также: