«Папа упал на улице и ударился головой, его везут в больницу»
Юрий Зайцев – курсант военно-морского училища
Я хорошо помню этот вечер. В мельчайших подробностях. 25 февраля с друзьями из «Космической связи» мы праздновали успешный вывод на орбиту нового спутника. За столом, где сидели люди, всю жизнь посвятившие космосу, я как всегда рассказывала про своего папу. Он строил космодром Плесецк, он работал на Байконуре, он уже несколько десятилетий возглавляет отдел в Институте космических исследований…
Когда я уже собиралась ехать домой, мне позвонила мама. У нее был такой голос, что я сразу поняла – случилось что-то ужасное, что-то непоправимое. «Папа упал на улице и ударился головой, мы сейчас в скорой, его везут в больницу». Дальше непрерывно, на автомате, в состоянии еще до конца не осознанного горя я звонила мужу, снова звонила маме, искала в интернете адрес больницы. В какой-то момент остановилась и зарыдала прямо в гардеробе: я вдруг осознала, что теперь моя жизнь уже никогда не будет прежней.
Ту ночь мы провели в реанимации. Это было так нелепо и странно – я сидела в своем нарядном платье в цветочек и все пыталась успокоить маму, дескать, все будет отлично, наш папа молодец, он выкарабкается. Я и сама в это верила. А разве можно было не верить, зная, какую жизнь прожил мой отец. Коренной москвич, детство которого пришлось на тяжелые военные годы, человек, который получил контузию при обезвреживании мины в Албании, выжил при взрыве на линкоре «Новороссийск», пережил катастрофу при старте космической ракеты на Байконуре. Он просто не может умереть вот так!
«Это у вас там дедок навернулся?»
Утром в нашу квартиру позвонили из управы Орехово-Борисово Южное и спросили: «Это у вас там дедок навернулся?» На что моя мама нашла в себе силы ответить: «Он не дедок, он действительный академический советник!» Начались дни, похожие один на другой. Каждый день мы с мамой приходили в больницу, чтобы узнать, что состояние после черепно-мозговой травмы стабильное – кома, улучшений нет. Так было первые три дня. Потом мы приходили за тем, чтобы узнать, что все стало хуже. И хуже. И еще хуже.
Удивительная особенность человеческой психики – мы каждый раз, оправившись от шока и ужаса очередных новостей, находили в себе силы идти дальше, искать варианты, придумывать, как будем поднимать его. Мы верили. 4 марта маме удалось убедить главврача пустить ее к мужу. Она провела рядом с ним полчаса. Он был без сознания, но она рассказала ему все новости – кто звонил, кто спрашивал, кто передавал привет и пожелание скорейшего выздоровления.
На следующее утро мне позвонили и сказали, что папа умер. Понять нас может только человек, который внезапно терял близкого. Еще недавно папа был рядом, ходил на работу, планировал отпуск, догонял троллейбус, потому что ненавидел терять время. А теперь мы с сестрой везем урну с его прахом из крематория. К этому невозможно подготовиться, это невозможно осознать, с этим непонятно как жить дальше. Но у меня было дело, которому я посвятила все оставшиеся у меня силы. Мне нужна была справедливость.
«С самого первого дня я знала, что отец упал не просто так»
Еще в реанимации врач скорой помощи Михаил Симак, который привез папу, сказал, что закон на нашей стороне и нам нужно обращаться в суд. Поэтому с первого же дня я пошла по инстанциям. Полиция, управа, следственный комитет. У меня везде принимали заявления, но по лицам сотрудников я понимала, что шансов нет.
В мае пришел ответ из следственного комитета. Мне отказали в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления. Там была приписка, что следственный комитет также не будет возбуждать уголовное дело за донос против меня (!!!), поскольку я – цитата – «добросовестно заблуждалась». Я рыдала больше часа. Потом поговорила еще с несколькими юристами, все сказали, что система подстраховалась и доказать что-то теперь практически невозможно.
Тогда я разместила пост в фейсбуке с просьбой к профессиональным юристам взяться за заведомо проигрышное дело. Как ни странно, на пост поступило много отзывов, в том числе от члена Общественной палаты Артема Кирьянова. Он попросил меня прислать все документы, а потом пригласил на встречу. Мы общались с Артемом Юрьевичем всего 15 минут. Но выйдя от него, я впервые за много месяцев чувствовала себя счастливой. Он был первый, кто по сути подтвердил мои мысли – произошла трагедия, это нельзя оставлять без внимания, виновные должны понести ответственность.
С самого первого дня я знала, что мой отец упал не просто так. Дорожка, по которой он шел, была вся покрыта льдом. Об этом говорил свидетель Максим Майоров, который шел навстречу папе, сам поскользнулся и подумал: «Здесь же можно серьезно упасть!», и в этот момент увидел, как падает мой отец. Он подбежал к нему, вызвал скорую, а на следующий день пошел в полицию – сообщить о том, что произошло.
Там на него смотрели как на идиота и спрашивали: «Вы родственник? А вам-то зачем все это?» Я не знаю, зачем. Как не знаю, зачем врач скорой помощи Михаил Симак, который приехал на выезд, нашел в телефоне отца номер жены, моей мамы, и позвонил ей, сообщив, где находится и что случилось. Наверное, он действовал не по инструкции. Но это избавило нас от необходимости всю ночь обзванивать больницы и морги в поисках папы, мы с самого начала и до конца смогли быть рядом с ним. Я благодарю Бога за то, что Он дал нам такую возможность.
«Каждый дворник и его начальник должны отвечать по закону»
Вспоминая все последние месяцы ужаса и боли, я все больше прихожу к выводу, что хороших людей на свете гораздо больше, чем плохих. Благодаря Артему Кирьянову и его юристу Маргарите Пальцевой мы довели дело до суда. ГБУ «Жилищник» района Орехово-Борисово Южное, ответственные за уборку территории, на которой упал мой отец, начали процесс с того, что подали встречную претензию с требованием взыскать с меня 30 тысяч рублей за то, что я своим необоснованным иском отвлекаю их от работы.
Потом их адвокат говорил в суде, что нужно смотреть, куда наступаешь, и вообще, каждый может поскользнуться, он вот тоже недавно шел и поскользнулся… Я на это уже не реагировала, наверное, лимит слез и эмоций был исчерпан, я просто хотела довести дело до конца. Мой адвокат – хрупкая очаровательная девушка Маргарита Пальцева, немного волновалась, выступая перед судом, но собранными доказательствами она разбила в пух и прах всю защиту «Жилищника».
Слушая ее речь, я уже понимала, что мы победили. Просто потому, что такие люди на нашей стороне! 21 декабря 2016 года Нагатинский суд города Москвы признал вину ГБУ «Жилищник» и обязал их выплатить компенсацию морального ущерба. Только деньги здесь ни при чем. Единственное, чего я хотела с самого начала – чтобы ни одна семья никогда не пережила того ужаса, который пережили мы.
Я хочу, чтобы такого больше не повторилось. Чтобы коммунальные службы понимали ответственность, которая на них лежит. Чтобы каждый дворник и каждый начальник этого дворника знал, что если сегодня он плохо посыплет улицу и кто-то пострадает, то завтра он будет отвечать по закону. Если бы этого не случилось, это бы означало, что мой отец погиб напрасно.
Я верю, что где-то там мой папа сейчас очень мною гордится. После суда я снова плакала. Но теперь это были слезы облегчения. Я от всей души хочу пожелать всем вам здоровья и счастья. Любите друг друга, берегите своих близких, но если случится беда, не бойтесь бороться и защищать свои права! Даже если для этого нужно идти против системы. Не бойтесь попросить помощи, вы удивитесь, как много рук протянутся к вам. И помните, хороших людей гораздо больше, чем плохих!