«Самоирония — спасение от всего». Александр Ширвиндт — о юморе, жизни и любви

О детстве

Из детства четко помнится начало войны. Подмосковье, поселок Ильинское. Это сейчас там хоромы, а раньше были скромные интеллигентские дачи, рядом город Жуковский со своим знаменитым авиационным центром. <…>

Часть детства прошла в эвакуации, в городе Чердынь, теперь это Пермский край. Там есть какой-то музейчик, и работающие там за пять копеек милые дамы создали уголок, посвященный Ширвиндту. Это так трогательно!..

Александр Ширвиндт в детстве. Фото: Москвич Mag

Мой отец был скрипачом, и всю войну мотался с фронтовыми бригадами, мать руководила этой бригадой. Мы там, в Чердыне, ели чеснок, чтобы не сдохнуть от болезней. Но как нас опекали! Это же Сибирь, совсем другой народ. Я с возницей возил воду в бочке на лошадке. Мороз жуткий, и мы в гору тащимся. Даже есть фотокарточка, я там пошел в первый класс и проучился до третьего. Так что я чердынец!

О жене

Летом 2021 года вся семья собралась на даче отметить мой день рождения. Наталия Николаевна (жена Александра Ширвиндта – Ред.) сказала тост: «Вы сидите, выпиваете, вам уютно и приятно. Ничего этого не было бы, если не одно событие, которое произошло ровно 70 лет назад, — если бы мы с Шурой не познакомились». Все стали хлопать и кричать «Горько!» <…>

Если кто-то женат три месяца и семь дней, то влияние жены на него одно, а если 70 лет, несколько иное. <…>

Александр Ширвиндт с женой Натальей. Фото из сообщества ВКонтакте Московского театра сатиры

Моя супруга — очень образованный человек. Она десятилетиями решает кроссворды без помощи Гугла, разгадывая их почти стопроцентно. Иногда она в панике обращается ко мне, зная, что я ничего не знаю, — для выхода эмоций, и спрашивает что-то вроде: «Толщина льдов в Гренландии в период усиления Гольфстрима, четыре буквы по горизонтали». Тут важно, что по горизонтали, а не по вертикали — легче признаться, что не знаю.

…Самый главный наш цемент — это разные профессии. Когда оба в одном клубке — это ужасно. Моя жена была очень мощным архитектором. К примеру, Омский театр музыкальной комедии был построен по ее проекту.

Жизни без ревности не бывает. Но мы как-то смогли переступить через все гейзеры молодости, главное, что эти гейзеры не были круглосуточными. Самые трудные — первые годы.

О сыне

Мишка получился парень хороший <…>. Я в воспитание не верю. У Мишки огромное среднее образование, он учился в четырех школах, выгоняли отовсюду, дисциплина у него была жуткая. Унитазы взрывал…

Я скажу вещь жутко непедагогичную, но все эти разговоры про то, что надо учить, не разрешать, воспитывать, быть примером, все это ерунда полная.

Александр Ширвиндт с сыном. Фото: Москвич Mag

Верю только в генетику, в то, что человеку было заложено в тот миг, когда зарождается жизнь. Что заложено, то вылезет рано или поздно.

Из этой же оперы учить хорошего мальчика или милую девочку на актера. Хоть заучись, но будет только то, что дано ему природой. Если боженька на него не упал, то он будет просто хорошим ремесленником. Так же и в воспитании.

О дружбе

Мы с Мишкой Державиным дружим всю жизнь (Актер Михаил Державин ушел из жизни 10 января 2018, после того, как было записано цитируемое интервью. — Примеч. ред.). С ним ведь невозможно поссориться. Он внеконфликтный. Это я зануда и матерщинник, он нет.

Александр Ширвиндт и Михаил Державин. Фото из сообщества ВКонтакте Московского театра сатиры

Больше было ощущений, что мы не разлей вода. Просто мы много вместе работали, а так у нас разные дома, жены и дети.

О юморе и сатире

Сатира — это уже не мое, она подразумевает злость. Мне ближе самоирония — спасение от всего, что вокруг.

Эрдман, Шварц — вот близкие мне авторы. У них нет злости, есть грусть и ирония. Волшебник из «Обыкновенного чуда» говорит замечательные слова: «Все будет хорошо, все кончится печально».

Александр Ширвиндт с Александром Олешко на сцене театра сатиры. Фото из сообщества ВКонтакте Московского театра сатиры

Так вот, когда знаешь, что все будет хорошо и кончится печально, — какая уж тут сатира. Сатира должна единственно что — настораживать. Если адресат сатиры не полный кретин, он насторожится, почуяв стрелы. Смеяться нельзя только над идиотизмом: когда человек поглощен какой-то идиотической идеей — его не сдвинешь. Он может лишь злиться, отбиваться. В шутке же, в иронии все-таки есть надежда, что предмет иронии это услышит.

О современности

Однажды журналисты спросили, какой у меня самый нелюбимый вопрос. Ответил, что самый нелюбимый: «Как вы относитесь к сегодняшней жизни?» Потому что я к ней уже не отношусь. Я отношусь ко вчерашней и позавчерашней жизни.

О звезде

У меня есть ордена, а также одна звезда. Личная. Раньше, когда планеты еще не покупали, система была такая: где-то в астрономической лаборатории сидела большеглазая, очевидно, не востребованная на Земле девушка и круглые сутки смотрела в телескоп. Потом вдруг кричала: «Ой, я открыла новую звезду! В созвездии Бзи левее Бза вижу Бзу!» Проверяли, есть ли там какая-то микроскопическая фигня. 

Фото из сообщества ВКонтакте Московского театра сатиры

Тот, кто эту звездочку разглядел, мог сказать: «Я хотел бы, чтобы ее назвали «Ширвиндт», и несколько инстанций, в том числе американская, утверждали название.

У меня есть сертификат. Малая планета под названием Shirvindt — всего 10 км в длину. Уже лет двадцать я имею собственную площадь в космосе и «летаю» где-то недалеко от звезд по имени Хармс и Раневская. Чем очень горжусь.

О страхе

Трусость — сестра паники. Смерти я не боюсь. Я боюсь за своих близких. Боюсь случайностей для друзей. Боюсь выглядеть старым. Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то… «Наше всё» написало очень правильно: «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог…» Будучи молодым, я считал, что это преамбула и не более. Сейчас понимаю, что это самое главное в романе.

Я красивый старик, боящийся стать беспомощным. В общем, диагноз — «старость средней тяжести».

О внуках и правнуках 

У меня в последнее время масса всего народилось. У моей внучки Саши двойня. Близнецов привозили к нам на дачу на смотрины, и я с трех метров в маске разглядывал смешных правнуков. Один на ладошке помещался, а другой — здоровый такой.

Только отвезли их с дачи в Москву, как у моего на тот момент 61-летнего сына Миши, молодожена, родился сын. То есть у Михаила Александровича родились двое внуков и одновременно он родил этим внукам дядю. И дядя на месяц младше племянников.

Чтобы позволить себе в период карантина и вселенского кошмара приобрести сразу трех новорожденных, нужно иметь наглость, смелость, нахальство и, конечно, чувство юмора. Через каких-нибудь 20 лет эти три мужика будут говорить, что родились в 2020 году во время самоизоляции. Какое начало биографии! <…>

Александр Ширвиндт с сыном и внуками

С правнуками, когда они непрерывно рождаются, главное — запомнить, как кого зовут. Еще и имена дают непростые. У меня есть Элла, Рина, Семен и Матвей. И надо знать, какое имя кому принадлежит.

Недавно у Миши был день рождения, и он сказал: «Ничего праздновать не будем, а просто соберемся по-семейному, в узком кругу». Этот узкий круг — уже за 25 человек: от года до 87 лет.

У меня есть ползающие внуки и правнуки, потом постарше — ходящие, потом Эллочка — думающая. Она очень витиевато и грамотно говорит. Например: «Вообще-то, когда нет родителей, я засыпаю не в десять, а в районе одиннадцати. Но это в порядке исключения». Как-то в приватной беседе во время засыпания она мне сказала: «А поговаривают, что в молодости ты был красивым». Спрашиваю: «Кто это поговаривает?» «Ты их не знаешь», — отвечает.

По материалам ТАСС, Афиша Daily, Московский комсомолец, Аргументы и факты, Российской газеты, книг Александра Ширвиндта «Опережая некролог», «Склероз, рассеянный по жизни», «Отрывки из обрывков»