Взрыв
4 апреля 2020 года в многоэтажном жилом доме в Орехово-Зуево произошел взрыв бытового газа. Экипаж, в котором в этот день дежурили Дмитрий и его собака Санни, оказался первым кинологическим расчетом на месте трагедии и незамедлительно приступил к поиску пострадавших в обрушенном подъезде.
— Санни все обошла и дала понять, что живых тут нет. Затем подвела меня к завалу, как бы показывая взглядом: «А это место тебя интересует?» Тело погибшей женщины извлекли и дали команду на работу спецтехники, чтобы начать расчистку завалов. До момента, пока не обнаружены все пострадавшие, такие работы не проводятся. Санни завершила поиск, — вспоминает Дмитрий.
За работу в Орехово-Зуево Дмитрий и Санни получили нагрудный знак МЧС России «Участнику ликвидаций последствий ЧС».
Дмитрий был бы рад никого и никогда не искать под завалами. Но обрушения случаются, да и других опасных ситуаций, к сожалению, хватает. Задача Санни — прочесать территорию и найти человека. Когда поисковые работы ведут с собакой, людей находят быстрее.
— Однажды нас вызвали осмотреть обвалившийся котлован на стройке. Санни тогда живых не обнаружила, но указала на место, где, как оказалось, был погребен погибший. Без собаки найти его, заваленного в котловане тоннами земли, было бы очень тяжело, — уверен Дмитрий.
Нашел Санни после фильма «Марли и я»
В добровольческий отряд «СпасРезерв» Дмитрия привела собака. Она появилась у него, когда семья распалась и его ничто не радовало.
— Я старался отвлечься от грустных мыслей, смотрел фильмы, читал книги. После просмотра фильма «Марли и я» понял, что мне очень нужна собака. Правда, знакомые собачники отговаривали, мол, не мое — воспитывать и ухаживать за собакой, — вспоминает Дмитрий.
Он хотел взять черного лабрадора. Но когда пришел выбирать щенка, первой к нему подбежала палевого окраса девочка, лизнула ботинок и сердце Дмитрия екнуло. Так в его жизни и появилась Sunny Smile (солнечная улыбка). Хозяин называет ее просто Санни или Саня.
Санни Смайл
Дмитрий дрессировал ее сам. На испытаниях охотничьих собак Санни выполнила задания лучше других псов, которые занимались не первый год. Судьи были в восторге и присвоили ей вторую степень рабочей собаки.
Далее Санни училась в группе для поисково-спасательных собак и вновь блестяще сдала экзамен.
— Собака была обучена, аттестована, прошла экзамены в МЧС, допущена работать в зону техногенных ЧС, а я остался обычным гражданским. Понял, что своей собаке не соответствую, и чтобы у нее был шанс показывать мастерство, мне тоже нужно было получить допуск к поисково-спасательным работам.
Так Дмитрий и попал в «СпасРезерв». Отучился в столичном учебном центре (УМЦ ГО и ЧС) и получил все возможные допуски, да так втянулся в спасательное дело, что стал выходить на дежурства. Вместе с Санни.
«СпасРезерв» — организация спасателей-волонтеров, в которой сегодня состоят более 250 человек. Его деятельность активно поддерживают Департамент по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и пожарной безопасности Москвы, Главное Управление МЧС России по Москве и Российский союз спасателей.
«Мы стояли по пояс в болоте»
Добровольцы из «СпасРезерва» часто сотрудничают с «Лизой Алерт». В поисках пропавших людей в лесу Дмитрий и Санни тоже помогают. Хорошо обученная собака на поиске в природной среде может заменить десятки пеших волонтеров.
Однажды Дмитрий и Санни участвовали в поисках пожилого мужчины в лесу. Доброволец должен был идти в паре с еще одним расчетом «Лизы Алерт», но обстоятельства изменились — остался без напарника. Дело было вечером, штаб сворачивался. Дмитрий подумал, что подготовлен хорошо — есть компас, навигатор, рация, собака. Но оказалось, что просеки, обозначенной на карте, не существует.
— Стою по пояс в жиже, вокруг валежник. Болото! Оказались с Саней словно в колодце. Навигатор работает только при движении, а мы стоим на месте. Что показывает компас — в темноте не разглядеть, связи по рации нет, телефон не работает. Чтобы идти, нужно было нести Санни на руках, потому что торчащие сучья могли порезать ей брюхо. Барахтались долго, но в итоге как-то выбрались. Тогда я получил хороший опыт, один больше не полезу.
— Как ведет себя Санни в критических ситуациях, подобных этой?
— Она верит в меня, в то, что я делаю, даже если немного сомневается. Это смелая собака. Однажды, когда она еще щенком была, мы тренировали в лесу в Тверской области ее охотничьи навыки, и вдруг на нас вышел медведь. Санька встала между мной и медведем, стала защищать. Облаяла косолапого, и тот ушел.
Санни настолько доверяет хозяину, что может даже терпеть невыносимую боль, если он рядом. Зимой Дмитрий мысленно прощался со своей любимицей. Санни перенесла сложную операцию, а наркоз в ее возрасте (Санни 9 лет) чреват неприятными последствиями. Но она справилась.
Так получилось, что дома швы на брюхе разошлись, вся квартира в сукровице, в ветклинику в таком состоянии везти невозможно, и Дмитрий решил шить сам. Инструменты дома были, а обезболивающее — нет. Санни смотрела на него и терпела. В клинике исследовали каждый шовчик, сказали, что работа сделана аккуратно.
Казалось, что Санни поправилась, но на очередной прогулке Дмитрий заметил, что она его не слышит, как не слышит и другие звуки. Над ней можно было греметь кастрюлями — не реагирует. Так сказался наркоз.
Дмитрий думал, что пришло время все в жизни кардинально менять, уводить Санни со службы, но и с временной глухотой собака справилась. Сейчас снова выходит на дежурства.
«Страшно, что не успеешь помочь»
Еще подростком он позвонил на номер телефона доверия и сказал: «Хочу помогать людям». Оператор уверяла, что это очень просто, и предложила начать прямо сейчас — например, перевести бабушку через дорогу. Но Дмитрию нужно было что-то глобальное. Он тогда ответил, что хочет помогать чуть ли не всему миру. И этот мир однажды замкнулся на конкретной девочке.
— Мы с мамой ехали на дачу, мне было лет 16. На платформе я обратил внимание на красивую девочку. А когда уже сели в электричку, через какое-то время люди вдруг закричали, что человеку стало плохо и нужен врач. Народ расступился, и я увидел ту девочку. Она лежала на сиденье в электричке. Никто не понимал, что случилось. Подошел человек, представился врачом и сказал, что она умерла, — вспоминает Дмитрий. — Мама девочки зарыдала, а я даже не понял, как оказался рядом. Тогда я ничего про оказание первой помощи не знал, только в фильмах видел. Начал девочку «качать», и через какое-то время она открыла глаза. Реанимировал.
— Не страшно было тогда?
— Я не думал об этом. Просто был шокирован — как так? Вот она стояла — самая красивая девочка — и все, что ли? Там все были в шоке. Умерла же вроде. Мама рыдает. И я сам не понял, как все произошло. Потом ее мама говорит, что вот этот парень тебя спас, про искусственное дыхание ей сказала. А та девочка удивленно показывает на губы, как бы спрашивает — «рот в рот»? Мы же подростки были, воспринимали все остро.
Уже потом, когда Дмитрий обучался спасательному делу, анализировал те события и с удивлением понял, что тогда сделал все правильно. Так же, как однажды зимой, когда помогал вытаскивать на морозе троих пассажиров из автомобиля, который попал в ДТП.
— Ночь, зима, мороз. Я тогда даже не думал ни о каких спасательных работах. Это случайность. На трассе увидел машину. В «жигулях» оказались заблокированы двое пассажиров на заднем сиденье и водитель с открытым переломом ноги. Он кричит от боли, а из-под капота автомобиля идет дым. Мне кричали издалека, чтобы я оттуда отходил, — вспоминает Дмитрий.
Он вытащил из машины пострадавших и помог загрузить их в скорую.
Я все спрашиваю его про страх. За свою жизнь и жизнь товарищей. Как со страхом сейчас, когда он оказался в добровольческом спасательном отряде?
— Я осознанно сюда пришел, с пониманием, что может произойти все что угодно. У меня есть конкретные задачи. Нужно сконцентрироваться на них и максимально четко решить, — рассказывает Дмитрий. — Может быть, я не попадал в ситуации, когда возник бы страх, но не помню, чтобы он мной владел. Когда ты в качестве «якоря», лежа на балконе, страхуешь товарища, который спускается в квартиру на веревке, рискуешь потерять его и вылететь вместе с ним, если делаешь что-то не так. С любого этажа лететь, мягко сказать, неприятно. В разрушенном здании, такое в моей практике было трижды, в любой момент на тебя может упасть плита. Но ты же обучался, должен сделать так, чтобы все было безопасно для тебя, твоих товарищей и максимально безопасно для тех, кого вытаскиваешь.
Более всего Коваля волнует другое. Ему хорошо знаком страх, когда понимаешь, что шансов помочь ничтожно мало.
Один из таких случаев помнит до деталей. Дежурную смену «СпасРезерва» вызвали к человеку, который выпал с балкона. Мужчина повис с внешней стороны балкона, зацепился. Квартира изнутри закрыта, жена и дочь держат отца за руки, вытащить не могут, сам он обратно влезть не в силах. На вызов спасатели-добровольцы выехали быстро, и, пока ехали, Дмитрий размышлял:
— Дом старый, сталинка, балконы резные, квартира закрыта изнутри. Открыть нам ее никто не может. Взламывать двери? Снизу не подлезу к нему, высоты трехколенной выдвижной лестницы хватит только до третьего этажа, а тут пятый. Спуститься к нему сверху? Нужно найти соседей, там зафиксироваться, подобраться к нему и попытаться зафиксировать. Хватит ли времени? Человек-то уже висит. Продержаться в таком положении сложно даже две минуты. И это все вертится в голове. Пока подъезжали, я лишь предполагал, как могут развиваться события. На месте часто все происходит иначе, чем ты мог представить.
К тому моменту, как приехал Дмитрий с командой, мужчина сорвался. Времени не хватило. В душе осталась тревога и страх, что можно не успеть.
Пассажир с открытым переломом кричал от боли
Обычно на ДТП экипажи добровольцев направляют в помощь профессиональным отрядам. Тем не менее, они готовы к такой работе — есть оборудование, навыки. А в тот день, говорит Дмитрий, выехали на аварию по стечению обстоятельств.
Спасатели-добровольцы возвращались с социального вызова и увидели на трассе разбитые машины. Со стороны было ощущение, что там уже ничего не происходит, нет никаких движений, никакой суеты. Но оказалось, что авария произошла за несколько секунд до того, как машина «СпасРезерва» выехала за поворот.
— Легковушка на большой скорости летела через перекресток, водитель не справился с управлением, и машина врезалась в КамАЗ, — вспоминает Дмитрий. — Да с такой силой, что аккумулятор от удара пробил капот, вылетел из машины и застрял метрах в тридцати от нее между прутьями забора.
В автомобиле было трое пострадавших. Один просто испугался, другой был без сознания, третий кричал от боли. Автомобиль спасатели разрезали, пострадавших достали, передали скорой.
Видео с работы на этой аварии увидел молодой человек в сети, решил тоже стать спасателем-добровольцем, отучился и пришел в отряд «СпасРезерва».
Попал в смену Дмитрия и в этот же день оказался на серьезной аварии на 3-м транспортном кольце.
Небольшой грузовик перевозил продукты ночью, влетел в уборочную технику. Один пассажир оказался зажат торпедо и практически повис из окна автомобиля. Внутри находилось еще два человека.
Дмитрий с командой приехали следом за профессиональным отрядом «Центроспас». Работали вместе. Разрезали двери, подняли большим домкратом торпедо, вырезали лобовое стекло, эвакуировали пассажиров. Профессиональные спасатели тогда отметили мастерство добровольцев.
«Жена и дочь в квартире, не открывают сутки»
— Трехлетний ребенок закрыл входную дверь в квартиру, мама осталась в коридоре, а на плите варился суп, — рассказывает Дмитрий. — Ситуация могла спровоцировать пожар и угрожала жизни ребенка. Тогда мне показалось, что прошло много времени, чтобы открыть дверь, но на все перемещения и работу понадобилось 11 минут.
Иногда вскрыть дверь удается быстрее. Все зависит от сложности замка и самих дверей. Они, как говорит Дмитрий, бывают разные — от китайских алюминиевых до прочных бронированных.
— В три часа ночи в рабочий чат приходит сообщение о том, что женщина с грудным ребенком за дверью не отвечает сутки, — рассказывает Дмитрий. — Заявитель — муж. Согласно вводным данным, это ЧП. Раз сутки не отвечает, значит, внутри может быть все что угодно. Нужно действовать молниеносно, опасаемся за жизнь малыша. У шлагбаума нас встретил встревоженный муж. Показал на окно квартиры, в котором горит свет. С дверью пришлось повозиться.
Переживаю, что там может быть, сердце стучит бешено, и такое ощущение, что слышу стук сердца своего коллеги.
Так мы еще не работали никогда…
Три часа ночи, стук, звон, скрежет стоит на весь дом. Соседи все вышли, головами качают — что же там такое может произойти. Сочувствуют мужу, волнуются.
— Дверь далась с большим трудом, мы ее буквально вырвали. А в дальней комнате спали жена и ребенок. До сих пор не понимаю, как они не слышали грохот? Самое интересное выяснилось позже. Оказывается, человек, который прочел сообщение в чате, вместо слова «стуки» увидел «сутки». А это разные обстоятельства и разные вводные. Когда «не реагирует на стук» — это совсем другая история.
Когда-то академик Анатолий Федорович Кони, говоря о том, какое значение имеет порядок, в котором расположены слова, и как меняется смысл и характер фразы от их перемещения, подтвердил свою мысль замечательным примером перестановки двух слов: прекрасно звучит — «кровь с молоком» и отвратительно — «молоко с кровью», — улыбается Дмитрий.
Мир одиноких стариков
На суточное дежурство отряд заступает в 8:30 утра. Дмитрий Коваль — старший смены. Насколько она будет насыщенной, предугадать сложно, но уже через полчаса поступает вызов.
Пожилая женщина с инвалидностью не может самостоятельно подняться с кресла. Невестка, которая ухаживает за ней, помочь не может, потому что вес пенсионерки — 160 килограммов.
Когда Дмитрий пришел в отряд, самое сильное впечатление на него произвел этот ранее неизвестный мир — одиноких, покинутых бабушек и дедушек.
— В обычной жизни мы их не видим, не пересекаемся. Они не ходят по улицам, в кино, магазины. Сидят в своей квартире или лежат. Некоторые — а таких немного — под присмотром, но большая часть предоставлены сами себе. Бывают ситуации, когда старики лежат два-три дня. Ни сходить в туалет, ни поесть. Просто лежат и ждут, когда умрут, — говорит Дмитрий.
Есть адреса, на которые спасатели выезжают регулярно. Дружелюбная и веселая женщина в возрасте, инвалид детства, иногда падает с коляски и самостоятельно подняться не может. В ее квартире есть тревожная кнопка. Звонит в службу 112, ей помогают, и она продолжает жить.
Сейчас Дмитрий спокойнее относится к увиденному. Все, что может, делает — хоть немного облегчить бытовые моменты: телефон поближе поставить, мебель передвинуть, чтобы было удобнее передвигаться.
— Бывает, человек уже не в состоянии воспринимать внешний мир, и родственники у него есть, и могли бы помочь, но… не помогают, — говорит Дмитрий. — Женщина лежала на кухне, видимо, уже давно, в полуобморочном состоянии, обезвоженная. Горы мусора кругом. Но самое обидное, что в этом же подъезде живет ее сын. Он звонил, но почему-то так до мамы и не дошел.
А бывает наоборот.
— Перед дверью нас встретил мужчина. Не может попасть в квартиру, волнуется, почему отец не открывает. Вскрыли дверь. В квартире посреди комнаты в куче банок из-под пива обнаружили пьяного хозяина.
Его взрослый сын заплакал и только и смог сказать: «Папа, ну что же ты за человек?!»
Случаев, которые происходят с одинокими стариками, великое множество. Вот, например, дедушка несколько дней лежал на полу, а потом все-таки смог позвонить в службу 112, откуда ему на помощь направили ребят из «СпасРезерва».
— Обычно Санька всегда на сменах, но я ее не беру, когда иду к бабушкам и дедушкам. Но в этот раз взял, не знаю даже, что сподвигло. Санни подошла к человеку на полу, помахала хвостом. Удивительно, что он был в неописуемом восторге, увидев собаку. Благодарил нас. Собак он не видел очень давно.
Или вот другой мужчина-инвалид, которого хорошо помнит Дмитрий. Сам живет в одной комнате, а две собаки-дворняги — в другой, там же, на газеты, справляют нужду. К нему ходят соцработники, а переезжать в интернат мужчина не хочет. Это его выбор, ему дорога свобода, хоть и такой ценой. Добровольцы помогли подняться мужчине и выгуляли собак.
Дома горы мусора, а под ними — человек
В роликах, опубликованных в инстаграме «СпасРезерва», можно наблюдать, как ребята не могут попасть в квартиру из-за гор мусора. Такое, по словам Дмитрия, встречается довольно часто.
— Да, есть люди, которые собирают и складируют мусор в своей квартире. Это заболевание — хоардинг, или синдром Плюшкина. Иногда мы видим огромное количество мусора, в котором нужно найти человека, — рассказывает Дмитрий. — Помню двухкомнатную квартиру на пятом этаже, до потолка заваленную мусором практически с помойки — рваные сумки, пивные банки и прочее. Нас вызвали соседи и сотрудники полиции, думали, что бабуля находится в квартире и не подает признаков жизни, было опасение, что ее засыпало этим мусором.
Дверь спасатели тогда смогли приоткрыть только сантиметров на пятнадцать.
Квартира была завалена до потолка так, что даже самый компактный боец «СпасРезерва» не смог протиснуться в щель между потолком и мусором.
В надежде найти где-то под завалами хозяйку квартиры начали разбирать их. На помощь направили еще два экипажа спасателей и сотрудников местной управляющей компании, пытались пробиться одновременно через окно и дверь. Но женщина оказалась снаружи (ходила в магазин), все обошлось.
Похожая история. Бабушка стоит на площадке в подъезде, не может попасть в квартиру. Соседи предложили ей стульчик. Деревянную дверь в старом доме спасатели отжимали гидравлическим инструментом и смогли приоткрыть ее лишь на 5-7 сантиметров, а потом просто сняли с петель. Квартира оказалась до потолка заполнена новыми вещами «все по 10», жить там, казалось бы, невозможно.
Другой случай в практике спасателей-добровольцев фигурирует уже как ЧП. Соседи почувствовали специфический запах, вызвали участкового, а тот — спасателей. Вскрыли дверь. В квартире все аккуратно заставлено стопками газет до потолка, как в библиотеке.
— Я протиснулся по коридору боком. Только так можно было передвигаться по всей квартире. На маленьком пятачке в кухне обнаружили хозяина. Там он ел, спал. И там же умер.
— Когда такое видите, о собственной старости думаете?
— Да. Это страшно, неприятно. Не хотелось бы оказаться в такой ситуации. Но при этом понимаешь, что никто из нас не застрахован от этого. Оказаться беспомощным, немощным — вот что страшно. Это одна из причин, почему я перестал летать.
В свое время Дмитрий был увлечен парапланерным спортом. Разбился, повредился, восстановился и… продолжил летать. А потом травмировался его друг.
— Он упал в горах в Индии, повредил позвоночник. Его снимали вертолетом, с трудом доставили в больницу, оттуда — в Москву практически в вегетативном состоянии, он мог только пальцами немного шевелить, — делится Дмитрий. — И если бы не его жена Катя, которая долго его лечила, реабилитировала, была рядом и все делала для того, чтобы он начал шевелить сначала пальцами, рукой, потом поворачиваться и ходить с тросточкой, никто не знает, как бы все сложилось. Таких, как Катя, я знаю немного. Понял, что если рядом со мной нет такого человека, то и разбиваться нельзя.
«Часто мы спасаем не кошку, а чувства человека»
— Зачастую мы спасаем не котят. То есть физически да, вытащим щенка или котенка то из канавы, то из трубы, то еще откуда-то, но по факту помогаем человеку, — уверен Дмитрий. — На прошлой смене ездили к одной бабушке. Она мыла полы, кот убежал в подъезд и забился туда, откуда достать она его не могла уже двое суток. Коту 13 лет, и подарили ей его в момент, когда она похоронила сына. Вся ее любовь после трагедии досталась этому коту. Надо было видеть, как она плакала и прижимала его к себе, когда мы его вытащили.
А если бы не достали? Никто не знает, как бы бабушка пережила его отсутствие. Да и животных жалко. Человек же может помочь.
Другого котенка не так давно спасрезервовцы достали из фонарного столба. Он залез в отверстие внизу столба и провалился метра на полтора ниже уровня земли. Спасатели достали бедолагу и в тот же день пристроили в добрые руки.
Пандемия — это не конец света
Год назад, когда в Москве объявили полный локдаун и всех закрыли на карантин, «СпасРезерв» работал. В тот период, согласно статистике, вызовов стало кратно больше. Если в сутки до пандемии отряд в среднем выезжал на 4—5 вызовов, то максимум весной прошлого года — 26 вызовов. Процентов на 80 это были социальные вызовы, помощь немощным.
Руководитель отряда тогда принял волевое решение, и добровольные спасатели поехали на ничейные, социальные выезды. Сейчас ситуация стабилизировалась. Столичный департамент соцзащиты наладил работу службы «Социальный патруль».
Свободно перемещаться по улицам в период локдауна гражданам было невозможно. И если раньше ты мог сам прийти к своей бабушке и помочь ей, то тут все оказались заперты. В «СпасРезерве» были спецпропуска, и ребята ехали на вызов.
— По договоренности мы не должны были выезжать в квартиры к больным коронавирусной инфекцией, — говорит Дмитрий, — но жизнь вносила свои коррективы. Иногда было тревожно. Ты никогда не знаешь, куда идешь и как там будет. Встречались ситуации, когда человек боялся признаться, что сильно болен, переживал, что тогда к нему никто не приедет.
Спасатели могли войти в квартиру, поднять человека, усадить его на кровать, и тут он говорил, что уже две недели держится высокая температура и есть другие признаки заболевания.
— Что делать? Ругаться с ним? Да, он не прав, но я хорошо понимаю, почему он так сделал, и не осуждаю. Мы сами в тот период покупали маски и перчатки, которые в один момент стали дефицитом и понадобились в космических количествах, а на то, что появлялось в аптеках, цены взлетели. Но мы работали.
— Не все ваши коллеги тогда выходили на смены. Почему это делали вы?
— Казалось, что мы вместе можем что-то изменить, помочь большему количеству людей. Сидеть дома? Самого себя беречь при том, что ты можешь оказать помощь? Ну да, эпидемия. Но кто-то должен что-то делать. Иначе жизнь остановится.
Бывают ситуации, когда понимаешь, что, если бы не ты, человек бы умер, реально спасаешь кого-то. Сам за себя радуешься в этот момент, плечи расправляются. Понять все твои чувства может тот, кто находится в такой ситуации, как ты.
Корзинка с грибами
В «СпасРезерве» Дмитрий и Санни заявлены как кинологический расчет. Такой тандем за 13-летнюю историю в отряде первый. Хозяин и собака здесь три года, и за это время Санни стала визитной карточкой «СпасРезерва».
Оборудование в день очередного дежурства проверено, пришло время «разминки» Санни. Прячут человека, Санька должна его обнаружить. Кажется, ей это совсем несложно. Громким лаем она оповещает хозяина о своей находке через считанные секунды.
Человек находился в открытом пространстве возле дерева метрах в тридцати от собаки. Бывали и «головоломки» круче. Например, когда на соревнованиях на обозначенном периметре искали нескольких человек, а хитрые судьи спрятали там лишь одного. Или когда в одном помещении спрятаны двое, один — на втором этаже, другой в подвале, и Санни обнаружила обоих.
За это время Дмитрий научился доверять своей собаке. Без всяких сомнений и условностей. Если Санька «говорит», что там никого нет, значит, нет.
— Она действительно говорит со мной и все понимает. У нее отличная мимика. Тут невозможно не понять. В ветклинике после всех процедур может убедить врача дать ей вкусняшку, которую я приготовил для нее и оставил до времени на тумбочке. Много разных историй, но одна мне нравится особенно.
Однажды мы поехали собирать грибы с друзьями, — продолжает Дмитрий. — Никогда Саня не занималась этим и слово «гриб» не слышала. Друзья говорят: «Если у тебя такая умная собака, почему она не ищет грибы?» Ну, говорю, ищи, что же делать. Через некоторое время приносит вот такой подберезовик (Дмитрий показывает: сантиметров пятнадцать), а через какое-то время — еще один. Потом она снова ушла, мы — за ней. Кто-то оставил лукошко с грибами недалеко, она и таскает оттуда. Я пополам от смеха загибался. Умница. О, смотрите, Санька куда-то бежит во сне, — шепотом говорит Дмитрий и взглядом показывает на чуть дергающиеся лапы спящей собаки.
Через пару минут смена снова едет на вызов. Девушка не может снять кольцо с пальца. Берут с собой кольцерез и ящик со слесарным инструментом, пригодиться может все.
Как Санни и Дмитрий вдохновили художницу
Служба в зоне ЧС имеет свой срок. Санни уже в том возрасте, когда ее хозяин с грустью задумывается об этом. Они все делают вместе. И когда настанет время уходить из отряда, значит, и Дмитрий выберет другой путь.
Например, Санни здорово ладит с людьми, дети во дворе от нее в восторге, иногда родители звонят и спрашивают, когда выйдет собака, чтобы ребенок мог с ней поиграть. Одна девочка научилась считать благодаря знакомству с лабрадором. Чтобы найти нужное окно квартиры, где живут Дмитрий и Санни, и понять, дома ли они, нужно посчитать этажи.
Эта удивительная собака способна вызывать эмоции и побудить к созиданию даже на расстоянии. Так случилось с художницей из Москвы, Катериной Анфиловой.
— У меня дочь и сын. У дочери диагноз — синдром Ретта. Она нуждается во мне круглосуточно, без помощи не ходит, не садится, — рассказывает Катерина. — Не так давно узнали, что состояние дочери ухудшается. Желания рисовать от того, что происходит дома, не прибавлялось. Я совсем сникла. Когда художник перестает рисовать, потом сложно снова начать, думаешь, кому и зачем это нужно?
Когда в прошлом году всех закрыли на карантин, стало совсем тяжело. Мы любим движение, перемещения, путешествия, а тут вообще никуда не выйдешь, — продолжает она. — Я себя никак не могла взбодрить. И тут моя подруга-кинолог говорит: «Смотри, какой классный человек». Я стала смотреть историю Дмитрия в соцсетях. Они с Санни вдохновили меня снова взять карандаш. Получается, и меня спасли. От уныния, тяжкого внутреннего состояния. Дмитрий и Санни напоминают о главном. В нашем мире все еще есть место настоящей дружбе, искренности, доброте.
Портреты уже висят в квартире Дмитрия, а Катерина продолжает рисовать другие.
После смены в «СпасРезерве» хозяин Санни идет на работу. Он возглавляет рекламно-производственную фирму, но Дмитрий и его близкие рады, что нашел он себя в добровольчестве. В том, что может кому-то помочь.
Фото: Ольга Кожемякина
Иллюстрации: Катерина Анфилова
Материал подготовлен при содействии ГУ МЧС Москвы