Сбежать от цивилизации на протезах
— Мы любим заниматься суровым туризмом, попадать в те места, куда не всегда можно дойти ногами, — рассказывает 36-летний юрист Дмитрий Кондрашин, в свободное от работы время автор и лидер проекта «Внедома». Суть проекта в том, что люди с особенностями здоровья и без них собираются вместе, садятся во внедорожники и отправляются так далеко, как это только можно представить. Например, на перевал Дятлова. У Дмитрия ампутированы обе ноги – в 12 лет он «по глупости» попал под поезд, так что для него трофиэкспедции – это не просто любовь к большим машинам и бездорожью, но еще и вынужденная необходимость.
Чтобы исполнить мечту – увидеть перевал Дятлова, Кондрашин и компания провели в пути 7 дней, проехали 1800 километрам по дорогам и еще 160 по тайге.
Хотя место обязывает, никакой мистики не случилось. Напротив, группе постоянно везло – с погодой, с машинами, они, конечно, ломались, но не на самых сложных участках пути, а это три северные реки, которые нужно преодолеть вброд, несколько болот и сплошные горные камни на последних 30 километрах перед перевалом. Но главная сложность маршрута была как раз в том, что он очень далеко от цивилизации. Если в машине случалась поломка, приходилось рассчитывать только на свои силы: знать, как и чем отремонтировать, заранее подумав о запчастях, либо включать смекалку.
— Иначе максимум, на что можно рассчитывать – это встретить туристов и вместе с ними передать, какие детали тебе нужны. Может, кто-то с последующей группой их принесет, — объясняет Дмитрий.
Проект «Внедома» начинался как блог о путешествиях семьи Кондрашиных. Сначала непростыми экспедициями увлекся Дмитрий. Среди его окружения, конечно, не обошлось без скептиков. Даже жена Ирина была против.
— Скептицизм был связан не с тем, что, мол, куда ты лезешь, инвалид, а с тем, что машина новая, зачем ее ломать. Потом сама супруга решила попробовать поехать со мной, втянулась, и теперь вся семья меня поддерживает. Мы специально для экспедиций и машину приобрели, которую не жалко, – «уазик».
Первое время Дмитрий и Ирина ездили недалеко – по району и по Самарской области. Потом были поездки в Алматы, в Джамбул – это три с половиной тысячи километров от Сызрани, самая граница Казахстана и Китая. Впервые по-настоящему дальнее внедорожное путешествие Кондрашины совершили в прошлом году, когда поехали на Южный Урал. Тогда они решили, что раз сами с инвалидностью и могут забраться так далеко, то почему бы не предложить другим, в машине же все равно есть место.
Теперь перед каждой экспедицией, а на перевал Дятлова она была четвертой по счету, Дмитрий кидает клич по соцсетям – ищет единомышленников со всей страны: от родной Сызрани до Перми и Новосибирска. Люди просятся в команду по самым разным причинам: одним просто скучно сидеть дома, для них это возможность сменить обстановку, другие едут, чтобы проверить себя, что-то себе доказать, а кто-то просто давно мечтал увидеть Урал или Кавказ, и неизвестно, будет ли у него такой шанс в следующий раз.
Устает тело, но отдыхает душа
На перевал Дятлова в этот раз отправились 9 человек, у четверых из них инвалидность: ДЦП, рассеянный склероз, ампутация. Те, кто здоров, как волонтеры оказывали помощь другой части команды в быту и по передвижению.
— А такого, чтобы потребовалась экстренная медицинская помощь, слава Богу, еще не было. Если бы так, это был бы просчет с нашей стороны, — объясняет Дмитрий.
Он убежден: в экспедицию можно отправиться с любым диагнозом. Если человек хочет и готов, команда вместе думает, как это организовать. Все поездки, ночлеги, стоянки планируются с учетом того, насколько мобильны люди, насколько они могут ухаживать за собой или нуждаются в помощи. Ведь одно дело, когда у человека проблемы с передвижением, не беда помочь ему: перенести, подсадить или высадить из машины. Другое дело, когда человеку требуются специальный уход или гигиенические процедуры, например, если он парализован. Хотя и это не повод отказаться от путешествия. В экспедицию на Южный Урал ездил мужчина в инвалидной коляске: смог, выдержал и прекрасно провел время вне дома.
В этом смысле Дмитрий и команда рискует не больше путешественников без особенностей здоровья. Люди с инвалидностью обычно подкованы по медицинской части и лучше любого фельдшера на скорой знают, какие могут возникнуть проблемы и какие препараты нужны, чтобы их снять. Впрочем, не отрицает Кондрашин и того, что каждый вид инвалидности вносит свои ограничения для путешествующего.
— У моей супруги рассеянный склероз. Это заболевание нервной системы, когда разрушаются нервные окончания. Оно проявляется по-разному: головокружения, слабость, слепота, парализация конечностей. Ей естественно требуется помощь, иногда нужно на руках перенести, она не может поднимать тяжести, не может долго трястись на кочках.
С женой. Фото: Dmitry Kondrashin / Vk
У меня своя особенность с протезами: я тоже не могу носить тяжелое, не могу долго находиться в одном положении, каждый вечер нужно соблюдать гигиену для ног, иначе просто не встанешь на них на следующее утро. Люди с инвалидностью в каждое движение вкладывают больше силы, общая усталость увеличивается.
Алексей — участник экспедиции с ДЦП
К вечеру, когда здоровым уже в тягость что-то подать, кружку принести, а уж таким ребятам… Бывает одно желание: покажи мне угол, где можно уснуть.
На поесть даже сил не остается, лишь бы доехать до стоянки, а еще надо лагерь разбить, разводить костер, готовить еду. Элементарно даже помыть посуду людям с инвалидностью сложно, потому что нужно спуститься к оврагу, дойти до ручья.
Но именно в таких путешествиях, как по мне, душа и голова отдыхают от суеты, от будней. Там ничего нет – ни людей, ни развлечений, но в то же время ничего там и не надо. Хорошо просто сидеть у костра и смотреть на эти пейзажи, — рассказывает Дмитрий.
Надо менять отношение людей к инвалидности, а не к словам
Перед экспедицией проект «Внедома» открыл сбор на Планете.ру. Денег просили не много – 50 тысяч рублей. Дмитрий, признаться, не ожидал, что и такая сумма соберется, но люди откликнулись, за что путешественники очень благодарны.
Внедорожные экспедиции затратны сами по себе. Для того чтобы их начать, надо иметь как минимум машину, и не простую, а подготовленную. Это значит, что с самого начала придется потратить много денег на переделку. Более того, сама эксплуатация машины связана с постоянными тратами. Там, где ездят экстремалы, ломается все – хоть «уазик», хоть «рендж ровер». Нужно уметь ремонтировать, иметь в наличии инструменты, запчасти – все это стоит денег. Плюс топливо, одежда, специнвентарь, как палатки или спальные мешки.
— Мы ездим на свои деньги, в свое удовольствие и берем людей в нагрузку. Первый их вопрос: сколько это будет стоить. Обычно мы отвечаем, что нисколько. Но в этот раз решили открыть сбор, потому что очень большой пробег автомобилей. Та сумма, которую мы собирали, 50 тысяч, – это только на топливо, чтобы машина туда-обратно съездила. Провиант, инвентарь – это примерно столько же. На это мы сложились командой.
Свое затратное непростое дело Дмитрий любит всем сердцем – такое у него хобби, да и дома сидеть скучно. Пока двигаешься, ты живешь, и не нужно избегать трудностей, в том числе физических. Если систематически обходить стороной все проблемы и трудности, со временем даже ложку не поднимешь, считает Дмитрий.
Дмитрий
— Если у человека есть желание жить, то он всегда будет жить. А если такого желания нет, то его ничем не заставишь. Просто инвалидам надо в люди выходить, чтобы их общество видело. Если общество их будет замечать, то будет знать, что есть такая группа людей, о которых надо иногда вспоминать. А пока инвалиды сидят дома, у нас будут возникать такие ситуации: мужчина паркует машину на место для инвалидов, к нему подходишь, говоришь, что он не прав, на что он отвечает: «Где ты видишь тут инвалидов?»
Привыкло общество, что инвалидов нет, поэтому можно и в очереди не пропускать, и пандусы не делать.
В одной Сызрани около 20 тысяч инвалидов проживает, и очень много колясочников. Когда такие цифры озвучиваешь, люди не верят. А дело в том, что инвалиды просто сидят дома. Выходите больше на улицу, тогда, наверное, в следующий раз соседи подумают, что у них тут инвалид живет, и ему надо оставить это место. Если инвалид сидит дома, значит, ему ничего не надо.
— Дмитрий, вы так свободно и часто пользуетесь словом «инвалид». Сейчас есть мнение, что это некорректно. Вас оно не смущает, не обижает?
— Надо называть вещи своими именами. Инвалид есть инвалид. Сейчас придумали “с ограниченными возможностями”. Но опять-таки кого-то тоже оскорбляет — а почему возможности ограниченные? Надо менять отношение людей к инвалидности, а не к словам. До тех пор пока это будет постыдно, то и слова будут стыдными. А когда перестанут на улицах дети пальцами на инвалидов показывать – смотрите юродивого повезли – тогда и слово перестанут воспринимать негативно.