Сергей Кравец: Почему люди становятся агрессивными?

– Глубинная причина агрессии – невозможность самоопределения. Если я не могу себя самоопределить позитивно, то я самоопределяю себя негативно: я не такой. Я себя определяю как не негра, не азиата, не альбиноса – я себя определяю апофатически. Я не такой. Для того, чтобы самоопределить себя позитивно, нужна самооценка, самоценность: я могу представлять ценность в собственных глазах, а это очень важно.

Сергей Кравец

В прошлом из этого положения выходили замечательно – было самоопределение по сословиям. Я – купец первой, второй, третьей гильдии; я – дворянин. Потом было профессиональное самоопределение: я – учитель, я –инженер, и так далее.

Потом, при советской власти, опять же, самоопределялись по отношению к КПСС. Плюс – профессиональное сообщество. Я – беспартийный ученый; я – беспартийный инженер; я – член ВЛКСМ с такого-то года.

Сейчас очень большие проблемы с самоопределением. Во-первых, ушло или почти к нулю свелось профессиональное самоопределение: мне не важно, что я – врач; я не чувствую свою ценность как инженер. Важность этого самоопределения отпала в 90-х, когда инженеры и ученые подались в «челноки», жизнь заставила их возить и продавать товары.

Практически сошла на нет важность того самоопределения, которое было характерно для моего времени: самоопределение в кругу единомышленников. Была советская власть – те, кто не принимал ее, были единомышленниками.

Стабильно держится пока только самоопределение религиозное и самоопределение по национальности. Сильно растет региональный фактор: мне важно, что я – волгоградец, уралец, сибиряк. Меньше всего это важно, к слову, в Москве. Москвичу меньше важно, что он – москвич, гораздо меньше, чем волгоградцу, что он – волгоградец.

Но все равно самоопределение очень размыто. А раз размыто самоопределение, возникает самоопределение отрицающее. То есть нужен тот, кого ты не любишь, и в этой нелюбви ты самоопределяешься, приобретаешь ценность.

Обретая врага, ты обретаешь себя, и агрессия является формой самоопределения. Вот, где ее истоки.

Был когда-то такой анекдот. Англичанин попал на необитаемый остров, и через какое-то время его обнаружили и спрашивают: «А вот это что такое, хижину вы построили?» «Это мой дом». «А вот это что за хижина?» «А это мой клуб, куда я хожу по вечерам». «А вот это что за хижина, около леса?» «А это клуб, который я презираю».

Это действительно где-то зашито в нашем самосознании – у нас есть предпосылки для агрессии, для нелюбви, для презрения к чему-либо. И это очень легко возбуждается, когда нет самоопределения.

А вот если представить себе человека, который не очень ценит свой дом, у которого нет клуба, куда он ходит, а есть только клуб, который он ненавидит – то вот вам и предпосылка для агрессии. И здесь агрессивность исламских или православных радикалистов или атеистов имеет одни и те же истоки.

Со СМИ другое, это – «ничего личного, только бизнес». Плохая новость продается лучше. Плохая новость требует меньше журналистского труда для того, чтобы она была интересной. Если ты напишешь о том, что убили пятерых, да еще в национальном конфликте, тебя прочтет огромное количество людей, даже если ты написал это безобразно стилистически, совершенно неинтересно и с шестью ошибками.

Если ты хочешь написать о том, как человек, рискуя жизнью, кого-то спас, ты должен сделать литературный шедевр, чтобы тебя прочитали. И, соответственно, при падении качества журналистского труда (а оно неизбежно при таком количестве СМИ), плохая новость – это самый ходовой дешевый товар.

Что касается религиозного противостояния, то, на мой взгляд, противостояние здесь неизбежно. Религия – это та вещь, где вы не можете достигнуть консенсуса. Вы не можете сказать, что ваша вера столь же правильна, как его, ее, и других, женщин-епископов или протестантских гомосексуальных священников. Это другая область. Это не область договоренностей – это область четких и ясных представлений о том, что ты исповедуешь действительно истинную веру, а все остальные, в разной степени, – не истинную.

Другое дело – как относиться к представителям другой веры. Можно их ненавидеть за то, что они веруют по-другому, можно относиться к ним с сожалением, с сочувствием. А еще можно пытаться им хотя бы показать красоту твоей веры – и, мне кажется, это наиболее разумный путь.

Беседовал Михаил Боков

Видео: Виктор Аромштам