Иерусалим глазами одного паломника и трех гидов
Современный святой град разочаровывает одних и окрыляет других. Кто-то видит вместо ожившей Библии невыразительные развалины и слышит явно приукрашенные истории гидов. Кто-то, наоборот, ощущает себя причастным к происходившим здесь событиям, глубже проникает в смысл Евангелия, и даже меняет свою жизнь. А есть и те, кто загадывает на святынях желания и трет платок о Камень Помазания с двух сторон — чтобы получше освятить свой головной убор. Корреспондент «НС» отправился в Иерусалим, чтобы понять, что ждет здесь православных паломников. Находят ли они то, что ищут?
Храм Гроба Господня – это не просто церковь в привычном нам смысле слова, а целый храмовый комплекс, включающий в себя Голгофу, ротонду над кувуклией, кафоликон (соборный храм, являющийся кафедральным для патриархов Иерусалимской Православной Церкви). В общей сложности в храме 42 придела, принадлежащих 6 разным Церквям. На фото : купол кафоликона, меньший из двух куполов Храма Гроба Господня. Больший расположен над Гробницей Спасителя
Иерусалим утраченный
Тот Иерусалим, который помнил Христа, перестал существовать в 70 году от Р. Х. Будущий император Тит Флавий взял штурмом город, в котором укрепились восставшие евреи, и сровнял его с землей. Первые христиане, живые свидетели евангельских событий, перед началом осады успели бежать, а вернувшись на руины, вновь отыскали свои святыни: Голгофу и Гроб Господень, сохранив подлинную топографию святых мест до времени императора Адриана.
Крыша Храма Гроба Господня – сложная система строений, подсобных помещений, переходов. На фото: коптский монах беседует с паломницей, сидя на территории эфиопского монастыря, что на восточной части крыши Храма Гроба Господня
В 135-м, во время второго иудейского восстания, император Адриан еще раз разрушил Иерусалим, а на его руинах возвел новый город Элия Капитолина. Планировка нового поселения значительно отличалась от Иерусалимской и напоминала римский военный лагерь; это был прямоугольник с пересекающимися под прямым углом улицами. Как пишет историк Церкви Евсевий Кесарийский (ок. 275-339), император-язычник засыпал святыни христиан землей, желая вытравить всякую память о христианстве. Поверх насыпи Адриан поставил храм, вероятно в честь Венеры. Благодаря такому усердию императора святые места были не только сохранены, но даже и местоположение их оказалось точно и надолго зафиксировано.
Очередь перед входом в кувуклию. У каждого паломника есть десять секунд, чтобы поклониться гробу Спасителя. Задержаться не позволит строгий привратник
Сменив множество владельцев, пережив несколько землетрясений и войн, «старый город» даже планировку военного лагеря унаследовал лишь в общих чертах, не говоря уже о планировке более раннего периода. И сейчас, когда следуешь за гидом по популярному у паломников маршруту В и а Долороза (лат. Via Dolorosa , «Путь Скорби»), якобы повторяющему крестный путь Иисуса Христа от Судилища до Голгофы, невольно смущаешься. Особенное недоумение вызывают таблички с номерами, указывающие точные места тех или иных событий. «Остановка V , здесь крест взял Симон Коринеянин», — уверенно и бодро поясняет гид и указывает место на стене, на которое якобы оперся Господь Своей рукой (тут же предлагается коснуться углубления в камне и загадать желание). Не слишком доверчивый паломник может усомниться в том, что человечество в течение двух тысяч лет хранит память о таких мелких подробностях. Усомнившись в одном, недолго подвергнуть сомнению и все остальное. Где тут миф, а где реальность?
Шабат: обычный рабочий день для мусульман
Иерусалим сохраненный
У нас есть доказательства подлинности святынь, уверен старший научный сотрудник Института российской истории РАН, доктор исторических наук Николай Лисовой. По его словам, наше знание отчасти основано на предании. Приблизительно в 326 году святая равноапостольная царица Елена, мать императора Константина, прибыла по поручению своего сына в Иерусалим. К этому времени гроб Иисуса Христа был вот уже 200 лет как утерян. На месте сада, на территории которого находилось кладбище, возвышалась насыпь Адриана. Христианская община, хранившая память о местоположении святыни, указала Елене на это место. Вместе с Иерусалимским епископом Макарием I святая Елена начала раскопки и указала точное место распятия и погребения Господа Иисуса Христа, а также крест, на котором Его распяли. Константин построил вокруг гробницы ротонду, а напротив нее — длинную церковь в форме базилики. Между ротондой и базиликой находилась скала Голгофа. До сегодняшнего дня сохранились как остатки этих строений, так и подробная переписка императора с епископом Макарием, которому он поручил строительство.
Елеонская гора. Один из ее склонов сегодня превращен в самое дорогое кладбище Иерусалима
Что же до «Крестного пути», то, как утверждает сотрудник кафедры географии Еврейского университета, православный гид Роман Гультяев, это не обман и не фальсификация, а результат религиозного творчества. «Желание видеть любимого — естественное свойство любви, в том числе и любви человека к Богу, — говорит Роман. — В июле 1099 года участники первого крестового похода отбили Иерусалим у мусульман и нашли постройки времен Константина разрушенными или сильно поврежденными. Вероятно, они ожидали большего и своими руками начали достраивать недостающее. Это была реконструкция библейского пространства, его воссоздание в современной крестоносцам действительности. Они построили большой храм с колокольней, который включил в себя остатки ротонды Константина, скалу распятия и фрагменты базилики. Это тот храм Гроба Господня, каким мы его знаем сегодня. Похожим образом появился и Крестный путь, который был создан в XIV веке католиками-францисканцами. Уже тогда никто никого не пытался убедить в том, что Спаситель наступил именно на тот, а не иной камень. С этой точки зрения современный Иерусалим можно назвать иконой Иерусалима библейского. А икона — это не фотография, у нее другие задачи. Портретное сходство становится не так важно, как реальность изображаемого события, его историчность. Это действительно происходило, и благодаря Иерусалиму мы можем об этом вспоминать».
Многие паломнические компании не согласились бы с Романом.
Иерусалим туристический
Фрагмент старой стены. Через отверстие в ней можно было попасть в город после того, как закрывались городские ворота. Предание гласит, что это и есть то самое «игольное ушко», которое упоминал Спаситель
В погоне за рублем паломнические компании насыщают свои программы максимально возможным числом пунктов. Хуже всего приходится паломникам, приезжающим из Египта: туристы, отдыхающие на берегу Красного моря, покупают однодневный тур в Иерусалим за 100 долларов. Они проводят две ночи в автобусе — и всего несколько часов в самом Иерусалиме. Паломничество превращается для них в забег по святыням с препятствиями.
«Я не вижу смысла в бегании из одной церкви в другую», — говорит инокиня Елена, православный гид по Иерусалиму. Паломничество, по ее мнению, надо строить по-другому. «Сюда стоит приезжать для того, чтобы увидеть саму эту землю, где жил Христос и апостолы, а потом по-другому, по-новому прочесть текст Писания. Очень многие вещи в Евангелии понятны, только когда видишь реалии, упоминаемые в нем. Например, дом, построенный на камне, и дом на песке — пример юмора, понятного только израильтянам. Слушатели Христа наверняка хохотали, слыша это. Дело в том, что строить на песке, то есть в долине, здесь просто нельзя — любая долина зимой становится руслом реки, причем горной реки, которая смывает с трассы груженые трейлеры. Или, например, притча о неплодной смоковнице — только тут я поняла, что это притча об иллюзиях. Смоковница устроена так, что видимость плодов на ней есть всегда, кроме зимы, но какая-то часть действительно плоды, а какая-то — то, что на иврите называется выкидышами, они выглядят как инжир, но несъедобны. По-моему, вместо того, чтобы бегать по сомнительным достопримечательностям, лучше сходить в археологический музей, посмотреть на предметы быта того времени. Ведь многое сохранилось, как ни странно».
Израильский писатель Исраэль Шамир (в крещении — Адам), автор нескольких книг о Святой земле и арабо-израильском конфликте, тоже регулярно водит экскурсии. По его мнению, святые места ценны именно тем, что рождают некий отклик в человеческой душе: от простого воспоминания до настоящей перемены мировоззрения. «Если я вожу далеких от Церкви или даже враждебных по отношению к ней людей, то стараюсь показывать им побольше ландшафтов. Ландшафты остались такими же, какими были при Христе, это те самые холмы, которые Он видел. Затем они, может быть, смогут войти в деревенскую церковь. От нее уже можно идти к собору и оттуда — уже в храм Гроба Господня. А после посещения храма Гроба Господня в человеке почти всегда заметны изменения. Водил я одного московского юриста, абсолютного безбожника. И вдруг вижу, выходит он из гробницы Господней весь в слезах. Думаю, жизнь его после этого изменилась. Помните мытаря Закхея? Тоже ведь был жук отпетый, и тот — раскололся».
Иерусалим клинический
Каждый год десятки тысяч туристов и паломников отправляются в Иерусалим для того, чтобы пройти стопами апостолов. На некоторых это производит столь сильное впечатление, что они и сами становятся «апостолами». Местные психиатры даже ввели специальный термин для обозначения этого явления — «иерусалимский синдром». Впрочем, подобные расстройства отмечены и в других особо почитаемых городах, таких как Мекка и Рим.
Врачи психиатрической клиники «Кфар Шауль», куда привозят всех самопровозглашенных апостолов, успели изучить процесс превращения паломника в «святого» достаточно детально. Он состоит из семи этапов: 1) тревожное возбуждение и нервозность; 2) отделение от группы или семьи под предлогом самостоятельного осмотра города; 3) возникновение потребности в чистоте и непорочности, которая приводит к навязчивому желанию принимать ванны и стричь ногти на руках и ногах; 4) изготовление длинного одеяния наподобие римской тоги, обязательно белого цвета. Чаще всего для этих целей употребляется гостиничная простыня; 5) возникновение потребности петь или выкрикивать религиозные гимны, псалмы или цитаты из Библии; 6) торжественный марш к одному из святых мест Иерусалима; 7) чтение бессвязной и сбивчивой «проповеди», в основе которой содержится призыв к человечеству жить более нравственной, простой и благочестивой жизнью. При этом человек полностью осознает себя и просит не мешать ему в выполнении возложенной на него «миссии». В разное время врачи отмечали от 60 до 200 случаев «иерусалимского синдрома» в год.
Одна из лампад над Камнем Помазания – тем самым, на который, по преданию, положили снятое с креста тело Спасителя для того, чтобы умастить Его благовониями. Лампады принадлежат Церквям разных конфессий
Все вышеописанное касается исключительно людей, не имеющих в анамнезе проблем с психикой. Религиозная экзальтация длится у них, как правило, не больше недели, и когда человек наконец приходит в себя, ему бывает очень стыдно.
Исраэль Шамир часто сталкивается с паломниками в подобном экстатическом состоянии и относится к ним с пониманием. «Не надо спешить с приведением человека в чувство, ведь через некоторое время это и так произойдет само собой. Если он несколько часов повоображает или на самом деле почувствует себя причастным Христу, то кто я такой, чтобы говорить ему, что это не так? Другое дело, если он решит, что может летать. Тут надо его успокоить: “Христос этого не делал, и тебе не стоит”. Главное — уберечь человека от физического вреда».
Иерусалим многоликий
«Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16:24) На фото: группа католических паломников идет по Via Dolorosa (Крестному пути) с символическим деревянным крестом на плечах. Любой желающий пройти Крестным путем может получить точно такой же крест рядом с девятой остановкой, именуемой «Место третьего падения Христа»
Исраэль Шамир — православный христианин. Крестился уже здесь, в Израиле, эмигрировав в 1969 году из СССР.
К Православию и борьбе с израильским национализмом Исраэль-Адам пришел, вернее приехал, на ослике. Работа пресс-секретарем Израильской социалистической партии оставляла ему много свободного времени. Исраэль завел ослицу Люду и, путешествуя на ней, стал заново открывать для себя Святую землю. Постепенно он понял, что нельзя любить только «своих» и что иудаизм для него — это шоры, которые мешают любить всех.
Мы сидим с Адамом на одной из крыш старого города, в кафе «Папа Андреа’с». Слышно пение муэдзинов, собирающих мусульман на послеполуденную молитву, за муэдзинами вступают колокола лютеранского храма. Это очень по — иерусалимски — уметь уживаться. По-другому, наверно, и невозможно в городе, ставшем священным для трех мировых монотеистических религий, в городе, где еврейский кибуц находится на расстоянии броска камня от арабского двора.
В храме Воскресения Христова, более известном как храм Гроба Господня, та же проблема. Здесь 42 придела (включая те, что на крыше), принадлежащих представителям шести конфессий: православные (русские и греки), монофизиты, католики.
Ключи от храма хранятся у уважаемой мусульманской семьи Джудэ (Joudeh), которая с 1109 года выступает в качестве третейского судьи в межконфессиональных спорах за храм. Хранителем врат является другая семья — Нусейбе (Nusseibeh).
Почетная обязанность передается в обеих семьях от отца к сыну. Каждое утро глава семьи Нусейбе берет ключ у семьи Джудэ и отпирает массивную створку двери. Целый день он следит за порядком в храме, а на закате стуком медного кольца выгоняет последних туристов их храма и снова запирает дверь.
По словам нынешнего главы семьи Нусейбэ, Ваджи Нусейбэ, различные конфессии постоянно спорят друг с другом. «Вот, например, гробница Иосифа Аримафейского , — показывает мне Ваджи закопченную пещеру. — На нее претендуют одновременно и армяне, и сиро-яковиты. Спорящие стороны не могут договориться, кто и как будет его ремонтировать, и в результате помещение находится в самом плачевном состоянии. Похожая ситуация в самом храме». За свой краткий рассказ Ваджи просит скромное вознаграждение в 100-200 евро, но удовлетворяется и двадцатью шекелями.
Свой Иерусалим
На входе в автобусную станцию все подвергаются досмотру. Израиль перманентно находится в состоянии войны с террористами. Я случайно забыл в лотке, куда надо было положить все металлические предметы, мобильный телефон. Через десять минут обнаружил пропажу и вернулся к посту контроля. Охранник в черной форме не понимал моего английского и на иврите позвал своего напарника. Тот, хмуря брови и шевеля усами, выслушал меня, но также ничего не понял. Втроем мы пошли в комнату охраны, где обратились к еще одному охраннику, который худо-бедно понимал слова «йес» и «ноу». Через пару минут я понял бесплодность своих попыток.
Человек в состоянии религиозной экзальтации – обычное явление в Иерусалиме. Гиды советуют свои группам обходить их стороной
— Слушай, чего он хочет, — спросил полушепотом один из охранников на чистом русском. Я опешил. Все трое оказались русскими!
— Так я и по-русски прекрасно могу! — сказал я. Назвал марку, модель телефона и тут же получил его назад из рук улыбающегося толстячка.
— А что ж ты сразу не по-русски начал говорить?
— Ну я думал, что раз страна чужая, то и говорить надо по-английски.
— Страна-то чужая, да сорок процентов — свои.
«Своими» на улицах города иногда оказываются даже те, от кого меньше всего этого ожидаешь. В последний день я стал покупать подарки и сувениры, желая потратить остаток израильской валюты, и так увлекся, что не заметил, как остался с шестью шекелями в кармане. Иными словами, остался без обеда. Это был первый солнечный день в Иерусалиме, и в пятнах солнечного света можно было увидеть пригревшихся на солнышке арабов, пьющих дымящийся кофе из своих маленьких стеклянных стаканчиков. Одну такую компанию я принялся фотографировать, и у нас завязалась беседа. Они угостили меня горячим кофе без сахара, и я несколько приободрился и продолжил путь.
Наверно, взгляд у меня был голодный, потому что хозяин уличного кафе на соседней улице стал зазывать меня в свое заведение. В надежде найти там что-нибудь съестное в пределах имеющейся у меня суммы, я зашел внутрь. Самый дешевый бутерброд стоил 15 шекелей, и мне пришлось сказать, что я «просто смотрю», — стыдно было признаться в том, что денег не хватает. Хозяин, видимо, понял ситуацию без слов.
— Не обращай внимания на меню, сколько у тебя есть? — спросил он. Я, что называется, раскололся и все объяснил.
— Давай сколько есть, садись, я сейчас все принесу.
И действительно, через пару минут вынес добротный бутерброд с овощами, хумусом (паста из бобовых) и фалафелями (шариками из жареного хумуса). Я наелся и, совершенно утешенный, начал было благодарить милосердного трактирщика. Он же стал уговаривать меня взять в дорогу еще что-нибудь из холодильника с напитками. Сторговались на минералке, а от дополнительного бутерброда и сладких напитков мне кое-как удалось его отговорить.
— Мне нечем вас отблагодарить, — сказал я ему, — но обещаю помолиться за вас и вашу семью.
— Я мусульманин.
— Ну и что, это не мешает мне за вас молиться.
На том и разошлись, довольные друг другом.
В самолете я читал «Житие и хождение Даниила, русской земли игумена» — сочинение первого русского паломника на святой земле. Там были и такие строки: «Многие добрые люди находятся дома и своими помыслами, милостыней и добрыми делами достигают мест святых и большое вознаграждение принимают от Бога, они будто бы посетили эти святые места. Многие же посетившие святые места и святой град Иерусалим, возгордились этим, как будто нечто доброе сотворили, и этим погубили усилия своего труда, из них первый я».
Кирилл Миловидов
Читайте также:
За благодатным огнем. Часть 1.