Как трудно представителю правящей элиты снискать истинную народную любовь — не сиюминутный восторг толпы, а серьёзное признание, испытанное веками. Человеческая натура слаба перед грехом, и испытание властью — одно из самых страшных. Тирания, распущенность, самодурство… Чего только разные нации ни нахлебались от своих властителей! Потому так удивительно и ценно, если обладатели «голубой крови» пользуются не только страхом и уважением, но становятся положительными героями народного фольклора. Своё расположение к деятельной княжне Киевской Руси, жившей в XI веке, Анне Всеволодовне, киевляне навечно закрепили добрым и весёлым «домашним прозвищем», вошедшим даже в летописи: княгиня Янка.
Впервые с очаровательным образом княгини Янки я познакомилась в 90-е годы. В то время киевская постсоветская периодика воспылала любовью к старине, и один из авторов для своих романтично-ироничных измышлений о Киеве выбрал двух персонажей — некоего учёного Архивариуса и любознательную княгиню Янку. Его княгинюшка умна и непосредственна, она не унимается с вопросами и запросто принимает метафизические заявления Архивариуса, вроде: «Киев — город шарообразный. Любой маршрут здесь принимает замкнутую траекторию, и каждое, пусть даже самое небольшое путешествие, становится кругосветным. Вот и получается, что тот, кто с вами только что простился, уже идёт к вам навстречу!»
Несмотря на то что первая встреча с княгиней Янкой состоялась в столь художественном формате, дальнейшее знакомство с этой личностью — по летописям и трудам титулованных историков — ничуть не нарушило живости образа, созданного поэтом. Встреча с исторической Анной Всеволодовной похожа на увлекательный роман. Судите сами.
Родители княгини Янки были украшены высочайшими титулами: папа — князь Всеволод, умнейший и любимейший сын великого киевского князя Ярослава Мудрого. Мама — греческая царевна, родственница византийского императора Константина IX Мономаха. Ещё маленькой девочкой смышлёная Анна была помолвлена с византийским цесаревичем Константином Дукой. По одной из версий, Анне исполнилось около восьми лет, когда внезапно умер её будущий свёкор. В такой ситуации принц как бы становится императором, следовательно, наша Аня — как бы императрицей Византийской империи.
Но буквально тут же, вследствие придворных интриг, юного Константина с его братом и матерью устраняют с шахматной доски, на которой разыгрывается партия за власть и влияние, а именно — отправляют в монастырь. И юная княжна становится… кем? Ну, не вдовой, конечно… её женский статус трудно обозначить.
Но поскольку жених её оказался в монастыре, то она по своей воле сохранила девство, отказалась от повторного замужества и приняла монашеский постриг.
Неясно, как ссылка в монастырь повлияла на Константина. Зато очень хорошо известно, какой великой монахиней стала Анна Всеволодовна.
В миру распространено мнение, что выбор монашеского пути, особенно девушками, означает несчастную судьбу, испорченную жизнь, неисполненное материнство. Короче, провал по всем статьям.
Жизнелюбивая княгиня Янка решительно и активно опровергает этот стереотип. Став монахиней, она находит наилучший способ для женщины своего времени реализовать и свою наследственную энергию социального деятеля, и природную пытливость, и полученное образование, и даже родительские воспитательные порывы.
При поддержке отца, к тому времени взошедшего на Киевский престол, Анна Всеволодовна основывает женский монастырь, а при нём — первую не только в Киевской Руси, но даже первую в Европе — школу для девочек. В летописи зафиксировано, что, став игуменией монастыря, Анна Всеволодовна «собравши же младых девиц неколико, обучала писанию, також ремеслам, пению, швению и иным полезным им знаниям, да от юности навыкнут разумети закон Божий и трудолюбие».
Монастырь был назван в честь апостола Андрея Первозванного и располагался, скорее всего, в районе Андреевской горы. В народе же монастырь именовался просто: Янчин монастырь, — и вместе со школою жил и процветал и по её смерти ещё около ста лет, но был разрушен в 1240 году монголо-татарами — до основания. Археологи продолжают спорить о местонахождении его фундаментов.
Нужно думать, что княгиня Янка заложила в историю своей страны что-то более прочное, чем камни построек. Традиция основательного женского образования стала главным вкладом энергичной княгини в духовную сокровищницу Киевской державы.
Уже в летописях XII века мы находим свидетельства о княжнах, которые продолжают дело Янки. Например, дочь витебского князя Предслава Святославовна «начат книги писати своими руками», при полоцком Софийском соборе учит грамоте малолетних девочек, постригается в монахини, основывает монастырь. Нам она известна как преподобная Евфросиния Полоцкая.
А внучке Владимира Мономаха по имени Добродея-Зоя, породнившейся с семьёй византийского императора Алексея Комнина, многие исследователи приписывают медицинский трактат «Алимма», в котором лекарские премудрости изложены в пяти частях на греческом языке.
Можно сказать, что урожаями от благочестивых трудов княгини Янки изумлялся сирийский архидиакон, путешественник и хронолог Павел Алеппский, записавший в 1654 году: «От города Рашкова и по всей земле казаков мы заметили прекрасную черту, которая разожгла наше удивление: все они, за исключением немногих, даже большинство их жён и дочерей, умеют читать и знают порядок церковных служб и церковные песнопения».
В «Повести временных лет» княгиня Янка отображена не только инициативным просветителем, но ещё и международным дипломатом. В 1088 году умирает досточтимый митрополит Киевский Иоанн II, о котором Нестор-летописец с любовью пишет: «Был же Иоанн сведущ в книгах и в учении, милостив к убогим и вдовицам, ласков ко всякому, богатому и убогому, смиренен же и кроток, молчалив, речист же, когда от святых книг утешал печальних; такого не было прежде на Руси, и после него не будет такого». За новым митрополитом «в тот же год пошла в Греческую землю Янка, дочь Всеволода». Но, возможно, на фоне памяти предыдущего Иоанна, прибывший с княгиней Янкой новый митрополит был принят очень холодно, о чём Нестор высказывается, не взирая на лица: «В лето 1090, привела Янка митрополита Иоанна (ІІІ), скопца, про котрого видевшие его люди говорили: „Это мертвец пришёл“. Пробыв год, умер. Был же этот человек не книжен, но умом прост и прост речью».
И вот — третий век христианства в Киевской Руси. Уже есть свои святые страстотерпцы — Борис и Глеб, свои апологеты — митрополит Иларион, написавший «Слово о законе и благодати», свои преподобные иноки, свои мудрейшие игумены, свои великие монастыри. Уже и архитекторов для христианских храмов не нужно выписывать в прежнем количестве из-за моря. Присылаются из Византии только епископы… Но у Константинополя дельные иерархи для провинции не всякий раз находятся. А верующие из «северных краёв» становятся всё пытливее, всё требовательнее к своим пастырям, и, вероятно, уже готовы взращивать собственных митрополитов. Рядом с инокиней ангельской красоты, Христовой кротости и апостольской энергии присланный Царьградом епископ-скопец выглядит как образ будущего упадка Византийской империи, а молодая игумения княгиня Янка — как образ расцвета Православия на просторах святой Руси.
Таков был Божий Промысл о киевской княгинюшке. Возможность высокой и благодатной женской судьбы в монашестве, явленная в княгине Янке, ярко подчёркивается несчастной «бабьей долей» её родной сестры Евпраксии, которая стала женой мятежного германского императора Генриха IV. Бедной Евпраксии-Адельгейде, вместо семейной жизни, выпало свидетельствовать на папском соборе о чудовищной развращённости своего мужа, а потом долго скрываться от его отмщений.
О княгине Янке не написано светских романов, как о её замужней сестрице. Зато написано её житие, поскольку она удостоилась канонизации в лике святых.
Отец княгини Янки — Всеволод Ярославович знал шесть языков, укреплял христианство, строил храмы, основывал монастыри, школы, больницы и приюты для бедных. Его сын, родной брат княгини Янки — Владимир Мономах — пресекал междоусобицы, был толковым законодателем, образцовым полководцем, бесстрашным охотником, рассудительным писателем, мудрым отцом. И даже несчастная в замужестве красавица Евпраксия, сестра княгини Янки, не осталась несчастной без смысла, потому что сумела предъявить высокое человеческое достоинство православного христианина и киевской княжны всему католическому миру.
Анна Всеволодовна, княгиня Янка, по словам историка Татищева, «по ея благочестному житию, прилежности и научению юношества и проч. достойна Анна великая или достохвальная именована быть».
А добрая человеческая память причудлива. Если женские православные монастыри почитают память преподобной Анны Всеволодовны, то народная любовь к княгине Янке время от времени оживляет её в удивительных образах.
…«И если Вам скажут, Княгинюшка, что Киев стоит на трёх китах, или на трёх слонах, или лежит на каменистом плато — не верьте этому! Киев не стоит и уж тем более не лежит. Он всегда находится во взвешенном состоянии!»