«Чиновники хотят в очередной раз “понравиться” учителям»
Дмитрий Казаков, учитель обществознания и истории, член профсоюза «Учитель»:
Дмитрий Казаков
— Когда принимался нынешний закон «Об образовании» и когда только появилось понятие «образовательные услуги», велись жаркие дискуссии. Учителя к такой формулировке относились очень негативно. Действительно, в этом есть логика. Статус учителя как будто снизился. В обществе сформировалось мнение, что школа оказывает услуги, как ресторан, а не занимается просвещением и воспитанием. Согласитесь, «муниципальная услуга по воспитанию» звучит как-то не очень корректно.
Об этом говорили и спорили очень много и долго. Кто только не заявлял, что «услуги» нужно убирать, — вплоть до крупных чиновников. Но вопрос в другом. Почему-то все споры столько лет ни на что не влияли.
Думаю, сейчас чиновникам хочется в очередной раз «понравиться» учителям. Так происходит, когда государству нужно активизировать общественные силы. А учителя — большая и влиятельная часть общества, они ответственно относятся к выражению своего мнения. Так происходит не только в России, во всем мире так.
В стране непростая экономическая ситуация, возрастает социальная напряженность. В сложные времена всегда начинают обращать внимание на учителей, делать красивые жесты в их сторону. И если выражение «услуги» убрать, условная Марья Петровна воодушевится и порадуется, что она теперь не услуги оказывает, а играет важную роль в обществе. Но, увы, это так не работает.
Не нужно думать, что сейчас уберут эту фразу — и наступят рай и благоденствие. На протяжении последних десяти лет в образовании уже сложились определенные отношения. Ведь дело не только в «образовательных услугах», но и в контексте.
От переименования в целой системе — очень перегретой, где учитель нагружен непонятно чем и ему некогда вздохнуть, — ничего не поменяется.
Я бы даже выступил «за». Давайте оставим «образовательные услуги», но в школах отменят все посторонние проверочные работы, введут запрет на рекомендации (а в реальности, как правило, приказы) проводить те или иные мероприятия, запрет давить на школу всяким структурам, которые вообще не имеют отношения к образованию. Давайте сделаем школу свободной, которой она в принципе является на бумаге.
Учитель сейчас занят чем угодно, но не работой с детьми. До смешного доходит. За этот год мы прошли несколько курсов повышения квалификации — до нового года учились, сейчас учимся, и так по мелочи что-то дополнительно присылают. Ситуация в школе изменится, когда у учителя появятся время и свобода для творчества, а не когда отменят два слова в законе.
«Успокоение вместо работы с проблемой»
Антон Скулачев, учитель словесности:
Антон Скулачев
— Понятие «образовательные услуги» всегда было предметом очень эмоциональных разговоров. Традиционно в нашем обществе учитель — это особо статусная фигура, тогда как сфера услуг ассоциируется с парикмахерской, магазином, рестораном и так далее.
Но в законе важно юридически зафиксировать образование как гарантию, и без понятия «услуги» здесь не обойтись.
Очень часто такие разговоры вели даже не про законодательство, а про отношения учителей и родителей. В последние годы это самый болезненный вопрос для учительского сообщества. Родители считают, что учитель «должен», что он оказывает услуги. Многие мои коллеги говорили, что родители привыкли, например, требовать в парикмахерской прическу, поэтому и в школе так же все время чего-то требуют. Скажем, родитель приходит к директору и требует сменить учителя подобно тому, как требует сменить официанта в ресторане.
Мне кажется, решение отменить «образовательные услуги» — это ход, направленный на эмоциональное успокоение учителей вместо серьезной работы с проблемой. А проблема заключается в том, что в нашем обществе напрочь отсутствуют партнерские отношения. Оказывать услугу — это не про партнерские отношения, а про потребительские.
Что предлагается в качестве аналога? Видимо, служение высшим ценностям со стороны учителя.
Он теперь не услуги оказывает, он становится кем-то вроде жреца. Но это ведь снова не партнерские отношения, а авторитарная позиция. Только раньше она была у родителя, который заказывает услуги, а теперь она переходит к учителю, директору и так далее. Это отказ от партнерских отношений, но чего ждать от общества, которое глобально уходит от договора и взаимопонимания?
Для меня это пример магического мышления — если вдруг не будешь произносить слово «услуга», образование перестанет быть услугой и станет священнодействием. Но нет, общественные работы требуют долгого выстраивания договора, совместного поля ценностей и смыслов. А от названия ничего не меняется.
«Без “услуги” нет критериев оценивания труда»
Евгений Ямбург, директор школы № 109 в Москве:
Евгений Ямбург
— Здесь наивно путают две вещи. Безусловно, для большинства учителей унизительно, когда их работа называется образовательной услугой. В морально-этическом отношении такое понятие вызывает недоумение, раздражение и обиду.
Но есть другая вещь, с этим не связанная, — это финансово-экономическое обеспечение. И здесь никуда вы без «услуги» не денетесь, потому что в школе действует подушевое финансирование для учителей, директоров, бухгалтеров и так далее. Зарплата учителя зависит от количества детей в классе. Это финансовая вещь, ее никто никогда отменять не будет, иначе нет критериев оценивания труда.
Поэтому давайте в один котел не сливать «образовательную услугу» как моральную категорию и как понятие для финансовых документов, без которых ни одна школа не просуществует.