— Какие особенности говорят о том, что у ребенка возможны проблемы в школе? С какого возраста нужно обращать на это внимание — с пяти лет или раньше?
Ольга Азова
— Если у ребенка поставлен диагноз, который при расшифровке содержит слова «сложное», «тяжелое», то многие проблемы могут отразиться на письме и чтении.
Например, при алалии нарушены все категории речи: лексика, грамматика, связная речь, фонетика и фонематика. У детей отмечается ограниченный словарный запас, неточное понимание значения слов, ребенок не может «вынуть из памяти» нужное слово. Трудности актуализации словаря, в свою очередь, приводят к заменам по смыслу, по звуковым и морфологическим признакам.
Например, ребенок может назвать антенну проводом, слон «гудит» (вместо «трубит»), «заросли — это морская трава» (смешение с водорослями). Также ребенок использует простые грамматические формы в речи, аграмматизмы («играл двух игрушек»). Ребенку с трудом дается пересказ простых сказок, практически недоступен монолог.
Конечно, всю языковую систему до школы исправить сложно. Еще нужно поставить звуки и провести их дифференциацию, чтобы не было нарушений чтения и письма. А школьная программа сейчас так устроена, что ребенок должен пойти в первый класс читающим и почти пишущим (я против, но не на моем мнении держится программа). Тут никак не успеть.
Второе — возраст. Дети начинают говорить к году и постоянно совершенствуют этот навык. В три года ребенок использует распространенные предложения, а в пять лет речь почти заканчивает свое развитие, далее — только накопление словаря и сложные грамматические конструкции.
А теперь представьте, что ребенку три, пять, шесть лет, а он не говорит или почти не говорит. Остальные дети не ждут его, а идут в темпе речевой нормы. Как успеть их догнать? Самое эффективное в коррекции — это грамотное раннее вмешательство, комплекс различных мероприятий и интенсивность занятий и процедур.
Сегодня мы, наверное, не будем говорить о раннем речевом развитии. Еще раз отметим только то, что если у ребенка диагностирован речевой диагноз или отсутствие/нарушение речи в сложном синдроме, то нужно очень стараться, чтобы к школе успеть максимально продуктивно решить проблему. Обратить на нее внимание стоит не в пять лет, а уже в год. Именно тогда появляются первые слова. И нормы раннего речевого развития очень высоки.
Чек-лист речевых проблем дошкольников
— Что должен уметь ребенок к пяти–семи годам? Можно ли составить чек-лист для детей разного возраста?
— Возраст пять–семь лет — это предшкольный период, когда родители начинают задумываться о том, в какую школу ребенок пойдет, по какой программе будет учиться и сможет ли ее усвоить.
По сути, в пять ребенок владеет речью в совершенстве, как взрослый человек. Когда все не так, то это тревожный звоночек.
Что в этом возрасте уже есть — отмечайте. Если ни по одному пункту нет галочки, то надо срочно бить тревогу. Равно как и один–два плюсика — тоже повод беспокоиться.
- Богатый словарный запас (2 500–3 000 слов).
- В речи присутствует много существительных, прилагательных, личных местоимений, используются предлоги.
- Присуще словотворчество, ребенок может придумать собственные стихи. Читает стихотворения с выражением.
- Появляется пересказ, в стадии формирования — монолог. Из нескольких предложений может составить логичное высказывание, с выводом.
- Выговаривает все звуки (звуки [л], [р] могут появиться чуть позже).
К шести годам у ребенка прекрасная коммуникация, он разговаривает и с ровесниками, и со взрослыми. К семи годам он готов к освоению школьной программы.
Что характерно для этого возрастного периода:
- В речи присутствует много слов с абстрактным значением.
- Умеет обобщить предметы одной родовой категории (губы, рот, глаза — части лица) и объяснить значение достаточно сложных слов (рельсы, палуба, сито, винегрет).
- Владеет пространственными и временными понятиями («право-лево», «сколько времени»), знает названия и последовательность времен года, дней недели, суток.
- Оперирует географическими понятиями, знает название своей страны, ее столицы.
- Владеет правилами движения пешеходов.
- Изменяет части речи с учетом числа, рода и падежа. Владеет согласованием числительного и прилагательного с существительным.
- Речь связная, способен пересказывать сказку или рассказ.
- Нет ошибок звукопроизношения, правильное использование ударения.
Итак, есть прогноз накануне школы, так сказать, финальный — к чему пришли. А есть долгосрочный.
Я уже говорила, что, если у ребенка тяжелое нарушение речи, такое как алалия, или нарушения речи в структуре синдромов, генетических аномалий и сочетанных нарушений (синдром Дауна, аутизм, ДЦП), коррекция должна быть ранней и достаточно продолжительной. Начинать нужно в возрасте с двух до трех лет. И, вероятнее всего, придется продолжать заниматься в школе и довольно долго коррекцией речи, нарушений письма и чтения.
Если это только речевые прогностически несложные проблемы (нарушение звукопроизношения, фонематического слуха, лексико-грамматических категорий или связной речи), то нарушений письма и чтения в принципе быть не должно.
Знаете, во что мы в этом случае упремся? Кадры и возраст детей (начинать нужно не позже пяти–шести лет). Если до школы занимались правильно, то исправить все успели и даже провели профилактику нарушений. Если были слабые специалисты и поздно начали заниматься (наш чек-лист это покажет), то, увы, ребенок продолжит занятия в школе.
Инклюзия пока как иллюзия
— На сайте «Социальная сеть работников образования» есть «характеристика идеального ребенка — выпускника детского сада». То есть школа ждет идеальных детей? А если у большинства родителей — просто дети?
— Школе нужен прежде всего удобный ребенок. Что это значит? Он должен быть послушным — тихо сидеть на уроках, поднимать руку и не конфликтовать с детьми. Должен успевать усваивать пройденный материал, не портить учителю статистику. Выполнять в полном объеме домашние задания.
Теперь вопрос: вы много таких детей видели? А если еще ребенок имеет особенность и тем более болезнь, то это совсем невозможная ситуация для учителя.
Поэтому вопрос ваш правомочный. С одной стороны, учителей ждут увеличение количества детей в классе, усложнение требований и самой программы. А с другой — совсем не простые дети. С третьей — инклюзия пока как иллюзия. Желание есть, а реализовывается плохо.
Учитель не дефектолог, не коррекционный педагог, он, может быть, и хотел бы помочь, но зажат в рамки.
На деле получаются такие ножницы, которые «режут» не только детей, но и учителей. Требования к идеальным детям, а дети, как вы говорите, просто дети. Учитель изо всех сил старается, но, увы, условия не позволяют.
Поэтому ни про идеальных, ни про удобных детей не приходится говорить. Пожалуй, опираться нужно на норму. Но и тут надо определиться: какую норму будем считать нормой — функциональную, среднестатистическую или нормативную.
Нормативная норма — это такая вершинка (как у кривой Гаусса), средний идеализированный показатель, которого нет в природе, но который должен быть. Слева и справа от нее — среднестатистическая норма. За крайними точками — не норма, туда входит достаточно детей (задержка развития, умственная отсталость, пограничные отклонения, обусловленные соматическими, психоневрологическими проблемами).
А есть еще и функциональная норма — это индивидуальная норма развития ребенка. Вот я за нее.
— Как понять, готов ли ребенок к школе, когда ему уже шесть или семь лет? Если в шесть лет он читает, пишет и умеет рассуждать — готов? А вот если в семь лет не готов (у него СДВГ, не умеет концентрироваться)?
— Только в семь лет. И дело не в том, пишет он или читает.
Готовность к школе подразумевает совсем другие параметры, и они касаются прежде всего физиологической (физическое созревание, устойчивость к нагрузкам, гибкость в адаптации к новому режиму) и психологической готовности (развитие познавательных процессов, речи, руки, созревание эмоционально-волевых процессов). А педагогическая готовность, включающая умение писать, читать, считать, пересказывать, подождет.
Но есть еще один важный пункт — школьная гигиена, которая занимается вопросами охраны и укрепления здоровья детей.
До семи лет еще не сформирована статика, ребенок не может сесть ровно, как просит учитель, и удерживаться в таком положении, не готовы суставы и мышцы руки, в стадии формирования произвольная регуляция деятельности, селективное внимание и речь. Только с шести лет начались зрительные дифференцировки. Фронтальная кора и лобное созревание происходит вообще только к восьми–девяти годам.
Так что к семи не готов — это вполне частая история, которая объясняется с точки зрения нейрофизиологии. Другое дело, что существует социальная причина — не хотят «продлевать детство» до восьми лет даже тем, кому это необходимо. Между тем, в советское время, когда к гигиене щепетильно относились, ребенок шел в школу после семи, а это значит и в семь лет и два месяца или в семь лет и десять месяцев. Я, например, пошла в семь с половиной и никуда не опоздала.
— Логопеды и психологи говорят, что ребенку совсем не обязательно учиться читать до первого класса — этому должны научить в школе. Но школа требует этого. Как же быть с теми детьми, кому до школы это дается тяжело?
— С детьми надо бы не бороться, а учить их именно в школе. По сути, это и есть ее прямая обязанность. Но вот как мы тут с вами можем решить социальную проблему? Только трансляцией научных знаний, их популяризацией.
А пока — только за счет свободного времени ребенка и дополнительных с ним занятий, причем не с одним педагогом, а теми, кто может ускорить процесс. Это нейропсихолог, логопед, психолог, инструктор ЛФК.
Если в школе скучно учиться
— Ребенок легко научился читать и писать перед школой. Но ему может быть скучно на уроках. Как сделать так, чтобы это не случилось?
— У всех детей свой темп усвоения материала, уровень общих знаний и умений, привычек, традиций, поэтому индивидуальный подход — это лучшее решение. Карточки, индивидуальные тетради, задания по уровням, когда не весь класс одновременно работает с одним материалом.
Некоторые дети усваивают программу быстрее других, и наоборот. Кто-то может перейти от букваря к чтению книг, а также к самостоятельным заданиям.
В любом случае в классе учатся дети разных уровней знаний, умений и возможностей. Индивидуальный подход — это выход. Это поможет не только тем, кого нужно подтянуть или, наоборот, ускорить, но и детям, у которых есть творческие, языковые, математические способности.
— «У вас ребенок не логопедический?» — спрашивают в школе, и это звучит чуть ли не как приговор. А если работали с логопедом, но не все проблемы ушли?
— Меня последнее время особенно тревожит именно то, о чем вы говорите. Если ты не такой, как все, то родители слышат: «заберите своего ребенка», «неудачник», «лузер».
В социальном аспекте мы все время говорим о толерантности, на самом деле неугодных выживают, вешают ярлыки. Но проблема не только в наших эмоциях, а прежде всего в нормативной базе.
Вот разговор с завучем одной московской школы, это бывшая наша студентка, по второму образованию логопед, проблемы особенных детей знает не понаслышке.
«Официально мы берем всех детей, особенно если они прошли психолого-медико-педагогическую комиссию (ПМПК) и им определена программа. На деле — директор в приватных беседах просит найти аргументы и отказать семье, предложить домашнее, семейное, любое обучение, лишь бы не в школе», — рассказывает мне завуч одной московской школы, логопед по образованию. «Почему?» — спрашиваю я. «Потому что нет времени и кадров на этих детей — это первое, а второе — рейтинг школы».
Сейчас по закону об образовании и ФГОС получить занятия у логопеда можно только для детей с ОВЗ. То есть после прохождения ПМПК. Получается, что услуги логопеда при дисграфических проблемах в условиях общеобразовательной школы не предусмотрены.
При этом ребенка вынуждают учиться по другой программе. Получается, что все дети с логопедическими проблемами автоматически «выпрыгивают» из нормотипичного развития и вынуждены получать статус ребенка с ограниченными возможностями здоровья.
Очень грустно, что школа требует диагноз, когда нужно работать с конкретными особенностями, дефицитами детей, тем более — временными.
— В последние месяцы перед школой что можно подтянуть у первоклассника? И при этом не терять последнее дошкольное лето.
— Мне в принципе не нравятся дедлайны, а в том, что касается коррекционной работы, особенно. В коррекции нужна регулярность, комплексность. Не стоит из последних сил что-то делать.
Если проблема не была решена до школы, то можно продолжить ею заниматься далее. А в последние деньки просто насладиться беззаботностью.
Мне кажется, что в первую четверть много будет времени, если дети идут в школу уже читающими и пишущими.
О том, как подготовить ребенка к школе, я уже рассказывала «Правмиру».
— Какие проблемы могут быть в школе в первые месяцы? Как помочь?
— Дети могут быть рассеяны, встревожены, плаксивы, но это физиологично для них в этом возрасте. Многие психические процессы в стадии формирования — внимание, речь, произвольная регуляция деятельности.
Школьное время должно состоять из сменяющих друг друга периодов обучения и расслабления. Работоспособность только формируется.
Некоторые дети сразу включаются в урок, особенно это свойственно девочкам, другие же долго раскачиваются, зевают, что-то ищут в портфеле. Кто-то быстро работает, а потом скучает, другой — никак не включится, но быстро выполняет, третий — медлителен.
Учесть темп каждого ребенка сложно. Но это и есть организация учебного процесса с учетом индивидуальных потребностей и возможностей ребенка. А также психологических, логопедических, физиологических особенностей.
Вы спросите — как это организовать? Но ведь есть опыт. Есть школы, где перемежают уроки с зарядкой, танцами, игрой на музыкальных инструментах. Хорошо, когда школа продумывает удобные мелочи — красивые холлы, ресурсные сенсорные зоны.
Текст был впервые опубликован 4 сентября 2020 г.