История возникновения книжной печати в России в объеме школьной программы известна всем, однако, если ближе познакомиться с первыми изданиями, называемыми ныне старопечатными, они представляются современному человеку необычными и таинственными. Страницы этих книг погружают зрителя — а неопытный читатель первое время по отношению к ним выступает именно в роли зрителя — в странный мир туго закрученных стилизованных акантовых листьев и крупных, острых букв непривычного по рисунку шрифта. Это первое впечатление — только отражение надводной части айсберга, которому можно уподобить непростую и до конца неисследованную историю книгопечатания в России. Изучить подводную часть нам предлагает Марина БАШЛЫКОВА, научный сотрудник Музея древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева
Апостол. Москва. 1564
Печатные книги кирилловского (или кириллического) шрифта, названные так по имени просветителя славян святого равноапостольного Кирилла, начинают выпускаться на Руси в середине XVI века. Подобно тому как славянский алфавит создавался для перевода книг богослужебного круга, необходимых в новопросвещенных христианством землях, потребность в создании печатных книг возникла из стремления наполнить недавно присоединенные к русскому государству земли, в первую очередь завоеванного Казанского царства, богослужебными текстами; к тому же требовалось исправить ошибки в рукописных книгах, накопившиеся под влиянием «человеческого фактора» — механического копирования переписчиками неправильных написаний, их собственных погрешностей, которые в текстах богослужебного и догматического характера были чреваты еретическими толкованиями. Таким образом, книгопечатание в России с самого начала имело значение «государева дела» и разворачивалось с большим размахом.
Имен создателей первых книг не сохранила история, поэтому эти издания носят в современной науке название «анонимных» или «безвыходных», то есть не имеющих сведений о том, где и когда они были напечатаны. Но для шести известных в настоящее время подобных изданий были созданы дивные заставки и инициалы, киноварные заголовки, а также четыре различных шрифта; три из них дали в современной науке названия выпущенным Евангелиям: «узкошрифтное», «среднешрифтное» и «широкошрифтное». Мастера ищут оптимальный рисунок текста, в художественном отношении опережая некоторых своих предшественников в славянском книгопечатании: Швайпольта Феоля, работавшего в Кракове, Божидара Вуковича, выпускавшего славянские книги в Венеции, — и соперничая с другими.
При этом первые московские печатные издания отнюдь не были дикой ветвью на древе древнерусской книжности. Основой рисунка букв в шрифтах послужил характерный для этого времени тип почерка в рукописных книгах — торжественный полуустав. В московском Чудовом монастыре, в ученом кружке Максима Грека, а затем и в крупнейшем монастырском скриптории знаменитой Троице-Сергиевой лавры складывается тип книжного растительного орнамента, получивший в науке название старопечатного, потому что именно в печатных книгах «первого поколения» он достигнет своего расцвета. Истоки же этого замечательного стиля находятся в западноевропейских изданиях. Создавая печатные книги по царскому повелению, «яко же в Грецех, в Виниции и во Фригии и в прочих языцех», русские мастера ориентировались на достижения своих европейских предшественников. Важнейшую роль в оформлении старопечатного стиля сыграл «Большой прописной алфавит» Израеля ван Мекенема, созданный им в конце XV века и активно используемый книгопечатниками Европы в своих изданиях. Московские мастера, заимствуя стиль алфавита, применяли и его отдельные элементы: причудливые украшения латинских букв, заполнявшие пространство вокруг них, при соединении нескольких инициалов давали возможность создания самостоятельного орнамента затейливого рисунка.
Наибольшего разнообразия книжная орнаментика достигает уже в датированных изданиях. В «Сказаниях» о начале московского книгопечатания первыми мастерами, «искусными и смысленными к таковому хитрому делу», называются Иван Федоров, дьякон храма святителя Николая Гостунского в Кремле, и Петр Тимофеев по прозвищу Мстиславец; там же высказывается предположение о прохождении ими выучки у «фрягов» — итальянцев. Техническая терминология первопечатников свидетельствует в пользу этой точки зрения, даже само слово «штанба», принятое для обозначения типографии, является измененным итальянским Stampa. Однако способ двухпрогонной печати, вскоре избранный московскими печатниками, при котором на листе сначала печатался «красный» текст — заголовки и малые инициалы, а затем — «черный», свидетельствует и об их знакомстве с трудами славянских типографов.
Иван Федоров и Петр Мстиславец могли быть причастны к выпуску «анонимных» книг. Учеными высказывалась гипотеза о расположении первой книгопечатни при Никольском храме, находившемся неподалеку от царского двора и состоявшем в непосредственном ведении митрополита Макария.
В 1564 году уже в новой, построенной на пожалованные царем деньги, типографии выходит из печати Апостол (так в русской церковной традиции называется Книга деяний и посланий апостольских) — первая книга, имеющая выходные данные: дату и имена печатников, а также рассказывающая в послесловии об истории своего создания. Это издание поражает красотой своих страниц: наборная полоса имеет соотношение высоты и ширины, кратное классическому отношению 3:2; текст, окаймленный широкими полями, разбивают полосы красной вязи, которой выполнены заголовки. Книга украшена заставками — полосами орнамента, помещаемого перед текстом, большими узорными инициалами и малыми киноварными, носящими наименование «ломбардов», рамками-розетками на полях, а также имеет гравюру с изображением святого апостола и евангелиста Луки, являющегося автором Книги деяний апостольских.
Иван Федоров и Петр Тимофеев Мстиславец, ученик Андроник Невежа, как и другие их сподвижники, были не просто наборщиками, как можно было бы подумать, исходя из современного значения слова «печатник». Они осуществляли издательскую работу во всех ее направлениях: создавали рисунок шрифта (иногда — нескольких шрифтов для одного издания, как в Библии, выпущенной в украинском городе Остроге), рисовали и вырезали гравюры, деревянные клише для заставок, инициалов и концовок, осуществляли набор, а перед началом работы готовили текст к изданию, иногда привлекая помощников для его сверки и правки. И самой выдающейся личностью среди всей плеяды талантливейших универсалов по праву можно назвать Ивана Федорова. Человек, по-видимому, непростого нрава, не раз в результате возникавших конфликтов расстававшийся со своими помощниками, он всю жизнь был верен своему призванию: «духовные семена по вселенней разсевати». Призвание служить Христу данным ему талантом не давало мастеру возможности отступить от выбранного пути и толкало на решительные действия — когда он в результате «презельного… озлобления… от многих начальник и священноначальник» бежал из Москвы «в страны незнаемые», где нашел прибежище в Заблудове — имении гетмана Григория Александровича Ходкевича, когда потом, при прекращении его поддержки и последовавшем совете вместо печатания книг заняться земледелием, уехал во Львов, а после искал покровительства князя Константина Острожского и в его городе Остроге напечатал Библию, впервые в русской культуре явившую Священное Писание как единое целое для широкого читателя. Этому изданию предшествовала долгая работа по сверке греческих, латинских и церковнославянских списков, в которой мастер принимал активное участие. Расходясь со своими сподвижниками (при этом производился раздел типографского имущества: гравировальных досок и шрифтов) и вставая перед необходимостью создания новых элементов украшения книг, Иван Федоров создавал недостающие инициалы и заставки, которые нередко превосходили предыдущие и красноречиво свидетельствовали о мастерстве своего создателя.
Творчество Ивана Федорова и Петра Мстиславца, львовского художника Лаврентия Пилиповича и их соратников позволяло использовать в печатании книг шесть комплектов шрифтов, а в украшении — гравюры и разнообразные элементы декора, число которых доходило до пятисот.
Книжный орнамент изданий Ивана Федорова являет высочайшие образцы типографского искусства, на протяжении еще почти двух с половиной веков пользовавшиеся огромной популярностью у издателей и активно применявшиеся ими. Известны примеры употребления федоровских клише даже в 1816 и 1819 годах — в изданиях Ирмологиона и Букваря, выпущенных во Львове.
Символично смысловое наполнение этого орнамента: большинство книжных украшений включает изображение растений с многочисленными мелкими семенами — стилизованные шишки, плоды граната, маковые коробочки. Так мастера печатного дела, осознавая себя Господними работниками на ниве духовного просвещения, в художественном материале воплощали евангельскую притчу о сеятеле. Примечательно в этой связи также изображение на типографской марке Ивана Федорова, которую он, по примеру западных печатников, помещал в своих изданиях. В ней на картуше, имитирующем форму развернутой воловьей кожи (кожа животных — древний материал для письма, а также для переплета книг), изображена волнистая линия (перевернутая латинская буква S) со стрелой наверху, символизирующей движение, и славянские литеры, обозначающие имя мастера, левое поле заполнено штриховкой. Согласно одной из гипотез, волнистая линия означает духовную реку, напоминая известное выражение: «Книги суть реки, наполняющие вселенную»; согласно другой трактовке, она изображает древнее рало, отделяющее вспаханное и уже засеянное — заштрихованное — поле от еще нетронутого, и таким образом отсылает читателя к образу евангельского сеятеля.
Дальнейшая история книгопечатания в России разделяется на несколько направлений. После реформы алфавита, проведенной Петром I, начинается гражданское книгопечатание, которое отличается от кирилловского не только тематикой издаваемых книг, но и стилем орнамента, и техникой: практически все изображения, ранее отпечатываемые с деревянных клише, теперь представляют собой гравюры на металле. Книги, выпускаемые на церковнославянском языке, отныне связаны только с церковной проблематикой — это произведения отцов Церкви, иерархов, а также богослужебные тексты. В художественном оформлении эти издания уже не повторяют высот первых десятилетий типографского дела. И это не случайно — начало русского книгопечатания было, действительно, совершенно особым временем в русской культуре, временем, проникнутым духом миссионерства, христианского просвещения, распространявшегося с удивительной скоростью трудами универсалов-первопроходцев.
По одной из гипотез, посвященных значению тератологического орнамента (причудливых переплетений зверей и птиц) в древнерусских рукописях, сказочные чудовища, образующие инициалы в списках Евангелий и других священных текстов, отражают восприятие христианской культурой древней скандинавской легенды о том, что после смерти человеческая душа попадает в лес, наполненный дикими зверями, которые не могут причинить ей никакого вреда, если душа праведна. В таком случае удивительные орнаменты первых русских печатных изданий можно назвать отражением духовных красот Небесного Царствия, к которым прикасается человеческая душа через чтение священных текстов.