По семейной летописи фермера Ирины Каракай можно исследовать историю сельского хозяйства в России. Прадед пахал и сеял, с гордостью носил фамилию Крестьянов и умер не в хоромах белокаменных. Дед был первым агрономом Ставрополья, создал в крае диковинную для послереволюционных времен колхозную метеостанцию. И в благодарность советская власть объявила его «врагом народа», а его близких – родственниками репрессированного.
У Ирины Каракай в нашем с вами XXI веке судьба не легче. Селекцией и семеноводством сельскохозяйственных культур занимается больше 25 лет, успешно управляет семейной фермой. И получает поощрительные бонусы от государства – крестьянскую пенсию, еле дотягивающую до 8 тысяч рублей, и… судебные иски. В декабре у нее – первый процесс, в январе – второй.
Дело в том, что три года назад руководство Минсельхоза России выделило ей многомиллионный грант на развитие животноводческой фермы, Россельхозбанк должен был софинансировать проект. Он этого не сделал, подставив Каракай под удар. Краевые власти не помогли. Наоборот – подталкивают Ирину к банкротству. Она сопротивляется. «Гены, наверное, говорят, – объясняет женщина. – Хочу доказать дочке – будущему агроному, что справедливость есть. Муж смеется: «Дебильный ты оптимист, Ирка». А мне выбирать не из чего».
Ирина Каракай
Пока ее борьба за справедливость выглядит, как битва Дон Кихота с ветряными мельницами. Кстати, по декорациям этого боя – станицам Ставропольского края – можно судить об общем состоянии сельского хозяйства в стране. Агрохолдинги захапали всю землю (только в Георгиевском районе они взяли 45 тысяч гектаров в аренду и 15 тысяч – в собственность), обещали обеспечить местных жителей работой, но в 2014-2015 годах стали массово их увольнять. Кто-то уезжает на вахту, кто-то пьет и мается от безделья, кто-то попадает в тюрьму за мелкие кражи.
«Как болото вокруг. Молодежь или бежит в Москву, или сгорает. Людей скоро не останется, – описывает ситуацию Ирина Каракай. – А коров давно извели. В нашем Георгиевском районе нет ни одной головы общественного стада. Какие фермеры? Их задавили агрохолдинги. Да еще не пойми откуда взялись западные компании – выкупают у селян паи на землю. Нанимают посредников и предлагают по 150-180 тысяч рублей за пай. Прокуратура стала искать новых владельцев и выяснила, что они зарегистрированы в Греции и Лихтенштейне.
Почему им российские чиновники не мешают, а нас трясут? Сколько раз ставропольские фермеры слышали в кабинетах краевого Минсельхоза: «Что вы всё на Путина киваете: то говорил, это… К нему и езжайте – пусть помогает». И с его посланием Федеральному Собранию так будет. Слова о равной помощи малым и крупным хозяйствам верны и хороши, но станут ли они делом?..»
В поддержке нуждаются фермеры, а не агрохолдинги
После декабрьского выступления президента перед Федеральным Собранием фермеры из центральной полосы России обратились к Владимиру Путину с открытым письмом, в котором подробно изложили, как и чем можно помочь селу. Четко, лаконично, со знанием реалий.
Авторы программы действий – кооперативы «ЛавкаЛавка» и «Марк и Лев» – убеждены: «Основой современного сельского хозяйства должен стать фермер, а не агрохолдинг». Надо создавать кооперативы и строить хабы, что облегчит переработку и сбыт продукции. Нужно дать фермерам право на льготную аренду торговых площадей в городах. Необходимо принять закон об органическом сельском хозяйстве, открыть ветеринарные лаборатории в каждом районном центре, ослабить прессинг органов госконтроля на производителей, облегчить налоговую нагрузку на сотрудников сельскохозяйственных предприятий, ввести новые правила кредитования и отремонтировать дороги.
«Зачем мы написали президенту, главе правительства и профильному министру? Хотим показать, что люди готовы обеспечить внутренний рынок качественными, экологически чистыми продуктами, страна способна стать крупнейшим мировым поставщиком, – уверен Борис Акимов из фермерского кооператива LavkaLavka. – Рады, что изменилась государственная риторика. Четыре года назад федеральные чиновники ориентировались на крупные объединения, холдинги, сейчас обратили внимание на фермеров. А проблем у малых хозяйств много. С дорогами, кадрами, кредитами, техническим обеспечением, логистикой. И не только в провинции, но и в центральных регионах России. Территории вокруг Москвы, Санкт-Петербурга – километры выжженной земли: некому пахать, деревни отдают свою кровь городам. Чтобы люди занимались сельским хозяйством, их надо заинтересовать».
Борис Акимов
«На одном энтузиазме далеко не уедешь, – поддерживает коллег руководитель православной фермы «Марьин ключ» Андрей Катунькин (Свердловская область). – Я работников месяцами ищу, хотя платим мы по местным меркам больше, чем прилично. Отвыкли деревенские от труда, деградируют. И фермерство у населения непопулярно – нагрузка большая, а помощи никакой».
Непопулярность фермерства подтверждают цифры. По данным Росстата, в 2012-2014 годах наша страна потеряла около 85 тысяч крестьянско-фермерских хозяйств и индивидуальных предприятий. По информации Ассоциации крестьянских хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России (АККОР), в 2015-м их количество увеличилось до 90 тысяч. Еще 70% аграриев жалуются на проблемы сбыта, недоступность кредитов и отсутствие государственной поддержки.
А если изучать официальную математику не бегло, но вдумчиво, можно понять главную проблему отечественного сельского хозяйства. Смотрите: 90% субсидий, четыре года подряд выделяемых федеральным центром, получают агрохолдинги. Причем не все, а 22% из них – самые крупные. Оставшимися 10% субсидий довольствуются фермерские хозяйства.
По данным Минсельхоза РФ, за прошлый год валовой сбор овощей в стране составил 14,7 млн тонн. 69% от общего объема было произведено в личных подсобных хозяйствах, а не в агрохолдингах. Около 50% из 14,5 млн тонн молока и 40% мяса тоже произвели частники. Россию кормят не гиганты.
«Министерство сельского хозяйства пора переименовывать в Министерство агрохолдингов, – подытоживает статистику председатель общественного движения «Федеральный сельсовет», директор уральского сельхозпредприятия «Галкинское» Василий Мельниченко. – Даже если Путин зачитает перед Собранием еще три послания и сам выйдет в поле с косой, фермерам это не поможет. Лучше, господа чиновники, разберитесь с необоснованно завышенными ценами на горюче-смазочные материалы и электроэнергию, освободите крестьян от налогов, дайте им нормально работать».
Василий Мельниченко
Есть женщины в русских селеньях. Но женщины эти без сил
Мужчины-фермеры свое видение перспектив сельского хозяйства в России уже обрисовали. А что женщины? Ждут ли они каких-то перемен? И как вообще живут?
Две следующие собеседницы – фермеры Надежда Капаклы и Галина Кудрина. Таких, как они, журналисты обычно описывают с непременным некрасовским: «Есть женщины в русских…» А мне не хочется лакировать их истории, резать их фразы на отрывки, вычищая простоватые слова. Пусть сами всё скажут.
Надежда Капаклы, глава фермерского хозяйства «Надежда» (Елизовский район Камчатского края):
«Душат нас холдинги. Им-то здорово – власти их поддерживают. Повсюду висит их реклама. Банки дают кредиты – агромагнатам под 2-3%, фермерам – под 20-30%. Мы нормальную скотину выращиваем, они – быстрорастущих свиней. Кошки и те их мясо не едят – безвкусное, резиновое.
У народа скота почти не осталось. Год назад люди держали 200 тысяч голов свиней, теперь – 600. Буренок перебили. В марте 2014-го руководство Минсельхоза России выпустило приказ №72 об убое животных и первичной переработке мяса на специальных пунктах. А у нас в целой области один убойный пункт – четыре клетки. Чтобы довезти туда скот, надо выложить последние деньги. За 10 минут пути берут 2 тысячи рублей, за 30-40 – в разы больше. Местный Минсельхоз датирует забой, приходится арендовать скотовозку. У экофермы, принадлежащей председателю регионального Заксобрания, проблем с транспортировкой нет, а мы везем свиней в полуразбитых прицепах и открытых грузовиках. Были случаи, когда животные на дорогу выпрыгивали, ноги ломали. Дорог здесь нет – одни направления. Кочки, ямы, выбоины. Посмотришь во время такой поездки на животных – ужас берет, никакого животноводства не надо.
Фермеры и хотели бы работать, да их по рукам бьют. Со всей дури – никакие кости не выдержат. Какая у меня прибыль? Всё вкладываю в развитие крестьянского хозяйства, себе и семье оставляю деньги на спички, соль, сахар, макароны и оплату услуг ЖКХ. Овощи, мясо, фрукты у нас свои. Работникам плачу по 30 тысяч рублей в месяц.
Помощь от государства я получала один раз. Семь лет ее дожидалась, а потратила мгновенно – копейки дали. На следующий год субсидии на сельское хозяйство в регионе снизили в два раза.
Власти и банки относятся к фермерам как к грязи. Понукают: мол, сидите по уши в навозе и помалкивайте. Мы пробовали бороться, зимой с плакатами на улицы выходили: «Дайте спокойно помереть». А что им наши вопли? Они толстенную шкуру нарастили – не пробьешь. Никого не боятся».
Галина Кудрина, фермер с 22-летним стажем (Тверская область):
«А нет у меня больше фермы – в прошлом году не стало. Надоело выживать, бороться, доказывать. Государство, чиновники нам не помогали. Немцы, баварские крестьяне, помогали, а российские чиновники – никогда. Они мешать и болтать умеют, этому их учить не надо. Помню, как один мужик – большой спец в вопросах сельского хозяйства – в трудный год советовал аграриям кормить коров опилками. Умник. Да ну их…
Когда начинали работать, нас было пять семей. Две из них сдались через 5-6 лет. А меня сломала смерть мужа, у сына жена умерла, ворохом беды посыпались. Хватит. Маленькое личное подворье держу и достаточно.
У нашего хозяйства было 52 гектара земли. Больше, как мы ни просили, не выбили. По сельсовету тогда в окрестных деревнях числились 400 жителей. Пенсионеры и алкоголики. Работать на земле было некому. Теперь народу еще меньше, что ни месяц – похороны.
Что было последней каплей? Там много всякого накопилось. В финале, после очередных скитаний по кабинетам, чиновники предложили мне взять в Россельхозбанке кредит под 213% годовых и самостоятельно найти поручителя. А я двух поручителей не смогла найти даже на кредит для приобретения дойки – в 20 тысяч рублей. Где же их взять на 200-300 тысяч?
Устала я. Мне 61 год. Не время биться с системой. А за молодых ребят, которые еще верят, что смогут накормить страну, и что страна в этом нуждается, молиться буду. Может, у них и получится».
Читайте также:
- Борис Акимов: Яблоки в средней полосе растут, но в магазинах их нет
- Православный фермер Джон Кописки: В России я научился быть оптимистом и терпеть
- Оптина Пустынь: секреты монастырского хозяйства (+ ФОТО)