Нас много, мы с коляской – но причем здесь «яжемать»
Елена Кучеренко
Когда только начались летние каникулы, мы с моими пятью дочками решили поехать погулять в центр Москвы. Точнее, младшая, Маша, ничего не решила. Она просто лежала в коляске, радостно дрыгала ногами и всеми остальными частями тела. И ей было все равно, куда ее везут.
Поехали на метро. «Причалил» поезд, открылись двери и только мы загрузились в вагон, как откуда-то сбоку раздалось шипение: «О! Яжемать!».
Я понимаю, что нас много и мы с коляской. Что коляска эта в какой-то момент может кому-то помешать. И я понимаю, что, как ни трамбуйся, мы занимаем много места, а дети еще и издают звуки и шевелятся. Но при чем здесь «яжемать»?
Собственно, никакой морали пока здесь нет. Я просто вспомнила этот случай из-за недавних обсуждений в соцсетях.
Одному уважаемому человеку попалась на глаза женщина в метро, которая, вместо того, чтобы следить за своими детьми, «торчала» в телефоне. Пока мама самозабвенно чатилась, один ребенок пинал окружающих, другой кричал в коляске. А коляска стояла поперек прохода и всем мешала.
Эта ситуация и породила пост в интернете о «яжематерях» и последующие обсуждения. Люди делились историями, когда в общественном транспорте девочка «долбила» кого-то надувным шариком по голове, а мама делала вид, что так и надо, чужие головы для того и приспособлены. Или когда дети в парках нападали на собак. Или как в метро яжематери специально давили всех колясками и таранили своими детьми. А стоило задеть ножку младенца, то начинался вой, светопреставление, тьма кромешная и скрежет «яжематеринских зубов».
Так все это было на самом деле или нет, я не знаю и обсуждать не берусь. А почему, собственно, так не могло быть? Но мне хотелось бы вставить свои пять копеек.
Сразу о себе. Я – «яженемать». Точнее – мать, но без «же». Скажу больше, иногда, когда дочки совсем уж садятся на шею, мне кажется, что я – многодетная чайлдфри.
Я бываю агрессивной к отдельным посторонним и своих детей в обиду не дам. Они знают, что я их люблю любыми, хотя и срываюсь. И я всегда на их стороне. Но это не отменяет того, что я и своим детям не позволю терроризировать других. Я не считаю, что нам отныне и навеки все должны. В общем, я за мир во всем мире.
История первая: как меня описали в поезде
Первый раз я встретила «яжемать», когда мне было двадцать с копейками, я была незамужней, бездетной и безбашенной.
Мы с друзьями ехали на поезде отдыхать на юг. Билеты в одно купе нам приобрести не удалось, и мы «рассосались» по вагону. Я и девушка из нашей компании оказались вместе с семейной парой с примерно годовалым мальчиком, очень приличными на вид. К детям я всегда относилась лояльно, более того, сама всегда хотела малышей, так что никаких негативных эмоций по этому поводу не испытала.
Мы с подругой проголодались и решили перекусить. Достали свои съестные припасы и приступили. Я с удовольствием надкусила румяную куриную ножку и именно в этот момент маму малыша осенило, что ее драгоценное чадо обкакалось. Нет. Сначала она пожелала нам приятного аппетита, а потом уже поднесла к своему носу попу младенца и восхищенно простонала: «Фуууу».
Не могу сказать, что меня это прямо сильно напрягло, я никогда не славилась аристократическими манерами и тонкой душевной организацией. Но когда женщина начала на полке напротив нас менять памперс, обдав куриную ножку и остальную трапезу запахом какашек, моя любовь к детям основательно пошатнулась. Но мы с подругой все равно смолчали.
Мы продолжали жевать, мама что-то там подтирала и в какой-то момент направила мужское достоинство сына прямо на меня. В этот злосчастный миг ему пришло в голову еще и пописать. То есть, я сижу такая с куриной ножкой в зубах, вся в аромате какашек, а на меня еще и фонтанирует румяный, хохочущий мальчуган. И подруга ржет рядом. Конечно, она у окна, ей смешно. А главное – мама малыша хохочет. Прямо заливается.
Я вскочила, с трудом попыталась подобрать приличные слова, чтобы как-то намекнуть, что хотела бы поесть в несколько иной обстановке, но мамаша поцеловала сына в темя и гордо развела руками: «Дети, что вы хотите…». Не «извините» тебе, не «простите». И еще недовольно так на меня посмотрела, мол: «Сядь на место, не мешай мне умиляться». И потом еще долгое время бросала на меня разнообразные взгляды, из которых следовало, что я должна сказать спасибо, что меня, простите, обоссали. Папа, к слову, все это время тихо и затравленно молчал в углу.
Тогда я решила, что раз есть хоть малейший риск стать, как эта мамаша, я лучше никогда не рожу.
Кстати, как мама пяти дочек я сейчас знаю, что дети имеют удивительную особенность делать свои дела в самое неподходящее время и самых неожиданных местах. И с них взятки гладки. Но, о чудо, это не отнимает у окружающих законного права не быть описанными.
История вторая: собаке лопаткой по голове
Вторую «яжемать типичную» я встретила в нашем московском парке. У меня уже было двое детей. Мы вышли на прогулку с нашей собакой.
У меня много недостатков, но есть и одно неоспоримое достоинство – я одновременно собачница, кошатница и многодетная мать. У меня в душе зоозащитник, защитник детей от собак и их владельцев и котоман давно обнялись и пришли к консенсусу. Поэтому я считаю, что мелюзга имеет право гулять на детской площадке в чистой песочнице, я – не вступать на каждом шагу в фекалии, коты – не быть сожранными собаками, а собаки – не быть избитыми лопаткой по голове.
О лопатке, собственно, и речь. С собакой мы, естественно, на детскую площадку не пошли. Просто гуляли по парку. Я сама не очень люблю, когда к моим детям лезут незнакомые четвероногие. Животное и есть животное. Что у него сработает в следующую секунду в голове – неизвестно. Поэтому наш был на поводке и в наморднике.
Прохаживаемся чинно-благородно, навстречу – мамочки с детьми. Ну, мамочки, и мамочки. Сама такая. И вдруг от них отделяется чудный мальчуган с лопаткой, несется к нам и начинает радостно шарашить мою собаку по голове. Опять же, как мать, я понимаю, что бывает, да. Не обязательно это означает, что ребенок плохой. Отвожу собаку в сторону. Но мальчику понравилось. Он продолжает лупить и кровожадно хохотать. Улыбается и мамаша. Ясное дело, весело, чадо развлекуху нашло.
– Заберите ребенка, – говорю.
– Это вы заберите собаку. Людям негде пройти.
Напоминаю, что мы не на площадке, а пес в наморднике и на поводке.
Мальчик, которого мне уже хочется придавить, продолжает бить животное по голове. И тут Макс (кличка такая) гавкнул.
– Аааа… Он залаял! Он напугал моего ребенка, я вызову милицию! У вас агрессивная собака! Вы сами агрессивная! Вы все агрессивные! (Это уже моим дочкам, которые вступились за четвероногого друга)…Аааа….
Мне в эту минуту хотелось схватить лопату, исступленно лупить эту мамашу по башке и смотреть, как она будет вилять хвостом и ластиться.
История третья: тыбрил еду и плевал в тарелки
Еще помню, случай в кафе. Мы с «детными» подружками в тот день «сбежали» из семей и решили встретиться и оттянуться за чашкой чая с тортиком.
За соседним столиком сидели мамы с детьми. Один мальчишка… Кстати, да. Во всех этих случаях фигурирует именно мальчик. Я понимаю, что это чистая случайность, но все равно, как заправский сексист, злорадуюсь, что у меня одни девочки.
В общем, один мальчишка бегает по кафе. Бегает и бегает. На то он и ребенок. Но он прибегает к другим посетителям и берет из тарелок еду. Его маме радостно. Да и люди пока спокойно реагируют. Понимают же – ребенок.
Но в какой-то момент ему не понравилось что-то, стыбренное у милой старушки, которую привел в кафе такой же милый дедушка. И мальчик просто выплевывает ей это в тарелку обратно.
Старушка в шоке. Старичок просит маму забрать сына. Относительно спокойно, кстати. По крайней мере – цензурно.
На что на них фонтаном красноречия льются обвинения в том, что им завидно, что все кругом молодые, а они старые и морщинистые, вот они и возмущаются. Своих надо было воспитывать, а чужих – не тронь. Дети тоже имеют право ходить в кафе (и харкать в чужие тарелки, как я понимаю). И вообще – помирать пора.
История четвертая: дома сидите со своими животами
Но это, на мой взгляд, случаи редкие и клинические. И дело тут не в том, что ОНО – мать. А в том, что оно – банальное хамло. Не было бы ребенка, нашлось бы что-то другое. Это просто категория людей такая, которым все кругом должны. Просто кого-то еще и угораздило родить. И тут мне даже обидно, что, не побоюсь показаться пафосной, святое слово «мать» превратилось в ругательство.
Помню, приехали мы как-то в Ашан. Я как раз была на девятом месяце. Купили все что, надо, пошли в отдельную очередь для беременных. Стоим такие, человек пять-шесть, страдаем. У одной токсикоз, у второй предродовой невроз, у третьей ложные схватки. Остальные просто распластались по близлежащим поверхностям и стонут – имеют право, специально для того и очередь.
И тут какая-то бравая моложавая женщина предпенсионного возраста, расталкивая руками наши животы, пробирается к кассе, заявляя, что ей «Только… и у нее без сдачи». Ни разрешения спросить, ни извиниться. Надо ей, и все.
У одной из будущих мам даже, видимо, прекратились ложные схватки и она попыталась обратить внимание женщины, что здесь очередь для беременных. За что была обругана и обвинена в неуважении к возрасту (ага, попробуй ей с ее ботоксом и гидроперитом в другой ситуации намекнуть про возраст). И вообще: «Дома надо сидеть со своими животами, а не по торговым центрам шляться». И дама таки прошла без очереди. Кстати, я уверена, что если бы она культурно попросила, ее бы пропустили без вопросов. Но корона же.
И такие люди, увы, встречаются везде и в любой возрастной категории. Где бы они не оказались и что бы не делали – имеют право и всех осчастливили. И им не надо ни за что извиняться. Они по определению все делают ТАК.
Прыщавый подросток имеет право хамить пожилой учительнице. У нас же демократия. И пусть скажет спасибо, что он в школу пришел. Какой-нибудь Вася Пупкин имеет право бухать, рыгать и материться в общественных местах. Оно же отдыхает.
А в храмы сколько таких приходит, не замечали?
«Как храм закрыт? Такие заведения должны работать круглосуточно! Вдруг я ночью к вашему Богу решу прийти. А днем у меня парикмахерская».
История пятая: ничего не трогать, от мамы не отходить
Елена Кучеренко с семьей. Фото: Анна Данилова
Но при всем банальном хамстве, есть все же один момент. И тут я возвращаюсь к началу, когда меня назвали в метро «яжематерью».
Мне кажется, что одновременно с наличием мамаш, которым «все должны», в нашем обществе существует какая-то боязнь детей. Если у меня детей в общественных местах больше нуля, то я – «яжемать». Я не знаю, почему и как так получилось, но у нас детей любят какой-то «странною любовью».
Буквально вчера я с дочками зашла в один из местных краеведческих музеев. Здесь, где мы отдыхаем. Было четыре часа дня, в пять все там закрывалось.
Увидев меня, сотрудница сначала приветливо заулыбалась, но когда из-за моей спины высунулись дети, начала испуганно убеждать, что «до закрытия мы точно-точно-преточно не успеем». Но мы настояли.
– А ваши дети нормальные? – Спросила она.
– В смысле?
– Ну, они ничего здесь не попортят?
Нет, чтобы порадоваться (да, я считаю, что для музея это хорошо), что дети на отдыхе, вместо того, чтобы идти на пляж, решили культурно обогатиться, а мама вместо «пиво-креветки», их сопроводила, она повела себя так, как будто пришли вандалы-террористы, от которых срочно надо спрятать экспонаты.
– Так, дети! Ничего не трогать, от мамы не отходить! – скомандовала она.
– Трогать нельзя, но отходить можно, – поправила я.
– Нельзя! – тряхнула она начесом, – Будем мы их потом отлавливать.
То есть эта женщина в принципе рассматривает детей, как угрозу, как врагов, как атомную бомбу, которая обязательно взорвется и уничтожит их культурные ценности.
Все время, пока мы там были, за нами ходил конвой из двух сотрудниц и в секции с оружием времен Второй мировой я испугалась, что они схватят пулемет и расстреляют нас в спину. Уверена, что в их глазах я была «яжематерью».
Детей боятся везде. В храмах, завидев многодетные семьи, бабульки часто начинают шипеть «тихо-тихо», еще когда они только поднимаются по ступенькам. И давай охранять Бога от детского неблагочестия. Они априори уверены, что дети опрокинут подсвечник/разольют святую воду/заглушат батюшку/испортят молитвенный настрой/обкакаются/описаются/рождены в блуде/зачаты в пост/а что еще взять с этого поколения, вот в наше время…. Еще ничего этого не случилась, а бабули уже разозлились. Одна даже как-то сказала, что храм – это место для взрослых, серьезных людей.
То, что мамам приходится защищать своих детей от таких старушек, автоматом записывает их в «яжематери».
Вы бы видели, как смотрят на нас, когда мы с девчонками загружаемся в поезд, чтобы ехать куда-то. Как на мировую ядерную угрозу.
У нас детям нигде ничего нельзя. Я это часто и за собой замечаю. Прыгает Тоня в магазине на одной ноге.
– Тоня! Не прыгай!
А почему, собственно, нет? Она же никому не мешает.
– Девочка, не пой! – сказала как-то Варе сотрудница в магазине.
А почему бы и не спеть?
– Девочка, отойди, иди к маме! – скомандовала Соне продавщица на рынке.
А почему? Других покупателей все равно нет, а она ничего не трогала.
Детям нельзя быть детьми! Нужно сразу рождаться маленькими озлоблеными, занудными взрослыми.
И понятно, что в таких ситуациях мамы часто «ощетиниваются». И это нормально и правильно, что они защищают своих детей от этого зашкаливающего «нельзя». Можно! Но только если это не мешает другим. Не надо создавать для детей какой-то концлагерь.
А предложить помощь не пробовали?
Некоторые заметили, что иногда мамы не хотят ничего делать. Ведет себя ребенок неадекватно – и ладно. Но по себе могу сказать, что часто это только так кажется.
Когда у меня была только одна Варя, я считала себя гением педагогики. Еще бы. Она была малоподвижным, молчаливым, спокойным ребенком. А мам с орущими детьми я презирала.
Мир изменился, когда родилась Соня. Тогда я поняла, что такое «ничего нельзя сделать». То есть – вообще ничего. Можно просто стоять и ждать, пока она проорется/проваляется в луже/отпадает свое на асфальте… Да, я малодушно делала вид, что эта странная девочка не со мной. Но я бы все равно ничего не смогла изменить.
Про третью – Дуню, я вообще молчу. Один батюшка в нашем храме до сих пор вспоминает, как при попытке ее вразумить, был ею опплеван на глазах у всех.
Это все смешно, если бы не было так грустно. Часто в таких ситуациях у мам просто опускаются руки. И тут хорошо бы не осуждающе смотреть, а просто предложить помощь. Или хотя бы смолчать. Потому что в ответ на ваше «фи» срабатывает защитная реакция. И вполне адекватный человек может стать «яжематерью».
Нам всем вообще хорошо внимательнее относиться друг к другу. Не только к мамам с детьми, но и к людям без детей, к старикам, к молодым, к инвалидам. Дружелюбнее быть, что ли. Нам всегда, или по крайней мере часто, кто-то мешает. Но мир этот – для всех. А дети в нем – это прекрасно. Это смех, радость, игры. Это то, кем все мы когда-то были. И надо как-то сосуществовать, а не изолироваться. Так и хочется сказать: «Давайте жить дружно!». Наверное, это и есть мораль.