В издательстве «Сатисъ» вышла новая книга писательницы и художницы Ксении Кривошеиной. В книге — русские народные потешки, обработанные автором и её стихи для детей по мотивам русских народных сказок.
Я родилась в артистической семье : дед Иван Ершов, знаменитый оперный певец, его сын Игорь, мой отец, стал для меня другом и учителем, а ещё у меня была нянечка. Она досталась мне «по наследству» от папы, которого она вынянчила. Сейчас уже таких нянь нет, этот класс вымер, а были они особыми женщинами.
Все детство нянюшка меня обшивала, особенно она любила шить костюмчики для моих кукол из розового целлулоида. Кукол у меня было три, и все с большим гардеробом. Нянечка была доброты неземной, все мне прощала и совершенно не занималась тем, что называется воспитанием. Она была малограмотная, сама выучилась писать и читать. Набожность и церковность няни сыграли большую роль в моем воспитании. Помню, как она почти машинально, как бы между делом, молилась.
У нее были молитвы на всякий случай, каждое утро — «Отче наш», на ночь — «Вечернее благодарение»… Только сейчас я начинаю осознавать, какое значение в моем воспитании сыграла эта необразованная, но кроткая и смиренная старушка. Доброта и покой нянюшки сыграли в моей жизни огромную роль. Моим первым учителем грамматики была тоже она и, как я теперь понимаю, няня применила ко мне тот же способ обучения буквам и чтению, который она испытала сама. Она вырезала из бумаги большие буквы, складывала из них простые слова, а потом перемешивала все и просила меня сложить заново.
Няня много читала мне вслух, и я уже в три года разбирала по складам предложения, а ещё она заклеивала бумагой в книжке «бабу-ягу» и «змеев-горынычей» — чтобы уберечь меня от страшного.
О! Как это всё было давно! Дети теперь смотрят фильмы ужасов и их не оттащишь от компьютерной игры «Война роботов». Но я, как пожилая дама из прошлого века, хочу побрюзжать об устаревшем.
* * *
Ни мой отец, ни я никогда не относились к иллюстрациям сказок, как к чему-то второстепенному. Вообще, в СССР многие художники находили в книжной графике, не только убежище таланту и неплохой заработок, но и настоящую радость, выплеск фантазии. Вопрос лишь в том, почему иллюстрацию к русской народной сказке мой отец — друг и учитель — предпочел, например, «Дяде Степе» или «Тимуру и его команде»? Я точно знаю: это был сознательный выбор.
Рассказывая мне об иконах, показывая их в музеях, отец называл их высшим примером «прикладного» искусства в сочетании с «иллюстрацией». «Именно икона, — говорил он, — своими житиями, ярким, и точным живописным языком иллюстрировала неграмотному человеку слово Ветхого и Нового Завета, жития святых». Игорь Иванович Ершов тщательно и глубоко изучал икону, русский фольклор, лубок, узоры, вышивки, кружева… Конечно, Билибин ( один из его учителей) сыграл не последнюю роль в этом, но отец стремился развить по-своему стилистику русской сказки. Ему удалось создать иллюстрацию, которая соединяет в себе и традицию и своё «Я», и еще — любовь к маленькому читателю, чтобы каждая сказка не только словом, но и зрительно запала в душу .
В Академии художеств моему отцу Игорю Ивановичу Ершову повезло с учителями. Он начал на живописном отделении в мастерской Исаака Бродского, а потом перешел на графический факультет, где его педагогами были Шилинговский, Зайцев, Билибин и Рудаков. Эта плеяда последних маэстро Серебряного века сложила его приоритеты и вкусы. Отец навсегда запомнил слова Билибина: «Никогда не важничать, всю жизнь относиться к себе строго и помнить, что ты вечный ученик». Вот отец и совершенствовал себя всю жизнь, и меня учил.
В советские времена выпускалось немало детских книг, однако большая их часть была пропитана идеологией; в стране ощущался дефицит «другой» детской книжки. Прежде всего — сказок, которые и по сей день чувствуют себя «золушками» в море океане иностранных переизданий. Между тем, маленький человечек именно через русскую сказку, через традицию стиля и языка может с колыбели получить первое представление о Православии.
Даже если ребенок родился не в церковной семье, то, слушая с детства русские сказки, песенки, потешки, он душевно будет подготовлен к следующему шагу. Через «своих» героев ребенку легче объяснить, что такое добро и зло, хитрость и любовь, верность и предательство. Ученые убеждены: как родители разовьют ребенка до пяти лет, какой красотой или ужастиками его напитают, так и сложится его личность. Воспитательная роль сказки огромна!
Родители, дедушки и бабушки с удовольствием окунаются вместе с детьми в этот сказочный мир языка с красивыми иллюстрациями. Каждый из нас помнит свою первую книжку, а многие их хранят всю жизнь. Эта «несерьезная» литература очень трудно дается многим современным писателям и художникам, тут возникает целый симбиоз: подражать классикам — трудно, создавать своё, так чтобы было полезно, назидательно и увлекательно — ещё труднее.
Я заметила, что сейчас в России многие издатели увлекаются «полезной» литературой, пытаются подвести ребенка к самостоятельному распознанию добра и зла, подготовить детей, не только через «детский» Закон Божий, но и через светскую книжку, через умную игру, головоломку — развить фантазию. Задача благородная, но трудная, потому как всё зависит от таланта писателя. Тут нельзя переборщить и сделать из книжки «пособие по добру и злу», над которым ребёнок будет засыпать от скуки.
Тем кому сегодня за 40, а тем более за 50, наверняка помнят невероятный дефицит детских книг ( дефицит был не только в колбасе и фруктах!). Когда новая книжка появлялась на прилавках её сметали за несколько часов. Сейчас трудно поверить, но наши книги издавались гигантскими тиражами от 30 до 100 тысяч, но в магазинах они не залеживались. В СССР был длительный период, когда под запретом находились сказки Афанасьева, песенки и потешки в обработках Корнауховой и Колпаковой, да и вообще русский фольклор. Более того, книжки о Лубке (с озорными картинками и сказки Афанасьева ( с его крепкими словечками) в исконном, не приглаженно обработанном виде, появились только на излёте СССР.
Теперь это кажется диким, но нам с папой приходилось воевать с редакторами: не разрешалось изображать церкви и кресты, не говоря уже об ангелах и святых. Отец нашел отклик во мне как в соавторе, в единомышленнике и нам уже вдвоем приходилось защищать «свою» русскую сказку.
* * *
Детская книга, а чуть позже прикладное искусство в СССР, стали прибежищем для многих талантливых художников и поэтов — Мая Митурича, Бориса и Сергея Алимовых, Ивана Бруни, Андрея Голицына, Пивоварова, Токмаковых, Сапгира, Мавриной, братьев Трауготов, В. Стацинского, Васнецова, Конашевича… Список длинен. В детской книге все они своеобразно «спасали души», а детям дарили радость.
Может показаться смешным, но русская сказка была у цензоров тоже на заметке. Казалось, какая задняя мысль может скрываться в изображении волка или лисицы? Может! Помню, как мы принесли в издательство книжку. Главный редактор там был художник Е. Рачев, и у него все животные были как на подбор — с «идеологическим выражением на лице». Волк — отпетый империалист, медведь — добродушный пьяница, лиса — коварная нэпманша, а уж Баба-яга — вылитая Голда Меер. Рачев от всех авторов требовал соблюдения «стиля», а потому зайчик не мог быть простым серым зайчиком, он должен был олицетворять собой отпетого труса, а, следовательно, скрытого предателя. Наши иллюстрации русских сказок были подвергнуты критике и зарезаны.
Уже к концу шестидесятых в сказочной тематике стало возможным нарисовать зеленое облако, выдумать причудливый персонаж, а затем детская литература вернула нам Хармса. Художники и писатели, как это ни покажется сейчас смешным, пытались свершить революцию в умах зрителей и издателей. Это был длинный и тяжелый путь: старая гвардия соцреализма не сдавалась, на художественных советах и выставкомах происходили настоящие баталии; изображать церковь можно было, но только без крестов на маковке.
После выезда в 1980 году во Францию, я окунулась в другой мир, другую культуру. Мои стиль и техника изменились, я стала писать картины на досках, и тоже «сказочно-фантастические». Но это уже моя сказка, мой волшебный мир. А наш совместный труд с папой до сих пор продолжает жить: работы продаются на аукционах, они в музеях, а русские сказки с нашими иллюстрациями были переизданы во всем мире, почти на всех языках! Мой муж Никита привез нашу «Жар-птицу» аж из Австралии! Выставки мои прошли даже в Японии, где, кстати, с большим успехом купили иллюстрации к «Красной Шапочке» Шарля Перро.
Моя первая проба пера случилась в 1997 году: я написала автобиографический роман «Русская рулетка». Её издал журнал «Звезда», и без ложной скромности могу сказать, что это было очень почетно! Потом было много повестей, рассказов, статей в разных «толстых журналах», а позднее вышли книги, мною написанные или составленные. Странно, но я всегда чувствовала, что меня кто-то как бы ведет. Дар изобразительный мне очень помогает в литературе. В кружеве слов, четкости композиции, описании природы и лепке персонажей с дальнейшим сюжетом кроется моя живописно-графическая сторона. И так же, как в живописи есть цвет и форма, то и слово выражает образ, цвет и атмосферу… Я нигде литературному написанию не училась, но скажу, что очень многому выучилась у любимых писателей, через хождение в музеи… и путешествуя по миру
* * *
Пересказывать нарисованное довольно сложно, лучше один раз увидеть. Интересен сам факт: книга-картинка, которая всегда была лучшим другом малышей, сегодня неожиданно наполняется христианским содержанием. Эта известная и как бы «примитивная» форма рассказа становится настоящим источником для восполнения пробелов в образовании не только маленьких читателей, но и недостаточно церковно образованных взрослых.
Впрочем, ничего нет нового на этом свете. Жития святых в иконных клеймах, русский Лубок, французские народные картинки images d’Epinal, средневековые рукописные книги, украшенные богатыми сюжетными рамками и буквицами, — все это предыстория, которая предварила рождение первых немецких комиксов XIX века.
Традиции рукописной книги с малым количеством текста были распространены и в России. Эти книги самого разнообразного направления обычно издавались на простой бумаге с черно-белыми рисунками по вполне доступной цене. Наши русские знаменитые иллюстраторы: И. Билибин, Т. Маврина и многие другие — широко использовали эту традицию в детской книге. У этих художников рассказ и рисунок тесно сплетались воедино, развитие сюжета входило в каждую заглавную буквицу и обрамляющую текст рамку. Этим путем шли и мы с моим отцом и учителем И.И.Ершовым. Для малыша книжка-картинка была первым опытом самостоятельного чтения. Скажу, что я очень люблю эту форму — мало текста, но зато сколько эмоций и познаний в каждой картинке!
Но почему сейчас во всем мире эта форма получила такое развитие? Прежде всего потому, что люди все меньше читают толстые книги. При информационном потоке, выливающемся на нас каждую минуту, человек с трудом может сосредоточиться на чем-то одном, а тем более найти время для вдумчивого чтения. Быстрый интернет и электронные книги, видимо, скоро заменят наши милые старые библиотеки.
Но как же нам все-таки простыми средствами сохранить или даже привить ребенку любовь к книге? Познакомить малыша или даже мало образованного человека с Достоевским и Толстым, с Золя, Диккенсом, с Писанием и с житиями святых? Может быть, как раз тут на помощь придет книжка-картинка или bande dessinée (книжка-картинка) ? Это совсем не просто — умно и деликатно скомпоновать краткий текст в сочетании с простым рисунком, так, чтобы при этом сохранить полноту изложения «большого произведения» в малой форме. Образовательная задача тут стоит на первом месте. Книжка-картинка может стать первой ступенькой, привлекательной формой полу игры, которая не оттолкнет от незнакомого, а, наоборот, вызовет живой интерес у малышей, станет учителем тех, кто стремится познать сложные истины.
От прошлых десятилетий, того сказочного периода, когда я работала для детишек, у меня сохранились некоторые оригиналы иллюстраций и изданных книг. Недавно с удивлением обнаружила в интернете, что незнакомые собиратели — их сканируют и вывешивают на книжных сайтах. Приятно, что православное издательство «САТИСЪ», специализирующееся на редких и малотиражных произведениях отеческой и зарубежной богословско — святоотеческой литературе приступило к изданию книг для детей. С этим издательством у меня давние и очень плодотворно интересные отношения. Оно выпустило в прошлом году мою книгу «Пути Господни», а в мае 2013г., решили издать книжку-малышку » Садик- виноградик» Это русские народные потешки, к которым я нарисовала веселые иллюстрации.
Ксения Кривошеина. «Садик-виноградик».
Художник Ксения Кривошеина (Ершова)
Формат 70×100/32, тираж 1000 экз., 28 стр. Издательство «Сатисъ», 2013 ISBN 987-5-7868-0048-8