Празднику праздников – Пасхе, Светлому Христову Воскресению предшествует Великий пост: время покаяния, время осознания своей немощи, своей греховности, своего маловерия и, в частности, своего недоверия Божественному Откровению, свидетельствующему о воскресении Христовом, как отправной точке финального акта драмы человеческой истории, и о грядущем всеобщем воскресении мертвых, как ее торжественном завершении.
Быть может, кому-то странно слышать/читать подобное: как же, мы за литургией поем Символ веры, поминая и Христово воскресение, и наше чаяние «воскресения мертвых и жизни будущаго века», а тут, оказывается, мы – неверующие? Обидно, однако!.. Ну, обидно-необидно, а уж как есть.
Великий пост – время сугубых искушений. Для чего? Да вот, для того-то, чтобы мы свое маловерие прочувствовали, что называется, «по полной»!
photosight.ru. Фото: Евгений Климович. (Литва. "Гора крестов")
Ведь почему мы грешим? Почему унываем, малодушествуем, трусим, подличаем, предаем, лукавим? Да потому что нет в нас «веры с зерно горчичное», не воскрес Христос в нашем сердце, в нашем сознании.
Конечно, мы верим, что событие Воскресения – не выдумка, что в Евангелии – все правда, но верим как-то, знаете, по-школьному, что ли… Ну, это, как, например, верим, что тогда-то пала Троя, тогда-то – Рим, а тогда-то, вот, Куликово поле было – ну и что? Это как-то влияет на наш образ жизни?
Да мы метеорологическому прогнозу верим больше, чем Евангелию, потому что, слыша о заморозках, мы все же какие-то меры предпринимаем: кто зимнюю одежду достает из шкафа, кто летнюю резину на зимнюю меняет. А мы, зная (ведь, знаем же, если верим?), что умрем (причем неизвестно когда, не факт, что в глубокой старости) и что предстоит воскресение и жизнь вечная, качество которой зависит от того, насколько здешняя жизнь наша была по Христу, мы – как мы себя ведем?
Машем, разве, рукой на все «страшилки» и соблазны мира сего? Или, может быть, ревностно гнушаемся всякого помысла, чуждого Евангелию по духу: неприязни, осуждения, памятозлобия, нелюбовности и пр., избегая всевозможных лукавых оправданий? А, может, мы отбрасываем все условности мира сего и начинаем изо всех сил стараться видеть в каждом человеке своего ближнего, учась не предпочитать родство по плоти – родству по духу? Нет, ничего подобного?.. Что ж, тогда мы тешим себя иллюзией своей причастности вере апостольской, вере отеческой, вере православной, вселенную утвердившей?
Конечно, мы не совсем уж неверующие, и жизнь наша свидетельствует о том, что веруем мы в Иисуса Христа, за нас распятого, страдавшего, погребенного и воскресшего, радуемся Его Воскресению, чувствуя обильную благодать, которую Он подает нам в особенности на этот праздник.
И как же совсем не готовимся? – возразит кто-нибудь. – Вот ведь мы молимся Ему, постимся, в Таинствах участвуем, стараемся, по возможности, не грешить, а грешим, так каемся же! А кто без греха?.. Что себя не забываем, свой интерес блюдем в первую очередь, иногда даже и не прикрываясь интересами Церкви, народа, Отечества – еще чего-то там по списку из универсальных оправданий низменного великим – так это дело житейское: немощные мы, нам нельзя не грешить, так же и в прелесть впасть недолго, а это – глубины адовы! Не-е, поступать по совести, пренебрегая святыней личного интереса?! Это гордыня, а гордыня – матерь всех зол и демонская твердыня, вот…
Лукавить пред Господом ни к чему. Он и в самом деле не требует от нас мгновенного преображения и понимает наши немощи, наши падения, прощает нашу низость, побуждающую лукавить в свое оправдание. Лишь бы только мы не поддавались на соблазн самооправдания, потому что, пытаясь себя оправдать, изворачиваясь, мы Ему, тем самым, препятствуем оправдать нас.
Искушения, встречающиеся нам на пути, попущены Им не для того, чтобы мы отчаивались в своем спасении или, наоборот, лгали самим себе, камуфлируя свои пороки мнимыми добродетелями, а то и просто переводя внимание с недостатков, которыми стоит всерьез заняться, на отдельные проблески добра в себе. Нет, не для этого, а чтобы, обличаемые светом Христовой истины, осознали, насколько же нами Его Воскресение воспринимается как что-то несущественное, насколько оно для нас больше исторический факт, достоверность которого мы не ставим под сомнение (и жутко себя за это уважаем, прям-таки гордимся), но… где сила Воскресения?
Где сила, которая побуждала верующих во все времена искать Царства Божия прежде всего? Не видно в нас этой силы, когда мы затыкаем свою совесть, требующую проявить милосердие к падшему (а вдруг подумают, что я на его стороне, что и у меня «рыльце в пушку»?..), поддержку гонимому (знал на что шел, сам виноват!..), нелицеприятие с вип-персонами (а ну как впаду в немилость?..) – да мало ли у нас на дню возможностей грубо сказать своей совести «цыц!» или уболтать ее лукавыми словесами?
Вот Великий пост – прекрасное время, чтобы, с одной стороны, осознать в себе хлипкость веры, а с другой – безмерную любовь Божию, покрывающую и восполняющую нашу немощь. И чем ясней мы свою немощь осознаем, чем усердней постараемся преодолевать соблазн самообмана, одурманивающего совесть, тем полней мы сможем раскрыться навстречу благодати Духа Святого, безмерно изливаемой нам в этот Праздников Праздник.
Поистине, «блаженны нищие духом»: осознание своей духовной скудости, своей нищеты, соединенное с пониманием бесценности дара быть чадом Божиим, распахивает человека навстречу благодати Божией, «немощная врачующей и оскудевающая восполняющей».
Не надо бояться удивляться своей безбожности. Да, мы верим, но, честно глядя на себя, на свои душевные движения и поступки (хорошо-хорошо, не на все, иногда мы все же мыслим, чувствуем и поступаем по заповедям Христовым и в соответствии с наставлениями Отцов), мы отдаем себе отчет в своей удаленности от христианской нормы веры, обозначенной в заповедях Блаженств. Обнаружение этого печального факта должно нас радовать, как это ни парадоксально звучит. И вот, почему.
«Всегда радуйтесь, – наставляет апостол Павел. – За все благодарите» (1 Фес. 5; 16, 18). Всегда: в напастях и скорбях – всегда! Потому что Христос воскрес не на день, а навсегда. С нами Бог, с нами воскресший Господь навсегда и постоянно: и в праздники, и в посты, и когда мы бодро и ловко преодолеваем препятствия, и когда спотыкаемся, падаем, когда сбиваемся с пути – никогда Он нас не оставляет, никогда от нас не отрекается.
И если мы обнаруживаем, что за грехи покинула нас благодать Божия ,– это тоже повод для радости, потому что осознать свое погибельное состояние – начало спасения, а как не радоваться спасению? Это же неблагодарность Спасителю! Благодарность – это всегда радость; отчаяние и уныние – плоды неблагодарности Богу, плоды пренебрежения Его заботой, Его любовью, милосердием, Его смиренной снисходительностью к нашим немощам и гнусностям, Его всепрощением, наконец.
Не будем уподобляться Иуде ни в предательстве (а всякий грех, особенно лукаво оправдываемый в сердце, – предательство Христа), ни в отчаянии, пренебрежительно отвергающем Божие милосердие. Осознал грех? Так пойми еще, что это осознание – Божий дар: если бы не Божия милость, ты ничего не понял бы. Не то, что не почувствовал, а вообще и не догадался бы, что согрешил, ты даже понятия не имел бы о грехе, в голову не пришло бы, что тот или иной поступок или помысел – богопротивны.
Твое прозрение – дар Божий тебе во спасение; не смей, в обиде на себя, не оправдавшего собственных амбиций, хамить Отцу Небесному! Скорби о грехе и радуйся о милосердии Божием, трудясь над собой с Его помощью.
photosight.ru. Фото: Ганичева Наталья
Забывая радоваться, мы показываем, что забываем о Царстве; лукавя и увиливая от покаяния, мы показываем, что, опять-таки, забываем о Царстве, в которое ничто нечистое не входит, забываем о радости этого Царства, которую рискуем потерять, халтурно относясь к состоянию своей души.
Радость радости – рознь; радость периода «светлой печали» отличается от радости праздничного пасхального торжества, в которой настолько нет места никакой скорби, что даже отпевание на Светлой седмице сплошь состоит из пасхальных песнопений.
Тема воскресения и жизни вечной, тема победы над смертью красной нитью проходит сквозь все периоды годичного богослужебного круга, с особой силой раскрываясь в пасхальный период, потому что, пусть наше прошлое и настоящее во многом достойно скорби, но стремимся-то мы к тому, что уготовано для нас не просто в будущем, а в вечности – Царство. Скорбь – преходяща, радость же – вечна.
Читайте также: