О значении мёда в православии
«У меня тут что, медом намазано?!!» – восклицает иной человек, желая выразить недоумение и недовольство скоплением людей вокруг себя. Звучит грубовато, но доходчиво. Мед сладок, душист и красив, не говоря уже о его целебных свойствах. Неудивительно, что пристальный, повышенный, обостренный интерес к личности или месту ассоциируется с медом и тем, как на него слетаются соответствующие насекомые…
Ключевое слово: соответствующие. Вышеприведенный фразеологизм, если вдуматься, не столько выражает раздражение навязчивостью и бесцеремонностью окружающих (друзей, знакомых, почитателей, поклонников, наконец, просто интересующихся личностью, ее делом или местом пребывания), сколько указывает на их хороший вкус, если, конечно, рассматривать вопрос в образном ключе Священного Писания и Предания: мед и молоко текут в Земле Обетованной – так символически описывается Богом ее изобилие (Исх. 3; 8), лишь «суды Господни… слаще меда и капель сота» (Пс. 18; 10 – 11), и слова Его тоже сравниваются с медом, чтобы выразить блаженство молящегося, превосходящее все радости мира сего: «Как сладки гортани моей слова Твои! лучше меда устам моим» (Пс. 118; 103).
Мед ассоциируется у нас с пчелами, а они – образ не только трудолюбия, но и мудрой избирательности, на которую обращает внимание свт. Василий Великий в беседе «К юношам о том, как пользоваться языческими сочинениями», говоря, что пчелы «не на все цветы равно садятся, и с тех, на какие нападут, не все стараются унести, но, взяв, что пригодно на их дело, прочее оставляют нетронутым».
Фото: svk08, photosight.ru
Образу пчелы противопоставляется образ мухи, избирательность которой направлена на нечистоты. Прп. Паисий Святогорец говорил, что «особенность пчелы – находить и садиться на красивое и сладкое. Скажем, например, что в помещении, полном нечистот, кто-то поставил в углу лукум. Если принесём туда пчелу, она будет летать и нигде не сядет до тех пор, пока не найдёт лукум, и только там остановится».
Муха – наоборот: пролетит сквозь сад, где полным-полно благоухающих цветов, но лишь когда отыщет чью-то кучу нечистот, «сядет на неё и начнёт копаться в ней, наслаждаясь зловонием, возникающим от ворошения, и не может оторваться».
Так что метафорическое сравнение роящихся вокруг людей с пчелами – признание за ними здравого вкуса и похвальных устремлений, а за собой – неких достойных внимания качеств. И наоборот, пренебрежительно отмахивающийся от человека, как от надоедливой мухи (хотя бы и не без оснований), невольно признает за собой статус той самой «кучи». Это так, между прочим…
Однако мед ассоциируется в Писании не только с положительным, но и с отрицательным: его, как замечает премудрый Соломон, «источают уста чужой жены» (Пр. 5; 3), и вообще «нехорошо есть много меду» (Пр. 25; 27). Сладость сладости – рознь, и во всем должна быть мера.
Мед как символ сладости возводит наши мысли от сладости земной к небесной, от чувственно познаваемого к познаваемому духовно и от ограниченного к бесконечно непостижимому. Однако есть и возвратный путь: от сладости духовной, которая, согласно Псалмопевцу, «слаще меда», к нашей земной реальности, в которой слишком много горечи.
И вот тут мы нередко сталкиваемся со странным, необъяснимым явлением: какая-то стена отделяет реальность горнюю от дольней. Что такое сладость словес Господних, православный христианин, претендующий на статус «воцерковленного», знает по своему опыту, но сладость эта как бы герметизируется в отдельном сосуде.
Такое впечатление, словно душа его – как бы подводная лодка с множеством отсеков, один из которых благоухает ладаном, будучи отведен под вопросы духовного порядка. Однако, он плотно герметизируется, и накапливающееся там благоухание нисколько не распространяется в остальные отсеки, в которых все пахнет так же, как если бы этого особого отсека на лодке и не было. Он герметизируется как во время бедствия, когда во избежание гибели всего экипажа жертвуют его частью, оставшейся в аварийном отсеке.
Может, и в самом деле мы чего-то боимся? Не потому ли мы препятствуем распространению благоухания Духа Божия по всей нашей душе, что боимся возникновения в ней массы вопросов, боимся, что под это благоухание всю ее придется преобразовывать? Это же страшно: как жить в современных «джунглях», если вместо того, чтобы инстинктивно руководствоваться стереотипами «как принято у людей», начать задавать себе вопросы на каждом шагу, «а будет ли это по-христиански»?
Это ж шагу нельзя будет ступить, если все время думать, сопоставлять… Нас же перемкнет как ту сороконожку, которая впервые задумалась, а с какой ноги она начинает свой танец!
Протоиерей Игорь Прекуп
Вот так все просто. В основе нашей непоследовательности, представляемой как умение отличать духовное от душевного, жестокости, лицемерно выдаваемой за строгость, и равнодушия, прикидывающегося бесстрастием, лежит маловерие и происходящее от него малодушие. И чем прочней маловерие, тем искусней личина религиозности, чем липче малодушие, тем пафосней демонстрация «ревности по Бозе».
А ведь логично, чтобы приобщение божественной сладости не ограничивалось бы раздражением душевных «рецепторов» и выбросом эндорфинов, но преображало бы наше общее состояние, направляло бы наши чувства, побуждало бы к соответствующим по духу словам и делам. Как там, у Булата Окуджавы, помните?
Давайте восклицать, друг другом восхищаться.
Высокопарных слов не стоит опасаться.
Давайте говорить друг другу комплименты —
Ведь это все любви счастливые моменты.
Конечно, это может быть всего лишь душевным, а может быть и не «всего лишь». Приторность – зло, но и она от малодушия и дурного вкуса, обусловленного отсутствием чувства меры. Ласковость легко может перейти в ласкательство, если в основе одна душевность и человекоугодие. Но это уже от нас зависит, чем питается наша любезность, наши «высокопарные слова» и «комплименты».
От нас с Вами зависит, чтобы мед наших чувств и слов был небесного происхождения, от нектара «судов» и «слов Господних», которые слаще меда не по силе вкусового ощущения, а по качественной особенности духовного вкуса, проникающего в смысл Апостольских слов: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2; 9).
Какого числа празднуют Медовый Спас в 2017 году?
Медовый Спас в 2017 году, как и в любой другой год, выпадает на 14 августа (1 августа по церковному календарю).
Вы прочитали статью Мед и его значение в Православии. Читайте также: