Принц Датский
Современники называли Владимира Даля «принцем Датским». Его отец Иоганн фон Даль приехал из Копенгагена по приглашению императрицы. Екатерина II сочла этого разносторонне образованного датчанина лучшим кандидатом на должность придворного библиотекаря. В России он стал именоваться Иваном Матвеевичем, а благородная приставка «фон» вскоре забылась.Работой Иван Матвеевич был доволен, а жалованьем не очень, тем более что собирался в скором будущем обзавестись женой и детьми. Поэтому и решил изменить род занятий. Выучился в Иене на врача, вернулся в Россию дипломированным эскулапом и сыграл свадьбу. Немка Мария Фрейтаг — его суженая, была прекрасно образована, увлечена литературой и впоследствии занималась переводами на русский язык классической поэзии.
Владимир появился на свет в поселке Луганский Завод (ныне город Луганск), где его батюшка служил лекарем горного ведомства. Матушка лично занималась образованием Владимира и его трех братьев. Мальчики воспитывались в любви к России. Русский язык был хорошо знаком Владимиру с детства, однако это был исключительно литературный язык. Все богатство «живого великорусского» открылось будущему составителю словаря несколько позже…
В 1814 году он вместе с братом Карлом отправился в знаменитый Морской кадетский корпус в Петербурге. Во время учебного плавания на бриге «Феникс» осуществил свою давнюю мечту – побывал на родине отца.
«Когда я плыл к берегам Дании, меня сильно занимало то, что увижу отечество моих предков, моё отечество, — вспоминал Даль. — Ступив на берег Дании, я на первых же порах окончательно убедился, что отечество моё Россия, что нет у меня ничего общего с отчизною моих предков».
Лексика по-флотски
В 1819 году выпускник Морского корпуса мичман Владимир Даль прибыл в Николаев, в штаб Черноморского флота. Служба не очень радовала его – «принц Датский» не обнаружил в себе большой склонности к мореплаванию. Однако именно здесь он получил свои первые уроки «живого» русского языка. По дороге к месту службы в селе Зимогорье он услышал от ямщика непонятное слово – замолаживать. Расспросив ямщика, записал: «Замолаживать – в Новгородской губернии, значит, покрываться тучами, клониться к ненастью».
Вот так и началась его работа над словарем, продлившаяся всю жизнь. Необычные слова, непривычная речь, незнакомые интонации — все это просто завораживало молодого офицера. Он начал записывать все услышанное в дневник, пытаясь разобраться самостоятельно. Не получалось – спрашивал. Однако над утонченным «немчиком» на флоте часто попросту подшучивали, неправильно объясняя значение непонятных ему слов.
В результате он даже попал в пренеприятную историю. «Овладев» новыми словами и выражениями, молодой офицер принялся с удовольствием сочинять стихи и эпиграммы. В то время весьма злободневной темой на Черноморском флоте были отношения командующего, немолодого уже адмирала Грейга, с его юной возлюбленной, дочерью трактирщика. Все бы ничего, но подруга адмирала хотела управлять не только им, но и всем личным составом. В благородном порыве Владимир написал эпиграмму, ставшую мгновенно очень популярной. Не учел одного – многие употребленные им выражения были, мягко говоря, не литературными… Дальше был скандал, разгневанная пара поклялась расправиться с обидчиком, и Даль был взят под арест. Спасло молодого человека «датско-немецкое» происхождение – адвокат убедил суд, что тот просто не понимает всех языковых тонкостей. Но нет худа без добра! Этот случай еще более укрепил желание Даля проникнуть в тайны русского языка…
Честь мундира
Мичман Даль вскоре оставил морскую службу, к которой не лежала его душа. Однако позже стал участником трех военных кампаний в качестве врача. В 25 лет он поступил в Дерптский университет, где учился вместе с будущим великим русским хирургом Николаем Пироговым. Студенческие годы называл «золотым веком» своей жизни. Когда в 1829-м началась Русско-турецкая война, Даль досрочно сдал экзамен, получил диплом лекаря и сразу же отправился на фронт. Служил хирургом в полевом госпитале. Вместе с Русской армией перешел Балканы, участвовал в штурме Адрианополя.
Позже, в 1831-м, уже во время Польской кампании, блеснул инженерным талантом – пригодились знания, полученные в Морском корпусе. Даль руководил сооружением моста, «наведенного на реке Висла для перехода отряда генерала Ридигера». Проявил не только незаурядные способности, но и храбрость, защищая мост во время переправы, за что был награжден Владимирским крестом. После этой войны Владимир Иванович служил чиновником особых поручений при оренбургском генерал-губернаторе Перовском. В Оренбурге, не прекращая свои филологические изыскания, написал прекрасные учебники по ботанике и зоологии, за что был избран членом-корреспондентом Академии наук.
В 1839–м он вновь надел военный мундир и отправился в Хивинский поход. Поход этот был предпринят генералом Перовским для «обуздания хищных хивинцев, беспокоивших тамошние пределы России». Даль вел дневник, что-то вроде репортажа с места событий:
«Хотите ли теперь взглянуть среди дня на караван наш? Вообразите снежную степь, по которой видимо-невидимо, сколько глаз займёт во все стороны, всё верблюды с огромными вьюками, гора горой, а по сторонам прикрытие: казаки, артиллерия и пехота… Сегодня 26-е, в воскресенье опять дневка; мы сошлись тут, все четыре отряда вместе, и теперь пойдём в полном составе, дружно и густо, чтобы никто не мог обидеть, чтобы быть сильнее всякой силы, кроме Божьей, на которую душой и сердцем уповаем. Он выведет нас отселе через 7 — 8 месяцев, или скорее, коли Ему угодно, и мы заживём опять новою жизнью, вдвое оценим домашний быт и домашнее благо своё…»
Талисман Пушкина
С Пушкиным Даль познакомился в 1832 году в Петербурге. В то время Владимир Иванович опубликовал книгу «Русские сказки» под псевдонимом «Казак Луганский». Псевдоним этот был придуман Далем в пику «Принцу Датскому». Гоголевские казаки ему был явно ближе, чем герой Шекспира… Пушкин похвалил книгу и подарил ему экземпляр своего «Балды» с надписью: «Сказочнику Далю от сказочника Пушкина».
Они много говорили о языке: «Сказка сказкой, — сказал мне Пушкин, — а язык наш сам по себе, и ему-то нигде нельзя дать этого русского раздолья, как в сказке. Надо бы сделать, чтобы выучиться говорить по-русски и не в сказке… Да нет, трудно, нельзя еще! А что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото! А не дается в руки, нет!»
В ответ Даль признался: он давно старается «приручать» слова… Позже они встретились уже в Оренбурге, куда Пушкин приехал собирать материалы для «Истории пугачевского бунта».
Даль всюду сопровождал его: «Однажды мы поехали в Берды, бывшую столицу Пугачева. Пора была рабочая, казаков ни души не было дома; но мы отыскали старуху, которая знала, видела и помнила Пугача. Пушкин разговаривал с нею целое утро; ему указали, где стояла изба, обращенная в золотой дворец, где разбойник казнил несколько верных долгу своему сынов отечества; указали на гребни, где, по преданию, лежит огромный клад Пугача… Старуха спела также несколько песен, относившихся к тому же предмету, и Пушкин дал ей на прощанье червонец. Мы уехали в город, но червонец наделал большую суматоху. Бабы и старики не могли понять, на что было чужому, приезжему человеку расспрашивать с таким жаром о разбойнике и самозванце, но еще менее постигали они, за что было отдать червонец. Дело показалось им подозрительным… И казаки на другой же день снарядили подводу в Оренбург, привезли и старуху, и роковой червонец и донесли: «Вчера-де приезжал какой-то чужой господин, приметами: собой невелик, волос черный, кудрявый, лицом смуглый, и подбивал под «пугачевщину» и дарил золотом». Пушкин много тому смеялся!»
С тех пор они стали очень близкими друзьями. После роковой дуэли Пушкина на Черной речке Даль был с ним до конца, оказывая поэту медицинскую помощь. Именно ему Наталья Николаевна передала на память реликвию от мужа: «Мне достался дорогой подарок: перстень Пушкина с изумрудом, который он всегда носил последнее время и называл — не знаю почему — талисманом». Этот талисман в наши дни хранится в Пушкинском музее.
Принадлежность души
В 1841 году Даль был назначен чиновником особых поручений в Министерство внутренних дел. В Петербург ехал с радостью – здесь живут друзья его молодости: знаменитый хирург Пирогов, однокашники по Морскому корпусу Врангель и Литке, писатели Николай Одоевский и Тарас Шевченко. Здесь, в Петербурге, в 1845 году произошло еще одно важное для него событие – Владимир Иванович стал одним из учредителей прославленного Русского географического общества. Однако «дела государственные» не мешали ему увлеченно заниматься литературным творчеством, он написал множество талантливых рассказов и повестей. Собранным фольклорным материалом Даль щедро делился – записанные им народные сказки были переданы Александру Афанасьеву, песни – Ивану Киреевскому, а богатейшее собрание лубочных картин – Публичной библиотеке в Петербурге.
Владимир Иванович никогда не прекращал составления своего Словаря. В сущности, он работал над ним всю свою жизнь. Каждое новое слово, услышанное и «разгаданное» им, было шагом на пути к главной цели. Современный исследователь Михаил Булатов подсчитал:
«Арифметика такая: знаем, сколько слов собрал Даль, знаем, сколько ему на это понадобилось времени, и получаем, что при двенадцатичасовом рабочем дне Даль должен был каждый час записывать и объяснять одно слово».
В 1861 году труд всей жизни завершен — началось издание семитомного «Толкового словаря живого великорусского языка», содержащего более 200 000 слов. Издание продолжалось 6 лет. После выхода словаря Владимира Ивановича избрали почетным членом Императорской академии наук. Он получил Константиновскую медаль и Ломоносовскую премию – высшие научные награды того времени.
В конце жизни Даль написал: «Ни прозвание, ни вероисповедание, ни сама кровь не делают человека принадлежностью той или другой народности. Дух, душа человека — вот где надо искать принадлежности его к тому или иному народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа — мыслью. Кто на каком языке думает, тот к тому народу принадлежит. Я думаю по-русски».
Владимир Иванович умер 22 сентября 1872 года. Незадолго до смерти принял Православие. Служа России словом и делом, он не только думал, но и жил по-русски.
Источник: Радио «Голос России»