Елена Фетисова
Есть в багаже моей памяти странная история – она долго просилась наружу, да все как-то не к месту. Странность в том, что событие гроша ломаного не стоит – но все вспоминается и заставляет думать, что скрыт в этом бытовом недоразумении некий «портрет времени».
Я таки расскажу ее, историю, но сначала о том — с чего вдруг? Последней каплей стала нашумевшая и печальная весть о старушке и трех пачках масла. Звучит сентиментально и глупо, но у меня лично эта диковатая новость вызвала слезы – просто представила, как на месте блокадницы могла бы оказаться моя бабушка восьмидесяти четырех лет от роду – человек с болезненной щепетильностью и обостренным чувством справедливости. Я, наверное, идеализирую, но мне казалось и кажется, что в ее поколении – почти все такие.
Страшно представить, сколько еще стариков и старушек может в силу возрастных изменений запросто «учудить» что-нибудь в магазине и быть столь же беспощадно опозоренными. Я даже не удивлюсь, если выяснится, что бедная блокадница все-таки брала масло с неким «умыслом». У стариков бывают очень привязчивые и по-своему целенаправленные странности, хотя болезни в этих странностях значительно больше, чем греховного волевого усилия. В рассеянность, забывчивость, своеобразную форму «борьбы с хапугами», клептоманию на худой конец, или еще какое расстройство верится больше, чем в воровство. Но страшно, что на практике только смерть, «вовремя» и к месту просочившаяся в СМИ, может стать шансом на хотя бы посмертное очищение имени, если что.
А знаете, я не раз сталкивалась с тем, как выглядит поимка вора в супермаркете. В торговый зал вваливается стайка молодых людей, слегка сутулых, в шапках да капюшонах до бровей. Персонажи быстро расходятся по залу, за ними следом отправляется охранник.
Охранник «ведет» кого-то одного, а уже через минуту, расталкивая покупателей или даже перемахивая через ограничитель закрытой кассы, вся группа с легким гоготком покидает помещение. «Ведомый» даже может для порядка расплатиться на кассе за «полторашник» пива. Продавщица зло стрельнет глазами, охранник что-то грозное процедит – и на этом все. Охранники дешевых супермаркетов – это часто пенсионеры или хрупкие девушки, они понимают, что все равно никого до приезда полиции не задержат, так что и светиться особенно незачем.
Им, охранникам, очень должно быть обидно, я понимаю. Но ведь как-то они ее проглатывают, свою обиду. А тут, со старухой, «не выдержали»!
И вот, пока я читала-переваривала грустную новость с вызовом полиции к старушке, вспомнилась мне личная история – куда менее трагичная, но, как теперь поняла, с похожим мотивом.
Как-то мы с мужем ехали в деревню – готовить сельский дом к дачному сезону. Остановились на парковке у двух крупных гипермаркетов. Для экономии времени разделились: муж поспешил в строительный за лопатами-отвертками-гвоздями и прочей мужской радостью. А я пошла за продуктами и посудой.
Чтоб не задерживаться, вместо обычной покупательской тележки взяла корзинку – ее нести тяжело, и это ускоряет путь к кассе. Выбрала провиант, несколько чашек и несколько бокалов. Клюнула на дешевизну и взяла не запакованный набор посуды, а все по отдельности. Расплатилась, аккуратно сложила стекло назад в корзинку и направилась к специальному столу с упаковочной бумагой.
И вот тут-то ко мне подошел охранник.
— Женщина, оставляйте корзину на кассе! С корзинами выход запрещен!
— Извиняюсь, но я не к выходу – я воон к тому столу.
— Нет, корзины у нас оставляют только на кассе.
— Но у меня стекло, оно побьется в пакете… Сейчас запакую и верну Вам корзину – могу к этой же кассе вернуть, мне не сложно.
— Вам же сказано: только на кассе!
И вот тут я тупо впала в ступор. Неразрешимое логическое противоречие, непробиваемая абсурдность ситуации меня дезориентировали.
Наверное, я могла бы просто с независимым видом пройти к нужному столу – ну уж не наденет же охранник на меня наручники. Но я просто стояла и смотрела на него круглыми глазами, а он уже начал хамовато улыбаться. Переварив порцию абсурда, я наивно попыталась объяснить всю нелогичность ситуации – в ответ ухмылка стала больше, и мне уже без лишнего лоска заявили:
— Женщина, это ваши проблемы.
Вот это стало последней каплей, и я глупейшим образом расплакалась. Пожалуй, никогда до этого я не оказывалась в ситуации слабости такого рода. В школьной юности, когда разгуливала по городу в джинсах и берцах, меня защищала наивная, но гордая уверенность, что я кому надо с легкостью «в глаз дам». К тому же всю жизнь мне везло на мужское окружение. Я как-то привыкла, что мужчины – это либо джентльмены (в большинстве), либо кто-то, с кем по счастью не доводилось общаться. А тут был костюм джентльмена (гипермаркет-то солидный, и охрана в нем тоже), а поведение – «всех остальных». И в глаз уже не дашь – попадья все-таки. Жестокий когнитивный диссонанс.
Но история на этом не кончилась. Увидев возле машины мою красноватую расстроенную рожу, муж подпрыгнул на сидении и стал выпытывать имя обидчика. В итоге, выяснив, в чем дело, он направился к охране:
— Да не волнуйся, ничего я с ним не сделаю, просто поговорю – должен же он узнать, как правильно с женщинами общаться! В конце концов, это тоже тема для проповеди.
Муж ушел, а минут через пятнадцать вернулся с видом весьма смущенным:
— Знаешь, это жуткое чувство: я себя ощутил Воландом. Они там, в магазине, разве что только про Байкал не спели, но суетились совсем уж жалко, и на полном серьезе попросили тебя привести, чтоб стать во фрунт и коллективно извиниться…
— Жуть какая. Что ж такое ты им сказал?
— Ничего «такого». Вызвал у администратора начальника охраны и попросил позвать такого-то сотрудника, чтоб поговорить с ним по-пастырски…
— И?
— Поговорил. Просил его представить на твоем месте собственную мать. Но стать во фрунт они готовы были еще тогда, когда я только начал излагать проблему…
Для меня так и осталось тайной, сила какого рода так повлияла на охрану еще прежде слова проповеди – рост супруга, помноженный на ширину плеч, или искренняя вера в «тандем» Церкви и государства? Был ли это страх, что обиженный поп доведет дело до звонка «из самого из верху» директору магазина – или просто осторожная готовность тормозить перед харизмой и мужской уверенностью? Не знаю. А только вот двойные стандарты налицо.
И я искренне надеюсь, что следом за нами тому охраннику не попалась беззащитная старушка, в защиту которой некому было бы пойти и поговорить по-пастырски.