Елена Кучеренко
Мне очень везет на встречи и на знакомства. Меня саму это удивляет.
Сегодня в Ейске во дворике местного храма меня окликнула молодая женщина:
— Здравствуйте, вы меня не помните?
Она держала за руку симпатичного мальчишку.
Встретить здесь знакомых — не редкость. Многие семьи с детьми любят отдыхать в этом городке. Я здесь и наших столичных прихожан каждый раз встречаю. Но ее я не узнавала.
— Нет, простите…
— Вы же из Москвы?
— Да.
— Мы познакомились несколько лет назад у вас на подворье. Онкология. Миша. Помните?
— Марина?
Да, это была она.
…В тот день, четыре года назад, Марина сидела на лавочке рядом с храмом и с улыбкой прижимала к себе ребенка.
— Это все ваши? — спросила она.
Я была с четырьмя дочками, и незнакомые люди часто задавали мне этот вопрос.
— Мои.
— Как же прекрасно. У меня один… Нет-нет, я не жалуюсь. Его рождение — большое чудо!
Да! Миша — это чудо. То великое Чудо Божие, когда замирает душа и мурашки бегут по коже. Даже у меня — совершенно постороннего человека.
Марина и ее муж Сергей тогда приехали на огласительные беседы перед крещением сына. Муж был в воскресной школе, а она гуляла с малышом.
Через несколько дней я опять их встретила. Они только покрестили Мишутку, но в этот раз Марина была немного расстроена.
— Что у вас случилось? — спросила я.
— Да так… Вспомнилось.
В кювезе лежал Христос и плакал
…Мальчик громко прокричал все крещение, а батюшка, человек простой и любящий, чтобы все было «как положено», заметно нервничал и сокрушался:
— А почему так поздно пришли? Большое уже чадо. Вот и кричало… Сколько ему? Полгода-год? Не случайно же Церковь постановила крестить на сороковой день. Сами-то в храм ходите? Эх, грехи наши, грехи… Понимаете ли вы, что каждый ребенок — дар Божий… А вы его от Господа прячете, не несете к Нему…
Про чудо Марина понимала, как никто. И с какой радостью крестили бы они Мишутку в «положенный» сороковой день.
Но в тот сороковой день сын, весивший всего 1,6 килограмма, лежал в реанимации. Синий, весь увешанный капельницами и катетерами. Еле дышал и почти не шевелился. И так он пролежит еще много-много дней. А родился он 1,2 килограмма.
Марину пускали к Мишутке раз в день, на час. И даже не разрешали брать на руки.
Она гладила холодный кювез, пела сыну песни, читала незамысловатые стишки. Рассказывала, как нужен он ей. Как будут они гулять на детской площадке, смеяться и есть мороженое. Сама Марина мороженое обожала, с детства.
— Только живи!
Предложи ей тогда выбирать между своей жизнью и жизнью малыша, она бы выбрала его.
Если бы Марина была верующей, она бы молилась. Но в семье ее Бога не знали, а Церковь считали пережитком прошлого. Она слышала, что в больницу приходит священник. Крестит детей и причащает. Но когда сказала об этом своим родителям, те возмутились:
— Даже не вздумай! Еще заразу какую принесут эти попы!..
Сама Марина тоже не была крещена.
И в те дни она просто отчаянно кричала «во вселенную», чтобы та оставила ей сына. А потом опять обнимала кювез. И казалось ей, что в эти минуты малыш оживал.
Как же она хотела, чтобы сын тогда закричал — громко, требовательно. Но он не мог. У него не было сил.
Это была ее Голгофа. Ее персональная Голгофа. Да, Марина не верила тогда ни в какого Бога. Но, наверное, чувствовала все то, что было в душе у Марии, когда Она смотрела на Своего Сына, умирающего на кресте.
А в том кювезе, рядом с ее Мишуткой лежал Христос, Которого она не знала. Но Он ее знал. И плакал вместе с ней.
Душа рвалась в клочья. Как не рвалась даже тогда, когда Марина узнала, что у нее рак.
— Батюшка сердился, что Миша кричал… А я была счастлива. Кричит — значит, живой! Значит, есть силы…
Бесплодная смоковница
— У вас никогда не будет детей, — равнодушным голосом сказала ей за восемь лет до этого врач в районной поликлинике. — Так! Ну, хватит, идите плакать в коридор. У меня очередь… Следующий!
До этого они с первым мужем Андреем больше года безуспешно пытались зачать ребенка.
— Забудьте! — повторила ей та же врач в следующий приход.
Но Марина забыть не могла. Она начала лечиться от бесплодия в какой-то частной клинике, потратила огромные деньги, делала какие-то процедуры, пила гормоны. Поправилась до 100 килограммов. Такой я ее и видела четыре года назад. Поэтому я и не узнала ее в Ейске. Теперь передо мной стояла стройная женщина.
Она лечилась шесть лет. От этого всего у Марины прекратился цикл, и она чувствовала себя старухой. И не понимала, почему у других рождаются дети, а у нее нет.
— Твоя Маринка пустышка, бесплодная смоковница, — услышала она однажды, как шипела свекровь ее мужу.
Свекровь та в храм ходила только по большим праздникам, потому что «положено», но смоковницу эту почему-то запомнила.
Однажды на улице Марина случайно увидела Андрея в обнимку с другой — стройной белокурой красавицей. А самое страшное, что рядом шла свекровь и довольно улыбалась.
«Что смотришь?!»
Вскоре они развелись. Марина переехала в маленькую съемную квартиру. У родителей места не было. Да и считали они, что развод — это какое-то клеймо. Мол, надо было терпеть во что бы то ни стало. Отношения испортились.
А еще через несколько месяцев она вновь увидела своего бывшего мужа с его новой женой — явно уже беременной. Они шли в обнимку и смеялись.
Полночи она проревела в подушку. А потом смотрела в зеркало и кричала:
— Пустышка! Бесплодная смоковница! Пустая жирная корова! Никому ты не нужна!
У Марины началась депрессия. На работе она ушла в отпуск. Из дома выходила только за едой, к которой почти не притрагивалась, и сигаретами. И вновь ложилась, утыкаясь в подушку.
В один из таких выходов она случайно встретила Сергея — друга детства. Она тогда думала, что случайно. А он узнал у родителей Марины адрес и часто бродил в тех местах, надеясь ее увидеть.
Сергей был влюблен в Марину со школы. Он пытался за ней ухаживать, но был явно не чета красивой девушке, на которую заглядывались многие парни. Полноватый, какой-то несуразный, он и ухаживал как-то смешно. Подойдет, засмущается и молчит. А Андрей был наглым, напористым и ярким. Его Марина и выбрала. И Сергей исчез из ее жизни.
— Что смотришь? — зло крикнула Марина, глядя на него в ту встречу. — Жирная, да? Страшная? А я еще и пустышка! Слышишь?! Бесплодная смоковница.
— Красивая, — ответил Сергей.
И, как когда-то давно, засмущался…
«У вас онкология»
Сергей стал навещать Марину. Она плакала, а он ее жалел. Возил гулять в парк, лес. Готовил и уговаривал есть.
А потом предложил переехать к нему, в его загородный дом, где жил один. За эти годы он стал успешным бизнесменом, объездил полмира, но свою школьную любовь забыть так и не смог.
— Развеешься на природе. Не работай — отдыхай. А захочешь — и работу найду. И не бойся — не трону.
Так они и жили. Марина так же плакала, а Сергей ее успокаивал. И ей становилось легче.
Он уговорил ее продолжить лечение.
— Нужно верить! — повторял он.
И однажды у них случилась любовь. Сергей говорил, что с детства ее ждал. А она сказала, что это была ошибка. Что так не бывает, она толстая, страшная, «пустышка». Она ему не нужна. И ей ничего не нужно.
Все стало по-старому. Но Сергей ждал и надеялся. Марина легла в больницу на очередные обследования по поводу своего бесплодия. И через какое-то время врачи, опуская глаза, сказали:
— У вас онкология шейки матки! И новообразование в груди. Нам очень жаль.
Что почувствовала Марина? Да почти ничего. Она давно уже не жила. Так… Существовала.
Сергей нашел ей лучших онкологов, оплачивал лечение. А ей как будто было все равно.
Вскоре ей предстояла операция.
Когда медицина бессильна, начинает действовать Бог
— Ну что мы вам можем сказать, — зашел в ее палату врач. — Вы беременны, Марина. Срок уже хороший. Плод жив. Будем сохранять? Помните, у вас рак.
— Бесплодие… Рак… Беременность… Что?! Нет, это ошибка! — бормотала Марина. — У меня не может быть детей! Хороший срок. Почему раньше никто этого не увидел?! Я же столько обследовалась…
Врач что-то объяснял, про ХГЧ, которое повышается и при онкологии, про вес, про давнее отсутствие цикла. А потом вдруг сказал:
— Чудо! Когда медицина бессильна, начинает действовать Бог.
Марине сделали операцию по удалению рака шейки матки, вырезали «шишку» в груди и сохранили беременность. Но на то, что малыш родится живым, шансов было не много.
— Выходи за меня замуж, — сказал Сергей, когда его пустили в палату. — У нас будет сын! Будет! И ты обязательно выздоровеешь! Слышишь?
Потом было постоянное сохранение, кесарево на опасном сроке, малыш при смерти, слезы у кювеза… Лечение, облучение. И Сергей, который верил, что все будет хорошо. Рядом с ним начинала верить и Марина. В один из дней они тихо расписались.
Мишутку выписали в полгода. Марина тогда тоже чувствовала себя хорошо. К этому времени сын окреп и мало чем отличался от своих сверстников. И потом во время крещения орал так, что у строгого батюшки закладывало уши.
А с иконы ей улыбался Спаситель
Марина вспоминала, как ехали они из больницы и увидели наш храм.
— Когда медицина бессильна, начинает действовать Бог, — вспомнила она слова врача.
Игорь Викторович, врач от Бога. Сколько поддержки получила от него Марина, сколько теплых слов услышала. Он мог быть и строгим, а ласковым. Но никогда не был равнодушным.
— Давай зайдем, — предложила Марина. — Игорь Викторович говорил, что не его мне надо благодарить, а Бога. Только ты знаешь, я ведь не крещеная. Как ты думаешь, меня пустят?
Конечно же, Марину пустили. Ее никто об этом и не спросил. Через пару недель она крестилась.
А потом — в том нашем храме — крестили крикливого румяного Мишу. Крестным был Игорь Викторович.
И Марина со слезами на глазах благодарила Бога за то великое Чудо, которое Он им подарил. А потом немного расстраивалась, что батюшка начал пенять за то, что столько времени они «прятали младенца от Господа».
А Сергей в тот день тихонько держал ее за руку и думал о том, что они обязательно обвенчаются. Потому что Богом послана ему эта женщина, которую он ждал всю жизнь. И он хочет быть с ней вместе — и здесь, и Там…
…И вот сейчас, через четыре года я встретила их в Ейске.
Марина была красивой и очень счастливой. Потом подошел Сергей. Он был с маленькой девочкой.
— Ваша?
— Наша, да! Дочка! Иришка.
— Опять чудо?
— Опять. Приемная. Но такая родная.
Мы еще немного поговорили. Марина рассказала, что вскоре после крещения Миши они с Сергеем венчались. И давно уже постоянно ходят в храм. Не наш — другой. Рядом с домом. Какое-то время она еще лечилась от онкологии, и у нее давно стойкая ремиссия. А потом почти одновременно они с мужем захотели удочерить девочку.
Их дети играли рядом с нами, бегали, смеялись. Сергей держал Марину за руку и то поправлял ей платок, то расправлял складку на рукаве. А когда они встречались глазами, улыбался и, казалось, даже смущался. Как когда-то давно. И ласково улыбалась ему в ответ Марина. И счастливее в тот миг, наверное, никого и не было.