К сороковому дню памяти епископа Зосимы мы публикуем воспоминания и теплые слова о нем архиереев и священников, которым довелось с ним служить и общаться.
Епископ Дмитровский Александр:
Скорбью отозвалось известие о кончине Преосвященнейшего епископа Зосимы в моём сердце. Я стал получать звонки его духовных чад, всех, кто знал Владыку, кого он духовно окормлял, с кем подвизался в Свято-Даниловом монастыре, неся различные церковные послушания. Люди плакали, спрашивали, где будет погребён новопреставленный Владыка Зосима. Я не знал, что им ответить, потому что не был уверен, привезут ли его в Москву. Родители Владыки просили об этом Святейшего Патриарха, и он благословил меня обратиться к Президенту Республики Саха (Якутия) с такой просьбой.
Но впоследствии мы узнали, что епископ Зосима оставил завещание похоронить его здесь, на якутской земле, которую он полюбил всем сердцем, всей душой, и отдал ей все свои силы, все свои дарования и таланты. Он служил народам Якутии, которые полюбил, которым служил беззаветно и преданно и отдал им даже свою жизнь.
Я с Владыкой познакомился накануне его архиерейской хиротонии, участвовал в ней. Он часто заходил ко мне в кабинет в Патриархии, рассказывал о своём нелёгком, непростом крестном служении здесь, в Якутской епархии. Он был полон планов, у него много было задумок, многое удалось ему, с Божией помощью, за эти неполные шесть лет осуществить, но, видимо, многое ещё не успел. Отличаясь не очень крепким здоровьем (у Владыки Зосимы было больное сердце), здесь, в суровом краю, он надорвал свои силы и так рано ушёл от нас. Но, как сказал в своём слове Владыка Вадим, на всё воля Божия.
Святейший Патриарх воспринял весть о смерти своего архипастыря Владыки Зосимы со скорбью и благословил меня поехать в Якутию, принять участие в погребении и зачитать его слова соболезнования:
Клиру и пастве Якутской епархии.
Всечестные отцы, дорогие братья и сестры!
Примите сердечные соболезнования в связи со смертью управляющего Якутской епархией – епископа Якутского и Ленского Зосимы.
Почивший Владыка за неполные шесть лет своего служения в Республике Саха немало потрудился на ниве проповеди Православия и благоустроения приходской жизни. Заботясь о просвещении людей светом Истины и о приобщении их к благодати Христовой, особое внимание он уделял делу подготовки достойных совершителей богослужения и добрых пастырей, способных «дать ответ всякому вопрошающему с кротостью и благоговением» (1 Пет. 3:15). Ревностность и усердие архиерея Божия стяжали ему уважение среди собратьев архипастырей, любовь духовенства и простых верующих.
Молюсь Владыке жизни и смерти, Победителю ада, Господу и Богу нашему Иисусу Христу, дабы Он приял в вечных обителях душу Своего верного служителя. Вечная память Преосвященному епископу Зосиме.
+Кирилл, Патриарх Московский и всея Руси
Архиепископ Иркутский и Ангарский Вадим, временно управляющий Якутской епархией:
Мы провожаем в путь всей земли правящего архиерея Якутской епархии Преосвященного епископа Зосиму, который долгие годы трудился здесь во славу Божию, превозмогая многие тяжести и немощи. И труд его был сродни крестоношению.
Более 25 лет находясь в Сибири, я немножечко знаю, каково совершать своё служение в этой местности. Здесь всё совсем не так, как в центральной России. Всё имеет свою значимость, свою особенность, непредсказуемость, суровость, а порой и жестокость, но в то же время – и своё предназначение, которое извечно дано каждому из нас и заключается в поиске человеком смысла своего бытия.
Священник Павел Флоренский говорил, что цель человеческой жизни заключена в феургии, богоделании. Святой преподобный богоносный Серафим Саровский более понятным языком вещает, что цель жизни человека – в стяжании Духа Святого. И вот, во имя этой цели, во имя стяжания Царства Божия Преосвященный епископ Зосима трудился здесь сам и подвигал многих для совершения служения Богу и людям, ради их спасения.
Его труд был тяжёл. Владыка не отличался здоровьем, как и многие святители, издревле здесь пребывавшие – и свт. Иннокентий Иркутский, и свт. Иннокентий Митрополит Московский (Вениаминов), который родился на Иркутской земле, но трудился и в этом крае. Ни один день жизни не был у них безболезненным. Святитель Иннокентий Московский жил долго, а святитель Иннокентий Иркутский лишь 54 года. И все эти годы были исполнены труда и болезни.
Таково же было служение и Преосвященного епископа Зосимы.
Сегодня мы преклоняем колени сердца своего перед этим гробом и верим, что Владыка находится с нами, что молится вместе с нами и о нас. А мы можем молиться о нём. Таинственно и вместе с тем чудесным образом чувствуя его присутствие, мы должны помнить, что для него необходима только наша молитва, только память нашего сердца, память Церкви, которая ничего не забывает. Ему наша память весьма и весьма необходима.
Мы молимся об упокоении души Преосвященнейшего епископа Якутского и Ленского Зосимы в селениях праведных. Для нас жизнь его так же светла и радостна, как эти пасхальные дни. И хоть они окрашены цветом утраты, но нет чувства безысходности, нет чувства тяжести, потому что мы верим: Господь взял его в иной мир, в тот мир, который для него лучше, в тот мир, куда стремится каждый человек (куда мы все должны стремиться!), в тот мир, который ни в какой мере нельзя сравнить с коротким временем нашего земного бытия. Перед ним открывается Вечность, и перед её лицом мы молимся о Преосвященном епископе Зосиме, который душу свою положил «за други своя» и этим исполнил заповедь Христову, о которой говорит Сам Спаситель: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга» (Ин 13, 34).
Мы будем вновь и вновь обращаться к памяти о нём, вспоминая каждое его слово, каждое дело. И для каждого из нас эта могила станет местом особого размышления о смысле жизни нашей, о том, как порой горестно, мелочно, недостойно она проходит.
Архиепископ Курский и Рыльский Герман.
Примите, дорогие мои, самые искренние соболезнования в связи с безвременной кончиной Преосвященного епископа Зосимы – моего достойного преемника по якутской кафедре. Скорблю вместе с вами и молюсь Богу об упокоении светлой души почившего иерарха, который искренне и ревностно трудился по утверждению Православия в огромном и суровом крае.
Господь да учинит душу Своего раба в селениях праведных. А вам да подаст силы пережить эту тяжёлую утрату и утвердит в вере и благочестии, быть достойными детьми нашей Матери Церкви, которой так верно служил почивший архипастырь. Вечная ему память. С любовью о Христе Воскресшем.
Архиепископ Верейский Евгений, председатель Учебного комитета, ректор Московской духовной академии и семинарии.
От имени профессорско-преподавательской корпорации, наставников и учащихся Московской духовной академии и семинарии, а также сотрудников Учебного комитета Русской Православной Церкви выражаю искреннее соболезнование и сочувствие духовенству, родным, близким и всем духовным чадам почившего Владыки.
Московская духовная академия по праву гордилась одним из своих лучших выпускников, жертвенно служившим Христовой Церкви. И вот теперь, казалось бы, в самом расцвете сил неутомимый труженик, не жалевший себя, не щадивший своего здоровья, способный и готовый и саму жизнь отдать на жертвенник церковного служения, ушёл от нас. Ушёл внезапно, в светлое, радостное время празднования победы Христа над смертью, в день славной Победы в Великой Отечественной войне. Отслужив последнюю литургию, причастившись Святых Христовых Таин, он принёс в жертву Богу свою жизнь – всю без остатка. И мы верим, что Бог принял эту жертву.
Боль нежданной утраты опаляет наши сердца, но голос разума возвещает, что так уходят из жизни только праведники. И каждый из нас хотел бы просить Бога даровать ему такую кончину. Но не всякий дерзает надеяться на такую милость, ибо немногие способны жертвовать собой так, как почивший Владыка. Молимся всей нашей большой академической семьёй Всеблагому Богу о упокоении в обителях небесных Его верного служителя. Да сотворит Господь новопреставленному епископу Зосиме вечную память.
Митрополит Калужский и Боровский Климент, председатель Издательского Совета Русской Православной Церкви.
Владыку Зосиму при жизни знали как человека, достойного всяческого уважения и доверия, архиерея, всецело преданного своей пастве и делу духовного возрождения жителей республики Саха.
Многочисленные труды в деле возведения и украшения храмов, непрестанные старания, направленные на нравственное совершенствование и отеческое окормление паствы, снискали новопреставленному архипастырю всеобщую любовь и преданность клира и духовенства Якутской епархии.
С полной уверенностью можно сказать, что на почившем епископе Зосиме в полной мере исполнились слова апостола Павла: «Епископ должен быть непорочен, как Божий домостроитель, не дерзок, не гневлив, не пьяница, не убийца, не корыстолюбив, воздержан, держащийся истинного слова, согласного с учением, чтобы он был силен и наставлять в здравом учении и противящихся обличать» (Тим 1, 7-9).
Уход из жизни такого архиерея – серьёзная утрата не только для одной епархии, но и потеря для всей Церкви.
Архиепископ Хабаровский Марк:
…Неважно, что о тебе думают люди, важно, что о тебе думает Бог. Владыку Зосиму Господь вёл через всю его жизнь.
Я бы хотел, чтобы мы на его путь посмотрели не телесными, а духовными очами, его жизнь рассмотрели в замысле Божием. Потому как Творец неба и земли всё делает так, чтобы человека привести ко спасению, если, конечно, он сам этого хочет. В юности Владыка возлюбил Христа, уже в сознательном возрасте, закончив школу, получив светское образование, он избрал путь служения Богу.
Мы вместе с ним поступали в московские духовные школы, вместе с ним пришли в монастырь – Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, вместе с ним учились в Академии, и он как человек, искавший путь духовной жизни, наставлялся отцами Лавры преподобного Сергия Радонежского. И когда его духовника перевели в Данилов монастырь, за ним последовал, нёс и в этой святой обители своё послушание.
Владыка стремился к Богу, и Господь, видя его стремление к Горнему Иерусалиму, благословил ему потрудиться и в Иерусалиме, там, где Господь родился, где проповедовал среди людей, где принял от рода человеческого осуждение, оплевание, смерть, погребение, где Он вознёсся. И, видя ревностное служение Владыки, стремление везде служить Богу, Он его возвратил в Данилов монастырь, а впоследствии поставил на служение на Якутской земле. Опять-таки не случайно, потому как его родители почти столько же времени, около шести лет, здесь трудились. Они исполняли свою работу, и он потрудился там, где его родители, в земном отечестве, и был призван в обители Небесные. Не случайно это произошло в день, когда весь наш народ праздновал победу над фашистской Германией, освобождение от её ига. Владыка в дни пасхальной радости после Божественной Литургии, причастившись Святых Христовых Таин, преставился, отозвавшись на Божий призыв, и с миром отошёл ко Господу.
Пусть его жизнь станет для нас назиданием. Будем о нём молиться. Владыка нуждается в наших молитвах, а мы нуждаемся в его молитвах, потому что он будет предстоять перед престолом Божиим.
Мы сейчас скорбим о том, что потеряли доброго Христова воина здесь, на земле, но мы должны хоть и печалиться, но в то же время радоваться, потому как Церковь Небесная обрела ещё одного доброго подвижника благочестия, который будет молиться не только за нас, не только за паству якутскую, но и за всю Церковь Русскую.
Иеромонах Михей (Гулевский), насельник Свято-Данилова монастыря г. Москвы:
С Владыкой Зосимой мы познакомились в 1988 году, когда поступали в семинарию, это был год тысячелетия Крещения Руси.
Мы с ним одноклассники. Его тогда Игорем звали, а меня Александром. Жили в одной комнате, коечки рядом. Сдружились.
Ещё в семинарии Владыку Зосиму называли «старцем», потому что он имел дар любви к людям, всегда мог найти слово утешения, укрепить, незаметно направить на правую стезю. Его уже тогда все любили за кротость, любовь к ближним своим, мудрость.
Игорь и мне помог укрепиться в намерении идти в монашество, определиться с духовником. А сам он в своём монашеском призвании не сомневался.
В семинарии мой друг понуждал меня к подвигам: «Давай целую ночь помолимся Господу!» – и мы до утра поклоны клали, молились.
И забавные истории вспоминаются. На втором курсе готовились к Великому посту. А мне мама как раз прислала подарок (она рядом с фабрикой конфетной работала) – заготовку настоящего шоколада, из которой потом плитки льют. Он же постный! И мы, как великие «подвижники», первую седмицу ели только шоколад и запивали водой. Кусок съешь, и сыт весь день. Конечно, и с братией делились. Но шоколадный круг оказался здоровым, всем хватало.
Владыка всегда добродушный был, с шуткой говорил, а семинарская жизнь вообще весёлая. Хоть и трудов много, но ведь молодые…
Игорь был по профессии краснодеревщик, очень хорошо резал по дереву, делал кресты, панагии, иконочки вырезал в свободное время, он ведь тогда ещё служил иподиаконом у епископа Антиохийского Нифонта. В семинарии рядом с нами сам преподобный Сергий Радонежский находился, и братия Лавры благой пример являла – видели мы монашескую жизнь, общались с монахами. Все, кто близко сошлись (в том числе будущие епископ Зосима и архиепископ Хабаровский Марк), в монашество пошли. Господь управил, мы с Владыкой поступили сначала в Троице-Сергиеву Лавру. Он на полгода раньше, а я за ним. А потом вместе с нашим духовником архимандритом Алексием Поликарповым, который в Лавре был игуменом, помощником архимандрита Кирилла (Павлова), перешли в Данилов монастырь.
Отец Кирилл дал нам благословение поехать с нашим духовником, помогать ему. Тогда братия была ещё не очень устроена, новая… Пока монастырь утрясётся, лет десять должно пройти. Иеродиакону Зосиме (он принял постриг в Троице-Сергиевой Лавре) дали послушание заведовать офисом – приём гостей, экскурсии… Он отцу наместнику и во многих других вопросах помогал.
Когда отец Зосима стал священником, его дар утешения и любви особенно проявился. И народ к нему потянулся. Самое главное качество пастыря – молиться за своих чад и любовь Христову передавать в сердца ближних.
У нас в монастыре я ни одного человека не знаю, который бы Владыку не любил. Он был человек миролюбивый, неконфликтный.
Жизнь монашеская тонкая – много искушений, а он всё очень близко к сердцу принимал, иногда слишком.
Мы были друзьями, и друг друга поддерживали. Я тогда иконной лавкой заведовал, помогал ему украшать офис иконами, и он мне мудрые, добрые советы давал и по жизни, и по хозяйству, которым я занимался. Название лавке придумал – «Медовый Спас».
Раньше Владыка стройнее был, он в последнее время болел, поэтому побольше стал, и рыбкой его в Якутии подкормили. Но жизнь он вёл очень напряжённую, подвижническую. Ещё в монастыре подвизался – спал 4-5 часов. Входил от силы в силу, а в конце уже, приближаясь к совершенству монашескому, 2-3 часа сна себе позволял. Сколько я его помню, всегда он «не выспанный» был.
Став епископом, Владыка духовничества не оставлял, многие к нему обращались, а это тяжёлое послушание. Ведь архиерей же – администратор: и на совещания ездил, и доклады готовил, и на Рождественских чтениях выступал… Перелёты, смена часовых поясов, это при больном сердце! Находясь в Даниловом монастыре, в 32 года он перенёс инфаркт.
Главное, епископ Зосима заповедь Христову в сердце исполнял – любовь к Богу, к ближнему. А кто пребывает в любви к ближнему, тот и Бога любит. Эту любовь ведь воспитывать надо, враг не дремлет – искушает, и если человек не следит за своим сердцем, оно постепенно ожесточается. Бывает, там не сдержался, тут сорвался против воли. За то состояние любви и мира, в котором Владыка пребывал, он ведь боролся, держался за него.
Владыка был делатель молитвы Иисусовой. Серьёзно ею занимался, внутри держал, любил молиться, глубоко, искренне молился Господу. В беседе с ним я замечал, что, общаясь с людьми, он молитву непрестанно в сердце творит. Всегда наедине с Господом старался пребывать.
Епископ Зосима, как светильник, ярко горел, всего себя сделал хворостом для огня церковного, чтобы вера укреплялась. Он сгорал любовью к Богу, к ближним своим, к Церкви. Очень ответственно ко всему подходил, все силы, опыт, который набрал в семинарии, в монашестве, на Святой земле, принёс в Якутию, чтобы послужить Богу и народу якутскому, помочь ему укрепиться в Православии. Он говорил, что люди здесь проще, чем в Москве, в центре России. У них сердца открыты для проповеди Христовой. Просто надо было донести Слово Божие, что Владыка и старался делать. Он много сил уделял издательской деятельности: книги, молитвы на якутском языке выходили, сам статьи писал.
Мы старались его поддержать. С Божией помощью я четыре раза в Якутск к нему прилетал. Помощников ему не хватало, он бы хотел, чтобы я ему помогал, но монахи своей воли не могут творить. Только если начальство благословляет… Владыка все силы полагал, чтобы собрать средства, что-то достать для епархии, поднять храмы, людей подкрепить. И вот промыслительно здесь его останки будут, и те, кто в Москве его знают, теперь связаны с Якутией неразрывно. Каждый продолжит помогать духовному развитию этого края.
Это милость Божия для епархии, что Владыка здесь погребён, как архипастырь он всегда будет молиться за народ якутский. Надо молиться за народ, который забыл православные корни, и свидетельствовать о Христе, об Истине – своим примером, прежде всего.
Я думаю, благодаря Владыке много людей обратилось ко Христу. Крещение Господне при нём стало так широко проходить. Владыка не жалел себя. В феврале я ему сказал: «Надо за собой следить, твоё здоровье не тебе принадлежит, а Церкви», а он ответил: «Я знаю, что до 50 лет не доживу». Поэтому он спешил жить, чтобы Богу угодить. Это светильник на спуде, ярко горящий и ярче всего проявившийся на якутской земле. И люди это чувствовали. Он жил так, как и должно было жить ученику Христову. Апостолы же тоже трудились не покладая рук, мир просветили, Богу содействующе, и Владыка много работал, но уповал на Господа, молился Богу.
У него уже 2-я группа инвалидности была после инфаркта, когда он в Иерусалим поехал, а там такая жара – в Иерихоне до 60°, но он нёс любые послушания, себя не жалея. До конца крест нёс.
Господь призвал его в Небесные обители, где уже нет ни скорби, ни болезни, ни печали, чтобы он созерцал и Спасителя, и Матерь Божию. А для нас он – пример жизни. Надо стремиться подражать ему в стремлении ко Христу. Теперь он будет молиться за Якутскую епархию, якутскую паству, он с ней повенчан навсегда. И мы должны подвизаться, понуждать себя к молитве везде и всюду.
И за Владыку надо молиться. Церковь должна молиться за своих пастырей, тем более архипастыря. В Царстве Небесном обителей много. Мы верим, что Господь примет его к Себе за труды, но по молитвам Церкви разные обители Господь даёт. Владыку все любят. Молятся о нём и в Москве, и в Иерусалиме, и на Святой земле, и на Афоне, и в Греции.
Говорят: не уберегли. Да, надо было внимательнее к нему быть, беречь, не докучать, потому что сам он себя не берёг. По-земному для людей это утрата. Такой Владыка – дар Божий: и терпеливый, и милостивый. Все, кто Владыку знал, кто хоть раз общался, его запоминали – любовь к ближнему в нём проявлялась и мудрость. Со смирением жил, кротость имел. Мы, люди верующие, конечно, сознаём, что Господь его забрал на лучшую жизнь, на утешение, отдохновение. Но Владыки хватать не будет, потому что мы с ним близкие друзья – от семинарии до последних дней.
Игумен Иннокентий (Ольховой), эконом Свято-Данилова монастыря г. Москвы.
Познакомились мы с епископом Зосимой лет восемнадцать назад, я тогда работал на приходе у известного московского священника протоиерея Геннадия Огрызкова, который знал будущего Владыку. А отец Зосима как раз в это время, в 1992 году, перешёл в Данилов монастырь. Его тогда только рукоположили в иеромонахи, я ещё был мирянином. И у нас установились хорошие, близкие отношения.
Через два года я сам поступил в этот монастырь, где Владыка (тогда иеромонах) подвизался. И мы укрепили нашу дружбу. С тех пор он – один из самых близких моих друзей.
Я в Даниловом монастыре так и нахожусь, а Владыка Зосима какое-то время нёс послушание в Духовной миссии в Иерусалиме. Я к нему часто приезжал. Потом он вернулся обратно в Данилов монастырь, стал ризничим, я был экономом: мы оба выполняли ответственное монастырское послушание. Последние годы жизни его в монастыре мы очень сдружились.
Когда отца Зосиму рукоположили во епископы, близкая связь потерялась, потому что и у меня много хлопот по монастырю, и он в Якутии в епископском сане очень был занят делами епархии, но мы до конца пронесли хорошее дружеское чувство. Перезванивались, вместе паломнические поездки совершали.
Хоть Владыка и постарше, раньше меня в Церкви, более опытен, но я никогда не чувствовал разницы в положении (как бывает, когда старшие по сану, по возрасту невольно ставят себя на более высокую ступень). Он имел редкое качество – всегда старался смиряться. И у него настолько естественно это выходило, что со всеми он общался на равных – и с послушниками монастырскими, и с братией, которая младше его по постригу и по сану.
Он был для меня духовным другом. Родного по духу узнаёшь сердцем. Мне в нём многое нравилось: человек доброй души, хотя об этом могут сказать многие – все его духовные чада, его друзья. Ко всем он относился с большой любовью. Но меня ещё всегда покоряло, что Владыка с большим трепетом, благоговением и интересом относился к святыне. Мы, православные христиане, конечно, все испытываем благоговение, но у него это всегда особенно проявлялось. Когда он служил ризничим в Даниловом монастыре – это было его место. Ризничий – хлопотное послушание: постоянная смена облачений, перестановка икон, чистота в храме. Ризничий крутится, как белка в колесе, но отец Зосима этим совершенно не тяготился, более того – радовался, говорил, что это самое лучшее послушание, потому что оно в церкви, ближе всего к Богу. Мне очень это нравилось, потому что мы, бывает, привыкаем, теряем остроту в нашей ревности, а в нём был всегда живой интерес к святыне.
Владыка любил молиться. Есть такая икона Божией Матери «Трёх радостей», и он шутливо говорил, что у монаха тоже три радости – поесть, поспать и помолиться. Монах часто не высыпается, не может себе позволить наесться, и ему всегда должно хотеться помолиться. Иначе тогда непонятно, зачем жить в монастыре. И он любил молиться, но у него во всём была мера – человека живого, всем интересующегося, которому нравится своё дело, свой сан, своё состояние монаха.
Ему нравилось быть монахом! Для него это было абсолютно естественное нормальное состояние души, нашедшей своё в жизни, почувствовавшей, как в стихотворении Владимира Соловьёва: Что одно на целом свете – Только то, что сердце к сердцу Говорит в немом привете.
Мы с ним попутешествовали немало по свету, были в разных странах: и на Святой земле, и в Греции, и в Египте, и в Италии, и в разных уголках России. На море ездили, в Бердянск, где у покойного отца Геннадия Огрызкова на самом берегу стояла небольшая хибарка, домом не назовёшь – сарайчик. Там не было абсолютно ничего. Только электричество с перебоями. Но мы любили жить в этом полудиком месте – Бердянская коса в начале 90-х годов пустовала, и можно было погулять в одиночестве вдоль берега, почитать правило монашеское, порадоваться морю, солнцу, общению друг с другом.
С Владыкой Зосимой всегда было очень легко и просто. Он никогда не настаивал на своей воле, старался, чтобы кто-то другой сделал выбор, не хотел, чтобы его мнение стояло на первом месте. Совершенно непритязательный, непривередливый был человек, готовый радоваться всему, что есть. Поэтому Господь и избрал его, я думаю. Он и внутренне, по духу, являлся христианином, монахом, но и старался ещё им быть, что важно. Потому что бывают от природы люди добрые, незлобивые, любвеобильные, но он этой своей природе стремился придать христианский посыл, понимал, что надо исполнять заповеди Божии, исполнять делом то, о чём говорим с амвона, читаем в Священном Писании, в духовных книгах.
Здорово, что он очень любил читать. Читал много, разное. Всем интересовался, иногда даже неожиданными вещами, например, поэзией, художественной литературой. Многие, придя в монастырь, эту часть жизни обрубают, а в нём спокойно всё уживалось, умещалось и приобретало духовную красоту. С ним можно было о многом поговорить.
Конечно, узнав о смерти Владыки, я почувствовал глубокую скорбь. Потерять человека, которого любишь, всегда очень тяжело. В жизни мало друзей по духу. А когда такой близкий друг уходит, это большая скорбь. Но скорбь, растворённая в радости. Он нёс тяжёлый крест, особенно последние годы святительского служения – всего себя, не щадя живота своего, отдавал архиерейскому делу. Мы за него переживали, потому что человеческие силы не беспредельны и когда-то кончаются, как это было с отцом Геннадием, который имел неимоверный дар любви, и все, кто его помнят, до сих пор с болью вспоминают о батюшке, но в то же время – с радостью. Имея таких людей в жизни, мы получаем огромное богатство. И это богатство никуда не исчезает.
Владыки Зосимы нет с нами физически. Но с нами есть его любовь, тепло, доброта, которые он нам дарил и которые остаются жить в нашем сердце, и дай Бог, чтобы оставались всегда.
Иеромонах Ефрем (Пашков), секретарь Якутской епархии.
Жизнь каждого человека находится под особым Промыслом Божиим, начиная с момента появления в этот мир и заканчивая уходом из него.
Преждевременная кончина епископа Якутского и Ленского Зосимы стала для всех печальной неожиданностью. И только сейчас, взирая на место последнего упокоения Владыки, многие начинают осознавать – какую утрату понесли, какого архипастыря, монаха и просто добрейшего человека лишились.
Господь всегда был рядом с нашим архиереем. Владыка родился 12 сентября 1963 года в Красноярске, в день, когда Русская Православная Церковь прославляет святых благоверных Великих Князей Александра Невского и Даниила Московского. В дальнейшем с обителью святого князя, покровителя Москвы, будет связана большая часть его жизни. Когда в 80-е годы прошлого века Данилов монастырь стал возрождаться, тогда просто молодой человек, Игорь Давыдов, принимал активное участие в его восстановлении. В 1987 году будущий епископ Якутский и Ленский поступил в Московскую духовную семинарию. Во время обучения его приняли послушником в Троице-Сергиеву Лавру. 16 декабря 1990 года, в день, когда Церковь чтит память святой великомученицы Варвары, он был пострижен наместником Троице-Сергиевой Лавры архимандритом Феогностом (Гузиковым) (ныне архиепископ Сергиева Посада) в монашество с наречением имени Зосима, в честь преподобного Зосимы Соловецкого. Всю свою последующую жизнь Владыка особенно почитал святую Варвару, прося её только об одном – не умереть без Святого Причастия.
Весной 1992 года Святейший Патриарх Алексий II рукоположил монаха Зосиму в иеродиакона, а в декабре – в иеромонаха. В 1992 году иеромонах Зосима последовал за своим духовным отцом архимандритом Алексием (Поликарповым) в обитель князя Даниила Московского. При этом он продолжил обучение в Московской духовной академии. Неся различные послушания в Даниловом монастыре, иеромонах Зосима начал активно изучать исторический отрезок времени, связанный с подвигами новомучеников и исповедников Российских. Особый интерес у будущего Владыки вызывал последний ректор Московской духовной академии и последний настоятель Данилова монастыря архиепископ Феодор (Поздеевский). Больше десяти лет было потрачено на то, чтобы из-под песков истории извлечь имя этого удивительного иерарха, отдавшего много сил воспитанию достойных пастырей Церкви.
Иеромонах, а позднее епископ Зосима пишет и публикует ряд книг и статей, посвящённых священномученику Феодору (Поздеевскому). Владыка успел закончить большую статью о том периоде жизни архиепископа Феодора, когда он возглавлял МДА, и отдать её для публикации в готовящемся труде, посвящённом 200-летию пребывания академии у Троицы. Никак нельзя назвать случайностью и тот факт, что епископская хиротония Владыки Зосимы была совершена 27 сентября 2004 года в храме Христа Спасителя: ровно 95 лет назад в тот же день состоялась и епископская хиротония Владыки Феодора (Поздеевского).
Пастырское наследие священномученика Феодора и его педагогический, ректорский опыт Владыка Зосима использовал в деле подготовки достойных пастырей Церкви Христовой. В 2006 году его стараниями в Республике Саха (Якутия) было возрождено Якутское духовное училище. В городе Мирном работает православная общеобразовательная гимназия имени святителя Иннокентия Московского. В марте нынешнего года Владыка дал своё благословение на открытие такой же гимназии в столице Якутии. С 2004 года в Якутске по благословению правящего архиерея стали проводиться Республиканские Рождественские чтения для обсуждения вопросов образования и нравственного воспитания подрастающего поколения, в которых принимают участие педагоги из различных районов республики.
За неполные шесть лет своего служения на Якутской и Ленской кафедре епископ Зосима посетил практически все улусы обширной республики, везде совершая Божественные Литургии, Крещение, молебны, беседы… Отправляясь в миссионерский сплав по Лене, Владыка всегда старался взять с собой хор, чтобы в отдалённых местах Якутии люди получили утешение от церковного пения и духовных песнопений.
В 2009 году по инициативе Президента РС (Я) Вячеслава Анатольевича Штырова и по благословению епископа Якутского и Ленского Зосимы (Давыдова) в столице, в районе Залога началось строительство Богородицкого комплекса, который будет сдан в эксплуатацию в сентябре 2010 года. В нём планируется разместить Якутское Духовное училище, православную общеобразовательную гимназию им. свт. Иннокентия Московского, а в дальнейшем – открыть регентские и иконописные курсы.
Для очень многих людей сан епископа означает, в первую очередь, внешний почёт, внешний блеск, но мало кто осознаёт: епископское служение – тяжкий крест. Это касается любого архипастыря. Владыка Зосима никогда не гордился своим саном, никогда не использовал его для получения личной выгоды или каких-то привилегий. Однажды он сказал: «Если я епископ, то и смиряться должен больше всех».
Помню, после завершения миссионерского сплава в 2008 году участники поездки стали разгружать вещи, оставшиеся продукты, рыбу, и Владыка наравне со всеми участвовал в этой работе, как простой послушник. И таких примеров в его жизни было великое множество.
Почивший епископ Якутский и Ленский Зосима твёрдо хранил свои монашеские обеты, в том числе и обет нестяжания. В Якутск он прилетел с одним чемоданом, никакого собственного имущества у него никогда не было. Прилетая в Москву по делам епархии, он останавливался у своих родителей или в Даниловом монастыре. Единственное, что покупал Владыка, – это книги, особенно посвящённые истории Русской Церкви XX столетия. Им был собран уникальный архив документов по данному периоду, которые он вводил в научный оборот.
Во время богослужения епископ также являл собой пример скромности. В этом году на Пасху ему подарили красивое красное бархатное облачение, Владыка послужил в нём только на Благовещение Пресвятой Богородицы и сказал: «Приберите его». Сколько потом ни просили его надеть этот подарок, он не соглашался. Это не было чем-то наигранным, это было естественным движением его души. Всегда в простом подряснике и скромной рясе, он мог спокойно идти по городу пешком.
Те, кому удавалось общаться с Владыкой в простой, неформальной обстановке, поражались красоте его души. В такие моменты легко решались самые трудные житейские вопросы. Он давал совет, но очень осторожно, ненавязчиво, всегда оставляя последнее решение за человеком. Владыка был очень добр к простому духовенству, многое прощал, многое покрывал любовью. Всегда говорил, что каждому человеку нужно давать возможность исправить свои ошибки.
Если приходилось принимать серьёзное решение по какому-то вопросу, епископ Зосима спрашивал мнение членов Епархиального совета. И самое главное, он учил священников, паству не только словом, но прежде всего – собственной жизнью. Это был монах в епископском сане, всегда ставивший благо Церкви и паствы выше всего.
Владыка Зосима стал вторым епископом после Иакова (Домского) (1883-1889), скончавшимся на Якутской кафедре и погребённым в якутской земле. Он не раз говорил тем людям, которые были возле него, чтобы в случае его кончины тело никуда не увозили, а погребли за алтарём Градоякутского Преображенского кафедрального собора. Его воля была выполнена, последнее упокоение Владыка нашёл за алтарём собора, который очень любил и в котором часто служил.
Иерей Анатолий Астафьев, настоятель храма святителя Иннокентия Московского, г. Ленск.
В первый раз Владыку я увидел в 2004 году – и это стало поворотным моментом в моей жизни. Происходило всё в Никольском храме, где я преподавал. Мы, признаться, ожидали увидеть другого архиерея – он совсем не походил на Владыку Германа… Но лицо и глаза епископа Зосимы меня поразили с первого взгляда – такую открытость и прямо-таки детскую чистоту доводилось встречать нечасто.
Прихожане один за другим потянулись к новому архиерею за благословением, подошёл и я, и в этот момент сердцем почувствовал, что буду служить Церкви. Вопрос – не уйти ли с работы, чтобы посвятить себя Богу, – мучил меня и до этого, но решиться окончательно я смог в момент первого знакомства с Владыкой. Случайно или нет, но ответ именно тогда стал ясен, как день. Он рукополагал меня во диаконы, потом – во священники, мудро наставлял.
Помню, как тяжело давалась мне служба диаконом: много нового – чтение на церковнославянском языке, масса канонических правил, которых я тогда не знал, – без соответствующих знаний я чувствовал себя двоечником-второгодником. Но учиться Владыка не благословлял, при всей его любви к образованию: «Больше впитывай приходскую жизнь, с людьми общайся». Проходит 50 дней, – и, как гром среди ясного неба, известие о решении архиерея завтра же рукоположить меня во священники. Сказать, что я испугался ответственности, значит ничего не сказать. Но Владыка был непреклонен, а через три года моего священнослужения благословил учиться. Так он вводил меня в Церковь не только в прямом, но и в глубинном понимании этого.
Думаю, все, кто встречался и общался с Владыкой, назовут его отличительной чертой доброту. Я бы добавил – простоту в общении, открытость и доступность людям. Разграничений по социальному признаку для него не существовало в принципе – любой человек мог подойти и запросто общаться с ним столько, сколько необходимо. Подходят порой к нему с одним вопросом, а, увлечённые участливостью, простотой и в то же время мудростью, беседуют едва ли не час – свидетелем подобного я лично становился не раз. По этой же причине сам часто вынужден был решать рабочие моменты или просто разговаривать с ним уже за полночь…
За всю жизнь никто не слышал от него: «Извините, я не могу с вами сегодня говорить», какой бы уважительной на самом деле ни была причина. Он не оставлял жизни для себя, не берёгся и не отдыхал совершенно. Ближнему он отдавал всё своё личное время, внимание, всего себя.
С административной точки зрения епископ – большой начальник для нас всех, глава епархии. Это как для чиновника – президент. Но при всём этом он и с нами был очень доступным человеком. Очень любил играть с детьми. А моя супруга до сих пор тепло вспоминает, как Владыка из Якутска пел ей по телефону песни, чтобы она не ругала меня, когда в очередной раз в суматохе дел я не позвонил сразу же по приезде сюда.
Вместе мы в Ленске ездили даже на рыбалку – не столько за рыбой, сколько на природу. Хотя внешне, без подрясников, мы напоминали, пожалуй, совсем не рыбаков, а, скорее, отряд боевиков – все в камуфляже и бородатые.
Владыка очень любил приезжать в Ленск. Храм у нас небольшой, деревянный и прихожан не так много, как в других городах, но в шутку или всерьёз он не раз говорил, что здесь он чувствует себя настоящим православным архиереем. Почему? Может, потому, что в жизни он был человеком, который довольствовался малым. Но в скромности этой – вся глубина бытия: любовь, доброта, дружба, милосердие друг к другу. Приход у нас уютный и обустроенный, прихожане – народ простой и добросердечный – всегда искренне радовались его приезду.
К тому же Владыка любил природу. Однажды подплываем на лодке к Ленску – река, сопки, утопающие в зелени, высокий берег, храм – Владыка посмотрел и говорит: «Отец Анатолий, это же настоящий рай: приход, храм, природа – вот она, полнота бытия. Что ещё человеку для счастья нужно?»…
Три года назад, во время приезда к нам Владыки, венчалась пара – наши прихожане. Как обычно, после таинства сели трапезничать. Епископ помолился, перекрестил яства, благословил. Всё было хорошо, но необычно вкусным, что все отметили, было вино. На следующий день друзья молодожёнов в том же магазине скупают все остатки этого напитка, но, оказывается, пить его просто невозможно. Так самое некачественное вино по благословению Владыки всем показалось нектаром. Вспоминают это ленчане и по сей день не без улыбки.
В последнее время мы с архиереем решали вопрос о строительстве в Ленске второго храма. Церковь у нас небольшая, а религиозные потребности серьёзные. Когда начали составлять проект, встал вопрос: в честь кого храм строить? Известно, как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Хотелось бы взять в покровители такого святого, имя которого затрагивало бы самые глубинные религиозные чувства души человека. Долго не могли найти выход из этой ситуации, потому что имена самых почитаемых святых уже носят какие-то приходы или храмы в Якутии. Вдруг озарение – у нас нет прихода в честь Сергия Радонежского – великого святого, которого называют игуменом земли русской. Делюсь с Владыкой – он обрадовался и тут же благословил. Получается, это будет последний храм, строительство которого обсуждал непосредственно сам епископ Зосима. И символично, что назван он будет в честь святого, которого этот архиерей очень почитал и в монастыре которого начинал свою монашескую жизнь… Молитвами Владыки и по его благословению хотелось бы начать строительство уже в этом году.
К священнику приходят чаще не с радостью, а с несчастьями, горем, трагедиями. Каждому он фактически отдаёт своё сердце. Что же до архиерея, то, я думаю, если бы ему делали вскрытие, то сердце нашли бы таким изношенным, каким оно бывает не у всякого столетнего старца. Он был человек в высшей степени сострадательный.
Я до конца понял, как к нему относился, когда Владыка почил. Такие же горестные ощущения я испытывал, когда умер мой отец. Скорблю не потому, что Владыку жалко, – я не сомневаюсь, что он с Богом, Которого любил, – скорблю о себе. Это я лишился близкого, родного человека. Он никогда не был для меня просто начальником, епископом, он был и останется самым значимым человеком в моей жизни. Больше, чем родным.
Протоиерей Алексий ЗАРУБИН, настоятель Никольского храма г. Якутска, благочинный Центрального округа.
Протоиерей Алексий Зарубин
Епископ Якутский и Ленский Зосима был простой народный архиерей и настоящий миссионер.
Мы с ним много ездили. Он любил, когда его куда-то приглашали, с радостью откликался на просьбы. Я ему говорю: «Владыко, давайте поедем туда-то». Он спрашивает: «А надо?» – «Конечно, люди ждут, хотят услышать Ваше архипастырское слово». «Хорошо, – соглашается. – Как туда добираться?» А у нас самый доступный транспорт – машина. Мы садились и ехали, преодолевая за один раз до полутысячи километров (до Алдана, например, – 520 км).
Его встречали всегда очень хорошо, не в том смысле, что особые условия создавали, нет – чувствовалась теплота народная. Владыка радовался, видя человеческую искренность, сердечность, радушие, и сам любил людей всей душой. Я к нему приглядывался во время наших путешествий, и мне очень многое нравилось. Его неприхотливость в быту, нетребовательность к условиям жизни. Что бы ему ни подали на стол – слава Богу! И нас, священников, учил: «Отцы, нельзя требовать к себе внимания, надо, чтобы всё было просто. Наши люди живут очень скромно и не могут себе многого позволить, а если приезжает священник и начинает для себя что-то требовать, это сразу от него отталкивает. Вы должны быть такими, чтобы народ тянулся к вам, слушал вас, брал пример. И никакого высокомерия!»
Во время нашей последней поездки, когда колесили из посёлка в посёлок: Чурапча – Бахсы – Ытык-Кюёль – Черкёх – Амга – Бютейдях… – везде нас встречали хорошо, но кое-где такие условия были, на которые, думаю, не каждый архиерей бы согласился. Однажды ночевали чуть ли не в хотоне – бывшее сельпо, сгнившее, пахнувшее мышами, холод, нары из досок, туалета нет, воды нет… И он не роптал.
Владыка Зосима был свой для народа, причём эта народность исходила из его сердца. Он шёл к людям, и они к нему шли. Я всё время это видел, когда с ним ездил, и мне хорошо было с ним. Часто нас поселяли вместе, он много рассказывал о своей жизни. Однажды в Москве Владыка освятил дом какому-то олигарху, и тот захотел подарить ему «Мерседес», но он скромно отказался: «Я монах, мне это не надо, кому-нибудь другому подарите».
Скромный был во всём. Мне в нём очень нравилась нестяжательность. Я порой замечал, что у епископа ряса и подрясник потёртые. Я ему говорю: «Владыко, давайте я Вам рясу подарю – новая, хорошая, только что себе привёз! Ну что Вы так ходите, всё-таки архиерей», а он: «Нет-нет, не надо, сам носи, я потом себе возьму». Но так в старой рясе и ходил. Не любил роскоши.
Отцы мирнинского благочиния подарили ему новое облачение на Пасху, красивое, расшитое, – Владыка надел его один раз, чтобы не обижать, и велел убрать подальше: «Как же я буду перед народом стоять в таком роскошном облачении, когда многим надеть нечего». Священников, конечно, поблагодарил, но сказал, что не надо такие подарки ему делать. И машину он не хотел никакую другую – есть «Волга», и достаточно.
Когда Владыка Герман уехал в Курск, мы долго были одни, и в тот день, когда должна была совершаться хиротония отца Зосимы во епископа, 27 сентября, я служил в Хандыге и, немножко опередив события, возгласил: «…Господина нашего Преосвященнейшего Зосиму». Для меня это было так трогательно, а люди недоумевали, и на проповеди я им объяснил, что сегодня состоится епископская хиротония нашего Владыки Зосимы.
Года через два мы приехали в Хандыгу вместе с ним, и она ему очень полюбилась. Старосту Ирину Германовну Романенко он наградил – первой из всех старост – орденом святой княгини Ольги. Владыка полюбил этот приход, полюбил Джебарики-Хая, мы каждый год ездили туда на престольный праздник апостолов Петра и Павла.
Доброты Владыка Зосима был удивительной. Помню, мы в Алдане освящали придел Святителя Тихона, а на обратном пути задержались. Заехали в Куранах, Томмот, везде народ встречает, служим молебны, везде чаю просят с ними попить, пообщаться, и вот возвращаемся уже за полночь, стемнело. Я был за рулём и стал просить дьякона Георгия: «Спой мне, а то усну ещё!», а он спит уже. Владыка трогает меня: «Ну ты как?» – «Да нормально, – отвечаю, – Вы не беспокойтесь, я доеду». – «А давай, – говорит, – я тебе попою». И, наверное, часа полтора песни мне пел духовные: «Житейское море», «Веточка», «Мама – слово дорогое»… Столько в нём заботы было, беспокойства, волнения за других.
Промыслительно, что первую и последнюю службы Владыка провёл в нашем Никольском храме. Помню, когда он приехал в первый раз, я кинулся к нему с каким-то вопросом, он его сразу разрешил. А сейчас… Нет, я не то чтобы чувствовал что-то. Анна Васильевна мне сказала: «Отец Алексей, пригласите Владыку к себе Литургию служить 9 мая», я обрадовался, позвонил ему, позвал. Он удивился немного: «Почему к тебе? Мне потом ещё на стадион на праздник ехать». «Ну вот, от меня и поедете», – говорю. И он согласился. Что самое интересное, наш Никольский храм освятил святитель Иннокентий Московский в 1852 году именно 9 мая.
Когда архиерей зашёл в храм, я сразу понял, что с ним что-то не то. Потом смотрю – он за грудь держится, мокрый весь. Прошу: «Владыко, может, Вы сядете?», он не отвечает, продолжает службу. Я понял, что дело плохо, когда он начал причащаться: Владыка причастился первый, перед священниками, словно боялся не успеть. Я попросил его сесть, а сам собрался идти причащать народ, но он сразу не разрешил: «Подожди, сейчас посижу у окошечка и сам выйду». Но потом говорит: «Иди ты». После Причастия захожу в алтарь, а он лежит. Я говорю братии: «Так вы разоблачайте его, «Скорую» вызывайте», мне отвечают: «Уже…» Пошёл молебен служить и краем глаза вижу: Владыка сам боковым приделом выходит. Обрадовался. А потом…
Свой это был архиерей! Простой, народный и такой смиренный… Сколько раз мы его подводили. Другой епископ уже бы давно кого-нибудь запретил, а он прощал всех и всегда с нами советовался. Соберёт, спрашивает: «Отцы, а как вы думаете, как лучше, что посоветуете?» И миссионер был настоящий. Я читал про наших первых архиереев, про их подвиги, как они ездили, как терпели. Наш Владыка тоже столько ездил и столько претерпел! И никогда не роптал. Как бы хотелось для нашей епархии подобных архипастырей! Ведь Якутия такой край, что только просвещай и просвещай. И одними словами не обойдёшься. Нужен пример. Такой, как Владыка Зосима.
Читайте также:
Епископ Зосима Якутский: «И жил, как ангел, и умер, как святой»
Владыка Якутский и Ленский Зосима и его епархия