— Я люблю праздник Сретения… Только он немного печальный.
— Почему?
— Ну, потому, что я-то уже старая… А это – праздник встречи старого с новым, зимы с весной, праздник стариков и детей, самых беспомощных и слабых в мире. Недаром и в поговорке мы – рядом: «старый да малый». Я так сильно это чувствую, когда младшего внука на руках держу, ему всего три месяца только. И повторяю про себя: «Ныне отпущаеши».
Священник Сергий Круглов
В событии Сретения и в самом деле слышны два мотива: старость мира и надежда на новое, ожидание – и исполнение нового. Пречистая Дева и Иосиф принесли Младенца в храм на сороковой день по рождении, этот обычай был некогда установлен в воспоминание об избавлении Израиля из египетского плена. Невероятные обетования Бога Моисею, драматические события в Египте, расступившиеся перед народом воды моря, годы скитаний, иссякание и возобновление веры, Бог-Путевождь и манна, радость вступления в Ханаан, обретение родины в земле обетованной, смена поколений Израиля, договор и кровь, закон и пророки, страстная жалоба Иова, плач Иеремии, космические прозрения Иезекииля, утешения Псалмопевца, скепсис Екклесиаста – всё, всё уже было, и всё уже – позади.
Старый мир дожил, дотерпел до срока, предсказанного ангелом, и принял на свои руки Новое, долгожданное – а старому пришла пора отойти в сторону, упокоиться… Благодарным облегчением, вздохом усталости, который трудно скрыть, исполнены вдохновенные слова Симеона Богоприимца к Владыке, отпускающему наконец с миром своего служителя, много лет верно хранившего сокровенную надежду Израиля.
Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою…
Многие обращали внимание на то, как смешно и таинственно выглядит младенец, лежащий или сидящий на ручках, так серьезно и царственно взирает он на окружающий мир, так естественно и без сомнений принимает эти руки как опору… Новое, принесенное Христом в мир и иконографически наглядно явленное в образах Рождества и Сретения, новую весть о Царстве Божием, можно в чем-то назвать младенческим месседжем. Именно в новозаветное время, продолжающееся и до сих пор, стало возможным говорить о детях не как о просто пока еще «недовзрослых», а именно как о детях, об особом состоянии детства, о детском взгляде на мир, о правах детей, о детском срезе цивилизации.
Новую детскую весть Христову о непременном условии вхождения в Царство Божие, принесенную в мир, знаем мы все, Он Сам озвучил ее, сказав взрослым: «Будьте как дети». Что же это означает? Будьте безгрешны, как дети, иначе не войдете в Царство? Но разве дети – безгрешны? На этот счет не следует обольщаться: каждый из нас рождается в падший мир, тяжесть греха и смерти – испытывает каждый. Дети бывают и капризными, и косными, и сластолюбивыми, и жестокими; кто сам воспитывал детей – знает это на своем опыте, кто не воспитывал – читал про это в книгах, от «Повелителя мух «Голдинга до «Странников» Шишкова, «Питера Пена» Барри и «Детей кукурузы» Стивена Кинга…
Не безгрешностью и особой чистотой (которая вроде бы есть во младенчестве, но так быстро утрачивается с каждым днем взросления) отличаются дети от взрослых. Совсем другим: каким бы ни был ребенок, он не может жить — один. Он не может без тех самых «наручек». Взрослея, наращивая с каждым разом под ударами жизни хитин самости, человек приучается к независимости, к никомуненужности, приучается – к нелюбви, натягивая на нее маску «взрослости», так часто путая (и даже – вполне искренне) эту никомуненужность – со свободой…
Фото: mitropolia-lip.ru
Младенец Христос, Бог, пришедший в мир — это тоже своего рода Питер Пен, вечный ребенок, многими из нас любимый, сохранивший детскую живость и энергию, способность остро, первозданно чувствовать, не разувериться в сказке и сохранить веру и надежду, но при этом не разучившийся жертвенно любить, отринувший ребяческую дурную самость и независимость. Человек не может без Бога, как младенец не может быть в одиночку – в этом еще один важный посыл события Сретения.
Ветхозаветный человек тоже знал это, но, чтобы утвердить и закрепить знание, чтобы дать его всем желающим спастись во все времена и эпохи, Богу необходимо было самому стать человеком, необходимо было самому безропотно возлечь «на ручки», стать связанным безусловной детской любовью — вплоть до креста и Воскресения.
Сретение – воистину встреча.
Такая встреча, которая отныне и навсегда отрицает расставание и одиночество.