Сергей Худиев
Что же, в всех этих попытках скрестить веру в Бога со сталинизмом (или еще чем-то, что человеку, на самом деле, намного интереснее Бога) есть одно глубокое непонимание. Вернее, неверие — в то, что Бог существует на самом деле, и Бог требует верности. В отличие от гибкого и инклюзивного язычества, христианство — нетерпимая, эксклюзивистская вера.
Как-то давно мне сказали, что я должен чтить Бога хотя бы так же, как я чту начальника по работе. Мне, поначалу, эта мысль показалась неблагочестивой — Бог есть Творец неба и земли, а начальник всего лишь подобный мне грешный и тленный человек. Но потом мне объяснили, о чем идет речь. Я всегда позабочусь о том, чтобы являться на работе вовремя — потому что я ценю свое рабочее место. Я буду делать то, что мне поручит начальник. Я серьезно отношусь к обязательствам, которые взял на себя, подписав трудовой договор — и, с неформальной стороны, я хочу быть на хорошем счету.
Это вполне понятно всем нам — наняться на работу значит принять на себя обязательства. Их надо выполнять.
Но не странно ли — вовремя являться на работу и находить какие-то отговорки, чтобы не являться на богослужения в Церковь? Слушаться, как должное, начальника на работе, и не слушаться Бога? Получается, что, на самом деле, начальник по работе — это кто-то несомненно более реальный в моем восприятии, чем Бог.
Или другой пример — несколько лет назад я читал про какую-то довольно юную даму, то ли спортсменку, то ли певицу, которая подписала контракт с пепси-колой, но потом какие-то злые люди сфотографировали ее случайно с бутылкой кока-колы, главного конкурента. Контракт был расторгнут. Конечно, это было очень глупо с ее стороны — нарушать условия контракта. Если бы мне кто платил большие деньги только за то, что я снимусь в паре роликов, где буду со страшно довольным видом пить эту самую пепси-колу, и мне просто надо будет отказаться от кока-колы — то я с радостью откажусь. Я же буду дорожить этим контрактом — и считать, что мне страшно повезло его заключить.
Это сниженный (и довольно смешной) пример, но вера в Бога — это завет, это определенные отношения и обязательства.
Если я решил быть православным христианином, я принял на себя определенные обязательства по отношению ко Христу и Его Церкви.
Но приведем еще одну аналогию — тт. Сталин и Троцкий были участниками одного и того же движения, они исповедовали довольно близкие взгляды, но потом между ними возник острый конфликт. Если бы вы, году так в 1938, сказали, что, конечно, всей душой преданы тов.Сталину, но и несомненные заслуги тов.Троцкого в деле организации Красной Армии невозможно отрицать — никто бы не поверил в вашу преданность, и такие разговоры кончились бы для вас трагически.
Это понятно — если между сторонами существует непримиримый конфликт, одна стремится уничтожить другую, Вы не можете быть на обеих. Это понятно, когда речь идет об экономике, политике, нашей повседневной жизни — но почему-то людям кажется, что в области религии действуют совсем другие правила, и там можно быть и нашим и вашим.
Это, с одной стороны, естественно — для язычника “боги” это целый класс существ, и чем больше у вас связей среди этого класса, тем лучше. Надо быть в хороших отношениях с районным начальником, а быть в хороших отношениях с начальником соседнего района — тоже очень пригодится. При поступлении новых богов язычник просто добавляет их в свой пантеон. Как в известном анекдоте про старушку, которая искала, где бы в Церкви поставить свечку черту — потому что везде надо иметь своего человека. Язычество носит включающий характер.
Но христианство носит характер исключающий — Иисус Христос является не одним из господ, Он является Господом в исключительном смысле. Невозможно добавить Христа в пантеон — можно только от всего пантеона отречься и признать только Христа. Невозможно добавить христианство к уже имеющимся взглядам — можно только полностью переменить свои взгляды сообразно вере во Христа.
Довольно часто говорят о том, что христианин может иметь любые политические взгляды — и это, как правило, верно. Божественное откровение, будучи обращено к самым разным народам, живущим в самые разные эпохи, не предписывает конкретных форм политического устройства или путей решения тех или иных социальных проблем.
Но бывают политические идеологии, очень сильно входящие в мировоззренческую область. Христианин не может, например, поддерживать политическое движение, выступающее за аборты.
Нельзя быть христианином и отвергать заповедь Божию “не убий”. Не бывает про-абортных христиан. В стране, где большинство людей выступает за аборты за счет государства, это многих огорчит — но мы никому не можем предложить про-абортного христианства, потому что такового не существует.
Если вы поддерживали аборты и считали их чем-то нравственно допустимым, то вам предстоит отречься от этой точки зрения и раскаяться в ней как в грехе — а до тех пор вы не христианин, вы чужды Церкви, вы лишены надежды спасения.
Есть и другая идеология, столь же принципиально несовместимая с верой во Христа — это сталинизм. Как политический деятель, Иосиф Виссарионович Сталин исповедовал совершенно определенные взгляды, которые предельно ясны из его собственных слов — полное собрание сочинений доступно в сети. Он был материалистом, атеистом, верным продолжателем дела Ленина. Он выражал принципиальную враждебность Церкви — как и любому богопочитанию вообще. “Подавили ли мы реакционное духовенство? Да, подавили. Беда только в том, что оно не вполне еще ликвидировано” — это его подлинные слова, в отличие от фантазий про полеты с иконами и визиты к блаженной Матронушке.
И это слова, которые проявились в соответствующих действиях — Церковью канонизированы, как новомученики, множество Епископов, Священников, монахов и монахинь, и благочестивых мирян, которые приняли мученическую кончину именно в годы его правления и по его воле.
Ссылаться на иерархов, прославлявших Сталина в те годы — значит ссылаться на людей, которые знали, что им и тем, кто от них зависит, в любой момент грозит лютая смерть, значит ссылаться на заложников, чтобы оправдывать террориста.
В Деяниях Апостольских Христос говорит Савлу, «Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь» (Деян.9:4,5) Иисус к тому времени уже вознесся к Отцу, и Савл гонит Церковь — то есть гнать Церковь, в глазах Христа, значит гнать Его самого. Тов.Сталин есть гонитель Церкви, и, следовательно, Христа. Нельзя быть Христовым — и одобрять Его гонителя.
Не существует такого явления, как материалистическое, марксистско-ленинское христианство. Не существует такой веры во Христа, которая позволяла бы одобрять идейного и принципиального гонителя Церкви и убийцу святых. Причем — если мы вернемся к примерам в начале статьи — ни у кого бы не возникло проблем с признанием того, что нельзя быть сразу на обеих враждебных сторонах, если бы речь шла о политическом конфликте — и даже об экономической конкуренции.
Почему, когда речь заходит о христианстве, люди полагают позицию “и нашим, и вашим” вполне возможной? Потому, что, увы, в их восприятии Христос слишком малореален, чтобы претендовать на что-либо, хоть на какие-то крупицы верности. Тов.Сталин реален, тов. Троцкий — реален и при этом враждебен, пепси-кола с кока-колой — реальны, с ними можно заключать контракты, начальство на работе — реально, с ним можно заключать обязывающие трудовые договора, а вот Христос — слишком призрачен, чтобы ради него пойти хоть на что-то — хотя бы воздержаться от прославления убийцы Его святых и гонителя Его Церкви.
Православных сталинистов не может быть также, как не может быть православных абортмахеров — хотя, конечно, могут быть люди, которые так себя называют. Но что толку в названиях? Они не спасают. Спасает только Христос — и чтобы прийти к Нему, нужно отречься от прежних богов. Бог — ревнитель, и Христианство — это нетерпимая религия. “Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской” (1Кор.10:21)