Родить пятерых детей, заниматься хозяйством и обустройством частного дома, шить и вязать, быть супругой священника – так тоже бывает. Но вот совместить эти два образа в одном человеке, кажется, невозможно. Между тем, Ольге Киселевой это вполне удалось.
– Ольга, ваша активность все время на виду. Помню, вы даже купальники в сети рекламировали, правда, скромные, больше на платья похожие, но наверняка в вас не раз летели копья за несоответствие образу матушки?
– Пожалуй, я опасаюсь этих копий, но до сих пор ничего такого не было. Может, сейчас полетят, после этого разговора (смеется). Так получилось, что с самого начала в Церкви вокруг были замечательные люди. Про строгих бабушек только слышала и всегда удивлялась, откуда они могут взяться, разве христианство про это? Вот этого всего обрядоверия не встречала.
Ольга Киселева
Впрочем, я добавлю перчика, совсем сладко ведь не бывает. Один раз был в моей жизни случай, когда я вышла из храма со слезами. Но он никак не связан с моей деятельностью. Мы жили с мужем за городом, его рукоположили в священники в Казанском соборе, и он проходил там положенную практику. Я приехала на литургию с ребенком на руках, добиралась долго, с пересадками – и вот, наконец, мы на службе. Малыш проснулся, стал даже не плакать, гулить, и охранник выгнал нас на улицу. Я заплакала от обиды и до сих пор помню этот случай, видимо, сильно задело. Но мужу не рассказала, решила, что охранник поступил так не по злобе, а по распоряжению.
– Как вам удалось обойти эти трудности, то, с чем часто сталкиваются люди? Вы с детства в Церкви?
– В детстве вокруг меня была атмосфера, которая и стала определяющей. Я училась в нестандартной школе: сильные преподаватели, мощные традиции, у нас была верующая завуч. Каждый год на практику мы ездили на Коневец. Там у нас проходили ботанические экскурсии и уроки. Мы копали шурфы, изучали почву острова, собирали лекарственные травы. Кстати, первые свои свалки я разбирала тоже на Коневце. Эти поездки все ученики так любили, что главной угрозой учителей в течение года было: «Смотри, не поедешь на практику». Условия проживания – спартанские, но это не мешало тому ощущению счастья, которое нас там охватывало. И вот это классное ощущение развивалось на фоне монастыря. Так само собой и получилось, что в десятом классе мне захотелось пойти в храм.
Помню свою первую осознанную исповедь. Ее принимал владыка Назарий (Лавриненко), он был наместником монастыря на Коневце. И вот во время исповеди я увидела перед собой простого и очень мудрого человека, с которым можно общаться, в каком-то смысле, как с равным, без боязни, без заискивания. Он оказал на меня колоссальное влияние. А вторым таким же значимым человеком стал священник, а теперь уже епископ, Мстислав (Дячина), тогда он был настоятелем на Коневце.
Однажды мы с подругой помогали на кухне, на следующий день – мои именины, хотелось причаститься. Я решила узнать, будут ли служить. Отец Мстислав на этот вопрос ответил так: «А у нас что, Ольга на острове есть? Тогда служим, обязательно!» Я потрясена: «Что? Ради меня? Целая служба?» Вот эта забота о каждом приятно удивляла. Он запросто, отправляясь в город, звонил нашим родителям, чтобы сообщить, что с нами все хорошо: мобильников ведь не было. В общем, то, обо что спотыкаются многие приходящие в Церковь, мне на дороге не попалось. Видимо, повезло: вокруг не было людей с травматической верой.
«А теперь ищи типаж посолидней»
– Церковь для вас была только на Коневце?
– В городе я стала ходить в Старо-Парголовский храм, еще и сестру за собой потащила. Родители удивились, но рассуждали так: «Не на гулянки же, пусть идут». Мы ходили на службы, в воскресную школу, помогали в храме. Там служил алтарником мой будущий муж Дмитрий. Мы постоянно пересекались. Я тогда серьезно занималась фотографией в студии Аничкова дворца. И предложила Дмитрию сделать его фотопортрет. Он согласился.
– То есть он вам понравился, и это был предлог?
– Ну конечно же! В итоге я его перефотографировала раз семь, моему студийному учителю все время казалось, что ракурс не тот. Наконец, ракурс был одобрен. Но учитель сказал: «А теперь ищи типаж посолидней, кого-то с бородой, этот слишком молодой». Дмитрий действительно выглядел совсем юным, ему было 25, мне 17. С этого эпизода началась наша дружба. Дружили два года, а потом он сделал мне предложение. Мне эти два года ждать было ужасно сложно, я холерик и ждать не люблю, мне все всегда долго.
– Терпели?
– Терпеть вредно. Это как жать на газ и тормоз одновременно. Ждала, не подгоняла из уважения к личности другого человека, к его свободе. Это был очень полезный для меня опыт. Надеюсь, чему-то научилась.
Ольга с мужем
Нужны были люди разгребать свалку
– Как получилось, что вы стали интересоваться эко-движением?
– Я училась на биофаке университета и работала санитаркой в детской клинике при Военно-медицинской академии. К тому времени я уже очень хотела детей, вскоре родился Миша. Справляться с ним мне было на удивление несложно, видно, работа в клинике меня подготовила. Вскоре мы переехали за город, в поселок Юкки Ленинградской области, в родной дом супруга. Обустроились, провели душ, туалет, горячую воду. Жизнь в своем доме подстегнула ответственность, заботливость.
Захотелось украшать мир вокруг. Так как учебу пришлось бросить, работу тоже, а энтузиазм никуда не делся, я с радостью подключилась к субботнику, который организовал мой муж в Юкках. Там как раз задумали строительство храма, нужны были люди разгребать свалку. Я пошла с ребенком: Мише было 8 месяцев, он спал в коляске, а я делала, что могла. Главная-то моя задача была поддержать мужа. На субботнике я познакомилась с теми людьми, с которыми мы теперь ходим в храм.
– С увеличением количества детей, думаю, активности поубавилось?
– Егор, Настя и Федя родились с разницей меньше, чем в два года, и потому вся активность была в тот момент направлена на детей. Это был, конечно, сложный период. Не знаю, как справилась бы, если бы не мама и молодость. Мама приезжала каждый день, водила старших гулять, в театр, в музей. А молодость помогает вытянуть многое. Муж тоже помогал, но он уже был настоятелем в Лесколово, там шла стройка, и он все время был на приходе. Но как мог включался. Помню, попросила его однажды помыть посуду, потому что с ног валилась. Он помыл, а на следующий день у нас в доме появилась посудомоечная машина.
Отец Димитрий с детьми
– Как вы стали инициатором «глобальной уборки»?
– Моя первая «глобальная уборка» была совместная с детьми, младшему Феде тогда был год. Началось с того, что я пошла с детьми купаться на озеро. Мы ходили туда регулярно, но старший сын наступил на стекло и поранил ногу. А я и так была на взводе: с детьми на озере в одиночку сложно, попробуй уследи за каждым. А тут еще травма! В общем, мой гнев в тот момент перерос в активное действие.
Я вспомнила опыт, когда мы собирались для уборки территории будущего храма, и решила повторить что-то подобное. Собрала друзей, и мы устроили субботник на озере. Это был первый субботник с раздельным сбором мусора, тогда эта идея только начала витать в воздухе. Просто убирать мне казалось бессмысленным, ведь мусор с одного места перевозят на другое, а вот отправить его на переработку – другое дело.
Мы удачно вписались в международную акцию «Let’s do it», это проект по глобальной уборке. Добровольцев собралось много. Я создала группу в соцсетях, вешала в деревне баннеры, народ стал активно включаться. В результате мы очистили территорию вокруг озера! Дети все время были со мной, они звали своих друзей с родителями, это стало общим семейным делом. Иногда отдыхающие на озере подключались к нам прямо в процессе, просили мешки и перчатки и убирали с нами. Со временем стало чисто: разобрали завалы, и больших куч мусора как провокаторов больше не было. Когда нет завалов, люди склонны донести свой мусор до урны. Так что постепенно нужда в нашей помощи отпала.
Пришлось сдавать ЕГЭ с детьми на руках
– И вы стали искать, куда еще можно применить свои силы?
– Так как у меня уже было четверо детей, пришло в голову сделать детскую комнату при приходе в Лесколово, муж как настоятель понимал, что это нужно. За основу предложил взять опыт Спасо-Парголовского храма с их дошкольной группой. Я начала, инициативу подхватили прихожане. Потом те же действия были в новом храме у нас в Юкках: я взяла инициативу в свои руки, и сразу же подключились прихожане. Но желание делать что-то еще осталось. Холерик есть холерик, каждой бочке затычка (смеется). Мне тяжело переносить однообразие и тянет на подвиги. С одной стороны, хочется деятельности вне дома, с другой – не в ущерб семье. Поэтому я выбираю направления, в которые можно подключить и детей.
– Вы инструктор «Семейной мягкой школы», ведете свою группу. Расскажите, как это получилось?
– Однажды мы с подругой, тоже молодой мамой, долго стояли на остановке, ждали автобус. Чтобы дети не скучали, она заняла их игрой. И что-то такое с ними делала, какие-то интересные упражнения, что дети визжали от восторга. И самой маме все это было явно в удовольствие. Оказалось, это называется «Семейная мягкая школа», целая система для детей и родителей, разработанная москвичкой Эллой Глушковой. Мне все это очень понравилось. Я записалась на обучающий курс и на занятие позвала с собой мужа. Мне важно было его подтверждение, что эта методика не противоречит нашим взглядам, семейным ценностям. На первом занятии мы вместе играли, ползали, тискали деток. Мне было очень весело, отцу Дмитрию тоже.
Потом мы все вместе съездили в Крым на семейный выезд «Мягкой школы». Это вообще был первый выезд нашей семьи, и я впервые была на море. Уже в поезде стало понятно, как помогают занятия. Детям было тогда год, три, пять и семь, сами понимаете, какой сложной могла бы оказаться дорога. Но мы всю дорогу играли «по новой системе». Уже в Крыму я сдала экзамен на право вести занятия и по возвращении набрала группу в Юкках, в только что открывшемся фитнес-клубе. Отец Дмитрий меня поддержал и даже помог оборудовать небольшой зал для занятий дома.
– Теперь это ваша основная профессиональная деятельность?
– Сейчас я в отпуске по уходу за ребенком, год назад родился наш пятый малыш – Тимофей. Но да, я немного веду группы, недавно вот освоила даже новую технику – кувырок с малышом в слинге. Это на самом деле очень полезный навык для мам: одна знакомая так шла с малышом, споткнулась, стала падать – и ушла в мягкий кувырок, никто не травмировался.
Еще я занимаюсь с малышами физкультурой в детском саду, иногда веду уроки в школе, где учатся мои дети, играем во время продленки с мячиками, учимся жонглировать, это исключительно моя инициатива. Хочу развивать это направление, потому что школьников с родителями собрать для «Семейной мягкой школы» сложнее, чем дошкольников, а занять детей чем-то полезным хочется. Да и мне самой нравится жонглирование. Поскольку высшего профильного образования у меня нет, я стала учиться в университете физкультуры им. Лесгафта. Сейчас в академическом отпуске, но обязательно доучусь. Знания помогают двигаться не на ощупь, по наитию, а с основанием, чувствовать себя уверенней.
– Сложно было поступить?
– Пришлось готовиться и сдавать ЕГЭ! Оказалось, это вполне реально даже с детьми на руках. По русскому мне удалось набрать 92 балла, биологию тоже сдала неплохо. И даже с математикой вполне справилась, хотя вспоминала что-то уже прочно забытое.
Физрук без окриков
– Как возможно преподавать физкультуру, то находясь в положении, то с младенцем на руках?
– Это как раз не проблема. Я вела занятия за 2 недели до родов и снова вернулась, когда малышу исполнилось 4 месяца. Все, что касается самих занятий, у меня не вызывает трудностей. Гораздо сложнее другое. Я хочу уйти от шаблона физрука, знаете, такого типичного, как из советской школы.
Есть стереотипное мнение, что на уроках физической культуры без крика и одергиваний не обойтись. Но это не так. Я во время учебы смогла убедиться в обратном. Когда проходила практику, видела, как одни и те же дети совершенно по-разному ведут себя с преподавателями старой закалки и молодыми тренерами. Если первые кричат на детей и при этом все равно не могут дисциплинировать группу, то другие, чтобы что-то объяснить, приседают рядом с ребенком, смотрят в глаза, говорят спокойно, хвалят, называют по имени. И дети у них ведут себя намного лучше. Это то, чему я хочу научиться.
– А вы кричите на своих детей?
– Я, конечно, кричу, но уже понимаю, что это всегда признак моей усталости. Как раз сейчас читаю книгу «Мозг. Инструкция по применению», оттуда на живых примерах узнала, что у человека с развитой корой головного мозга не все сигналы вызывают действие, как, например, у животных. Часть их тормозится разумом. А во время усталости способность к торможению снижается. Теперь я знаю, что если на меня накатывает желание рявкнуть, надо просто куда-то уйти, чтобы успокоиться. И прямо предупреждаю: «Дети, я сейчас злюсь, мне надо уйти, но я скоро вернусь и все обсудим». Но этот момент до совершения действия поймать не всегда удается. Я учусь. В школе этому учиться еще интересней, потому что практики больше. Причем нельзя сказать, что обходиться без крика – это исключительно современное веяние в педагогике. Для меня нет большего авторитета, чем Януш Корчак с его бережным отношением к детям. А ведь он жил почти век назад. Я тоже учусь – в каждом ребенке, в каждом человеке видеть личность.
Держу себя в руках и не ввязываюсь
– А как ваши остальные активности, ждут своего часа? Или вы уже устали изменять мир?
– Устаю, часто понимаю, что хотела бы начать что-то еще – но лучше держать себя в руках, не ввязываться. То самое торможение, что и при крике. Для того чтобы во что-то действительно углубиться, нужно отсеять лишнее, не распылять себя сразу на все. Например, был у меня опыт по организации пространства. Когда живешь в частном доме большой семьей, без порядка обойтись невозможно, надо систематизировать быт. Я увлеклась системой «Fly Lady» (система организации домашнего хозяйства. – Прим. ред.). Стало получаться, я даже начала вести тренинги в сети, но все-таки бросила. Поняла, что в этом деле мне далеко до совершенства. А я убеждена, что жить нужно по принципу: «Учи только тому, что умеешь сам». Поэтому мне сейчас уже хочется остановиться, на чем-то сосредоточиться, пойти вглубь, а не вширь. Для меня это однозначно тема детского развития, физкультура и умение управлять собой.
Ольга с мужем и сыном
– То, что вы супруга священника, вам как-то помогает в деятельности или, может, мешает?
– Ни то, ни другое. Я своим статусом матушки не свечу. Ведь это не заслуга, не достижение. Может, мое положение определенным образом пополняет внутренние ресурсы, но многие люди из моего рабочего окружения даже не знают, что я жена священника. Это и не нужно. И повышенного интереса к моей деятельности со стороны прихожан мужа тоже нет. Во-первых, мы живем далеко от храма, то есть я не на виду. Во-вторых, отец Дмитрий такой тихий, что мне кажется, никаким злопыхателям до нас дела нет, и слава Богу.
Фото: Елизавета Трофимова