Константин Ваниев получил высокие баллы сразу на четырех экзаменах — русскому (100 баллов), математике (90), обществознанию (90) и иностранному языку (95).
Людмила Горкун—Воевода получила 100 баллов по русскому языку.
Юлия Карпушенкова – призер Всероссийской олимпиады по экономике в 11 классе.
Анастасия Балтач – победитель Всероссийской олимпиады по обществознанию в 10 и 11 классе.
Учеба – радость от процесса
Юля
– Вначале, конечно, учеба – это что-то вроде «оценочку получить, так как поступать надо». Но потом, когда всё пройдено, понимаешь, что впереди четыре с лишним свободных месяца, начинаешь чувствовать, что чего-то не хватает, какой-то работы, стремления к чему-то.
Юлия Карпушенкова
Мне кажется, для многих людей учеба – это неотъемлемая часть жизни. Я хочу учиться ради самого процесса учебы, потому что мне это нравится, а не ради профессии или чтобы диплом получить. И люди, которые здесь сидят, и вообще основная часть лицея – это именно те, кто ловит кайф от процесса.
Конечно, к успеху все стремятся, но есть цели краткосрочные и долгосрочные. Долгосрочные – понятно, а вот как себя заставить сесть за учебу именно сегодня? Да не надо себя заставлять, просто хочется сесть и позаниматься! Нужно ставить цели на ближайшее будущее и достигать их с помощью учебы.
Мила
– Был момент, когда я думала: «Зачем мне все это?» Я училась в классе 5-6-м, и мне совершенно не хотелось учиться, не хотелось ничего делать.
И я сказала маме: «Я больше не хочу заниматься английским», и она ответила: «Хорошо, это твой выбор. Иди и учительнице и скажи, что ты больше не будешь заниматься с ней». И тогда я подумала, что это будет, пожалуй, очень крутой поворот – бросить все. Я стала размышлять, действительно ли это то, чего я хочу. И с этого момента у меня больше не возникало желания все бросить.
Конечно, все зависит от конкретного человека, есть люди сознательные, которые действительно понимают, чего они хотят достичь в жизни, могут сознательно идти к своей цели. А есть люди, которые могут что-то достичь, только если их будут по жизни вести.
Экзамены ЕГЭ – «тестик» за 11 лет учебы
Костя
– По-моему, многие перенапрягаются, так как вокруг этих экзаменов создается ажиотаж – это что-то невозможное, невыполнимое, нужно очень долго и усердно работать, чтобы их сдать. А потом ты приходишь и видишь такой тестик на 21 вопрос. И думаешь: «Ну вот, я учился 11 лет ради тестика».
Система ЕГЭ хороша тем, что дает всем равные возможности. То есть раньше людям из регионов было очень сложно поступать в вузы Москвы, надо было сдавать большое количество экзаменов – сначала выпускные школьные по предметам, потом вступительные. Система сложная, непонятная, много возможностей для обмана, для коррупции. А ЕГЭ – хорошая система.
Юля
– Мы с Настей добились основных успехов за счет участия во Всероссийской олимпиаде, а не ЕГЭ. Мне кажется, наша система образования почти идеальна, потому что у людей есть выбор. Если мы хотим показать наши знания, вместо того, чтобы просто заполнять тестик, мы идем на олимпиаду и там получаем 100 баллов. То есть, в принципе, есть возможность себя проявить. И в лицее нас практически не готовили к ЕГЭ.
Учитель учит, а чем – выбираю я
Настя
Анастасия Балтач
– Мне очень нравилось, что между учеником и учителем сокращена дистанция. Конечно, субординация присутствовала, но не так, как в обычной школе: все встают, когда учитель входит в класс, унижаются перед ним.
Были более теплые отношения. С некоторыми учителями мы и сейчас, когда школа закончилась, поддерживаем связь. И, конечно, иная подача материала, приближенная к университетской – ведётся дискуссия, есть лекции, семинары. На уроках не так скучно, как в обычной школе, где многие учителя просто пересказывают учебники.
Костя
– Отношения с учителями отличаются большей свободой. Главное – твой выбор. У нас большинство предметов в лицее выборные, и если ты не хочешь изучать физику – не учи. Хочешь – учи русский пять часов в неделю, хочешь – восемь.
Из-за этого выбора, который ты сам делаешь, у тебя появляется мотивация, нет ощущения, что тебя заставляют учиться. Ты сам делаешь выбор, и сам за него отвечаешь.
Юля
– И жестко не спрашивали. Практически оценка знаний заключалась в том, что учитель, видя, как ты стараешься, на основе этого ставил оценки.
Я могу рассказать, как проходил урок. В этом кабинете как раз была математика. Учительница математики была нашим классным руководителем, и математика была основным профильным предметом. Самые умные сидели где-то сзади и там решали что-то самостоятельно, а у доски объяснялась тема для остальных.
Я и мой одноклассник соображали потуже, нам нужно было все разжевывать. Однажды мы взяли наши стулья и поставили перед первой партой прямо у доски. То есть у доски учительница с одним учеником что-то решала, и мы с места ничего не успевали понять, не участвовали. И мы решили: поучаствуем-ка мы в процессе хоть как-то. Сели ближе: «А что сейчас происходит, а сейчас, объясните?» И это было нормально.
Конечно, она могла быть жесткой, когда кто-то что-то не сделал, могла поставить двойку, но ты понимал, что это заслуженно. И, несмотря на такую свободную атмосферу, все работали, все сознательно относились к учебе.
Учеба среди лидеров, зачем это нужно
Мила
– До лицея училась в гимназии, и была первой в рейтинге. Но я понимала, что моих знаний недостаточно для того, чтоб реально быть первой. Я знала, что мне еще есть к чему стремиться, и далеко до самых звезд – людей, которые выигрывают олимпиады. И поэтому я решила, что стоит попробовать прыгнуть выше головы, чтобы действительно объективно себя оценивать, сравнивать себя с действительно сильными людьми.
Юля
– Есть, наверное, люди, которые особо не поменялись, с тех пор как пришли в лицей, но большинство, если посмотреть на них тогда и сейчас, это просто разные люди. В лицее очень хорошо проходит социализация, мы все друг у друга чему-то учимся, так как мы все сильные, все лидеры. И за счет того, что все умные, люди преображаются. И сейчас, общаясь с некоторыми абитуриентами, я понимаю, насколько мы, лицеисты, взрослее их.
Костя
Костя
– Я учился до лицея в обычной школе, и тоже чувствовал, что в чем-то лучше других, поэтому хотел большего. В лицее я попал в коллектив, где люди реально во многих вещах разбираются лучше меня. В каждой сфере здесь есть человек, который лучше меня в чем-то, и это заставляет меня стараться, подтягиваться.
То есть в старой школе я имел пять по алгебре и геометрии и вообще мог не париться, а тут я пришел, и началось: два, два, два… Пришлось подтягиваться.
Мечты детства и юности
Мила
– С первых классов школы я мечтала быть историком и востоковедом. У меня даже сомнений никаких не было, а потом как-то не сложилось. Возникли другие интересы, я попыталась рационально оценить свой выбор, не на эмоциях, а серьезно и поняла, что история – не моя сфера.
Юля
– А я хотела стать танцором или дизайнером интерьеров. Я и сейчас танцую.
Костя
– Я пока не выбрал, на чем буду специализироваться. Есть люди, которые с 13-ти лет уже определились, знают, что это их сфера, будь то социология, программирование, что угодно. У меня такого нет – куча всего, и все поверхностно. А что-то одно выбрать пока не могу. Наверно, придет, должно прийти.
Мы живем лучше, чем наши родители
Юля
– Во-первых, наши родители жили при социализме, не было разнообразия, не было развития, а для меня это очень важно. Я каждый год думаю: раньше этого не было, что-то меняется, что-то происходит в мире. И потом, мои родители жили не в столице, и поэтому у них было меньше возможностей для развития.
Костя
– Мы живем гораздо лучше, чем родители. Каждое поколение живет лучше, чем предыдущее. И да, та же история, мои родители жили не в столице, и в их эпоху было меньше возможностей, и больше потрясений.
Юля
– Смотря, кто что считает хорошей жизнью. Я не думаю, что моя мама была менее счастлива, чем я, просто мы видим счастье по-разному.
Костя
– Мы же имеем какие-то стандарты хорошей жизни, которые выше, чем у поколения, два поколения назад. Это не только технологический прогресс, но и социальный. Поколение назад люди не могли выехать из своей страны без кучи каких-то разрешений, и это считалось нормальным, а нам, окажись мы в такой ситуации, было бы некомфортно.
Людмила Горкун-Воевода
Мила
– Я считаю, что прогресс определяет качество жизни. Появляются новые блага, новые условия для жизни, которые раньше, может быть, были не нужны, поскольку люди о них не знали и спокойно без них обходились. А сейчас, если бы нам, допустим, предложили пожить в условиях XVIII века, это было бы тяжело, мы уже привыкли к тому, что имеем.
Настя
– Я не думаю, что, например, моим родителям было важно иметь iPad, например, они просто не знали о его существовании, они и без него прекрасно жили. Как я сейчас счастлива, так и они были счастливы без него. Но мне сейчас с ним комфортно, я уже не могу представить свою жизнь без него, а мои дети будут жить в эпоху еще более развитую, чем наша, и также будут думать о том времени, в котором мы живем, как о более отсталом.
Если мама – перфекционист
Мила
– Мне кажется, что моя мама научила меня работать. Моя мама вообще трудоголик, и она всегда, если ей что-то поручат, будет работать до того момента, пока это не будет сделано идеально. У меня такого навыка не было, и мама научила меня, как заставить себя сесть и делать что-то до того момента, пока это не будет сделано хорошо. Она научила меня работать не просто для галочки, а так, чтобы всё было сделано хорошо, доводить дело до конца. Без этого навыка мои успехи были бы гораздо меньше.
Юля
– Моя мама – перфекционист. Я не знаю, как на работе, но в жизни, например, в домашних делах, она любит, чтобы всё было идеально. И если по дому у меня всё равно не выходит так поддерживать чистоту, то в других вещах я чувствую – если что-то и делать, то надо делать хорошо. Понятно, что некоторые вещи всё равно делаешь для галочки, потому что тебе плевать на них, но то, что важно, нужно сделать хорошо.
Всегда есть проблемы из-за разности поколений, но мне кажется, наши отношения с родителями лучше, чем у людей в разы менее умных, чем мы. Хотя у меня с мамой такие же проблемы, как у всех людей, потому что ей всегда мало моих достижений. Я достигаю чего-то, мама сначала: да, клёво, а потом: ой, ты опять ничего не делаешь.
И все равно, даже если мама сказала мне, что все плохо, я потом слышу её телефонный разговор про меня с какими-нибудь знакомыми, и она рассказывает, что гордится мной: «Она такая…!» Ну, все понятно.
Костя
– У меня есть то, что я перенял от брата. Я в детстве заваливал его вопросами: «Почему, что, как, почему это так, а не так?» Однажды ему это надоело, и он научил меня искать. Теперь, если у меня возникает какой-то вопрос, мне не нужно беспокоить других людей, я могу сам все найти, так как приобрел навык поиска информации.
Бог – кто-то, где-то, что-то… контролирует?
Настя
– Я не верю в Бога, я атеист. Мироустройство – эволюционное развитие, без вмешательства каких-то высших сил. Я просто не понимаю, как могут высшие силы на что-то повлиять, и, не понимая такую точку зрения, соответственно, отказываюсь от нее.
Когда я совершаю тот или иной поступок, я следую некоему внутреннему чувству. Я просто смотрю, нравится мне что-то или не нравится, и всё, и как на мне отразится то или иное действие. Буду думать о здоровье, например.
Костя
– Я буду смотреть, как на мои действия реагируют другие люди. То есть не буду убивать не потому, что заповедь такая, а потому что это приносит вред другим людям.
Есть какие-то установки, которые достались нам от родителей, от воспитания, индивидуально…
Мила
– Я верующая. Но я не думаю, что я смогу рассуждать на эту тему, потому что я не могу объяснить, почему я стала верующей. В церковь я особо не хожу, не совершаю какие-то обряды, и не связана с Церковью как с институтом.
Бог – это что-то, что контролирует всё, что происходит. Что-то, из-за чего происходят некоторые события.
Юля
– Я атеист, то есть я не принадлежу ни к какой вере. Но всё равно мне кажется, я во что-то верю. Есть какие-то вещи… судьба, может быть. В жизни всё взаимосвязано, если сейчас какой-то сложный или плохой период, это значит, ты зарабатываешь себе на будущее.
И всё равно каждый человек, когда происходит что-то плохое или чего-то сильно хочется, неважно, верующий он или нет, может закрыть глаза или поднять глаза в небо и сказать: «Ну пожалуйста, пусть это будет так». Это ниоткуда берется, это есть в человеке изначально.
У каждого есть вера во что-то, просто каждый это по-разному называет. Я не думаю, что каждую секунду моей жизни кто-то запланировал, и кто-то говорит: «Ты сделал плохо, значит надо тебя за это наказать». Но есть закон, причина всего.
А может быть, общество влияет, ведь люди – общественные существа, поэтому для них очень важно, как к их поступкам относятся другие люди. Если тебе нравится какое-то общество, ты должен в этом обществе вести себя подобающе, так, как в этом обществе ждут от тебя.
Самая главная несправедливость
Костя
– Многие люди не умеют принимать непохожих на себя. Это ксенофобия, нетерпимость, нетолерантность – если он не похож на меня, значит он плохой. Думаю, это причина очень многих конфликтов – и религиозных, и национальных. Я бы хотел это изменить.
Юля
– Мне кажется, что главная несправедливость – отсутствие свободы в обществе. Есть люди, которые голодают, а другим некуда деньги девать, но у людей должны быть одинаковые возможности. Например, те, кто голодают в Африке, могли бы приехать и работать в других странах, и так далее. Нужно как-то все перераспределить и дать людям свободу.
Я бы хотела поучаствовать в какой-нибудь благотворительной акции, поехать в Африку, но пока не могу, чисто юридически это слишком сложно сделать.
Мила
– Мне кажется, что бич современного мира – отсутствие толерантности. Если бы люди не ненавидели других просто за то, что они другие, в мире стало бы гораздо меньше конфликтов, гораздо меньше непонимания.
Настя
– Мне бы хотелось расширить границы свободы. Ужасно, когда человеку сверху, государством или обществом, что-то навязывается. Это могут быть авторитарные режимы, когда людям сверху навязываются определенные идеологические ценности, которые они при свободном выборе не исповедовали бы, или что-то другое.
И еще я против директивного планирования. Например, когда от богатых в пользу бедных перераспределяется доход. Я считаю, что каждый сам за себя.
Есть же равные возможности образования, которое нивелирует разницу происхождения, например. То есть человек может получить хорошее образование и, благодаря своему уму, благодаря своим способностям, выйти на очень высокий уровень, стать даже выше, чем те, кто родился в знатных семьях. В принципе, та же система олимпиад доступна абсолютно для всех, и любой человек может попробовать свои силы. Если не получилось, это его проблемы.
Самая образцовая страна
Настя
– Страна с самым высоким уровнем и качеством жизни – США.
Костя
– Норвегия. В Норвегии очень большой процент зарплаты люди отдают государству, там очень высокий подоходный налог, но зато государство обеспечивает высокий уровень жизни граждан. То есть там нет людей, которые не могут пойти в школу или не могут получить высшее образование, потому что оно очень дорогое.
С другой стороны, люди, которые в чем-то лучше остальных, должны там больше отдавать. Тут уже вопрос предпочтений, что людям больше нравится – общество, где нужно больше отдавать, но при этом уровень жизни в среднем выше, или общество, где твой личный уровень жизни может быть намного выше, чем у других, но при этом в целом высокого уровня жизни нет.
Политика – деликатная тема
Юля
– Мне кажется, мы не особо компетентны, чтобы рассуждать о российской политике. Из новостей мы толком ничего не узнаем, все доводится до абсурда, отовсюду разная информация, и мы не можем понять по-настоящему, что происходит. А это плохо, мы должны знать. Но в будущем должно быть лучше. Всегда так: хорошо, плохо, хорошо, плохо. Сейчас не очень хорошо, может быть лучше. Но мы же цивилизованное общество и должны понять, как выбраться из плохого.
Костя
– Плохо то, что тема политики становится деликатной. На самом деле правильно, когда политика – это что-то обыденное, то, что люди готовы обсуждать.
Мила
– Мне кажется, что в какой-то степени наше будущее зависит от каких-то обстоятельств, на которые мы действительно повлиять не можем, но мы можем как-то обойти эти обстоятельства и пробиться сквозь них. Если это действительно надо, мы можем их преодолеть. То есть в большей степени, на 90% все зависит только от нас.
Любовь к отеческим гробам
Костя
– По-моему, страна – это не что-то такое, к чему нужно навсегда привязываться. Если хорошо здесь – можно жить здесь, если где-то лучше – можно жить где-то еще. Мы же не принадлежим стране.
Мила
– Вот закончу университет, отучусь, тогда посмотрю, какие у меня возможности. Если у меня будет больше возможностей здесь – я останусь здесь, если у меня будет больше возможностей за границей, тогда уеду. То есть нет каких-то таких четких принципов.
Настя
– Я буду выбирать такое место для жизни, где мне будет комфортно. Не то что: здесь платят больше, здесь меньше. Я буду выбирать, где комфортней жить, где лучше себя чувствуешь внутренне.
Человек не выбирает, где он рождается, поэтому почему бы не изменить то, что тебе дано от рождения. Тем более, если тебе не нравится место, где ты родился.
Юля
– Я думаю, что надо работать в России, потому что где-то в другом месте я всё равно бы чувствовала себя чужой, так как я не отсюда, не принадлежу этому месту.
А здесь можно работать на какую-нибудь международную экономическую организацию, и помогать развивать страну, к которой я принадлежу.
Костя
– По-моему, любые достижения – это не достижения страны, а достижения людей. Хорошее произведение – это не достижение России, а достижение этого писателя, в таком духе. Поэтому я не понимаю, как можно гордиться чем-то чужим.
Не стать ли мне президентом?
Настя
– Конечно, в будущем мне бы хотелось иметь влияние в стране, но сейчас я такой ответственности не чувствую, потому что это довольно отдаленное будущее. Я не строю таких глобальных целей.
Костя
– Достичь влияния – это не главное, что меня сейчас интересует. Конечно, у каждого есть свои взгляды на устройство идеального общества, лучшего, чем существующее. И поэтому многим людям хотелось бы, чтобы их взгляды на общество были осуществлены. Власть портит человека, и поэтому она должна меняться.
Хобби
Мила
– Во-первых, так как я всегда думала, что буду историком, история осталась моим увлечением. А во-вторых, главное мое хобби – это 3D-моделирование. Я достаточно давно этим занимаюсь, но не рассматриваю это как какую-то сторону профессиональной деятельности.
Настя
– Мне важно, чтобы в любой моей деятельности было общение с людьми, какое-то взаимодействие. Мне нравится находить новые контакты, поддерживать старые. Я считаю, что не нужно уходить в себя, нужно коммуницировать с окружающим миром.
Костя
– Как хобби я пытаюсь выучить родной осетинский язык. Вдали от практики он довольно сложный, а по грамматике близок, наверное, английскому языку.
Мысли о семье?
Костя
– Семья – это ценность, но необязательная. Если человек хочет – он заводит семью, не хочет – никто не должен его осуждать за это.
Настя
– Сейчас часто, особенно на женщин, оказывается давление: ты должна выйти замуж до 30-ти лет, должна родить детей, если не родишь детей, то всё, ты вообще не женщина. Но мне кажется, нужно сначала реализовать себя. С семьей это сделать значительно трудней, так как нужно уделять достаточно много времени семье. Вначале нужно, что называется, пожить для себя, реализовать себя, а уже потом думать о других людях, о семье.
Мила
– Мне кажется, что сначала стоит самореализоваться, а потом уже думать о семье. Потому что, если заводить семью до того, как ты понял, что чего-то достиг, все силы будут уходить в семью. Особенно, это касается женщин – если женщина живет с ребенком, ей уже гораздо тяжелее чего-то достичь.
Семью стоит отложить до того момента, когда ты поймешь, что уже достиг чего-то.