По словам сотрудников центра Грабаря, в этом году предметов, связанных с писателями, с литературными музеями особенно много. Музеи готовились к году литературы заранее.
Так, только в отдел реставрации мебели из музея Горького в центр поступило три предмета, шесть – из музея Тургенева Спасское-Лутовиново, много было сделано для музея Чехова, велась работа с музеем Булгакова «Нехорошая квартира» и музеем Лермонтова. Часть предметов уже отреставрирована и возвращена в музеи, например, утепленное пальто Антона Чехова из собрания Государственного литературно-мемориального музея-заповедника А.П. Чехова или издание «Каштанки» с автографом писателя на титульном листе.
Однако некоторые предметы еще находятся в работе или со дня на день ожидают отправки в свои «родные» музеи. Художники-реставраторы рассказали корреспонденту «Правмира» о том, как проходит процесс реставрации уникальных мемориальных предметов, сопровождавших быт великих литераторов, и показали некоторые из них.
Стол и стул Максима Горького
Рассказывает Роман Студенников, заведующий отделом реставрации мебели:
Это стол господина Пешкова, который он приобрел на ярмарке в 1896 году.
Конечно, сам по себе этот предмет никакой особой ценности не несет. Но он ценен тем, что доподлинно принадлежал Горькому. Сейчас стол находится в процессе работы.
Сукно, покрывающее стол, сохранилось с того времени. Конечно, оно уже трачено молью, и в таком состоянии поверхность стола была уже в 30-е годы XX века. Но оно таким и останется, мы не будем его заменять. Сукно почистят и немного законсервируют.
Также останется и след от стакана или чашки, которую, возможно, ставил здесь сам писатель.
Еще одна особенность этого стола заключается в том, что длина ножек увеличена шарами, за счет чего стол выше обычного сантиметров на 8-10. Горький, как известно, и был высокого роста. А врачи, знавшие про его больные легкие, рекомендовали ему при работе не сутулиться, ровно держать спину, чтобы дышать полной грудью. Поэтому все ножки на своих рабочих столах он наращивал.
Стол, конечно, рассохся от времени, поскольку всё клеилось на столярный клей, который боится перепадов температуры и влажности. Укрепили. Ко всему прочему, была восстановлена резьба на ножках, которые изначально вкручивались в столешницу. Когда-то деревянная резьба сломалась, вместо них просто вставили деревяшки.
Реставраторы на специальном старом оборудовании, вручную, старым инструментом сделали такую же резьбу, которая была изначально. Ножки сейчас снова вкручиваются, и это очень удобно в транспортировке: стол складывается и занимает очень немного места.
Стол помыли, почистили, укрепили шпон, но в целом он остается старым, никто из него не собирается делать новый предмет. Это особенность работы с мемориальными предметами. Наша задача – привести старый предмет мебели в хорошее состояние, однако при этом сохранить следы бытования известного человека.
Это стул, также принадлежавший писателю Максиму Горькому. Мебель русской работы, из серии недорогих, но очень крепких вещей фабричного производства. Видите, именно такой стул был и нужен писателю: жесткое сиденье и практически прямая спинка.
Стул перебрали, потому что он рассохся от времени, укрепили, переклеили всю конструкцию.
На задней левой ножке видны следы чернил.
Мы думаем, что, возможно, Горький, скорее всего, сам оставил чернильное пятно, смахнув перо. Кажется, мелочь, а до этого эти пятнышки никто не замечал. Они были обнаружены в процессе реставрации.
На сиденье стула изображена звезда.
Есть такое массовое заблуждение, что звезду стали изображать только после революции и она относится к большевикам или коммунистам. Но звезда – древний солярный знак, который большевики использовали. Так что ничего политического здесь нет.
Конечно, некоторые начинают строить догадки, говорят, мол, Горький был антибольшевик, он же садился на звезду. Но никакого подтекста, злого умысла или политических инсинуаций здесь нет. Это просто стул, хороший предмет мебели, крепкий, достойный, который был в домах многих россиян до революции и после. Такие стулья до сих пор живы и ими кое-где до сих пор пользуются.
Кровать из музея Ивана Сергеевича Тургенева
Кровать не мемориальная, просто она стояла в доме Тургенева. Вполне возможно, что такими кроватями пользовались в семье.
Мы восстанавливаем не только остов кровати, но и матрас, на полу лежат пружины, которые стояли в матрасе.
К сожалению, одна пружина сломалась, но у нас есть запас старых пружин и нам есть чем заменить.
Кровать покрыта шпоном из корня ореха: видите, какой здесь идет красивый рисунок.
Когда кровать привезли, шпон был вздут пузырями, а кое-где, с того боку, который, видимо, стоял ближе к окну или к печке, совсем осыпался.
Стул и кресла из музея Ивана Сергеевича Тургенева
Этот стул пришел к нам в, казалось бы, неплохой сохранности. Но, когда мы сняли обивочную ткань, он просто рассыпался. Стул такое количество раз перетягивали, что в местах крепления ткани древесина превратилась в щепу. Но мы и с этим справились.
Музей сделал хорошую ткань на заказ. В Москве есть мастерская, в которой на старых станках по старым образцам делают ткань с таким же рисунком и такой же ширины, как и раньше. Тогда станки не могли делать ткань шире 60 см, поэтому сбоку сидения пристрочены вставки. Так было и на стуле до реставрации. Тесьма тоже сделана на заказ.
Кресло, которым мог пользоваться и Иван Сергеевич Тургенев, было сделано в начале XIX века.
Когда нам его привезли, оно скорее напоминало шезлонг, чем кресло. Кроме того, один подлокотник был неродной, его когда-то поменяли, подушка на треть просела, колесики, которые стоят на ножках, все были разного размера и сношены до безобразия. Мы даже не могли найти им пару. Колеса пришлось полностью менять. Но зато нам повезло – под обивочными гвоздями мы нашли обрывки ткани и смогли подобрать цвет обивки практически один в один. Хотя большинство подобных кресел обивали кожей, это кресло было обтянуто зеленым бархатом, который нам сделали и привезли под заказ.
Еще два кресла из музея в Спасском-Лутовиново.
До реставрации они выглядели жутко, но в процессе работы выяснилось, что их состояние даже еще хуже, чем казалось. Кресла были здорово поломаны, древесина основы была рыхлой и поеденной жуком, пришлось поменять много несущих деталей, а для этого нужно было отпаривать шпон, менять основу и снова накладывать родной шпон.
Кроме того, была утеряна резьба, но ее удалось восстановить благодаря тому, что кресла парные. Завтра их передадут музею.
Три кресла из музея А.П. Чехова
Эти три кресла, сделанные на рубеже XVIII-XIX веков, находятся на завершающем этапе реставрации. Когда-то их было больше, но, к сожалению, сохранилось только три, и последняя хозяйка завещала их после смерти отдать в музей.
Геридон из музея-усадьбы Остафьево «Русский Парнас»
Вполне возможно, что это была курительница или же сверху помещалась фарфоровая чаша для цветов. Золото на предмете стерто, видимо, во время уборки тряпками.
В процессе работы удаляются загрязнения, потом будут восстановлены фрагменты резьбы и позолота.
Столик из музея «Зарайский Кремль»
Это – часть псевдоампирного гарнитура польской работы: красное дерево, много бронзы, мраморная столешница.
Столик близок к завершению, сейчас проходит процесс монтажа бронзовых накладок.
В отделе реставрации мебели хранится целая коллекция старинных и не очень ключей и замков. С их помощью реставраторы могут открыть какой-то хитрый замок или же воссоздать тот или иной механизм замка.
Визитная скатерть с подписью Блока из собрания Государственного мемориального музея-заповедника Д.И. Менделеева и А. А. Блока
Рассказывает Татьяна Николаева, реставратор отдела реставрации тканей:
Перед нами визитная скатерть, которая находилась в доме у Менделеевых в усадьбе Боблово. Гости усадьбы по традиции расписывались на скатерти мелом, а затем хозяйка дома тщательно вышивала роспись нитками разных цветов.
Вышитые автографы, среди которых можно найти подписи Дмитрия Менделеева и Александра Блока, были укреплены и частично восстановлены в мастерской реставрации тканей.
Веер оперной певицы Дельмас
Рассказывает Лариса Гетьман, заведующая отделом реставрации предметов резной кости:
Веер из музея Блока поступил к нам в достаточно руинированном состоянии, это был набор отдельных пластиночек, украшенных сверху перьями. Сложно было предположить, что в итоге у нас получится такой элегантный предмет дамского туалета.
Это веер-плиан, остов которого выполнен из целлулоида – достаточно модного в начале века материала, а экран – из черных перьев страуса.
Веер принадлежал оперной диве Л. Дельмас, которая запомнилась Петербургу в образе Кармен. Она поразила поэта. Сохранились строки Блока, адресованные певице: «…смотрю на Вас в «Кармен» третий раз, и волнение мое растет с каждым разом. Прекрасно знаю, что я неизбежно влюблюсь в Вас…»
Работать с этой вещью было и сложно, и приятно. Были куплены перья страуса, дополнены недостающие пластины и скреплены с оборота нитью. В ближайшее время он отправится в Государственный мемориальный музей-заповедник Д.И. Менделеева и А.А. Блока.
Текст и фото Анны Гальпериной
