Фотограф из Москвы, наблюдатель из Минска и девушка, которая пустила в свою квартиру протестующих — о том, что они пережили в ночь с 9 на 10 августа.
Кто-то крикнул: «Ребят, а чего мы бежим? Нас же больше!»
Андрей Романенко, фотограф, Москва:
— Приехал в Минск по своей инициативе снимать выборы в Белоруссии, как фотограф-фрилансер. Вчера снимал на избирательных участках, а потом до часу ночи — протесты.
На протестах было меньше народу, чем я ожидал увидеть. По моим ощущениям, было тысяч пять. В основном вышли люди от 16 до 35–40 лет. Более старшего поколения не было.
Сначала люди хотели собраться у стелы, но, когда они туда пришли, место было оцеплено ОМОНом. Стали собираться у Дворца спорта.
С бело-красными флагами протестующие пошли на проспект Победителей, туда тоже приехал ОМОН, но их было немного, человек 12. Здесь я видел столкновение людей с ОМОНом, причем достаточно жесткое. Сначала народ хотел уходить, потом послышалось из толпы слова: «Ребят, а чего мы бежим? Нас же больше!»
Фото: Андрей Романенко
Тут человек 40-50 налетели на ОМОН. Побили их немного. На тот момент времени у омоновцев была минимальная спецзащита: балаклавы, маски.
Вскоре сюда подоспело подкрепление: с дубинками и в полном обмундировании. Они раза два-три бросили свето-шумовые гранаты. Выставили щиты, локально выбегали, пытались кого-то взять. От того, что толпа разбегалась в разные стороны, сложно было кого-то выловить, но с десяток протестующих взяли.
Здесь же, когда митингующие прорывали ряды ОМОНа, пострадал человек. Народ кричал, что нужен врач. Минуты через три приехала скорая, его увезли. Я был метрах в 20 от этого, подробностей не знаю. Разглядеть не было возможности.
Потом толпа пошла к мосту на улице Немига, это одна из главных улиц в Минске. Там тоже оказалось перекрыто ОМОНом. Тут несколько раз менялись местами протестующие и милиция. Толпу теснили. Народ хотел выйти к стеле, но не удалось. Тоже из-за того, что перекрыта дорога.
Потом с обеих сторон протестующие перегородили дорогу на автомобильном мосту через реку Свислочь. Со стороны водителей агрессии не было. С пониманием отнеслись. Они выходили из машин, жали друг другу и некоторым протестующим руки, обнимались, сигналили, показывали, что солидарны с теми, кто вышел на протесты.
Тем, кому очень нужно было проехать, разворачивались, и, все-таки, могли выехать из этого затора. Длилось это минут тридцать. Потом приехала военная техника.
Все, что происходило после часа ночи, видел только в сети. Девушка-хостес из гостиницы, в которой я живу, заранее установила себе на телефон защитное соединение. Ей приходили видео, снятые людьми из окон помещений, в которых они находились. Из них понятно, что приехали войска, кто-то стрелял в направлении проспекта. Еще где-то час-полтора после того, как я пришел в гостиницу (примерно с часу ночи до полтретьего), слышались хлопки, выстрелы, кто-то скандировал лозунги. Предполагаю, что происходило это в районе Дома Правительства.
Смотрю на все эти ролики — дикость, конечно. В гостинице общаюсь с людьми, они тоже в шоке. Здесь говорят, что это начало чего-то более серьезного. Вспоминают Майдан.
Люди не верят результатам выборов.
В самом городе вчера вечером люди ходили небольшими группами. Было понятно, ЧТО происходит, но особой паники не чувствовалось. Конкретных требований не выставлялось, кроме таких как «Свободу Беларуси» и «Саша, уходи».
По моим наблюдениям ОМОН активных действий не предпринимал против людей в самом начале: пугали, теснили, выдавливали. Когда толпа разбилась на более маленькие группы, начали действовать более жестко, активно.
Разговоры на улицах города и в кафе сегодня только про выборы. Многие кафе в городе вчера не работали, а те, что работали, закрылись рано, часов в шесть-семь вечера, до начала протестов. Наверное, так они себя обезопасили.
Сегодня в семь вечера снова должны собраться митингующие.
Люди вышли сами по себе. Люди очень злые
Юрий Брауэр, независимый наблюдатель на выборах:
— Я был наблюдателем в одном из районов Минска, в школе, работал четыре дня, потом с меня сняли аккредитацию. Нам, то есть независимым наблюдателям, не давали заходить в школу, выгоняла лично директриса и вызывала милицию, которая дежурила в здании. Соответственно, мы могли наблюдать явку, только стоя возле школы.
Одного из парней, который все-таки смог как избиратель зайти на участок, задержал ОМОН, ему дали 12 суток — шесть за то, что он оскорблял члена комиссии, шесть за неповиновение сотруднику ОМОНа. С нашей точки зрения, это лжесвидетельство, судя по тому, что мы видели, ничего такого он не сделал.
На третий день был огромный вброс, потому что мы зафиксировали только 135 человек, которые зашли в школу, а на трех участках суммарно получилось почти тысяча человек. Согласно нашим подсчетам, суммарно за пять дней явка на три участка составила 20%, это сильно отличается от официальных цифр.
Фото: Андрей Романенко
Комиссия на моем участке после восьми вечера в воскресенье села в машину и уехала, никто ничего не считал, никаких итоговых результатов не было. Просто вышли из задней двери и уехали. Утром повесили протокол, там цифры были примерно 50 на 50 между Лукашенко и Тихоновской на одном участке и на другом — 60 на 40 в пользу Лукашенко.
На протестах я не был, но было много моих знакомых. Изначально это была мирная акция, никто ничего не кидал, не использовали никаких средств, чтобы изувечить силовиков, но они сами атаковали людей, использовали резиновые пули, дубинки, светошумовые гранаты, слезоточивый газ.
Среди мирных граждан много пострадавших, несколько человек в реанимации в тяжелом состоянии, говорят об одном убитом, правда, это неподтвержденная информация (МВД Беларуси опровергло информацию о погибшем. — Примеч. ред.).
В целом обстановка напряженная. Никто ничего не знает, всё звонят друг другу, интернет у большей части людей отсутствует, я использую внешнюю рабочую прокси. Все действуют кто как считает правильным, и никаких лидеров. Люди вышли сами по себе. После того как услышали о результатах, люди очень злые.
Они убегали от ОМОНа, а я впустила их к себе
Карина Иванова, Минск (имя изменено):
— На стеле «Минск — город-герой» было столкновение. Автозак ехал на толпу, ОМОН бил людей, много слезоточивых, шумовых, световых гранат, мне об этом рассказывала подруга. Лично я видела как минимум 10 вспышек. На моих глазах водометы от Немиги гнали толпу — метрах в 500–700 от меня.
Сотрудники ГАИ работали очень аккуратно и грамотно, занимались исключительно урегулированием дорожного движения, на провокации не велись и сами их не устраивали. Очень корректно. Врачи скорой тоже молодцы — быстро и четко действовали, помогали пострадавшим.
Из окна в два часа ночи видела, как ездили автозаки, из них стреляли по людям резиновыми пулями.
Фото: Андрей Романенко
Мне позвонили друзья, попросились ко мне, так как там всех хватали без разбора. Я в пижаме и босиком побежала, впустила их. Кроме друзей вбежала еще пара незнакомых ребят. За ними гнался ОМОН, я захлопнула дверь в подъезд, когда они были в паре метров от крыльца.
Они могли бы попасть в подъезд, но для того, чтобы войти в квартиру, им нужен ордер.
Людей я впустила в квартиру, мы сидели так до 4 утра. В окно видели как ездят автозаки по 5–7 штук. Сотрудники ОМОНа выскакивали и хватали одиночек.
Что еще видела лично я? ОМОН стоял рядами перед Октябрьской площадью — они просто стояли, на провокации не велись. Но там и протестующих было немного, человек 200. Люди покричали и разошлись, столкновений не было.
Основное было на Немиге, на стеле.
В этом году очень много людей пошло голосовать. Я сама впервые голосовала за 20 лет. Почему люди вышли на улицы? За честные выборы, не фальсифицированные.