Страстная Cедмица подходит к точке кульминации в пятницу, когда напряженное переживание Страстей Господних достигает своего апогея. В этот день вспоминаются суд, распятие и крестная смерть Спасителя.
Во время вечернего богослужения плащаница – ткань с вышитым или живописным изображением лежащего во гробе Христа – выносится и полагается посреди храма, поется Канон о распятии Господа и Плач Пресвятой Богородицы.
Центральная тема Страстной Пятницы – тема смерти, которая переживается через цепь событий: Распятие Господа Иисуса Христа, смерть на кресте, снятие с креста, оплакивание, положение во гроб.
Изображения Распятия появились не ранее V века, но законченную иконографическую форму этот образ получил в Византийском искусстве, и в нем нашли отражения и евангельские свидетельства, и поэтические образы богослужебных песнопений, и различные богословские толкования святых отцов.
Из песнопений Великой пятницы видно, что Распятие переживается Церковью как событие вселенского масштаба: умирает не просто человек, но Бог, который сотворил небо и землю, Тот, Кто всесилен освободить нас от греха Адама.
Днесь висит на древе, Иже на водах землю повесивый: венцем от терния облагается, Иже Ангелов Царь: в ложную багряницу облачается, одеваяй небо облаки: заушение прият, Иже во Иордане свободивый Адама: гвоздьми пригвоздися Жених Церковный: копием прободеся Сын Девы. Покланяемся Страстем Твоим, Христе: покланяемся Страстем Твоим, Христе: покланяемся Страстем Твоим, Христе, покажи нам и славное Твое Воскресение.
(Ныне висит на древе Тот, Кто повесил (утвердил) землю на водах; терновым венцом покрывается Ангелов Царь; в порфиру шутовскую одевается Одевающий небо облаками; заушения (пощечены) принимает Освободивший (от греха) Адама в Иордане; гвоздями прибивается Жених Церкви; копьем пронзается Сын Девы. Поклоняемся страданиям Твоим, Христе, поклоняемся страданиям Твоим, Христе, поклоняемся страданиям Твоим, Христе, покажи нам и всеславное Твое Воскресение.)
При этом, последние слова песнопения показывают, что в Распятии уже предугадывается Воскресенье, что также отражается в иконографии.
Распятие в традиционной православной иконографии изображается особым образом: Христос на иконах обычно представлен не в агонии смерти, а торжествующим – Он раскинул руки по сторонам креста, словно распахивая объятия любви.
Его обнаженное тело, прикрыто только набедренной повязкой – это образ человеческой уязвимости и полной отданности в руки людей. Но в ранней традиции бывали изображения Христа на кресте в хитоне. Такой образ мы видим на синайской иконе VIII в.
Это очень непривычный для нас образ, но, несомненно, очень выразительный. Такой образ повторил наш современник – архимандрит Зинон в нижнем храме Феодоровского собора в Санкт-Петербурге.
И в древних, и в современных изображения Распятия можно встретить образ Христа как с закрытыми, так и с открытыми глазами. И тот, и другой вариант вполне каноничны, просто, когда Христос изображается с открытыми глазами, подчеркивается Божественная природа Спасителя, а с закрытыми – акцент делается на Его человечестве.
Под крестом традиционно изображается пещера с черепом – это голова Адама, поскольку, согласно Преданию, Адам был похоронен на Голгофе. Апостол Павел называет Христа Вторым Адамом(1 Кор. 15, 45-49), что нередко становилось предметом размышлений св. отцов над евангельскими событиями, в которых они усматривали особый Божественный Промысел: Адам своим непослушанием вверг человечество в царство смерти, Христос же, будучи послушен Отцу, победил смерть и вывел человечество из-под власти смерти.
Довольно рано, с V–VI вв., в иконографию Распятия вошли изображения воинов: один из них подает Спасителю губку с уксусом, а другой прободает Его копьем. Нередко изображается один воин – сотник Лонгин, который с изумлением смотрит (или указывает рукой) на Христа: «истинно, этот человек был праведник» (Мф.23,47).
Иногда на древних иконах можно видеть плачущих ангелов, причем, иногда они сопровождаются также крылатой персонификацией Синагоги (Ветхозаветной церкви), которая улетает прочь, и Церкви, которая, напротив, подлетает к кресту. Встречается также изображение ангела, собирающего в чашу кровь и воду, изливающиеся из раны Спасителя.
С VI века на иконах Распятия стали изображать предстоящих: Богоматерь и Иоанна, любимого ученика Иисуса, затем жен-мироносиц: Марию Магдалину, Марию Иаковлеву, Марию Клеопову и Саломию и др. Нередко рядом с крестом Спасителя изображают и распятых разбойников.
Тема стояния у креста Божьей Матери – особая, в ней раскрывается вся глубина боли пронзенного материнского сердца. Присутствие у Креста Иоанна Богослова – это тема верности ученика, который, как прочие, не покинул Учителя в самый трудный час.
И здесь же зарождается будущая Церковь. Эту тему ярко раскрывает Евангелие от Иоанна, в котором глазами очевидца описаны голгофские события с подробностями: «Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Ин.19,26-27).
Страстные сцены в иконографии разработаны весьма подробно. Появление в XV веке страстного ряда в иконостасе свидетельствует о большом интересе к этой теме. В это время иконография Страстей начинает раскладываться на отдельные эпизоды: «Воздвижение на крест», «Распятие», «Снятие с креста», «Положение во гроб», «Оплакивание».
Особенно яркую эмоциональную окраску в иконографии получают композиции «Положение во гроб» и «Оплакивание». Обычно православная икона довольно сдержанно показывает эмоции, считается, что иконный образ должен быть бесстрастным.
Но здесь иконописцы могли дать волю чувствам. Наиболее яркий пример – знаменитая сцена «Оплакивание» в росписи храма в Нерези (Македония, 1164 г.), где скорбь Богородицы выражена в Ее лике, прильнувшем к лику умершего Христа, а также в ликах учеников, женщин и даже ангелов, оплакивающих смерть Спасителя. Интересно отметить, что сцена «Оплакивания» во фресках Мирожского монастыря во Пскове, написанная также в 12 в. практически повторяет сцену из македонского храма, но эмоции в лике Богородицы здесь более сдержанны.
Московская мастерская «Русская икона» также повторила это композицию в иконе 2007 г., причем буквально.
Но, будучи перенесенной на доску эта композиция несколько потеряла в своей монументальности, стала более камерной, при этом основной пафос сохранился. Смысловым и композиционным центром иконы являются два лика – Христа и Богоматери, и хотя они написаны в левой части композиции, все в иконе: жесты персонажей, движение ангелов, линии горок – все возвращает наше внимание к главному: образу той любви, которая проявляется в лике умершего Христа и оплакивающей Его Богоматери.
Тема Оплакивания получила неожиданное решение в эскизе 1887 г. Михаила Врубеля, эмоционально-яркая и остро-драматическая авторская интонация дала возможность по-новому зазвучать этой теме. Данный эскиз в числе других не менее интересных Врубель сделал для Владимирского собора в Киеве, который в 80-х гг. XIX в. расписывали В. Васнецов, М. Нестеров и другие художники под руководством профессора А. Прахова.
Но комиссия не приняла эскизы Врубеля, сочтя их слишком аффектированными, не приемлемыми для церковной росписи. Тем не менее, эти эскизы вошли в историю русского искусства, в них хорошо виден тот мучительный поиск образа, который в конце XIX – начале XX вв. шел в церковном искусстве.
Все хорошо помнят спор о картине «Мертвый Христос» Ганса Гольбейна Младшего в романе Ф. М. Достоевского «Идиот». Речь там шла о том, можно ли изобразить смерть Христа, насколько правдивым и натуралистичным должен быть этот образ.
Напомним, что другое название этой картины: «Труп Христа в могиле», и герои Достоевского как раз и не соглашаются с изображением трупа, такой образ смерти им кажется не соответствующим православному пониманию искупительного подвига Христа.
Действительно, в православной традиции очень редко можно встретить изображение мертвого Христа, но все же такие изображения есть – например, образ мы видим на иконе XII в. из Кастории.
Или «Царь славы» – сербская икона XIV в. из собрания Третьяковской галереи. Само наименование «Царь славы» нередко сопрождающее изображение Голгофы, говорит о том, что Крест переживается в православии как наивысший знак славы спасителя.
Конечно, язык иконы более условен, чем язык живописи, и православная иконография всегда избегала натурализма и стремилась к предельному символизму. И потому, когда икона изображает умершего Христа, в Нем всегда сохраняются живые черты, как знак надежды на скорое Его Воскресенье.
Но чаще всего образ смерти Спасителя показан через отношения Его с другими – с предстоящими у креста или с разбойниками, распятыми по обеим сторонам от Христа.
Наиболее глубокую интерпретацию тема смерти получила в восточнохристианской иконографии в образе «Не рыдай Мене, Мати», в которой раскрываются отношения Божьей Матери и Ее Божественного Сына. Этот образ мы находим и в древней иконографии, и в новой.
В основе иконографии песнопение Страстной пятницы: «Не рыдай Мене, Мати, зрящи во гробе, Его же во чреве без семени зачала еси Сына: востану бо и прославлюся, и вознесу со славою непрестанно яко Бог, верою и любовию Тя величающыя».
Иконография этого образа сложилась в византийском искусстве XIII в., а затем пришла в древнерусскую традицию. На иконе «Не рыдай Мене, Мати» изображается Богородица, обнимающая Христа, стоящего во гробе на фоне креста. Нередко этот образ называют православной «Пьетой» (итал. пьета – плач), поскольку он раскрывает тему оплакивания Христа перед положением Его во гроб.
Можно вспомнить самое известное западное произведение на эту тему – «Пьету» Микеланджело. Однако есть существенные отличия православного образа от западных произведений. На Западе этот образ дает нам возможность почувствовать глубину трагедии Матери, оплакивающей своего Сына, а в православном образе нет чувства тотальности смерти.
Напротив, сквозь скорбь слышится весть о Воскресении. В песнопении – ирмос девятой песни канона св. Космы Маюмского – Сам Христос утешает Мать, говоря Ей о грядущем Воскресении, побеждающем смерть. И в иконе мы не видим ничего мрачного, но в ней подчеркивается мотив диалога Матери и Сына.
Композиция повторяет иконографическую схему Умиление, где Пресвятая Дева прижимает к груди Богомладенца Христа. Эта перекличка показывает, что в иконографии Умиления присутствует тема Страстей, а в иконографии «Не рыдай Мене Мати» – тема любви. Но именно любовь и побеждает смерть.
В XVIII-XIX вв. иногда изображали Богородицу, молящуюся над телом лежащего Спасителя. Но в современной иконографии чаще всего следуют более древним образцам. Из современных иконописцев этот образ с какой-то особой трогательносью и глубиной чувств изобразил известный московский иконописец Александр Соколов.
Иногда образ оплакивания соединяется с изображением Спаса Нерукотворного. В этой иконографии особо подчеркивается тема Боговоплощения. Бог – Невидимый, непостижимый – становится Человеком, приходит в этот мир, по слову преп. Иоанна Дамаскина: «нематериальный воспринимает материю, невещественный становится веществом ради спасения нашего».
И Его Лик отражается на простой ткани, что доказывает истинность, а не призрачность Боговоплощения. Но и страдания и смерть Христа также являются доказательствами того, что Слово стало Плотью. И эта человеческая плоть Сына Божия была поругана и распята на кресте, а затем положена во гробе.
И наконец – тема погребения, положения во гроб – что выражается в прекрасном обряде выноса Плащаницы, эта тема также находит богатое воплощение в изображениях: шитых и писанных плащаницах, иконах, фресках, мозаиках.
И здесь иконография следует за гимнографией и богословием Церкви. Вспомним одно из песнопений:
«Благообразный Иосиф с древа снем Пречистое Твое Тело, Плащаницею чистою обвив и благоуханьми во гробе нове закрыв, положи. Но тридневен воскресл еси, Господи, подаяй мирови велию милость».
В древней иконографии специально подчеркивались белые (чистые) погребальные пелены Христа, как образ одновременно и рождения, и смерти, не случайно, погребальные пелены так напоминают пелены младенческие: здесь идет явная перекличка с иконографией Рождества Христова, где младенец Иисус лежит в пеленах в Вифлеемской пещере.
Все эти переклички призваны подчеркнуть человечество Христа – рождение и смерть, то, что принимает Божий сын во имя искупления людей, став как человек.
Помимо икон следует обратить внимание на иконографию шитых плащаниц, здесь мы находим богатое разнообразие изводов и интерпретаций. Особенно хочу обратить внимание на те, где Христос лежит в окружении ангелов на звездном фоне, словно это Царство Небесное, в котором искупительная жертва Христа получает какое-то космическое звучание.
На вечерне звучит 103-й псалом и поются стихиры на «Господи воззвах»:
«Вся тварь изменяшеся страхом, зрящи Тя на кресте висима, Христе: солнце омрачашеся, и земли основание сотрясахуся. Вся сострадаху Создавшему вся. Волею нас ради потерпевый, Господи, слава Тебе».
В Великую пятницу вместо аналойной иконы посреди храма полагается Плащаница, и наступает Великая Суббота, день покоя, когда «да молчит всякая плоть человечья».