Детские деревни
– Детская деревня. Что это за форма устройства и в чем ее преимущество перед традиционной отечественной групповой формой детского дома?
– Сначала немного истории. Когда десять лет назад был создан детский фонд «Виктория», в стране уже была очень серьезная ситуация с сиротством. Тогда в детских учреждениях было сто семьдесят тысяч детей. Государство тогда практически не занималось проблемой других форм устройства детей, кроме детских домов.
Одновременно с этим был международный опыт – это профессиональные приёмные семьи и Детские деревни SOS. Так, например, опыт Детских деревень очень хорошо себя зарекомендовал на протяжении шестидесяти лет. Дети, которые выпускаются из таких деревень, — наиболее успешные, они находят свое место в жизни. Пусть мама – воспитатель, но эта мама для ребенка – семья. Дети вместе с мамой решают возникающие вопросы, ходят в обычную школу, помогают друг другу и младшим, получают опыт семейной жизни. Таким образом, когда ребенок вырастает, ему проще найти свое место в жизни, потому что он научился быть самостоятельным, он знаком со всеми навыками, которые дети получают в семье.
Татьяна Летунова
Когда модель SOS прижилась во всем мире, было построено более четырехсот деревень, первые деревни появились у нас, в России. Это хорошая альтернатива детскому дому, хотя, конечно, это все равно остается учреждением с определенными ограничениями.
Тем не менее нам этот опыт понравился, мы стали думать о создании собственной деревни, и в 2012 году Детский фонд «Виктория» полностью профинансировал строительство Детской деревни SOS в Вологде. Мы изучили технологии создания, обустройства, отбора детей, посмотрели, как деревня живет и развивается.
Познакомились и с другим опытом в России, в частности, работой Фонда «Ключ». Их отличие в том, что это не учреждение, и живут в деревне приемные семьи с детьми. Мы также побывали на Украине, где деревни SOS изменили технологию: вместо одной SOS-мамы также приемные родители, т.е. полная семья: мама и папа с приемными детишками. Нам этот подход очень понравился, потому что в традиционной полной семье расти ребенку лучше.
Был еще один важный момент. Когда мы приехали в Вологду открывать деревню SOS, то увидели, что большинство детей – это мальчики-подростки (в детских домах по статистике в основном остаются мальчики-подростки). И получается семья с мамой-воспитателем и шестью-восемью мальчиками подросткового возраста.
Вообще, традиционная SOS-деревня – это учреждение, имеющее юридический статус. Мама оформлена на работу как воспитатель, есть еще женщина, которая помогает маме. Есть директор детского учреждения и инженер, который занимается техническими вопросами. Но в целом – это учреждение, в котором работают сотрудники.
Соответственно на деревню, как на детское учреждение распространяются все те же законы и инструкции. Все нормы соблюдаются, потому что по ним идет финансирование. Получается, что на содержание деревни часть выплачивает государство, на все потребности сверх нормы средства собираются как благотворительные пожертвования. Конечно, есть какие-то свободные деньги, и жители деревни на семейном совете вместе решают, на что их тратить, в этом участвуют и дети. Это некий опыт, который они получают. Но тем не менее всё равно в деревне очень строго придерживаются норм и правил.
– А чем отличается модель, которую выбрали вы?
– Когда мы изучили разный опыт, то поняли, что для нашей деревни оптимально подходит модель с приемными семьями. Мы решили, что наша деревня будет не учреждением, а поселением, в котором будут жить семьи – мамы и папы с детьми. Это будет свободное сообщество, в котором не будет родителей-сотрудников, получающих зарплату.
Планируется создать совет деревни, который будет решать общие вопросы. Но он не будет иметь юридического статуса, и на него не будут распространяться все нормы и правила детского учреждения. Семьи, живя в сообществе, будут иметь больше возможностей и смогут воспитывать детей в настоящей семейной атмосфере. Естественно, что приемные семьи смогут переехать в деревню вместе с кровными детьми.
Прием в семью новых детей юридически будет оформляться как опека. Т.е. профессиональная приемная семья, у которой могут быть кровные дети, берет приемных детей и воспитывает их, а, когда ребенок достигает восемнадцатилетнего возраста, он из семьи уходит. Хотя, в принципе, он может остаться в семье на какое-то время.
Это более свободная форма, и здесь будут по-другому складываться отношения. Это семья – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Семья сама решает, как устроить быт в своем доме, кому что купить, чем детей накормить – это ее ответственность. Когда она берет ребенка, то заключает с государством договор, и получает от государства пособие, которое положено, когда ребенка берут под опеку.
– Тем не менее это оформлено как поселение?
– У Деревни нет какого-то особого статуса. Есть жилые дома, социальный центр, есть трехсторонний договор между Благотворительным детским фондом «Виктория», приемной семьей и администрацией Краснодарского края. У семьи есть также договор с опекой: она берет ребенка и через суд решает, что будет опекать этого ребенка до определенного возраста. С нами семья подписывает договор, потому что есть определенные условия, при которых семья станет участником нашей благотворительной программы и будет жить в нашем доме.
У нас разработана целая технология, критерии, по которым семьи могут стать жителями Деревни. Пока семья берет и воспитывает детей, выпустив одних, берет новых, она живет в деревне и участвует в благотворительной программе. Это своего рода профессиональная приемная семья.
– Это что-то вроде условий социального найма жилья?
– Да, но у нас есть обязательное условие: у семьи должно быть собственное жилье. Потому что, когда она прекращает работать в детской деревне, то спокойно уезжает. Семья, зная эти условия, сама изъявляет желание жить в нашей деревне.
Мотивы родителей и внутренний распорядок
– Когда мы разрабатывали эти правила, то думали, что основным аргументом у семьи, которая захочет переехать, будут хорошие жилищные условия. Прекрасный особняк, где будет все организовано так, как нужно. Буквально месяц назад прошел очередной этап отбора родителей. Мы собирали в Туапсе потенциальные семьи и проводили трехдневный тренинг. В частности, мы хотели увидеть семьи вместе, узнать, как они будут взаимодействовать. Есть ли ресурс у родителей, чтобы на долгосрочной основе брать детишек, выпускать, воспитывать их.
Выяснилось, и для меня самой это было неожиданно, что основной-то аргумент – это не жилье, а возможности для развития детей. И следующий момент – психологическая и педагогическая помощь при воспитании детей.
Детишки все сложные. Естественно, когда дети попадают в семью, пройдя через детское учреждение, все в какой-то степени травмированы. Многие детишки, которых берут, с коррекцией, с определенными диагнозами. Профессиональные приемные родители уже понимают, что здесь нужна помощь и поддержка, что им самим сложно с этим справиться. Все они в основном живут в станицах, и при переезде в Армавир для развития детей будет гораздо больше возможностей.
Конечно, и сейчас семьям оказывают помощь специалисты, но, как правило, опека находится в районе. В район со всеми вопросами не наездишься, а их возникает много. Родители, которые берут детей именно для того, чтобы им помочь, понимают, что требуется профессиональная помощь специалиста-психолога.
Важно, чтобы родители понимали: участвуя в программе, они будут жить по определенным правилам. Семьи готовы пойти на это. Они будут получать педагогическую и психологическую помощь в развитии детишек и для них это очень важно.
– А какова инфраструктура Детской деревни и в чем особенность внутреннего распорядка?
– В Армавире строится 13 домов, где будут проживать семьи. Помимо этого будет построено помещение, где разместятся мастерские, позволяющие, развивать навыки детей. Это автомастерская, гончарная мастерская, технические помещения. Будет построен культурно-социальный центр с актовым залом, кабинетами психологов и педагогов. Здесь же откроются развивающие кружки: музыка, танцы и прочее.
Мы хотим, чтобы этой инфраструктурой пользовались не только детишки из деревни – она будет доступна и для города. Например, туда удобно приходить детям из близлежащего микрорайона. Соответственно дети из близлежащих районов также смогут пользоваться всеми услугами, которые будут представлены в нашем центре.
Наши семьи не будут чувствовать себя отдельно стоящим поселением, а просто жить, как и все. У них лишь будет некоторая помощь в воспитании детей.
– А как будет строиться помощь в воспитании детей?
– Наша Деревня – это программа, в которой участвуют семьи. Специалисты будут оказывать семьям психологическое и педагогическое сопровождение, помогать как детям, так и родителям, если помощь требуется. При необходимости это будет постоянная работа и взаимодействие специалистом и членов семьей. При вхождении в семью нового ребенка, в период адаптации, конечно, нужна будет более активная помощь.
Если в семье все хорошо, то помощь может быть пассивной. Все зависит от ситуации. Мы хотим, с одной стороны, дать семьям свободу, с другой стороны, не упустить момент, когда ребенок отторгается семьей, возвращается обратно в систему.
Сегодня проблема возврата детей из семей в детские дома очень острая. Для ребенка это травма: если один раз от него отказались, потом – второй, представляете какая это травма? Эта травма не уходит вообще. Если один раз ребенок прошел через учреждение, то это остаётся у него на всю жизнь.
– А внутренний распорядок для родителей будет?
– Мы сейчас разрабатываем общие правила проживания в Деревне, они будут готовы к концу года. Каких-то жестких условий нет. Мы хотим, с одной стороны, дать полную свободу семье, она должна сама решать, как ей жить и что делать, с другой, конечно, будут определенные правила, которые надо соблюдать.
Допустим, семьи не смогут привезти и поселить в деревне всех своих родственников. Да, гостевой режим возможен, но с ограничениями. Семьи не смогут разводить коз, овец на территории Деревни, потому что эта территория будет с озеленением, с цветами и детскими площадками.
– Подсобное хозяйство в принципе возможно?
– На территории Деревни нет, но мы этот вопрос рассмотрели. Мы же понимаем, что это Кубань, это люди из станиц, которые привыкли жить на земле. У нас уже есть договоренность с администрацией города Армавира: буквально на границе с деревней нам выделяют дополнительную землю, на которой семьи смогут выращивать овощи, фрукты, посадить фруктовые деревья. Это очень полезно: детишки будут привыкать к земле, к труду.
– Родители живут только внутри деревни, на пособия как опекуны, или предусмотрено, что работают?
– Предусмотрено, что один из родителей работает. Когда опека рассматривает ситуацию дать или не дать ребенка семье, учитывается семейный доход. Точно такой же подход будет и здесь.
– А что с рабочими местами, с трудоустройством?
– Когда мы все это начинали, я задала этот вопрос представителю администрации города Армавира. Армавир – хороший город. Там много учебных заведений, предприятий. Администрация нас заверила, что будет однозначно помогать с трудоустройством. Также у нас есть собственные контакты с местным бизнесом. Например, есть одна компания, у которой недалеко от Армавира расположено крупное производство. Их представители обещали не только обеспечивать Деревню продуктами питания, но и помочь с вопросами трудоустройства.
В Деревне будет всего 14 семей. Кто-то из родителей сможет работать охранником, кто-то вести кружки в Деревне, это же тоже работа. Посмотрим, мы идем поэтапно, у нас ещё есть время, чтобы решить конкретные вопросы.
Очень радует, что у нас есть тесное взаимодействие по всем вопросам с местной властью. Мы работали в свое время в 45 регионах России и понимаем, что если власть прогрессивная, то результат будет. А власти в Краснодарском крае очень хотят реализовать этот проект. Они все делают для того, чтобы этот он состоялся, был качественным, и там были учтены все нюансы, юридические в том числе. А их возникнет много: регистрация, пособия, получение квартир для приемных детей. Ведь, когда приемным детям исполнится восемнадцать, они, как дети-сироты, должны получить квартиры.
– А что такое Совет деревни?
– Мы предполагаем, что Совет деревни будет состоять из жителей. Туда войдут представители каждой семьи, которые совместно будут решать все общие вопросы. Допустим, у одной семьи престарелая мама, которую нельзя оставить. Совет деревни решит, можно ли ей поселиться вместе с семьёй. Если это вообще не контролировать, то получается неуправляемая ситуация. Я думаю, что на Совете будут решаться вопросы такого рода.
Если мы говорим о поселении по определенным правилам, то эти правила нужно выполнять. Потому что, если вообще нет никаких правил, тогда нужно просто покупать квартиры, давать семьям и забывать об этом. Если мы говорим о программе достаточно длительной поддержки, о профессиональной приемной семье, то это означает, в том числе наличие правил и органов самоуправления.
Выбрать семью: опека, эссе, отсев и тренинги
– Как выбирались семьи для программы?
– Так как Деревня расположена в Краснодарском крае, значит, там будут жить семьи из Краснодарского края. Сначала мы разработали критерии отбора, а потом с помощью опек собрали всю информацию по приемным семьям в Краснодарском крае.
Мы принимаем во внимание возраст, образование, желание брать детей. У нас было возрастное ограничение для родителей – от тридцати до пятидесяти пяти лет. Высшее и среднее специальное образование – не основной критерий, но желательно, чтобы оно у родителей все-таки было. Проще работать с людьми образованными. Обязательно наличие собственного жилья. Если семья захочет выйти из программы, она должна куда-то вернуться.
Конечно, при отборе был важен опыт работы с приемными детьми. Учитывался и успешный опыт воспитания кровных детей. Хотя есть семьи, у которых вообще не было собственных детей, только приемные. Вот вкратце те требования, с которых мы начинали.
Мы провели в Краснодаре две информационные встречи с приемными семьями и собрали около двухсот семей. Рассказали родителям про нашу Деревню: что там будет, какие правила, условия участия в программе, получили обратную связь.
Есть же еще потенциальные приемные родители, которые хотят брать детей, но у них опыта никакого нет. Такой вариант мы тоже рассматривали, но у нас ни одной такой семьи не появилось. В итоге, после объявления отбора на участие в программе, нам пришло 35 заявок.
Для участия в отборе каждая семья написала эссе, где рассказала свою историю, поделилась своими планами. В результате были определены 24 семьи, которых мы пригласили на трёхдневную выездную сессию. Сейчас мы уже отобрали восемь семей, и ещё пять рассматриваем как потенциальные.
Остальным семьям мы не просто отказали – они остались в наших программах, мы им будем оказывать помощь, приглашать на наши мероприятия, но они не поедут жить в деревню.
Также мы провели несколько тренингов для местных психологов и подготовили группу из 12 человек. Мы поняли, что у местных специалистов нет достаточного опыта, и пригласили московских психологов с именем, которые достигли в этой сфере достаточно больших результатов. Сначала специалистов тестировали, потом обучали. Причем акцент делался на армавирских психологах, чтобы их же привлекать потом, когда Деревня уже будет работать.
– Насколько тщателен был отбор? Можно же написать прекрасное эссе, разве этого достаточно, чтобы судить о людях?
– Поэтому и была проведена выездная школа. Причем, семьи приехали вместе с детьми. Мы посмотрели на детишек, на родителей, познакомились. В течение трех дней активно работали наши специалисты-психологи. С родителями и детьми проводились тренинги, семьи делились опытом, заполняли анкеты. В ходе работы учитывалась и желание взрослых детей менять место жительства.
Профессиональные риски, проблемы и диагнозы
– Семь-восемь приёмных детей – это плановая наполняемость семьи?
– Да, мы планируем, чтобы в семье было семь-восемь детей, не больше. Это оптимальная норма, тоже разработанная, проанализированная психологами. Говорят, что очень комфортно – шесть.
Мы даём себе пять лет, чтобы понять, есть эффект или нет. Выводы мы планируем сделать по истечении этого срока, не раньше. Когда дети уже выпустятся, когда встанут на ноги.
– Фонд рассчитывает, что родители будут жить в деревне постоянно, или вы готовы обновлять семьи?
– Все будет зависеть от ситуации.
– Есть какие-то профессиональные риски, самые распространенные?
– Риск отказа от ребенка, риск, что семья не справится. Знаете, практически все дети с диагнозом. Допустим, в одной семье мальчику четыре года, такой бойкий, стихи шпарит, а мама рассказывает: «Когда мы ребенка два года назад брали, у него стоял диагноз «глухонемой». А через полгода ребенок заговорил. Мы сами удивились!» И сейчас этот ребенок такой шустрый. С мамой и папой он общается, стихи читает со сцены.
Если ребенок с рождения попадает в дом ребенка и у него нет опыта семьи, то, как правило, он не развиваются. В семье через полгода снимаются все диагнозы, и таких случаев много.
Но есть и другие ситуации: ребенок улыбается и все в порядке, а потом начинает расти, и возникают проблемы, с которыми опекуны просто не могут справиться. Допустим, скрытая шизофрения, такое тоже часто случается.
В семьях, которые у нас в программе, тоже есть коррекционные дети. Но есть же разные виды отклонений. Допустим, у ребенка сложности с развитием, но несложную работу выполнять, за малышами присмотреть он может, и ему хорошо в семье. Знаете, в каждой семье свой случай.
– Кстати, при приёме в Деревню будут какие-то ограничения по детским диагнозам?
– Я не думаю, что будут тяжелые дети. Хотя мы даже построили один дом, где могут жить колясочники. Сделали пандусы и все прочее. Мы понимаем, что такие дети могут быть, но мы планируем, что это будет легкая форма. Нельзя сразу все отработать, мы хотим это делать пошагово. Если мы справимся с более или менее нормальной ситуацией, то можно ее будет усложнять, но не на начальном этапе.
Сначала очень важно в принципе понять про Детскую деревню, что эта модель устойчива, что она эффективная, что ее можно тиражировать. Нужно идти от легкого к сложному.
– Возраст детей, которые предполагаются в такой форме устройства?
– В детских домах сейчас больше всего подростков. Мы рассчитываем на то, что семьи будут брать именно подростков. Это самая сложная категория детей, которую не усыновляют. Маленьких детей и так разбирают.
Переименовать можно всё
– Недавно у нас звучали заявления, что с осени будущего года все детские дома должны перейти к семейному типу устройства. Возможно ли это? Сколько занимает подготовка подобного проекта?
– Есть разные семейные детские дома. Можно перестроить детский дом на семейную форму номинально. Допустим, воспитательница оформляет опеку, ей выделяется какой-то отдельный блок, и она там живет со своей условной семьей. Такие варианты тоже возможны, но все равно это на территории детского учреждения со всеми вытекающими отсюда правилами.
Чтобы была настоящая семья, чтобы у ребенка были мама и папа – это довольно длительный период, и, на мой взгляд, для этого надо создать условия. Что-то построить, что-то перепланировать – это время. Родителей тоже нужно подготовить, их же не откуда не возьмешь. На мой взгляд, это достаточно долгий период.
Можно отчитаться, выделить по блоку в том же детском доме, поселить туда воспитателей с детьми, сказать: «У нас семейный детский дом», – но это не выход. Они все равно будут жить по тем же правилам.
Мы, например, делаем социальные квартиры в детских домах, чтобы детишки как-то социализировались, но то, как это реализуется, опять же, зависит от директора. В один детский дом мы приехали: действительно, социальная квартира; она выделена, там даже вход отдельный. И дети там живут самостоятельно, им дают какие-то деньги, они ходят в магазин, платят за коммунальные услуги.
В другом детском доме на другом этаже те же самые блоки, но только там немножко другой дизайн, и они там могут сами чай попить. Ну, и что? Зато бодро отчитались. Понимаете, тема семейного устройства – очень сложная тема.
***
Критерии отбора семей и детей в Детскую деревню мы попросили прокомментировать ведущего психолога Благотворительного детского фонда «Виктория» Наталию Валентиновну Мишанину.
Родители
– По какому принципу осуществляется отбор семей в Детскую деревню «Виктория»?
– Отбор шёл по нескольким критериям.
Во-первых, это отношение семьи к приемности. Это когда все члены семьи признают и могут открыто обсуждать историю приёмной семьи и ребёнка в семье. Это очень важно для проживания в Деревне.
Наталия Мишанина
Не менее важен и тот факт, будет ли у приемного ребёнка возможность поддерживать контакты с кровной семьёй. Эта тема сложна для многих приемных родителей, так как порой они не воспринимают, обесценивают и отрицают значимость кровной семьи для ребёнка.
То есть, не должно быть внутреннего присваивания ребенка; отношение к приемности связано больше с профессионализацией семьи. Такая семья сможет брать на воспитание любого ребенка.
Она готова к тому, что к ним может прийти и подросток, и ребенок, от которого уже отказывались. Может прийти ребенок, у которого есть кровная семья, но она ограничена в родительских правах – то есть, ребёнок, на которого в любой момент могут предъявить права кровные родственники.
Дело в том, что, помимо задачи организации этой Деревни как некой площадки для приемных семей, у нас ещё есть задача профилактики социального сиротства – когда при наличии кровной семьи есть семья, которая может взять ребенка на время, пока идет реабилитация семьи кровной. Для этого важно психологическое состояние и готовность приёмной семьи – она должна быть очень высокая профессиональной.
– Это отчасти похоже на американскую системы фостерных семей?
– Очень близко, но с учетом нашего менталитета. Потому что фостерные семьи все-таки больше рассчитаны на детей дошкольного возраста, даже до трех лет. Здесь же у нас родители ориентированы на подростков, вообще на прием любого ребенка.
Вообще фостерные семьи развивались и в Западной и Восточной Европе, в Румынии, в Чехословакии. В России с 90-х годов подобие фостерных семей появилось в Санкт-Петербурге, только назывались они по-другому – «семейно-воспитальные группы». Программа Фонда отчасти ориентируется на зарубежный и отечественный опыт.
– Каковы ещё критерии отбора?
– Участие в программе должно быть связано с развитием семьи. То есть нам важна готовность семьи к развитию, к повышению своих компетенций, стремление становиться профессиональной семьей. А ещё – активное взаимодействие с другими семьями, принятие других семей.
Здесь я, может быть, даже сразу несколько критериев назвала: развитие, активность и умение взаимодействовать, раскрывать свои границы; понимание того, что семья не будет отгораживаться и жить обособленно. Приемная семья должна понимать, что многие проблемы тяжело решить самостоятельно, без помощи специалистов.
Есть еще задача – создание у нас, в Деревне сообщества приемных семей, которое будет взаимодействовать с сообществом приемных семей Краснодарского края. Это уже есть, это уже формируется, и у общества есть в этом потребность.
Приемные родители чувствуют себя в этом пространстве, в среде единомышленников, достаточно комфортно. И поэтому они хотят попасть в то сообщество, где они могут проявлять себя, передавать свой опыт.
Действительно, у нас очень опытные родители. На сегодняшний момент среди них есть такие, которые воспитали уже по восемь и более детей. Одна приемная мама – даже семнадцать, причем она берется за воспитание не самых лёгких. Органы опеки дают ей самых сложных, несмотря на то, что она воспитывает их одна. Поэтому такая профессиональная мама важна для сообщества Деревни – чтобы было, на кого опираться, у кого спросить совета. И среди претендентов в программу, что ни семья, то особая история, особый ресурс.
Ещё один критерий – внутреннее, межличностное взаимодействие в семье. Это наличие позитивных контактов внутри семьи, в том числе и среди детей. Потому что иногда бывает так: родители прекрасно общаются, а вот приемные и кровные дети образуют свои коалиции и дружат друг против друга.
Было очень важно посмотреть, как родители справляются с этими ситуациями. И это мы прорабатывали на тренингах в рамках выездного группового этапа отбора — создавали различные проблемные ситуации и отслеживали эти процессы: как идет взаимодействие, справляются родители или не справляются, могут ли они говорить о своих проблемах открыто, или нет.
Это тоже очень важно – чтобы родители могли открыто идти на диалог со специалистами службы сопровождения, с узкими специалистами: со школой, с социумом, в который будут попадать дети. Все-таки Деревня – это не закрытая система, это только место проживания. И оно будет достаточно комфортным для всех.
– А вообще такая готовность работать с психологом зависит от личного склада, от опыта? Будут ли родители готовы постоянно находится во взаимодействии с психологами?
– Мы тоже продумывали этот момент. В программе задумано так: специалисты, которые будут работать в Деревне в Службе сопровождения, отбираются из числа людей, которые взаимодействуют с семьями на протяжении всего периода отбора. То есть каждый из специалистов знает историю этих семей фактически с самого начала. И каждый родитель уже видел специалистов в работе. Многое зависит, наверное, от тех доверительных отношений, которые сложились в процессе этого взаимодействия – психологов с семьями.
Опять же, к вопросу о профессионализме. Профессиональный приемный родитель, готовый к приему большого числа детей, должен быть готов и к тому, чтобы взаимодействовать с психологами, должен уметь определить проблему и предъявить ее специалисту только в том случае, если он не в состоянии справиться с ней сам.
Психологическое сопровождение, увы, так, как хотелось бы, налажено в регионе не везде. Многие родители, которые приехали к нам на выездной этап отбора, в первый раз столкнулись с понятием «тренинг», «семинар», «мини-семинар» – для них это было все ново. И здесь важно было посмотреть – есть ли у приемных родителей готовность и способность получать новые знания и воспринимать информацию. Если приемный родитель открыт к этой информации, то его можно будет профессионализировать в дальнейшем.
Важно, чтобы родители умели воспринимать новые знания о детях, о себе, о своей семье, умели рефлектировать, увидеть ситуацию немножко другими глазами. То есть не только «как я отреагировал», а «почему я отреагировал», и «что мне ребенок хотел показать своим поведением». Ведь оно такое не потому, что он хочет навредить, а потому, что он что-то хочет нам сказать.
И даже несмотря на то, что на этом групповом этапе отбора у нас для работы с родителями было всего три дня, многим было очень полезно обсудить какие-то темы, получить новые знания, даже имея немалый опыт воспитания приемных детей.
Психология сиротства – это очень узкая сфера. Она не так давно пришла к нам и стала транслироваться в таком объеме. Здесь нужно знать очень много – и причины поведения, основанные на опыте ребенка, на его истории, на опыте проживания в учреждениях, и последствия депривации, и вопросы привязанности, и закономерности вхождения ребенка в семью в период адаптации, и причины трудного поведения приемных детей и многое другое. И эти знания необходимо получить приемным родителям для эффективного воспитания детей и развития семьи в целом.
– Вот поэтому и был вопрос: вы берете подростков – это не пристраиваемая категория.
– Задача Краснодарского края – постараться пристроить не пристраиваемую категорию. И поэтому одним из критериев как раз было то, что родители имеют опыт принятия в семью подростков, и позитивный, эффективный выпуск этих детей. То есть, у семьи уже была какая-то история, которая заканчивалась хорошо.
У нас же, на базе Детской деревни, подростки будут иметь возможность жить с семьей до тех пор, пока не встанут на ноги. Там планируется Молодежный дом, где они будут осваивать навыки самостоятельного проживания, при этом иметь поддержку своей семьи, в которой они жили. Подросткам очень нужна поддержка.
Уже на выездном этапе специалисты выделили таких детей, которым необходима будет помощь психологов. И семьям необходима помощь в плане того, чтобы они увидели этого ребенка немножко с другого ракурса.
– Какие ещё есть критерии?
– Есть критерий позитивного отношения к себе, своей семье, окружающим. Здесь можно сказать однозначно, что все семьи, участвующие в отборе очень позитивно настроены и контактны.
Есть критерий физической адекватности, психологической устойчивости личностной детей и родителей, но здесь больше клиническая картина. Слава Богу, что у нас таких семей не оказалось. Все достаточно адекватно сохранные и без каких-то нарушений.
А вот с детьми сложнее, потому что в семьях находятся дети с задержкой психоречевого развития и с умственной отсталостью и с недоразвитием речи. Для таких семей, в которых воспитываются особые дети, специалистами психологами будет составлена программа помощи этим семьям. Даже если они не попадут в программу «Детская деревня «Виктория», семья сможет получить рекомендации по работе с этими детишками для специалистов, если таковые будут находиться в этой области, откуда к нам приехала семья.
Ещё критерий – отношение самих семей к дальнейшему участию в программе. Ведь они не только будут проживать в Деревне, не только заключают договор, но будут выполнять определенные требования.
В частности, если мы говорим о сопровождении семьи в дальнейшем, то это выполнение плана индивидуального развития семьи с приемным ребенком. Это, соответственно, выполнение определенных обязательств по отношению к ребенку: индивидуальные консультации со специалистами, обязательное посещение родительского университета, заседаний клуба, много всего.
И вот отношение семей к этому тоже наблюдалось и диагностировалось.
Дети
– А существуют какие-то ограничения по приему детей? Тяжелые, не тяжелые, возраст, опыт пребывания в системе, диагнозы?
– Фонд ориентируется на запрос от администрации Краснодарского края о размещении в приемные семьи детей старше десяти лет.
В отношении детей с ограниченными возможностями Фонд будет опираться на те семьи, которые будут готовы принять таких ребят, за исключением случаев с тяжелой инвалидностью. На сегодняшний день у нас просто нет таких готовых семей. В дальнейшем – возможно, потому что есть несколько семей, которые имеют опыт воспитания детей с нарушениями в развитии, но без серьезной психологической патологии.
– Психологическая патология – это…
– Это психопатия, асоциальное, девиантное поведение. Это как раз группа риска, и сейчас брать таких детей семьи просто не готовы. В дальнейшем, может быть, за рамками пилотного проекта, но мы пока не можем прогнозировать.
То есть уже сейчас понятно, что в Деревне в 2015 году в каждой семье будет по восемь детей разного возраста.
Малыши, как говорит опека, расходятся, как пирожки, – ужасное, конечно, сравнение. Но в детдомах остаются дети-младшие школьники и подростки, братья и сестры, дети с ограниченными возможностями в развитии, которых никто не берет. Соответственно, потребность именно такова.
Ещё, конечно, тяжело с теми детьми, которые однажды уже были возвращены в учреждения из приемных семей. Это дети с вторичными, а то и с третичными возвратами. Но, говоря о профессионализации семей, мы будем иметь в виду одну-две семьи, которые могли бы работать с отказниками. Если там нет психопатологии, то с такими детьми можно работать.
Фото: Иван Джабир