«Все волокут детей в IT. Не надо!» Рекрутер Юлия Сахарова — о том, что изменилось на рынке труда

Айтишники все еще нужны, но не за такие деньги

 — IТ стали называть «новой нефтью». Это не изменилось?

Юлия Сахарова. Фото: cossa.ru

— На рынке труда 2022–2023 годов две отрасли показали удивительный тренд. Во-первых, промышленность, где ярко проявился дефицит квалифицированных рабочих, на них ощутимо вырос спрос во всех регионах страны. Здесь, безусловно, сказались недавние события, но дефицит кадров в промышленности прогнозировали и ранее — в связи с демографическими проблемами, невысоким имиджем рабочих профессий, сокращением количества учебных заведений, где им обучают.

Второй тренд — IT. Причем тут случилось некое «комбо». С одной стороны — уход с российского рынка ряда иностранных вендоров и IT-компаний, релокация части программистов и разработчиков. С другой — всплеск активности кандидатов (в основном специалистов без опыта работы в IT, так называемых джунов). 

До этого в СМИ уже несколько лет говорили об острой нехватке айтишников, больших перспективах и хороших зарплатах. В результате к этой области вырос интерес кандидатов, а в ответ появилось множество краткосрочных онлайн-курсов, обучающих IT-профессиям. Все они обещают учащимся последующее трудоустройство с высокой зарплатой. На hh.ru мы сейчас видим много резюме и откликов на вакансии именно от джунов. Вот почему средняя по рынку предлагаемая зарплата для IT снизилась. 

— То есть запрос на работу в IT сейчас превышает предложение: желающих больше, чем мест? 

 — Если смотреть на динамику прироста резюме, это выглядит именно так. При этом кандидатов с опытом в IT по-прежнему не хватает. Работодатели заинтересованы в специалистах уровня мидл и синьор, способных быстро выйти на продуктивность, а на открытом рынке сейчас больше заметны IT-джуны, которые только-только окончили курсы и уже ждут высоких зарплат. 

Иными словами, есть некоторый рассинхрон. Потребность в опытных сотрудниках на рынке высока, их заработные платы не падают. При этом есть большое количество начинающих айтишников. Работодатели находятся в некоторой развилке: то ли долго искать подходящего мидла и синьора, то ли разворачивать обучающие программы для джуниоров. Обычно делают и то, и то. Я думаю, что IT-новички все равно будут востребованы на рынке.

Кто и почему переучивается на IT

— Насколько рост интереса к IT связан с удаленкой, которая в 2022 году позволила людям переезжать за рубеж?

 — Возможность удаленной работы — лишь один из факторов, и он не обязательно связан с релокацией. Для людей из других регионов — это шанс работать в крупной компании с хорошим окладом, не покидая родного города. И, конечно, интерес к удаленке сильно увеличила пандемия.

Во втором полугодии 2022 года компании стали возвращать людей в офисы. Сначала из-за того, что пандемия закончилась, а потом в стратегических инфраструктурных отраслях (банковской, оборонной) стали сворачивать удаленный формат работы из соображений кибербезопасности. Что, конечно, затрудняет подбор персонала в IT: часть работодателей и хотели бы перевести сотрудников на полный офлайн, но понимают, что для привлечения хороших кандидатов нужно иметь такую опцию, как удаленная работа. 

Я бы так суммировала набор причин интереса к IT у не-айтишников: возможность удаленки, заработная плата и ощущение, что это перспективное направление. 

Плюс к тому, есть неплохие шансы перейти в IT из других отраслей, не имея профильного образования.

 — Из каких?

 — Например, хороший финансист или digital-маркетолог может перейти в аналитику данных, на тестировщика, на проджекта. Специалистам с гуманитарным образованием — юристу, психологу, административному сотруднику — может быть сложнее. 

Когда мы увидели волну джунов, то попытались составить портреты этих кандидатов. У них есть либо высшее профильное, либо дополнительное профильное IT-образование (курсы). В группе IT-джунов не только молодые кандидаты 18–24 года. Много резюме и более взрослых групп — 25–35 и 35–45 лет. Это люди, которые поменяли специализацию, поскольку IT-отрасль выглядит надежной, прибыльной, перспективной. Им придется приложить в разы больше усилий, чтобы переучиться с нуля, закрепиться в профессии и зарабатывать те деньги, о которых они мечтают. 

Фото: freepik.com

 — Но ведь всегда считалось, что юрист и финансист — самые престижные профессии. Что случилось?

 — Их стало слишком много. Кого-то родители уговорили получить «нормальную специальность», или человек сам не знал, куда себя применить, и выбирал не глядя, лишь бы иметь корочку вуза и не пойти в условные дворники. Так что спрос превышает предложение. 

Но, с другой стороны, не так много людей работают по полученной специальности. Мы анализировали большие массивы данных, и выяснилось, что по профессии, полученной в вузе, чаще всего работают медики и строители. Возможно, здесь выбор более осознанный, и люди более мотивированы. В остальных случаях — либо профессия была выбрана не по душе, либо не нашлась работа по профилю, а дальше карьера пошла другим путем. Те, кто шел в вуз ради диплома, легко перемещаются на другие профессиональные роли, работают менеджерами по продажам, маркетологами, в рекламе, на административных должностях.  

Компании уходят, но конкуренции меньше не становится

 — Кстати, что сейчас происходит на рынке маркетинга и рекламы? В начале 2022 года, когда западные компании стали массово покидать рынок, казалось, что у этих профессий нет будущего. Однако прошел год, они по-прежнему востребованы. 

 — Не такая уж большая доля иностранных компаний ушла полностью, к тому же происходит активное замещение их другими брендами. Одно дело то, что в СМИ пишут, а другое — когда Росстат ведет подсчет ликвидированных компаний. Те западные игроки, которые ушли, перепродали бизнес российским компаниям либо собственному российскому менеджменту. Поэтому компаний сильно меньше не стало, а конкуренция высокая. У людей падают доходы, а значит, тем более важно угадать с продуктом, с позиционированием, ценой и каналами продвижения. В маркетинге сейчас настоящий бум, ведь идет нешуточная борьба за деньги потребителя.

То же самое, кстати, и на рынке труда. Из-за демографической ямы 90-х ощутим дефицит кадров, и компании тоже находятся в борьбе за сотрудников. Они анализируют свои HR-процессы, очень внимательно относятся к бренду работодателя и качеству внутреннего менеджмента. Им ведь нужно и свой персонал удержать, и «греть» внешних кандидатов, чтобы они были потенциально заинтересованы и лояльны. Словом, везде сейчас сложно и интересно.  

— «Греть» кандидатов — например, предлагая хороший соцпакет?

 — Соцпакеты примерно те же, что и раньше. ДМС, если компания может себе это позволить, удобный офис, питание, доставка до работы, если офис/производство удалены — все то, что, в зависимости от бизнеса, необходимо, чтобы сохранять продуктивность и лояльность сотрудников. Например, на заводе всегда нужна столовая. 

Но компаниям сегодня нет смысла всем выдавать одинаковый соцпакет, если люди не вычерпывают весь набор. Кому-то важен полис ДМС для родственников, а кому-то транспорт до работы или оплата мобильной связи. 

Из нового в соцпакетах компаний за последние два года отмечу появление таких опций, как горячая линия с психологической поддержкой, психолог в офисе, карьерное консультирование, телемедицина, новые темы в программах обучения для сотрудников. 

«Демографическая зима» и дефицит кадров

 — Скоро школьники сдадут ЕГЭ и будут думать, куда подавать документы. Что вы посоветуете?

 — Я сама мать и понимаю беспокойство родителей, но, думаю, неверно ставить телегу впереди лошади, а моду — впереди личной мотивации. Важно понять, чего хочет сам ребенок. И лучше начать выбирать траекторию будущей карьеры не летом после 11-го класса, а за 2–3 года до окончания школы: делать профессиональные пробы, проводить профориентационные занятия, посещать профориентационные лагеря, дать возможность ребенку подработать где-то на каникулах (можно посмотреть вакансии с отметкой «доступны для 14+») — в общем, пощупать разные виды деятельности и понять, к чему душа лежит. 

Все сейчас волокут детей в IT. Не надо! А то совершим такую же ошибку, как раньше с юристами и экономистами. Если ребенка не привлекают технические дисциплины, если он гуманитарий, то не надо его ломать. Пусть он делает то, что ему по душе, и тогда со временем он обязательно станет профессионалом, а они востребованы на рынке, даже если он перегрет.

— Раньше родители пугали детей: «Не будешь учиться — в сантехники пойдешь». А теперь сантехник получает больше, чем иной профессор. Может быть, высшее образование не самоцель, и синий воротничок не хуже, чем белый?

— Хорошая тема, дискуссии об этом тоже идут. Первая ласточка — несколько лет назад некоторые компании из «большой четверки» стали убирать из текстов вакансий обязательное требование высшего образования. Главное — навыки, знания, мотивация. Конечно, это все же было заявлено скорее как позиция. Но тренд прозвучал от знаковых компаний, для которых раньше отсекающим критерием было образование, условно, в Гарварде. 

Однако сегодня на рынке объективно существует дефицит по целым направлениям трудоустройства. Это объясняется тем, что у нас сейчас «демографическая зима». Людей физически не очень много, а потребности рынка разнообразны. С самой высокой нехваткой кадров столкнулась именно промышленность. Рабочие профессии были долгое время непопулярны, все хотели работать в офисе. Уменьшилось количество ПТУ (как их раньше называли), колледжей, техникумов. И вот сейчас мы видим обратную петлю: Петербург, Москва, промышленные регионы Урала и Сибири обсуждают, как повысить престиж рабочих профессий и донести до ребят, что бакалавриат и магистратура — не обязательно залог жизненного успеха. Можно после 9-го класса пойти в колледж, получить базовую профессию, а дальше уже понять — либо учишься дальше, либо выходишь на работу. 

Кстати, мы недавно делали анализ и выяснили, что заработные платы, например, сварщиков в разы превосходят зарплаты многих «беловоротничковых» офисных специальностей. Сварщик может зарабатывать 150–200 тысяч рублей. 

 — Иду в сварщики. 

— Эти деньги даются не просто так. Требуется опыт, высокое мастерство, владение несколькими технологиями сварки. Сложная, трудная и ответственная работа, причем иногда вахтовым методом. В любом случае надо понимать, что до квалифицированного специалиста на производстве, как и до хорошего мидла, синьора в IT можно дорасти только со временем. 

Фото: freepik.com

— Можете ли вы дать совет молодым ребятам, которые летом захотят подработать? Как правильно искать практику, чтобы и денег заработать, и чтобы это помогло с будущим трудоустройством? 

— Смотря сколько вам лет и чего вы в итоге хотите. Если это профессиональная проба в надежде на будущее трудоустройство, то смотрите, к какому типу компании у вас душа лежит. Хотите в молодой бодрый коллектив? Тогда нужно искать стартап, где все демократично. Хотите в крупную государственную корпорацию делать карьеру? Ищите варианты стажировок — платных или бесплатных — чтобы понять, какая в этой компании корпоративная культура, как там принято общаться и действительно ли вы хотите туда со временем попасть. 

Возможен вариант, когда хочется попробовать определенную профессию. И тогда нужно прицельно искать стажировки по этой специальности — лучше в компаниях поменьше, где есть шансы попробовать разный функционал. Программы стажировок в крупных компаниях уменьшились, но при желании всегда можно что-то найти. 

Ну а если нужна подработка, чтобы скопить на кроссовки или телефон, то тогда можно пойти в HoReCa — это общее название для туристической отрасли, с отелями, ресторанами, кафе. Они начинают искать сотрудников с апреля, а май-июнь — это прямо сенокос. Всем нужны официанты, бармены, хостес, курьеры. Во многих компаниях штатные сотрудники летом уходят в отпуск, и из-за дефицита персонала их некем заменить.

 Никому не нужны топ-менеджеры

 — Это правда, что топ-менеджеры возвращаются из-за границы, их места уже заняты, и все толкаются локтями? 

— Отъезд происходил в две большие волны — прошлой весной и прошлой осенью. Вроде бы есть и обратный приток, но детализировать его — топы или не топы — я сейчас не возьмусь. 

Зато мы наблюдаем такую ситуацию: вследствие санкций, сделок слияния-поглощения компании меняют собственников. При таких процессах всегда высвобождается какой-то процент руководящего персонала, поскольку функции дублируются. При этом наем новых сотрудников среднего и высшего звена сейчас удлиняется — работодатели еще внимательнее присматриваются к соискателям, требования иногда меняются прямо на ходу, от этапа к этапу собеседования. Что, конечно, добавляет сложностей и увеличивает сроки поиска работы. 

Второй момент — зарплаты у руководства всегда были сильно выше, чем у рядовых сотрудников. Но в 2022–2023 годах у компаний возникли новые затраты: усложнилась логистика, выросли закупочные цены, начался переход на отечественное ПО. В этой ситуации нужных топ-менеджеров предпочитали удерживать, а новых не набирать. Вот почему на рынке многие топы ищут работу, рассматривают предложения. Мы это видим по высокому hh.индексу, который показывает соотношение количества резюме к количеству вакансий в профобласти «Высший и средний менеджмент». 

Жизнь сейчас меняется не только для рядовых сотрудников, но и для управленцев. Требуются новые навыки, подходы. И не всегда у тех, кто себя позиционирует как топ-менеджеров, есть навыки, нужные именно сейчас. Это то, что называется структурной безработицей, когда спрос не совпадает с предложением. То есть работодателям нужны одни наборы скиллов для решения новых задач, а у кандидатов — другие, из прежних времен. И получается, что люди есть, но не те. 

Женщины стали более востребованы

— Говорят, что сейчас на топовые позиции охотнее нанимают женщин, чем мужчин, потому что они умеют жить сегодняшним днем, решать текущие задачи и не впадать в стресс от невозможности прогнозировать будущее. Вы что-то подобное наблюдаете? 

— Теме гендерного баланса уже много лет. Это практики, зачастую пришедшие к нам с Запада, когда целенаправленно наращивается доля женщин в управленческом составе и платят им не меньше, чем мужчинам. Тренд ускорился осенью прошлого года. Знаем случаи, когда работодатели звонили кандидатам-мужчинам, а они даже трубки не брали — кто-то уехал, кто-то был мобилизован, кто-то не отвечал на звонки с незнакомых номеров. То есть кандидатов-мужчин объективно стало меньше на всех уровнях. И это при том, что возрастная когорта 25–30-летних и так ощутимо сократилась в результате спада рождаемости 90-х. 

Эти факторы подтолкнули работодателей, во-первых, к необходимости брать на работу не только людей до 35 лет, а хоть до 70, лишь бы подходили по навыкам. А во-вторых, внимательнее присматриваться к соискателям-женщинам. В производственных компаниях есть примеры, когда даже дробят производственный процесс на меньшие части или автоматизируют его, чтобы женщинам было по силам и удобно.

— Неужели женщины пойдут в синие воротнички? 

— Почему нет? Женщины традиционно были, например, великолепными крановщицами, которых очень ценили на производстве. 

Фото: freepik.com

— Иными словами, женщин берут, потому что мужчин мало, а не потому, что они иначе мыслят и более конструктивны?

— Меня смущают обобщения в духе «кто конструктивнее». Я бы скорее говорила про разнообразие в коллективах. Сейчас идет тренд на совместную проектную работу, гибкие команды, обмен мнениями, сбор инновационных предложений от сотрудников. Поэтому хорошо, когда в команде есть разные точки зрения, разные типы эмоционального восприятия. Это делает ее сильнее.

То есть перед нами многослойный пирог. С одной стороны, мужчин демографически меньше. С другой — женщины становятся более активными, идут в более широкий спектр профессий, их численность будет расти во всех отраслях и на всех уровнях. В том же IT все больше резюме приходит от молодых женщин, хотя раньше считалось, что эта сфера — для мальчиков.

Но есть еще и третье измерение: кризис смыслов. Некоторое время назад мир казался стабильным, у людей, компаний были планы на 3–5–10 лет. Сейчас мы живем в новой реальности. И, возможно, у мужчины с его склонностью к абстракциям и простраиванию стратегий почва быстрее уйдет из-под ног, чем у женщины, у которой дом, дети, ежедневные заботы, ей приходится быстрее адаптироваться, чтобы жить. 

Но, повторяю, тут я вступаю на зыбкую почву — обобщения всегда хромают. Хотя бы потому, что женщины-топы чаще встречаются на позициях НR-директора, директора по маркетингу, главного бухгалтера, а на позициях генеральных директоров обычно — мужчины. В новых условиях на них пришлось много ответственности и рисков: перспективы неясны, условия быстро меняются, прежние смыслы уходят, а новые еще нужно выработать. Отсюда высокий стресс, риски выгорания, сложности со здоровьем и энергией. А как без них держать бизнес на плаву, выстраивать новые маршруты, воодушевлять людей? 

 Искусственный интеллект и цифровая безграмотность

 — Вы сказали, что в сильной команде должны быть не только женщины и мужчины, но и люди разных возрастов. Почему?

 — Чем выше специалист поднимается по управленческой лестнице, тем важнее становятся мягкие навыки. Пусть он не помнит наизусть рецептуру приготовления хлеба, не сможет быстро посчитать аналитику или написать код, зато он может управленчески и психологически помочь другим справиться, придать им уверенности. Мягкие навыки обычно наращиваются с возрастом и управленческим опытом. Поэтому взрослые люди нужны в команде. 

Иногда возрастные директора работают вместе с молодыми сотрудниками, которые быстро воспринимают новые технологические веяния, разбираются в актуальных трендах, умеют переводить с «птичьего технологического» на язык, понятный старшему поколению. 

— Чем старше человек, тем труднее ему угнаться за цифровым ускоряющимся миром. Насколько это может стать проблемой при трудоустройстве?

— Базовые цифровые навыки имеют несколько уровней: на начальном мы владеем какими-то азами в Excel и в Word, переписываемся в мессенджерах — это умеют почти все. Но если в том же телеграме нужно выставить настройки, провести опрос, организовать папки; если Excel надо использовать на уровне макросов, формул, расчетов — то многих это поставит в тупик. Поэтому у крупных работодателей, таких как «Норникель» и «Магнит», есть масштабные программы по повышению цифровой грамотности сотрудников. 

Далее идет более сложный уровень владения цифровыми навыками — работа со специализированным профессиональным программным обеспечением: BIM-проектирование, SQL для задач анализа данных, инструменты digital-маркетинга и многое другое. Все, что выше этого уровня, — уже для профессиональных программистов и специалистов в data sciences.

Фото: freepik.com

— Искусственный интеллект (ИИ) лишит нас рабочих мест, как многие боятся?

— ИИ как технология, безусловно, меняет рынок. Машинное обучение активно используется во всех крупных цифровых платформах, в том числе на hh.ru. 

Если говорить о Chat GPT, то за рубежом его уже используют трейдеры, маркетологи, эйчары. В России в мае состоялся запуск Yandex GPT. Направление будет быстро развиваться. 

Я думаю, что через 3–5 лет появление ИИ скажется на профессиях с алгоритмическими, рутинными обязанностями, вроде операторов колл-центров или рекрутеров на массовом подборе персонала. Первыми будут экспериментировать digital-новаторы, которые уже и сейчас используют технологию в пилотном режиме. Ну а другим полезно сначала подтянуть базовые цифровые навыки, а потом уже беспокоиться про Chat GPT.