Ровно 50 лет назад сбылась мечта, которая овладела людьми ещё в Каменном веке: летать, как птица! Шагнуть в небо! Тем более – в открытый космос, в свободный полёт. Помните классическое – «Отчего люди не летают так, как птицы?»
А Иванушка на Коньке-Горбунке? Не зря шутили ещё в те годы: это первый случай полёта в русской армии после барона Мюнхгаузена, парившего на пушечном ядре. К.Э. Циолковский задолго до реализации космического проекта предсказывал, что в межпланетных путешествиях людям не обойтись без работы в открытом космосе.
И первым человеком в открытом космосе был русский офицер, советский лётчик Алексей Архипович Леонов.
Алексей Леонов
Вспомним, как громко, на весь мир прозвучало сообщение ТАСС. Многие наши соотечественники услышали его от Виктора Балашова – обладателя лучшего в мире дикторского голоса:
«Сегодня, 18 марта 1965 года, в 11 часов 30 минут по московскому времени при полете космического корабля «Восход-2» впервые осуществлен выход человека в космическое пространство.
На втором витке полета второй пилот летчик-космонавт подполковник Леонов Алексей Архипович в специальном скафандре с автономной системой жизнеобеспечения совершил выход в космическое пространство, удалился от корабля на расстоянии до пяти метров, успешно провел комплекс намеченных исследований и наблюдений и благополучно возвратился в корабль.
С помощью бортовой телевизионной системы процесс выхода товарища Леонова в космическое пространство, его работа вне корабля и возвращение в корабль передавались на Землю и наблюдались сетью наземных пунктов. Самочувствие товарища Леонова Алексея Архиповича в период его нахождения вне корабля и после возвращения в корабль хорошее. Командир корабля товарищ Беляев Павел Иванович чувствует себя также хорошо».
Так это звучало в официальной трактовке. А как же иначе? Государство заслужило право на триумф.
Соперничество двух сверхдержав в те годы проходило особенно остро. Если с запуском первого искусственного спутника земли через десятилетие после военной разрухи наши конструкторы сумели опередить американцев неожиданным рывком, то теперь в Штатах космосом занимались планомерно. Успехов советской школы не преуменьшали. И денег на развитие технологий не жалели.
СССР не мог обеспечить и пятой части американских капиталовложений в космос. Правда, наша страна обладала более значительными бесплатными мобилизационными ресурсами, и всё-таки конкурировать с США было трудно. Поэтому об успехе рапортовали патетично.
Но это был невероятно трудный полёт. Леонов и Беляев преодолели десяток смертельно опасных «нештатных ситуаций». Они шли в неизвестность – и победили. Они чувствовали поддержку конструкторов, воспитателей, товарищей: Сергея Королёва, Николая Каманина, Юрия Гагарина, Константина Феоктистова…
Через несколько минут после того, как Алексей Леонов шагнул в открытый космос, его скафандр – из-за разницы в давлении внутри и снаружи — раздулся как воздушный шар. На земле такую ситуацию не отрабатывали. Как вернуться в корабль? Вот уж действительно — «а до смерти четыре шага».
Когда Королёв и Каманин выбирали, кому поручить эту важнейшую миссию, они выбрали Леонова не только потому, что он превосходный лётчик, на редкость смекалистый, решительный и находчивый, не только потому, что он смел и расчётлив. Для них было важно, что Алексей Леонов – талантливый художник. Да-да, они мечтали, чтобы человечество взглянуло на землю со стороны глазами художника.
И Леонов не подвёл своих учителей: все мы знаем и любим его космическую живопись. В леоновских картинах – опыт человека, побывавшего над землёй. Необычные ракурсы, острое ощущение цвета. Когда-то в СССР развернулась дискуссия: «Нужна ли в космосе ветка сирени?» Даже на заседаниях Политбюро сановники, как мальчишки, кипятились – нужна ли? Или техника вытесняет из нашей жизни движения души, все эти тёплые человеческие слабости?
«А может, милый друг, мы впрямь сентиментальны? И душу удалят, как вредные миндалины?» – вопрошал тогда Андрей Вознесенский. Тот самый спор физиков и лириков, который ничуть не напоминал схватку «фанатов» разных футбольных команд. Как правило, это был спор внутри человека.
Но вернёмся к хронике подвига.
18 марта. 11 часов, 34 минуты, 51 секунда. Алексей Леонов выходит – а точнее – выплывает в безвоздушное пространство. С кораблём его связывает фал длиной 5 метров, 35 сантиметров. Беляев немедленно передает на Землю: «Внимание! Человек вышел в космическое пространство!» На поверхности корабля установлены телекамеры, и на Земле, на экранах телевизионных приемников, появилось изображение советского космонавта, парящего на фоне нашей планеты. Историческая минута!
Шлюзовая камера корабля «Восход-2» и скафандр для выхода в открытый космос
Камера и специальный микрофотоаппарат (куда там Джеймсу Бонду!) имелись и у Леонова. Правда, сделать фотографии не удалось: скафандр раздуло, до управления фотоаппаратом Леонов не дотянулся. Космонавт отдалился от корабля на пять метров. Любовался неземными картинами, фиксировал их в воображении – на всю жизнь. Высматривал родные места – Томь, Кемерово… Всматривался в панораму Кавказа, в прожилки великих рек. К восторгу примешивалась тревога.
И тут на связь вышел… Брежнев! В наушниках Леонов услыхал его голос. Леонид Ильич пожелал ему мужества, передал, как мог, ощущение восторга. Для Брежнева успех этого полёта решал многое. Да, он курировал космическую программу и в год громких побед Гагарина и Титова. Но весь мир связывал те достижения с образом тогдашнего главы государства – Хрущева. А леоновский подвиг, вполне сопоставимый со свершениями первопроходцев – это уже брежневская эпоха.
А Леонов наслаждался свободным полётом, ни на секунду не забывая о технических проблемах миссии. Мало выйти в открытый космос – нужно ещё оттуда вернуться.
Но вернуться на корабль в деформированном, раздутом скафандре Леонов не мог. Тут-то и выручило его умение быстро принимать решения, иногда – вопреки директивам. По правилам, он должен был посоветоваться с Землей. Но Леонов быстро рассудил: потеря времени – это гибель. Кислород на исходе!
И он принялся стравливать из скафандра лишнее давление. Но и после этого вплыть в шлюз своего корабля «Восход» по инструкции он не мог. По инструкции нужно было войти туда головой вперед, а потом также вплыть в корабль… Не получалось! И Леонов вернулся в шлюз ногами вперед, собрав все силы.
Там, в тесном закутке шлюзовых сеней «Восхода» ему пришлось перекувырнуться, чтобы головой войти в корабль.
Это была работа за пределами нервных и физических возможностей человека. Пульс дошёл до 190. Скафандр наполовину заполнился потом. И всё-таки он вернулся на корабль живым. 23 минуты 41 секунду Леонов совершал уникальный эксперимент, из них 12 минут 9 секунд находился в свободном полёте, вне корабля и шлюза. А потом они с Беляевым даже подремали немного.
Почтовый блок СССР Восход-2. Триумф Страны Советов, 1965
Возвращение тоже выдалось нестандартным. Впервые в истории Беляев перед посадкой перевел корабль в режим ручного управления. Планировали приземляться в Казахстане – а вышло на Урале, в Пермской области. Парашютная система сработала исправно – и космонавты повисли на деревьях где-то в тайге.
Четыре часа Москва ничего не знала о судьбе экипажа. Некоторые уже похоронили героев. Наконец, вертолётчик заметил красный парашют в 30 километрах юго-западнее города Березняки. В это время они пытались разложить костёр.
Двухметровый снег, морозец. С вертолётов космонавтам сбрасывали тёплые вещи и продукты. Появились и лыжники. За два часа для героев в тайге поставили избушку, даже постель приготовили. Привезли с «большой земли» коньяк, разогрели еду, устроили баню. Двое суток они провели в тайге прежде, чем в лесной полосе удалось устроить площадку для вертолёта.
А потом, через несколько дней – триумфальная встреча в Москве. Митинг на Красной площади. Леонов показал себя великолепным оратором, рассказчиком. Таким остался и до нынешнего дня.
Он доказал: работать в открытом космосе можно. У скафандра много недостатков, но миссия выполнима.
С тех пор без работы в свободном полёте представить себе пилотируемую космонавтику невозможно. Леонов стал первопроходцем великого дела, значение которого только возрастёт в будущем.
Американский астронавт Эдвард Уайт (что любопытно – почти однофамилец Павла Беляева!) вышел в открытый космос, как и ожидалось, только через два с половиной месяца. Причём по первоначальному плану Уайту предстояло лишь выглянуть из открытого на орбите люка. Но после рекордного леоновского полёта пришлось модернизировать программу. Соперничество сверхдержав – не худшая страница в истории науки и техники.
Неужели прервалась в России эстафета богатырей, первооткрывателей, эстафета героизма? Дорастём ли мы снова до ценностей созидания на века, до исторических свершений? Это государственный вопрос. Нужно уметь мечтать, уметь учиться и уметь работать. И главное – помнить о подлинных победителях, о людях высокого полёта.
Алексей Архипович, вы – единственный на земле знаете, что такое быть первым в открытом космосе. Второго первого не будет. Доброго здоровья Вам, наш настоящий герой – герой из жизни, а не из блокбастеров!
А всем остальным желаем исторической памяти и верных ориентиров в жизни. Они не только в открытом космосе важны. Каждому нужно вернуться на корабль, не загубив ни себя, ни дела, которому служишь. Высокопарно? Пускай.