Свой путь. Размышления многодетной мамы

    …Целый день шум и гам в квартире. Разбросанные по всему дому игрушки хрустят и пищат под ногами. Из набитых доверху шкафов высыпаются маечки, колготочки, кофточки и пакеты с вещами «на вырост». С утра до вечера – готовка, мытьё посуды, уборка; стиральная машина работает круглосуточно. Горшки, подгузники… Об этом ли я мечтала «на заре туманной юности»?

   А мечтала я в то время… уйти в монастырь. Нет, не было у меня особенного призвания, горячей любви к Богу и к молитве… Просто ушла в монастырь любимая подруга. Мы вместе учились в воскресной школе, пели в детском хоре. Ксения (так звали подругу) была на несколько лет старше меня – когда я перешла в 9 класс, она уже закончила общеобразовательную школу. Ксюша учила меня вышивать, плести чётки, вместе мы ездили в паломнические поездки. Почти сразу после выпускного вечера она уехала в Костромской женский монастырь. Как я плакала, как боялась больше не увидеть любимую подругу! Звучали в сердце её слова: «как хорошо было бы нам оказаться в одном монастыре!» Но уже тогда я понимала: хорошей монахини из меня не получится – это не моё. Да, и к тому же где-то в самой глубине души жила мечта о встрече с прекрасным принцем…

   Вместо иночества меня ожидала жизнь в многодетной семье. Как так получилось – сама не понимаю! Я никогда не мечтала стать многодетной мамой, в детстве вообще клялась, что никогда рожать не буду, потому что это «больно и страшно». Муж, правда, ещё до свадьбы «заказывал» четырёх сыночков и   лапочку дочку, так часто мы об этом разговаривали… Наверное, слово, и правда, материально – у нас четверо сыновей и чудесная девочка.

   Меня часто спрашивают: «Как же ты с ними справляешься?» Не справляюсь я… Как сказала одна моя знакомая: «Мы утратили бесценный опыт наших предков, и теперь тычемся, как слепые котята, не зная, с какого края подступиться к собственным детям». У меня нет ни педагогического таланта, ни хозяйственной сноровки, ни опыта жизни в многодетной семье с самого детства. Не хватает душевной крепости спокойно переносить постоянный шум, постоянную беготню, и всё же…

   Всё же я полностью согласна с мнением человека, которому я как-то высказала недовольство своим образом жизни (было и такое): «Сейчас у тебя самое лучшее время. Ты для детей – самый близкий человек, и они рядом с тобой. Пойми, наступит момент, когда у них появятся свои интересы, друзья и любимые, своя жизнь, которая заслонит тебя… А сейчас – живи и радуйся!»

   Вот я и радуюсь. Так получилось, что именно в семье я нашла своё место в жизни… Вот интересно – я никогда не любила одиночество. Даже в юности, когда большинству подростков свойственно стремление спрятаться в свою «скорлупу», я любила, когда вся наша семья собиралась дома. Человеку необходимо хоть изредка остаться одному, отдохнуть от общества, побыть наедине со своими мыслями. Лично мне при этом необходим «шум в соседней комнате». Теперь рядом постоянно есть компания – небольшая, но о-очень шумная. И мне это нравится.

   Не могу сказать, что я сразу привыкла к своей роли многодетной мамы. Когда появился первый ребёнок, меня начала мучить какая-то странная тревога: почему всё так быстро случилось? Мне всего двадцать лет, а я не пользуюсь и сотой долей той свободы, которую имела бы, если б не… Стыдно и странно вспоминать теперь эти мысли. Что это было? Депрессия после родов?.. Я жалела, что не успела лучше узнать мир, побывать везде, где бы мне хотелось, что я ничего не достигла в общественной жизни – казалось, рождение ребёнка встало между мною и моими планами, моими мечтами. Я даже подсознательно завидовала своим незамужним и бездетным подругам…

   Помню, каким ужасом стало для меня открытие, что теперь у меня не будет возможности даже помолиться спокойно, как раньше, ведь общительный и озорной малыш всё время крутится у ног, дёргает за юбку, задаёт бесчисленные вопросы и шумно возмущается отсутствием ответов. Тяжело мне тогда было… Я хваталась за остатки выдуманной мною свободы – оставляла сыночка с мамой, а сама летела в институт, на работу (я год проработала в школе), на прогулку или встречу с подругами; постоянно хотелось побыть вдвоём, только вдвоём с мужем, как это было раньше…

   Так продолжалось до рождения второго сына. С увеличением числа детей «жажда свободы», как ни странно, стала утихать. Появилось какое-то спокойствие, уверенность, что «Бог даёт детей, значит так надо». Но на пути меня поджидали новые тревоги – болезни, связанные с деторождением, и… постоянная усталость. Кому из мам не знакомо это состояние? Хуже всего утомление сказывалось на общении с детьми, ведь всё раздражало, хотелось тишины и покоя. Иногда казалось: всё, сейчас упаду на пол и закричу. Кроме того, ведь моих обязанностей по дому тоже никто не отменял.

   Я не помню, когда и как наступил перелом, и я, наконец, осознала, что моё место – в семье, рядом с мужем и детьми. Возможно, сформировать верное отношение к себе и своим обязанностям помог разговор с близкой по духу многодетной мамой. Она вспоминала: «Когда у меня уже было трое, и младший подрос, я пошла учиться на курсы психологов. Размечталась о том, как смогу реализовать себя в жизни, сделать карьеру. Поделилась своими мыслями со знакомым священником; он задумался, будто помедлил с ответом, а потом произнёс: «А знаешь, ведь полностью женщина раскрывается только в семье». После этого разговора у меня родилось ещё трое деток… И если б ты знала – как я счастлива! Иногда вечером сижу с детьми за столом на кухне и понимаю: вокруг меня мои друзья, мои единомышленники. Конечно, бывает всякое – то с одним проблемы, то другой доставит огорчение, но… это путь моего личного спасения!»

   В книге Н.Павловой «Пасха красная» об оптинских новомучениках есть упоминание о том, как однажды иноку Ферапонту сказали, будто бы монашество должно спасать мир. «Нет, — ответил он. – Монашество – это путь личного спасения». То же самое, я думаю, можно сказать и о роли женщины в нашем мире. Многие не согласятся со мною. У меня немало подруг, которые органически не могут постоянно находиться дома с детьми, им хочется учиться, работать. Да, я понимаю и верю, что женщина может добиться блестящих успехов на любом поприще, принести немало пользы обществу, но… наверное, самый нужный, самый тяжёлый и самый важный труд в её жизни – это созидание её семьи, потому что от того, какими будут наши семьи, какими вырастут наши дети, зависит слишком многое…

   Есть верное наблюдение: Господь всегда даёт намного больше и лучше, чем мы можем у Него попросить. Я никогда не думала, что моя судьба сложится именно так, но я не хотела бы жить иначе. Не могу сказать, что иду по жизни «с цветком в руке» — руки обычно бывают заняты огромными тюками с продуктами, – но теперь я с уверенностью могу сказать: да, жизнь многодетной семьи нелегка, но нужно находить среди трудностей и скорбей светлые моменты, эдакую «романтику в обыденном», и именно на этом акцентировать внимание. Можно научиться радоваться чему угодно – порядку в доме, чистому, выглаженному белью, хорошему поведению детей, удачному пирогу или борщу «на два дня», пятёрке с минусом за контрольную или бумажному самолётику маме на день рождения…

   Недавно перечитывала «Обрыв» Гончарова; как-то по-новому отозвались в душе слова Марфиньки: «Я очень люблю детей… мне завидно глядеть на Надежду Никитишну: у ней семь человек… Куда ни обернись, везде дети. Как это весело! Мне бы хотелось побольше маленьких братьев и сестёр, или хоть чужих деточек… Я бы и птиц бросила, и цветы, и музыку, всё бы за ними ходила. Один шалит, его надо в угол поставить, тот просит кашки, этот кричит, третий дерётся; тому оспочку надо привить, тому ушки пронимать, а этого надо учить ходить… Что может быть веселее! Дети – такие милые, грациозные от природы, смешные, добрые, хорошенькие!» А вот отрывок из романа внучки Римского-Корсакова И.Головкиной «Побеждённые»: «Ребёнка своего она обожает, по-видимому, самым банальным образом и не тяготится тысячами скучнейших обязанностей: накормить с ложечки, посадить на горшочек, переменить штанишки и прочими прелестями, которые, казалось, должны быть в тягость артистической натуре. Я спросила её: «И так весь день? И не надоедает?» Она ответила: «Ведь я же его люблю! Сколько он мне приносит радостей: то новый зубок, то новое слово… Каждый день новый лепесток на этом чудесном цветке…» Так неужели материнство прозаично?..

   С появлением каждого нового ребёнка в нашей семье я начинала всё больше, по-новому любить детей. И не только своих. На грудных младенчиков просто невозможно спокойно смотреть – сердце трепещет от умиления… Таких светлых глаз, как у новорождённых, я ни у кого больше не видела. А уж когда маленький тёплый комочек, который был когда-то частью тебя, начинает тебе улыбаться, произносит первое «агу», обнимая за шею ручонками, кладёт тебе на плечо мягкую щёчку, когда впервые до твоего уха доносится нежное, какое-то воркующее: «Ма-ма»…

   О чём мы думаем, когда боимся рожать? О том, что не сможем прокормить большую семью? Но «Господь даёт детей – даст и на детей». О том, что дети лишают нас «свободы»? Но я знаю многодетных мам, которым подросшие дети устраивали поездки на Святую Землю… По себе я знаю, что со временем как будто меняется сознание, и ты начинаешь воспринимать своё положение как результат СВОБОДНОГО ВЫБОРА. А это дарит ощущение внутренней свободы. Смущает страх… испортить фигуру? Я знаю немало многодетных мамочек, стройных, как берёзка. Но даже если такое и случится, радость от общения с детками компенсирует подобные неприятности.   Помню, одна полная женщина, мать четырёх сыновей, делилась: «А знаешь, я не комплексую. Зато как приятно, когда мои мальчишки усядутся вокруг, целуют меня и говорят: «Мамочка, какая ты большая, мягкая! Как мы тебя любим!»»

    Храм, который мы считаем приходским, является подворьем женского монастыря. Глядя на меня, сёстры посмеиваются: «Знаешь, кого ты нам напоминаешь? Помнишь, был мультфильм про обезьянку и её пятерых детёнышей, которых постоянно надо было догонять, откуда-то доставать, за которыми надо было следить, чтоб они нигде не набедокурили?» Улыбаюсь. Меня это сравнение не обижает – я не похожа на растрёпанную мартышку в лохмотьях, которая сыплет в суп стиральный порошок вместо соли и не может без приключений выбраться «в свет». А ведь примерно так представляет себе многодетную мать значительная часть нашего общества. Да и сама жизнь многодетной семьи состоит не только в постоянной суете и беготне, прививках и справках, горшках и пелёнках… Здесь есть место пусть скромным, но таким тихим и тёплым домашним радостям. Как отрадно сидеть за одним столом со своими детьми на нашей маленькой кухне и пить чай с пирогами, отвечать на их бесконечные вопросы и слушать рассказы об их жизни… Приятно наблюдать, как они играют, – маленькие, стройненькие, звонкоголосые, такие родные… Приятно и как-то странно видеть их детские поделки, рисунки – ведь этот человечек когда-то был пылинкой внутри тебя… А уж детки, спящие в своих уютных кроватках, – это отдельная тема…

   …Надо сказать, что в нашем храме-подворье, прихожанами которого мы являемся, после многолетнего перерыва я встретила свою детскую подругу, теперь инокиню Ксению. Все эти годы она жила в монастыре, вернее, в монастырях – сначала в Костроме, откуда её забрали родители (ну, не хватало мужества расстаться с единственной дочерью!), потом в Коломне, куда её всё-таки отпустили мать и отец, поняв, что Ксения не сможет жить в миру, и, наконец, в тихом монастыре, в захолустном посёлке, где сама природа напоминает о Боге… Туда мать Ксения перешла вместе с другими насельницами Коломенского женского монастыря по благословению настоятельницы, чтоб возродить монашескую жизнь в заброшенной обители. Именно на подворье этого монастыря был назначен служить мой муж указом священноначалия…

   И вот мы сидим с матушкой Ксенией рядом, на лавочке в нашем храме. Всё-таки «оказались мы в одном монастыре», как мечтали в юности, хотя и в разном качестве… Она смотрит на меня, располневшую, уставшую, постоянно срывающуюся в погоню за своими озорниками, улыбается и говорит: «Какое же счастье, что я не вышла замуж!» А я думаю о том, что скоро выйдет из алтаря муж, и, вернувшись из храма домой, мы вместе с нашими детьми сядем обедать за большим столом в саду. Дети будут радоваться сухому листу яблони, упавшему в тарелку, бабочке, севшей на кусок хлеба, тому, как ветер разносит по траве бумажные салфетки… И я отвечаю: «Как же хорошо, что я не ушла в монастырь…»

В сокращенном варианте опубликовано в журнале Славянка