Священник Константин Камышанов о давке во время раздачи кулича: У нас нет культуры практики христианства

Когда Христос ходил по улицам городов, вокруг Него тоже была давка и толкались люди. Кто были они?

Они были кем-то вроде наших энергичных прицерковных бабушек. Толкающиеся прихожане, шумные дети, зевающие христиане и те, кто устраивает бесчинства на освящениях пришли в храм не Христа ради.

Человек может понимать, что есть высшая сила – Бог. Человек может признавать ее господство. Он также может осознавать свою слабость по сравнению с этой силой, и ничтожно просить ее о помиловании, и при этом не быть Христианином.

На Тайной вечере, за несколько часов до ареста,  жестокого суда во дворе первосвященника, Христос совершил невероятный поступок, в котором наглядно показал суть Своего учения. Такого Он никогда не делал. Господь и Бог встал на колени и умыл ноги ученикам.

А после сказал две важные вещи, поясняющие это эксцентричное происшествие. Слова были о том, что, кто хочет быть первым — должен стать слугой брату. Слова Бога относятся ко всем. И к толкающимся бабушкам, и к батюшкам, стоящим во главе общины, и епископами и Патриархам. Просто бабушки на виду и их действия особенно заметны.

Господь не сказал бы их в такой важный момент, если бы они не имели такого огромного значения. Он предвидел нашу действительность и хорошо знал слабости человека.

Просто кланяться и служить как раб ни один нормальный человек не может. Господь открывает тайный двигатель христианства – дружбу.

Он Сам говорит о том, что « Я уже не называю вас учениками, но друзьями». Дружба является в глазах Бога очень важным мерилом отношений не только между людьми и Богом, но между Его учениками.

Наблюдая давку за куличами, банками с маслом, в очереди ко кресту и даже на причастие, мы можем понять, что бесчинствующие люди не только не ученики Христа, но и вообще — невоспитанные граждане.

Куда там до христианства?

Причина в отношении к Богу и к своей душе и, как ни странно, в службе.

Большая часть народа присутствует на службе медитативно, без соединения со Христом. Поэтому они уходят такими, какими пришли.

Пение. В большинстве случаев хор поет невнятно, так что за музыкальными оборотами смысла не разобрать. Пение, часто превращается, в музыкальное украшение службы, которое существует само по себе. Нечто вроде музыкальных обоев или декораций.

Чтение. Насыщенность чтений образами так сильна, что только очень подготовленный человек может проследить последовательность и логику литургического повествования до конца. Наша служба, если ее постараться воспринимать так, как она задумана, рассчитана на весьма подготовленного человека. Отсюда нужно сделать вывод, что мы имеем недостаток миссионерской работы.

Шуметь на толкающихся бабушек в этом случае поздно и даже несправедливо. Они — плод нашей миссионерской работы. Шуметь надо на себя.

Духовное руководство. Сложившийся формат приходской жизни весьма прост. Одни делают вид, что ведут духовную жизнь, а другие делают вид, что руководят этой жизнью. Духовное руководство, в большинстве случаев, происходит в экспресс-формате исповеди. Исповедь, вместо таинства, становится быстрой беседой по душам с признаками обрядового покаяния.

Таким образом человек не сможет сформироваться с помощью священника, как руководителя духовного возрастания.

И еще одна характерная наша фатальная особенность: наша вера, подчас, сугубо иррациональна. У нас участие в мистике таинств не требует дел милосердия.  У нас нет культуры практики христианства. Она нечто вроде факультатива. Хочешь — помогай волонтером, не хочешь, — приходи, стой, забирай пузыречек с маслицем и можешь быть уверен, что с Богом договорился.

Но нельзя все сваливать на священника и Церковь. Христос сказал, что Его чада – это малое стадо. Мы должны понять, что Церковь – это не комсомол с его поголовным охватом. Всегда большинство было есть и будет подобной толпе, слушавшей Нагорную проповедь Христа и насытившаяся пятью хлебами.

Послушали, покушали, покивали главами и пошли домой, навсегда канув в Лету. А с Господом осталось всего двенадцать человек. Можно ходить на голове, можно обмиссионерствоваться, положить душу, но и тогда большинство придет в храм только за тем, чтобы послушать, что-то съесть и понести домой нечто в пузырьке. Как писал Маяковский, на сходную тему:

Но хладную планету эту
И солнцем Ленина
Не растопить

Богу не удается растопить сердца миллиардов людей, нам ли удастся?

Поэтому свалка на раздаче в храме была и будет в обозримом будущем. Но для нас она должна быть напоминаем о словах Христа о том, как нас будут судить на Страшном Суде, и по какому билету будут пускать в Рай.

Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне.

Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! Когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? Когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.

Наблюдая это печальное зрелище в наших храмах, мы должны призывать к порядку. Так делается уже десятки лет, впрочем, почти без толку. И в то же время понимать, что мы – как сообщающиеся сосуды. В этих печальных картинах есть и наш портрет.

Но это не должно приводить в уныние. Если бы все было хорошо, то Бог обошелся бы и без нас. А мы именно на то призваны, чтобы благодаря нашей миссии мир стал лучше и ближе к Богу, в чем нам и помоги, Господи.