— Вы долгие годы служили в Карпато-Русской епархии. Почему именно в ней? Как вы стали священником?
— Моя история с Американской Карпаторусской Православной Епархией (дальше: АКПЕ) началась в 1990 году. Летом этого года я провел шесть недель в Москве, изучая русский язык в Московском институте стали и сплавов, «МИСиС». Это была программа при ACTR, или «АСПРЯЛ» – Американском совете преподавателей русского языка и литературы. Я находился там вместе с большой группой студентов со всех концов США, и наш студенческий состав жил в общежитии в окрестностях Беляево.
На тот момент я считал себя бывшим католиком. Я был больше заинтересован в игре на гитаре с моими друзьями и в советском шампанском, чем в религии. Туристическая поездка – вот что привело меня в православие.
С новыми знакомыми я посетил Новодевичий монастырь. Гуляя, мы зашли в Церковь Успения, где в тот момент служилась Божественная литургия.
Я был потрясен торжественностью служения и благоговением людей вокруг нас. Я смог понять только одну фразу – “Господи, помилуй!”.
Однако, как мы все знаем, нам не дано испытать Божью благодать с помощью человеческого разума или логики; Божественное Присутствие ощущается нашей душой.
Преисполнившись чувством молитвы вокруг меня, я отошел купить свечку в ларьке, где работающая там бабушка отказалась взять деньги. Она радушно подала мне свечу со словами: «держи, сынок!». Я никогда не забуду этот момент.
Позже, когда я вернулся в США, моя невеста (теперь уже жена, с которой мы вместе 27 лет) и я стали активными членами Римско-Католической Церкви. При нашем посещении обители в Вашингтоне, округ Колумбия, монахини сообщили нам, что через улицу располагается православный монастырь! Выяснилось, что этот монастырь находился под омофором Митрополита Николая, правящего архиерея Американской Карпаторусской Православной Епархии. Я часто ходил туда на службу, и спустя несколько месяцев, уже в 1991 году, я всерьёз начал задумываться о сане священника.
Мы посетили епархиальный центр в Джонстауне, штат Пенсильвания, и после одного года магистратуры в Иллинойсе я поступил в семинарию Христа Спасителя при АКПЕ. После этого мой путь в священнослужители был проложен – меня и мою жену приняли в приход Трех святителей Американской Архиепископии на Пятидесятницу 1992-го года. После семинарии я был рукоположен в сан диакона 24-го декабря 1993 года, а в священники – 10-го сентября 1995 года.
Отец Марк с семьей. Фото: stmarysbluefield.org
Я задумывался, не слишком ли быстро все произошло? Возможно, было бы лучше, если бы я остался ‘дозревать в моей новой вере в течение нескольких лет как прихожанин, – но на все была воля Высокопреосвященнейшего Митрополита Николая. Я благодарен Богу, что Он позволил мне остаться при его алтаре все эти годы, и с любовью сберег меня в священстве.
— Расскажите о храме Успения и приходе.
— Приход, при котором я служил практически семнадцать лет, называется Церковью Успения Пресвятой Богородицы в Блуфилде, штат Западная Виргиния. Исторически церковь была основана старой Русской Митрополией при угольных месторождениях, затем, в 1964-ом году, приход перешел в АКПЕ. Первоначальная церковь была возведена в 1912 году на территории Элкхорна; новый же приход был построен в Блуфилде в 2000-м году, 6-го мая, когда председательствовал Митрополит Николай.
В этот приход меня назначили в конце ноября 2001-го года. Трое из шести наших детей родились здесь; когда мы переехали, нашему старшему сыну было шесть лет. Можно сказать, бОльшая часть истории нашей семьи прошла именно в теплых объятиях этой уникальной общины.
Прихожане первые переселились в Блуфилд; за ними же последовал и приход. Посещаемость в Элкхорне была низкой – тогда люди решили, что на новом месте шансы выжить у церкви выше. Как сказал наш праведный благодетель Юстас Фредерик: “Мы надеялись дать шанс православию на юге Западной Виргинии (продержаться) еще 100 лет.”
Приход, по моему мнению, является одним из наилучших в епархии. Это «всемирная» православная церковь (Pan-Orthodox), где встречаются прихожане из Грузии, Украины, Румынии, Ливана и Греции, наряду с потомками карпаторусских первооснователей. Также в приходе есть и новообращенные, пришедшие в православие уже взрослыми.
Я с тяжелым сердцем прощался с этими чудесными и щедрыми людьми. Я надеялся быть похороненным при приходе. В 2005 году моя семья приобрела ферму в соседней Виргинии. Мы с моей женой имеем участки на кладбище Крестовоздвиженского монастыря в Уэйне, Западная Виргиния. Я никогда не планировал покидать ни приход, ни епархию. К сожалению, решение за меня было принято иерархами и политиками за много миль от меня.
Фото: stmarysbluefield.org
— В вашем письме чувствуется боль и переживание за Украину. Как давно и насколько пристально вы следите за событиями на Украине? Есть ли у вас связь с Украиной? Знакомы ли вы с владыкой Онуфрием?
— Ситуация на Украине очень тревожна для любого православного христианина, который следит за новостями в церковном мире. Хотя некоторые могут не согласиться со мной, я считаю, что это большая ошибка для всех нас — считать, что то, что происходит в Киеве или Стамбуле, не касается местных общин. Церковь — наднациональна, она существует превыше всех наций. Мы все являемся частью бОльшего целого, и мы должны «радоваться с радующимися и плакать с плачущими».
Хотя лично я никогда не встречал Митрополита Онуфрия, но знаю священнослужителей, которые были с ним знакомы, и я считаю, что его отношение к нынешнему церковному вопросу своей страны не иначе как героическое. Я следил за новостями о насильственных изъятиях канонических приходов раскольниками, и я заметил несколько реакций со стороны священнослужителей Украинской Церкви. Ответ однозначно мирный, молитвенный и непоколебимый.
Зная о происходящем, мне пришлось с прискорбием, но с твердостью отказать молодому украинскому студенту в допущении ко Святому Причастию, когда прошлой весной он поинтересовался, что именно ему необходимо сделать, дабы принимать участие в Таинствах в нашем приходе. Он сообщил мне, что принадлежал “Филарету”, я объяснил ему, что его “церковь” находится в расколе и не признается Православным Патриархатом. Что примечательно, с решением отказать молодому человеку в общении с нашей церковью согласился и мой епископ в Джонстауне.
Я намного лучше осознал эту ситуацию после встречи Патриарха Кирилла с Патриархом Варфоломеем в Константинополе 31 августа 2018 года. Вскоре после этого события мне стало ясно, что я не могу больше оставаться в составе Вселенского Патриархата, пока не раскаявшимся раскольникам даруют автокефалию. Я надеялся и молился, что Патриарх Варфоломей поймет, насколько безрассудно было поддерживать общение с такими людьми, но он пошел в другом направлении. Когда он пообещал автокефалию раскольникам и их последующее восстановление в каноническим статусе, он оставил незаживающую рану в Теле Церкви, которая не заживет еще долгое время.
Тех, кто обвиняет меня в необдуманных высказываниях и в том, что я действовал «сгоряча», я хотел бы спросить: сколько канонических храмов нужно отобрать силой, чтобы понять, что Патриарх Варфоломей совершил грубую ошибку?
Сколько понадобится переломанных костей? Сколько священников должны быть высмеяны и выкинуты на улицу? И сколько потребуется убийств, чтобы мы наконец открыли глаза на эту новую и кошмарную реальность? Все вышеперечисленное уже свершилось. Около пятидесяти приходов канонической Церкви были попраны и разрушены раскольниками. Раскольники, наряду с представителями государства, угрожают конфисковать всю каноническую собственность в ближайшем будущем. Эта ситуация может легко превратиться в гражданскую войну.
Мы должны тщательно изучить пятый пункт заявления, изданного Вселенским Патриархатом 11-го октября. Фанар явно обеспокоен проблемой насилия, направленной против приходов канонической Церкви. Патриархия утверждает, что является объединяющей силой и преследует миротворческие цели для решения конфликта на Украине, но последние акты агрессии подрывают эти заявления. Я считаю, что они не только не прекратятся, но и приумножатся.
— Вы перешли в РПЦЗ, а ваш приход? Остался? Последовал ли кто-то из ваших прихожан за вами?
— Я покинул Патриархат и свою епархию 15 октября, в день, когда Москва прервала евхаристическое общение с Константинополем. Я старался избежать поминовения памяти Патриарха любой ценой. Того, кто разжег раскол, вторгаясь на каноническую территорию другого епископа. Того, кто “восстановил” в сане отлученное духовенство без какого-либо раскаяния с их стороны, с их стремлением к славе в виде безудержного национализма и ненавистью к канонической Церкви, ненавистью, соразмерной с идолопоклонством.
Они поклоняются не Святой Троице, а украинскому государству, что диаметрально противоположно всему русскому. Каноническая Церковь Украины является безусловной и органичной частью Московского Патриархата, и националисты надеются на ее полное уничтожение.
Я надеялся, что если смогу убедительно продемонстрировать фактическую ситуацию своим прихожанам, то они проголосуют покинуть Патриархат вместе со мной. К сожалению, после многочисленных юридических консультаций, я пришел к выводу, что мои действия приведут к судебному иску со стороны епархии, и нынешний митрополит в конечном счете вернет приход обратно во Вселенский Патриархат Константинополя.
У меня не было цели привести приход к мятежу, со всеми негативными духовными и материальными последствиями, которые несомненно возникнут в процессе. Я понял, что мой уход будет лучшим решением для нас всех.
Небольшая группа прихожан выразила свое желание покинуть приход Святой Марии. Большинство людей в приходе остались верны епархии. Я уважаю это решение. Они хотят удержать и сохранить свою общину, дать надежду приходу на будущее с епархией, которой они принадлежат уже пятьдесят четыре года.
Их нельзя упрекать за особое внимание к внутренним и локальным вопросам, так же, как и за то, что они менее озабочены действиями Патриарха Варфоломея на Украине, чем я. Я считаю, что миряне несут меньше ответственности за реакцию на такие решения, чем священник.
Я люблю их всех, и я очень огорчен, что мое решение причинило им боль. Тем не менее, действия Патриархата подвели мою душу к черте, через которую я не смог переступить.
Фото: stmarysbluefield.org
— В комментариях к новости о вашем переходе в блоге протодиакона Андрея Кураева один из пользователей предположил, что ваш переход в РПЦЗ мог быть вызван поиском более выгодных материальных условий служения. Что бы вы могли ответить на это?
— Портал диакона Кураева был одним из первых интернет-ресурсов, сообщивших о моем решении покинуть Вселенский Патриархат. Для меня было очень больно читать некоторые комментарии, в которых утверждали, что мой уход связан с финансовой выгодой. В моем прежнем приходе у меня была очень комфортная зарплата – от которой я отказался. Доход моей семьи упал на 75%. Доплаты страхового полиса – теперь наша ответственность.
На данный момент я приставлен к приходу Русской Православной Церкви Заграницей в полутора часах езды от моего дома. Там я являюсь вторым служащим священником, и я отказываюсь принимать священническую зарплату – мне кажется правильным претендовать на нее только после нескольких лет служения, а сейчас я отказываюсь просить настоятеля делить со мной его доход. На данный момент мой новый приход помогает мне с оплатой счетов – недавно мне выделили значительную сумму денег из благотворительного фонда. Я очень благодарен им за столь щедрый поступок, но я знаю, что мне необходимо найти работу, которая будет покрывать все расходы моей семьи.
Недавно модератор одного известного православного блога поинтересовался, создал ли я свой собственный краудфандинговый сайт. Он хотел внести пожертвование, и призвать других поступить так же. И хотя я очень признателен ему за его доброту, я ни на минуту не рассматривал такой вариант. Создание такого сайта лишь подтвердило бы циничное предположение некоторых пользователей блога отца Кураева, что мое решение было сделано из корыстных побуждений, и тех людей, кто согласен с этим мнением.
Суммируя вышесказанное: я не получил никакой материальной выгоды от своего решения уйти из Вселенского Патриархата, наоборот, я в поиске работы, чтобы обеспечить свою семью.
Стоит заметить, что Митрополит Иларион и Восточно-Американская Епархия дали мне кое-что более значимое, чем денежная компенсация – они дали мне возможность служить со спокойной душой.
— Какая реакция последовала на ваше решение со стороны Константинопольского Патриархата? Со стороны знакомых, друзей, прихожан?
— Преобладающими реакциями моих друзей и братьев по епархии были шок, удивление, и даже гнев. Меня обвинили в “отказе” от своего прихода и епархии. Теперь некоторые характеризуют меня как неблагодарного фанатика, который отрёкся от своей епархии, которая сделала для него всё. Всё это искажает истинную суть моего ухода. Я никогда не хотел покидать свой приход и епархию – пока Патриархат не совершил беспрецедентные акты агрессии по отношению к канонической Церкви Украины. Мое решение было связано с действиями Константинополя, но ни в коем случае не Джонстауна или Блуфилда.
В бывшей епархией я пробыл двадцать шесть лет, с приходом – семнадцать лет, было больно и трудно оставить их. Это не было моим добровольным выбором – Патриархат вынудил меня поступить так.
Слава Богу, что есть и те (включая моих бывших прихожан), кто отнесся с пониманием и поддержкой ко мне и моей семье на протяжении всех этих потрясений и перемен. Митрополит Иларион был неизменно добр и внимателен к моим просьбам и потребностям.
Священнослужители Восточно-Американской Епархии приняли меня с распростёртыми объятиями, когда я посетил Генеральную Ассамблею в Хауэлле, штат Нью-Джерси. Мой нынешний настоятель является образцом доброты и щедрости. Я даже получил несколько писем со словами ободрения от священников, с которыми я никогда не встречался. Всех я искренне благодарю за поддержку.
Фото: pstgu.ru
— Если все решения Константинополя по Украине будут отменены, а евхаристическое общение с Русской Церковью будет восстановлено, рассматриваете ли вы возможность возвращения в Карпато-Русскую епархию КП?
— Если бы Патриархаты Москвы и Константинополя восстановили евхаристическое общение (что мне кажется маловероятным), я бы не спешил вернуться. Я не “юридический перебежчик”. Я посвятил половину своей жизни моей бывшей епархии, оставшуюся половину я отдам служению Церкви, которая приняла меня и предоставила убежище. Я надеюсь, что время и здравый смысл помогут восстановиться всем пострадавшим от серьёзных нарушений Патриарха Варфоломея.
Я рассчитываю, что наступят лучшие времена, и я был бы рад навестить и провести службу со своими старыми друзьями из АКПЕ. Но я чувствую долю правды в пословице «вы не можете вернуться домой снова». (В одну реку нельзя войти дважды)
Я прошу всех своих бывших прихожан, братьев и сестер по епархии не судить меня строго, но попытаться понять, что мой уход, мое «отступление», были настолько же болезненными для для меня и моей семьи, как и для них. Да благословит нас Господь, и поможет нам всем!