Как возвратить людей, иногда приходящих в храм, но церковной жизнью не живущих? Этим непростым вопросом задаются православные миссионеры и проповедники. Во дни IV Миссионерского съезда корреспондент портала «Правмир» побеседовала о вступлении и возвращении в Церковь с кандидатом богословия, руководителем миссионерского отдела Курской епархии, помощником по научной работе проректора по учебной работе Курской Православной духовной семинарии иереем Тигрием Хачатряном.
— Отец Тигрий, как нужно понимать словосочетание «отпавшие от Церкви»? В обывательском понимании — это люди, переставшие ходить в храм по тем или иным убеждениям. Как часто это происходит?
Иерей Тигрий Хачатрян
— Хочу сказать, что сама проблема возвращения отпавших, к сожалению, не так часто поднимается среди нас. Когда говорят о том, что надо заниматься катехизацией, забывают о том, что существует каноническое понятие «отпавшие от Церкви», которое основано на принципе евхаристической принадлежности к Церкви и приходу, и его никто не отменял.
Мы знаем, что большинство людей в нашей православной стране не причащаются регулярно, не ходят в храм. Многие после крещения вообще не причащаются. Это люди, которых когда-то призвал Господь, но они ушли от этого призыва, отпали.
Не задача ли пастыря сделать все возможное, чтобы их возвратить?
Сегодня существует глобальная проблема, связанная с совершением таинства Крещения в нашей Церкви. Как сейчас обычно крестят? Кто такие современные крестные? Как правило, это те, кого позвали друзья для совершения обряда над младенцем. Часто из конъюнктурных или каких-то иных внешних соображений. Вот и все. Что они значат для ребенка и могут дать ему? Могут ли они осознанно предстать перед Богом за своих крестников?
В большинстве случаев ни родители, ни крестные даже не задумываются над этими вопросами. Чаще всего эти люди существуют далеко за оградой Церкви, и на этом Крещении очередное посещение храма завершится до наступления времени венчания или … погребения. То есть получается, что одни люди, отпавшие от Церкви, по приглашению других таких же участвуют в совершенно непонятном для них всех ритуале.
Этих людей нельзя назвать плохими с нравственной, общечеловеческой точки зрения. Просто для них Христос не является главной ценностью жизни.
Получается довольно интересная вещь: они пришли, даже прослушали N-ное количество разных бесед (утомляющее условие допуска к крещению) посидели, отбыли срок выслушивания лекций катехизатора — и идут креститься.
А потом — ничего не меняется. Эти люди как не ходили в храм, так и не ходят. И детей своих крещеных тоже не приводят.
Получается замкнутый порочный круг.
— Но все-таки такому поведению есть некоторое объяснение, позволяющее рассчитывать на определенное терпение со стороны воцерковленных. Ведь все мы потомки советской эпохи…
— Но что потом им, да и нам всем скажут эти дети? Они скажут: наши родители ничего не знали, и мы ничего не знаем.
Почему мы не пытаемся вырваться из такой ситуации? Я знаю, что подвижки в этой области совершенно незначительны. Мы не рассматриваем проблему того, что у нас огромная масса людей, с которыми мы встречаемся, крещены в нашей Церкви и не имеют к ней никакого отношения. Это парадокс нашего времени. Ни в одном учебнике по каноническому праву нет такого понятия: «крещеный невоцерковленный». Есть понятия: «верный» и «отпавший». И среди отпавших — огромная масса наших соотечественников, которые за оградой Церкви чувствуют себя вполне комфортно.
— Как Вы думаете, что людям мешает быть истинными верными чадами Церкви? Ведь они наверняка хотят быть с Богом?
— Простите за тавтологию, но нужно начать с начала, с того, с чего все началось. Люди пришли в церковь — и им не положили основания их будущей полноценной жизни во Христе Иисусе. Их провели, как сквозь бюро религиозных услуг, какую-то лавку. Вы прослушали беседы — мы вас крестим — до свидания. Ну, если придете, мы будем рады вас видеть. Человек просто проскользил по поверхности жизни прихода.
Некоторые люди все-таки подстраиваются, приходят изредка на службы, но и в этом подстраивании я не вижу реального движения сердца, они просто спят на литургии!
Иногда человека трогает красота службы, Господь просвещает людей, вопреки нашему немиссионерскому отношению.
Здесь многое, бесспорно, зависит от катехизатора, но самое главное, что при таком подходе, когда новоначальному просто ретранслируется набор теоретических знаний, ему опытно не раскрывается самое главное – слова Господа: «…да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, [так] и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин. 17,21). Совершенно определенно Сам Господь говорит о том, что мир уверует тогда, когда увидит, что его верные люди едины в Боге.
Но каков контингент нынешних прихожан? Это люди, которые в послесоветский период пришли в храм в силу каких-то очень сложных ситуаций в своей жизни: болезнь, скорбь, горе. Они не пришли за радостью, увидев со стороны радость и любовь христиан друг ко другу, они ушли от горя. Когда человек приходит в больницу, ему совершенно все равно: есть там радость или нет. Он приходит к врачу, он должен встать в очередь, чтобы получить необходимую помощь, больше его ничего не интересует.
И такими людьми полна наша Церковь. Они стоят в уголках храма, не ощущая себя членами прихода, даже не желая общаться. И такую ситуацию нужно выпрямлять, вовлекая этих людей в жизнь Церкви, открывая им все грани любви Христовой, а не осторожно их обходить.
Человек должен понять: он пришел в общину любви, он не безынтересен членам прихода, о нем молятся, ему сопереживают. Любым способом нужно достучаться до его сердца, обогреть его. Это могут быть такие приятные мелочи как чаепитие, совместные трапезы, легкие работы по храму, подготовки к праздникам. И после всего этого с ним можно начинать говорить о вере.
— Что по Вашему лучше: чтобы человек до тех пор, пока не воцерковлен, не допускался к крещению — но тогда в случае, если он внезапно умрет, за упокой его души даже нельзя молиться в церкви — или же чтобы он был крещен хотя бы формально, в надежде на то, что в определенное время он будет верным, за него можно подавать записки, которые очень много значат для его души, как в земной жизни, так и небесной? Может все-таки оставлять любую возможность для спасения или таким образом порождается поколение «невоцерковленных христиан»?
— Невоцерковленные христиане — довольно смешное и грустное понятие, даже звучит нелепо. Древняя Церковь позволяла себе отказать человеку в крещении. Человек приходил и просил: крестите меня. Ему ставили различные условия: оглашения, предоглашения, испытание его совести, нравственности, веры. А сейчас сложилось впечатление, что мы не можем отказать. А почему не можем?
Тот, кто вступает даже в мирскую организацию, должен сначала изучить правила этой организации и решить для себя: принимает он их или нет, хочет вступать или нет. Но часто считают, что в любом случае любого надо крестить.
В Священном Писании сказано: «Идите и научите, кто будет веровать и креститься, тот спасен будет». Значит, крещение должно предваряться серьезным научением, подготовкой. Как повернуть человека лицом к Богу? Это серьезный вопрос для катехизаторов, решив который, они могут крестить.
Сейчас наблюдается отсутствие диалогичности, когда катехизатор не говорит от опыта. Они говорят от полученных теоретических знаний в монологичном режиме. Возьмем отца Иоанна Крестьянкина, величайшего старца, ему достаточно было побеседовать с человеком 10 минут, и тот уже был готов к крещению. Но у нас далеко не все Иоанны Крестьянкины. Большинство катехизаторов — просто хорошие люди, которым не всегда интересна жизнь тех, кто приходит к ним. Они понимают одно: новоначальных нужно подготовить, иногда такая подготовка переходит в некие совершенно формальные условия, и любые благие намерения с таким подходом просто губятся.
В итоге начинается прохождение по коридору катехизации, потом также они выходят из Церкви. При этом семя как бы зароняется, но не прорастает. Человек должен увидеть, что катехизатор заинтересован в нем, он даже готов поучаствовать в личных устроениях его жизни, он ему дорог. В таких отношениях и раскрывается образ Божий для нецерковного человека. От самой организации приходской жизни, атмосферы.
А пока что результат — хуже нуля. Человек должен прийти в общину и мысленно воскликнуть: «Как эти люди любят друг друга!» (как в свое время говорили по словам Тертуллиана язычники о христианах). Но когда этой любви нет, любая, самая мощная теоретическая катехизация не принесет результатов. В редких случаях мы встречаем диалогичность, заинтересованность, живое слово.
В своей священнической практике я столкнулся с такой знаковой ситуацией, которая прояснила всю недостаточность нашей работы.
Однажды я крестил младенца и допустил людей, уже прошедших катехизацию, в крестные. Им все рассказали, они все прослушали, пришли на таинство, со всем как бы согласились. И в тот момент, когда я произношу исповедание «верую Ему как Царю и Богу», оказалось, что мужчина – крестный младенца, — молчит, причем это заметил алтарник нашего храма, который помогал мне. На мой вопрос: «почему?» — он ответил прямо: «Я не верю, что Христос — Бог».
Мне пришлось остановить совершение чинопоследование таинства Крещения и прямо сказать, что при таких обстоятельствах он не может быть крестным. Мужчина тут же засуетился: «Я скажу все, как надо…» — «Так не надо, выходите», — отрезал я.
Так зачем же тогда он решил стать крестным? Миллионы людей Вам ответят: потому что все крестятся. От сглаза, от порчи, чтоб не болеть, чтоб покумиться. Можно услышать все, что угодно, кроме желания наследовать Царствие Небесное. Вот такая у нас катехизация.
— Но ведь проблема не только в катехизации? Может, людям при всем желании трудно на первых порах принять все требования Церкви? На катехизаторских беседах они прекрасно понимают, какой жизнью теперь должны жить, но происходит внутреннее несовпадение между теми ценностями, которыми дорожили раньше и которые должны принять теперь. Может, этим людям нужно просто время?
— Если им начинают предлагать некий регламент жизни православного христианина, говорят о каких-то формально расчерченных буднях с точки зрения обязанностей: встать, помолиться, пойти в церковь, — и не раскрывают сути красоты жизни во Христе, радости во Христе, ощущения вечности, то конечно, трудно ожидать результатов, вряд ли душа отзовется. А нужно сделать так, чтобы человек захотел поменять жизнь, захотел уйти от грехов, а не стоять зевая во время таинства Крещения.
Не донесли до него, не раскрыли, не зажгли. Это во-первых, а во-вторых, это какую такую ужасную жизнь предлагает Церковь? Чего так опасаться? Ведь никто не призывает все бросить и стать в один миг святыми. Все живые люди, со своими плюсами и минусами. Я, знаете, тоже иногда бываю горячим, иногда могу высказать сотрудникам ЖЭКа, могу и поскорбеть — мы все что-то в себе и в собственных обстоятельствах преодолеваем, и поверьте, за это не выгоняют из Церкви. А нужно понять только одно: Бог — это самое прекрасное, что может быть на свете. А значит и жизнь, дарованная Богом, не может быть не прекрасной.
— Допустим, человек захотел придти к вере. Первый, с кем он общается в церкви — священник. И вполне логично, что священники рекомендуют новоначальному читать Евангелие, святоотеческую литературу. Но что делать, если после довольно усердного прочтения некоторых трудов святых отцов, возникает почти паника по поводу того, что рекомендации подвижников им кажутся настолько неисполнимыми, нереальными, что нечего даже пытаться их исполнить. И свою неспособность к этому они дополняют отторжением от Церкви, понимают, что они — чуждый инородный элемент среди благочестивых. Дорожит ли Церковь немощными в плане исполнения христианского долга? Какую литературу Вы бы порекомендовали мирянам?
— Да, некоторые книги могут сначала и оттолкнуть. Совершенно верно, что святые отцы учат уже давно определившихся, но есть литература и вполне посильная.
К примеру, совсем недавно обнаружил неотразимую силу воздействия книг протоиерея Александра Торика. Можно начать с его произведения «Флавиан» — не оторвешься! Вторая часть «Жизнь продолжается» — посложней, но ведь так и надо. Третья часть — «Восхождение» — почитайте и убедитесь, как запоет ваше сердце!
Люди разной социальной принадлежности: учителя, строители, продавцы, ведущие телепередач, журналисты, начальники неожиданно через мир художественной доброкачественной литературы мгновенно быстро и легко погрузились в мир православной духовности. В мир этих проблем, переживаний. Сочувствуя героям, разделяя взгляды автора, они получили первый опыт веры.
Да, это художественное произведение, но если книга написана хорошо, возникает впечатление, что это все было в жизни. Даже хочется найти реальных персонажей. Складывается впечатление, что действительно мир веры, раскрытый в пространстве художественной литературы в жизни конкретных людей, их общения, падения, взлетов — он реальный, он красивый, он манящий, притягательный.
Лично я, а мне довольно далеко в эмоциональном плане до кисейной барышни, не мог читать эти книги без эмоциональных переживаний. Позже увидел, что у многих такая же реакция. Здесь работа духа совпадала с потребностями плоти, хотелось жадно ловить каждую строчку, и по прочтении такой книги первое движение души — продолжать жить в той же атмосфере православия. Прочитав такое произведение, человек захочет и святых отцов почитать. А когда мы, простите, «тупо» даем Евангелие, в момент, когда неофит к этому не готов — вряд ли можно надеяться на горячий ответ.
Прежде чем давать Евангелие, необходимо начинать с очень простых вещей. Да хотя бы просто с регулярных искренних бесед. Чтобы пришедший ощутил себя не чуждым элементом в непонятном обществе, где у него ничего не получается.
На первом этапе ему главное понять, что Церковь — это не что-то консервативное, мрачное, замкнутое, злое, а это — Тело Христово. Здесь люди добрые, заботящиеся. А потом продвигаться от более простого — к более сложному.
Ведь будет страшно, если мы сразу, как правильные, закидаем неофита правильными книгами. Да он просто испугается, эффект может быть совершенно неожиданным. Человек может раз и навсегда бросить читать такую литературу и никогда к ней не возвращаться. Поэтому мысленно аплодирую тем, кто после всех огрехов такой катехизации остается, верит, искренне участвует в таинствах.
Но и здесь бывают непонятные ситуации. Узнаешь, что в соседнем храме служит твой бывший студент, ныне священник, который человека, совершенно еще не опытного в вере, новоначального не благословил причащаться, потому что он в Сочельник съел кусок рыбки. Неужели рыба здесь дороже человека? Нужно же посмотреть на искреннее желание причаститься. Получается, что рыба может оттолкнуть от Бога? Человек только пришел в церковь, ему можно было простить, даже если бы он мясо съел, он же начинает свой путь. Через год-два — с него можно что-то требовать, но не сейчас.
— Как сделать, чтобы все люди Церкви действительно были, как вы говорите, добрыми и заботящимися? Бывает, что первая встреча с рядовыми работниками храма вызывает, мягко говоря, недоумение, которое тоже может привести к нежеланию туда возвращаться…
— Да, есть такой элемент, который многие наши полемисты-миссионеры называют «старушками-копчужками», гордо осознающими себя знатоками церковной жизни. Они существенно ломают настрой приходящих, меняют плюс на минус с молниеносной скоростью. Если кто-то из прихожан наступит на какой-то коврик, то им его просто-таки хочется убить. Причем набрасываются полной стаей, размахивая руками и шикая.
Мое глубокое убеждение, что в плане использования их «миссионерского потенциала» на ответственных участках церковной работы в храме с ними надо безоговорочно прощаться. Как альтернатива — ненавязчиво посоветовать: стой себе в углу и молись Богу. Стоишь у подсвечника — даже его не трогай, молчи, молись, тебе скоро к Богу идти. На это нельзя закрывать глаза.
— Хочется узнать Ваше мнение по поводу еще одной причины отхождения от Церкви. Человеческая скорбь, когда-то приведшая в храм, но с годами воцерковления не получившая разрешения. То есть человек искренне уверовал, годами истово молился, как пишется в различной рекомендованной литературе, но не всегда происходит облегчение той ситуации, с которой он когда-то пришел в храм, будучи неверующим. Иногда приходит уныние и охлаждение. Как предотвращать такие состояния?
— Сегодня скорбь – основная магистраль прихода людей. Это повод, за который мы цепляемся и пытаемся раскрыть картину духовной жизни. Важно, что приходя к вере, человек должен совершенно по-другому оценивать саму ситуацию. Система ценностей меняется. Приходит понимание, что опыт веры важнее, чем разрешение временной ситуации. Важнее то, что человек обрел в результате этих сложных жизненных обстоятельств.
Преподобный Иоанн Лествичник говорил, что иногда люди молятся и не получают просимого, хотя молятся и ищут воли Божьей. Но Господь не отвечает. Почему? Чтобы человек пребывал в молитве и ценил ее дороже, чем то, что он просит в ней. Если он сразу получит — он сразу и охладеет, а его должно «затянуть» необратимо ввысь, к свету. Бог может вмиг исполнить и все простить. Дальше что? Дальше — забвение Бога.
А еще есть пути Божии, которые нам неведомы. Но не радость ли при любой ситуации увидеть перспективу вечности, милосердно открывающуюся вдруг? Мне часто говорят люди, пришедшие по скорбям в Церковь: «Теперь я понял зачем живу». А это понимание дорогого стоит…
Беседовала
Елена Вербенина
Читайте также: