Винницкий священник, отец Виктор Парандюк, недавно вернулся из Конго, где, в рамках миротворческой миссии ООН, 9 месяцев прослужил в качестве штатного военного священника. За время пребывания в стране, находящийся в перманентном состоянии гражданской войны, о. Виктор сумел обустроить небольшой храм на территории воинской части, а также оказать поддержку конголезскому православному батюшке, с которым они вместе крестили местную молодежь.
– Военные священники – довольно новое явление для нашей страны. Что представляет собой должность капеллана в Вооруженных Силах Украины и каков опыт Церкви в этом деле?
– На сегодняшний день, Православная Церковь только начинает возрождать традиции военного священства, ведь со времени крушения Российской империи институт военного духовенства был упразднен. На данный момент в Вооруженных Силах Украины есть только три действующих священника, призванных на военную службу, хотя как таковой штатной должности капеллана еще не существует. Поэтому лично меня формально призвали на должность заместителя командира полка по воспитательной работе. Но в перспективе ситуация должна поменяться в лучшую сторону. Все тенденции к этому уже имеются и самое главное – многие военнослужащие видят в этом насущную потребность, особенно в тех частях, которые находятся вдалеке от Родины.
– А как Вам удалось попасть в миротворческий контингент?
– Дело в том, что в воинских подразделениях, выполняющих миротворческие миссии, есть штатная должность офицера по вопросам религии. А поскольку я, будучи священником, был еще и офицером запаса, мне предложили снова призваться в Вооруженные Силы и занять эту должность в миротворческом контингенте ООН, направляющемся для выполнения миссии в Демократическую Республику Конго. Я с радостью согласился, потому что это, как никак, новый и интересный опыт.
– Конго, на сегодняшний день, одна из самых горячих точек планеты. Из-за чего, собственно, идет война и какова политическая ситуация в этой стране?
– Возможно, в мире есть точки и «погорячее», тот же Египет или Сирия, например. Но уже много лет Конго, действительно, считается одной из самых небезопасных стран в мире. Главные причины – две. Первая в том, что это страна с самым высоким уровнем бедности местного населения и колоссальными запасами природных ресурсов, что, в свою очередь, помещает ее в сферу интересов сверхдержав и международных корпораций. И вторая – это многовековая межплеменная рознь.
– А что там делает ООН?
– ООН выполняет функции стабилизатора внутригосударственных отношений и установления мира среди населения. Ведь не так давно формально закончилась конголезская война, по количеству жертв уступающая лишь Второй мировой. Но до сих пор в стране ведутся постоянные боевые действия между различными незаконными бандформированиями и государственной армией. Так что, по сути, ООН является сдерживающей силой, обуздывающей притязания незаконных группировок, которых там очень много.
Конго – страна очень больших контрастов: от голодающих сел и до огромных вилл на берегу озер, с вооруженной охраной. Там очень развит «черный рынок»: нелегальные рудники, шахты. Работать туда загоняют силой.
Например, заходит в какой-то поселок вооруженная группировка, полностью его истребляет, оставляя только нескольких рабочих, которые будут трудиться на шахте, и женщин, которые будут готовить еду. Причем женщин будут насиловать – это у них в порядке вещей. Пару месяцев рабочие потрудились, поизносились – их перебили и пошли в другое село. Там происходит то же самое. Так что присутствие ООН там однозначно необходимо.
– Что конкретно входило в Ваши обязанности, как военного священника?
– В первую очередь, это организация богослужений на территории базового лагеря, а также проведение общих бесед с личным составом и индивидуальных бесед со всеми, кто в этом нуждается. Можно сказать, что это своего рода совмещения функций священника и психолога. Ведь все-таки люди очень продолжительное время находятся вдали от дома и за это время проблемы у них могут возникнуть совершенно разные. Кроме этого, приходилось оказывать консультационную помощь командованию отряда в вопросах межконфессиональных отношений, поскольку мы находились на территории, где есть представители абсолютно разных религий.
– Как вообще обстоят дела с религиями в Африке? Какие конфессии преобладают в Конго?
– Конго сильно отличается от соседних стран, той же Танзании, Кении или Бурунди, тем, что православных христиан в последних двух странах гораздо больше. В Конго, которая территориально больше Украины в разы, насчитывается всего несколько православных греческих храмов. Епархия находится в городе Киншаса, это на берегу Атлантического океана, то есть на западе. А наше место дислокации располагалось на востоке, на границе с Руандой, другими словами, в самом сердце экваториальной Африки. И вдоль всей восточной границы есть всего два храма: в Лубумбаши и в Бунии. Всё, больше там православных храмов нет.
То как появился храм Бунии – отдельная история. В прошлом столетии на территории города проживала греческая диаспора, порядка 500 семей греческих торговцев, которые и построили для себя этот большой храм в 1947 году. В результате, в нем были крещены и некоторые представители местного населения.
Но в 90-х годах, как раз в разгар гражданской войны, перед греками поставили условие: в течение 48 часов покинуть страну. В обратном случае, как и всех иностранцев, их ожидала смертная расправа. Практически все разъехались, остались только один-два человека, которые вернулись туда только сейчас, ну и несколько крещенных местных. На этом миссия закончилась, и храм был закрыт более 20 лет.
– А как сейчас обстоят дела с этим храмом?
– В 2011 году отец Тимофей Нтумба, сын православного священника, конголезец по национальности, закончивший семинарию и академию в Фессалониках, после принятия монашества был направлен Александрийским Патриархом Феодором II в Конго, чтобы возродить миссию. И за два последних года отец Тимофей сумел восстановить приходскую жизнь и крестить порядка шестидесяти местных жителей.
Я нашел этот приход с помощью сайта «Православие.ру», – там были указаны контакты епархии в Киншасе. Я с ними связался, и мне сообщили телефон отца Тимофея. Как оказалось, именно в Бунии разместили небольшую часть нашего вертолетного отряда. Вскоре мы поехали туда, где и состоялась встреча с отцом Тимофеем.
Встреча происходила при участии двух переводчиков: мой переводил с русского на английский, а переводчик отца Тимофея «превращал» английский во французский, так как батюшка разговаривал только на нем. Вот так и познакомились…
Община у него небольшая, но, что интересно, преобладает в ней молодежь. Причем эта молодежь принимает очень активное участие в восстановлении храма, в богослужении. Я был сильно удивлен, услышав стройное византийское пение – за два года отец Тимофей сумел вышколить такой клирос, что просто диву даешься. Молодчинка он, конечно…
– И совместное крещение, которое вы совершили, тоже касалось представителей этой молодежи?
– Да, мы вместе крестили десять человек, которых отец Тимофей перед этим долго готовил к этому Таинству. В том числе, и местную знаменитость – рок-музыканта Трезора, принявшего крещение с именем Феофан.
На протяжении девяти месяцев моего пребывания в Конго мы несколько раз совершали вместе с о. Тимофеем совместные богослужения. Что удивительно, во время служб не возникало никаких недопониманий, связанных с языковым барьером. Служили сразу на четырех языках: отец Тимофей на французском, суахили и греческом, я – на церковнославянском.
Уникальными были и проповеди. Отец Тимофей выходил читать Евангелие на французском (это их основной богослужебный язык), я – на церковнославянском. Потом мы по очереди произносили проповеди, а переводчики переводили все на суахили, английский и русский, так как в храме находились так же и мои русскоязычные сослуживцы. В общем, пятиминутная проповедь превращалась в тридцатиминутную, потому что всем всё нужно было донести на родном языке.
– А насколько хорошо у них обеспечена приходская жизнь?
– Во время личного общения с о. Тимофеем выяснилось, что община находится в очень бедственном материальном положении. У них не было даже резервуара для воды, чтобы крестить желающих, не говоря о том, что в городе уже длительное время отсутствует электричество, а покупка генератора для них – очень большая роскошь. Я сразу же обратился к сослуживцам, мол, так и так, давайте поможем в меру сил. Сбросились, кто сколько мог. Сначала думали купить только электростанцию, но денег хватило и на обустройство небольшого баптистерия. Счастью отца Тимофея не было предела, и на следующее воскресенье после Троицы мы совершили совместное крещение.
Примечательно, что в этот же день храму подарили копию иконы Пресвятой Богородицы «Жизнеподательница», которую специально передала военным грузовым самолетом братия Межирицкого монастыря. Так что теперь наша украинская святыня находится и по другую сторону экватора.
На самом деле, там настолько сильная бедность, что местные радовались всему, что мы им привозили. Наши ребята, приезжая на богослужения, всегда старались взять с собой какие-нибудь продукты для местных.
Вот есть такая традиция, как раздача антидора в конце Литургии. Так вот, за этим антидором все детки сбегаются как на праздник: для них это реальная возможность утолить голод.
Это очень контрастная страна. Там очень широк спектр от голодающего до богатого.
К примеру, под воротами нашей базы постоянно крутились дети, которые уже знали нас поименно. Проходишь рядом, и слышишь: «Сеньор Виктор! Сеньор! Дай покушать, хоть что-то дай!» Причем самое интересное, что как только ты ему этот кусок хлеба дашь, старшие, которые за его спиной сидят, как у наших попрошаек, заберут все, и поделят между собой. И если первому хоть что-то достанется от них, то это уже хорошо. И вот он мечтает, что тоже, когда вырастет, станет одним из тех, кто будет забирать у младших еду и делить между собой…
– А как выглядел храм, который Вы обустроили в части?
– Под храм на территории лагеря, который находился в городе Гома, где базировалась основная часть нашего отряда, по согласованию с командованием было выделено служебное помещение. Иконы, богослужебную утварь и все необходимое для служб я привез с собой из Украины. Престол, жертвенник и аналои изготовили своими силами. Для подсвечников использовали цинки из-под патронов, заполненные песком, а храмовые облачения ребята сшили на месте. Ну и постоянно что-то улучшали на протяжении ротации.
Надо отметить, что это был первый и единственный православный храм в этом городе, да и во всей округе. Ближайшим храмом был лишь храм отца Тимофея, который находился на расстоянии 600 км от нас.
– Как часто совершались службы и кто на них приходил?
– Службы проходили как положено по приходскому уставу – каждое воскресенье и по праздникам. Ежедневно в храме читались утренние и вечерние молитвы. Во время Великого поста каждый день совершался полный круг суточного богослужения. Расписание служб составлялось в соответствии с режимом лагеря.
Поскольку миссия ООН многонациональная, и в городе находились представители разных стран, в том числе России, Беларуси, Румынии и других, многие из них были очень рады появлению православного храма поблизости. Так что на наших богослужениях присутствовали не только военнослужащие нашего отряда.
– Мы слышали, что Вы крестили сослуживца?
– Да, было такое. Заместитель командира с инженерно-авиационной службы принял крещение. Причем до крещения он относился к Церкви довольно скептически, и не упускал любой возможности со мной поспорить. Но как-то пришел, сказал, что жена болеет и попросил за нее помолиться, она – глубоко верующий человек. Причем он говорил, что она очень хочет, чтобы он принял крещение, но сам он подходил к этому лишь формально.
Я, понятное дело, отказал ему. «Как так?.. – негодовал он, – Почему ты не можешь меня крестить?» – «А почему я должен тебя крестить, если ты не верующий? Только ради жены?» – отвечал я.
В общем, на какое-то время мы этот вопрос отложили. Но потом, поскольку он спортсмен и постоянно посещал спортзал, я подошел к нему с просьбой подтянуть меня в этом деле, объяснить, что к чему. Он согласился. И так мы начали ходить вместе в спортзал, больше разговаривать: я – вникать в премудрости пауэрлифтинга, он – слушать лекции Осипова и читать Кураева, который ему очень понравился. И в результате, по мере общения, он совсем по-другому стал воспринимать и смысл Таинства крещения, и христианскую жизнь в целом.
А на Петра и Павла я его крестил. Его жена просто расплакалась от радости, когда узнала эту новость. К тому же, сразу после крещения он решил обвенчаться с ней. Но это уже по приезду. И слава Богу!
– Давайте все же вернемся к теме Конго. Какое у них представление о нас и Европе?
– А у них нет представления о нас. Для них не существует такой страны как Украина, многие даже не знают, что на карте мира присутствует Россия. Но те, у кого все-таки какое-то представление есть, считают, что мы – далекая северная страна, в которой все православные и глубоко верующие, и где находится огромное количество больших каменных храмов.
Для отца Тимофея, например, было большим открытием, что у нас не все крещеные люди ходят в церковь по воскресеньям.
Но вообще там люди разные есть, как и везде. Выходцы из греческой диаспоры, разумеется, более образованны.
В целом, это другие совершенно люди…
Помните, как у Охлобыстина в «Доктрине 77» сказано про славян: «Мы – иные». Так и они – иные. Они иначе воспринимают основополагающие вещи, у них совершенно другое отношение к жизни и к смерти. Смерть для них, скорее, обыденность. Для них это настолько близко и реально, что такое вряд ли где-то еще можно встретить и уж точно не увидишь по телевизору. Например, детская смертность настолько высока, что детей до пяти лет вообще не регистрируют. А убить человека, закидав камнями, за какую-то провинность – в порядке вещей.
Но самое главное – у них нет ничего «наносного», они такие, какие есть. Это настолько искренние люди: если это злость – то искренняя злость, если он готов тебя зарезать – он тебя зарежет по-настоящему, если он рад тебя видеть – он действительно рад. Нет какого-то театрального лицемерия, присутствующего в наших людях, чего-то напускного. И разница эта чувствуется.
Еще очень интересно у них по воскресеньям выезжать в город. Ведь в основном там все католики и протестанты и все, в обязательном порядке, по воскресным дням ходят в храм. И для них это настоящий праздник: даже самые бедные люди одевают на себя самое-самое красивое, что у них есть. Вы нигде не увидите таких нарядно одетых людей, даже на наших украинских свадьбах. Выезжаешь в город – и перед глазами настоящий парад причесок и платьев – просто произведения искусства. И все это вместе оставляет неизгладимое впечатление – настолько красиво…
А обильное количество протестантов, объясняется тем, что у последних очень четко выработана структура: вокруг дома молитвы крутятся и еда, и медицина, и учеба, и изучение языков – в общем, целый пакет услуг. И тот, кто ходит в храм, имеет доступ ко всем этим вещам.
– Отец Виктор, а Вы в Африку не хотите еще?
– Африка делит приезжающих на две половины – тех, кто, приехав туда, больше в нее ни ногой, и тех, кого она зацепит очень и очень сильно. И даже уехав, ты все равно знаешь, что будешь скучать по ней.
Что касается меня, то если в будущем представится возможность, то я, скорее, поеду, чем нет. Но уже, наверное, не в качестве военного священника, а в качестве туриста. Поеду к отцу Тимофею в гости с подарками.
Беседу провел протоиерей Константин ИВАНЧЕНКО