Архимандрит Савва (Мажуко)
Мне рассказали историю, которая произошла в наше время на глазах у миллионов зрителей. Это был выпуск новостей египетского телевидения, прямой эфир. Популярный телеведущий вёл обычную новостную программу и привычно сообщал об очередном убийстве христиан в одной из отдалённых деревень. Это уже так часто случалось, что перестало быть сенсацией. Поэтому действовали по классической схеме: зачитать текст, связаться с корреспондентом на месте, бегло опросить очевидцев. Но в этот раз журналистам удалось подвести к камере мать убитого юноши-христианина, и в типичном сюжете появилась острота! У женщины было всего несколько секунд, чтобы высказаться в эфире, и ей было что сказать:
— Сегодня у меня убили сына! Тот, кто это сделал — где-то рядом и, может, даже слышит меня в эту минуту. Хочу ему сказать: сынок! Я знаю, как тебе тяжело, с каким грузом на сердце ты ходишь, и я хочу, чтобы ты знал: я тебя прощаю!
Что бы вы почувствовали, окажись в этот миг перед экраном? Совсем других слов ожидал зритель, и даже ведущий не был готов к такому повороту: взрослый мужчина, опытный журналист, он расплакался прямо перед камерой, причитая: «Что за люди эти христиане? Откуда в них столько доброты?»
Когда мы сами свидетельствуем о своей вере, это красиво и достойно.
Когда о нашей вере свидетельствуют люди внешние, свидетельство обретает небывалый вес.
Исламского журналиста поразила эта неземная доброта и милосердие, которое невозможно, неестественно для обычной земной женщины, и только христиане, настоящие ученики Христа, способны нести такое всесокрушающее свидетельство.
Нас окружает такое облако слов, идей, образов, что порой и не пробиться сквозь него, чтобы понять, за кем идти. Вот в такие времена нужны свидетели подлинного христианства, апостолы доброты и всепрощения. А если нет живых свидетелей, у нас есть Крест, на котором распят Тот, Кто ради любви к людям пролил Свою кровь.
Христос умирал на Кресте не только ради будущих апостолов, святых и прозорливцев, составивших славу Церкви. Он отдал Себя на смерть и за тех, кто обрёк Его на казнь, кто плевал ему в лицо и с детской тщательностью подбирал самый колючий терновник для венка Осуждённого. Милосердие Бога – для всех! Это и есть путь подлинного христианства, по которому вслед за Христом идут Его ученики.
Царица Небесная – самый первый Апостол Доброты, и каждый христианин очень ясно чувствует Её апостольское свидетельство. Может быть, поэтому на Руси так почитаем этот странный, нам самим не понятный праздник – Покров Богородицы.
— Разве нам так дорога память избавления далёкого и полумифического Константинополя от нашествия захватчиков?
— Вовсе нет! Что нам до военной истории средневековья!
— Неужели мы так почитаем святого Андрея, чтобы каждый год вспоминать его видение?
— Что вы! У нас есть более чтимые имена!
Так в чём же дело? Я думаю, сам образ Покрова есть величайшее откровение, икона, которая без слов, священным языком искусства, говорит больше, чем любые самые правильные слова. И эта проповедь доходит до самых потаённых глубин сердца. Посмотрите на икону.
Вот дьякон стоит на амвоне греческой церкви.
Вот император и его двор склонились в молитве перед алтарём.
Вот юродивый показывает мальчику на то, что в этот момент происходит в Небесной Церкви: Царица Ангелов простирает Свой покров над всеми молящимися.
— Почему из всей истории наши предки запомнили лишь слово «покров»?
— Потому что он протянут над всеми!
В те времена практически все граждане империи были прихожанами церкви, не было нецерковных людей. Скажите: все эти люди были достойными, праведными, благочестивыми? Никто не изменял жёнам, не избивал детей, не брал взяток, не издевался над слабыми, не отбирал последнее у вдов и сирот? Память православной Византии полна ужасов беззаконий, и царский двор по жестокости мог поспорить с вертепом разбойников, и в этот день в храме стояли не только праведники.
Царица Небесная простирает Свой покров над всеми. Можно было собрать только непорочных и аскетов, логичнее было бы заступиться за людей святых или, хотя бы, приличных. Матерь Божия жалеет всех и добра желает каждому, пусть он и последний злодей.
Найдётся ли смелый художник, который дополнит икону Покрова фигурами Пилата, Иуды, римских насмешников и иудейских истязателей, за которых – я верю и знаю! – воистину по-матерински болело сердце Царицы Небесной? А ведь это и есть тот беспредельный предел доброты, к которому и призывает нас Евангелие.
Богоматерь – первый апостол доброты, первый свидетель милосердия! Поэтому не случайно силуэт Богоматери, простирающей Свой покров над людьми, так напоминает Крест. Верность Христу это верность пути доброты и милосердия ко всякому человеку. Верность до смерти.
— Нет, это нечто невместимое! Какое-то неслыханное юродство и безумие! Как можно не только прощать убийц сына, но и от всего сердца желать им добра, искренне сочувствовать их утратам?
— Но это и есть учение Христа. У христиан нет права на ненависть. Поэтому самая простая версия христианского служения – приумножай доброту в мире, а, если не можешь, хотя бы не умножай зло на земле, так тоскующей по доброте и нежности.