29 сентября (16 сентября ст.ст.) Русская Православная Церковь чтит память священномученика Григория Раевского. Отец Григорий – один из многих русских священников, оболганных лжесвидетелями и осужденных по 58 – «политической» – статье. 75 лет назад, 29 сентября 1937 года он был расстрелян в тюрьме г. Твери.
Обсудить конституцию
Летом 1936 года благочинный Завидовского района Тверской епархии протоиерей Сергий Мазуров получил указание от председателя областной комиссии по культам. Нужно было в кратчайший срок собрать духовенство благочиния и обсудить проект сталинской конституции.
Несмотря на то, что циркуляр благочинного был разослан по всем приходам, из местных священников на собрание пришли только двое, и те не знали, по какому поводу совещание. Это были клирики Успенского храма в селе Завидово – протоиерей Григорий Раевский и протоиерей Николай Дмитров.
Выяснив, что именно позвали его обсуждать, о. Григорий от обсуждения отказался, сказав, что поскольку он лишен, как священник, гражданских прав, то и обсуждать проект конституции не может. На этом собрание трех священников закончилось, и никто бы о нем не вспомнил, если бы через год власти не организовали очередные гонения на Церковь.
30 июля 1937 года отец Григорий Раевский был в лесу, собирал грибы и ягоды. В это время в дом к нему явились сотрудники НКВД. По возвращении домой он увидел следы обыска.
«Первый контрреволюционер»
Григорий Раевский, студент Московской духовной семинарии. Фото: fond.ru
Когда-то у отца Григория была светлая, безмятежная жизнь. Потомственный священнослужитель, он родился в семье диакона Григория Раевского в селе Завидово Тверской губернии. С детства прислуживал в храме, закончил семинарию в Москве. По возвращении в родное село женился на дочери местного священника Лидии Беляевой. Вскоре, в 1912 году, был рукоположен во диакона и стал служить в завидовском Успенском храме (там же, где настоятелем был его тесть).
Единственное, что омрачало жизнь молодого священника – отсутствие детей в семье. Но и эта проблема была решена. В 1913 году в Завидово почти одновременно умерли муж и жена, остались сироты – трое детей, и о. Григорий с Лидией Васильевной взяли к себе одну из девочек, Анну, которой было тогда восемь лет. Они воспитывали ее как свою, и впоследствии, когда у них в 1922 году родилась дочь Нина, они между детьми не делали никакой разницы, и сами девочки относились друг к другу как родные сестры.
Отец Григорий был добросовестным сельским священником, политикой не интересовался. Первое постреволюционное десятилетие новая власть его словно не замечала. В первый раз о. Григория арестовали в 1927 году. Он был заключен в Бутырскую тюрьму, но на следствии выяснилась полная невиновность священника, и власти вынуждены были через два месяца его освободить.
Отец Григорий стал «бельмом» на глазу у местных советов только в конце 1929 года, когда в Завидово началась насильственная коллективизация. Тогда на село приехали молодые коммунисты, уполномоченные из города, чтобы объединять крестьянские хозяйства в колхозы. На воскресенье, 9 февраля председатель Завидовского сельсовета назначил проведение в селе демонстрации,призванной показать превосходство коллективного хозяйства над единоличным.
Были собраны подводы, украшены красными лентами лошади, чтобы проехать по соседним деревням и показать, что завидовские крестьяне почти все вступили в колхоз. К назначенному времени, одиннадцати часам дня, около избы-читальни собралась незначительная группа крестьян. Организаторы демонстрации решили, что с таким количеством народа ехать нельзя, и ждали еще два часа. Но и тогда народа не набралось. Тут кто-то из присутствующих сказал, что это народа нет потому, что все люди в храме.
Услышав об этом, секретарь комсомольской ячейки отрядил пойти в храм двух комсомольцев, чтобы узнать, что там происходит. Войдя, они увидели, что идет служба, и храм полон народа. В храме в тот день собралось около шестисот человек, и больше половины из них было причастников. Молебен служил протоиерей Григорий Раевский, литургию –священник Николай Дмитров. Пока о. Григорий служил молебен, о. Николай исповедовал причастников, когда о. Николай стал служить литургию, исповедовать стал о. Григорий. Из-за того, что было столько причастников, служба затянулась до трех часов дня.
Устроители демонстрации решили, что их агитационное мероприятие не удалось из-за богослужения. Так завидовским храмом заинтересовались сотрудники ОГПУ. Им удалось выяснить, что наибольшим авторитетом у прихожан и вообще жителей Завидова и окрестных деревень пользуется протоиерей Григорий. Были вызваны на допрос председатель сельсовета, работник политпросвета («избач») и местные комсомольцы. Все они дали на отца Григория обвинительные показания и рассказали о его «антисоветской» деятельности:
– Начинает проповедь на тему праздника и кончает: «Время, верующие,теперь пришло тяжелое, отец с сыном, брат с братом не уживаются вместе и восстают друг на друга. Идет сейчас гонение на религию». Кроме того, также Раевский говорил, то есть сопоставлял евангельское учение с настоящим моментом: «Почему отец с сыном не уживаются? Так как отец верит в Бога, а сын — нет». И призывал верующих еще сильнее веровать в Бога и не поддаваться вражьему учению.
– Попы наши завидовские очень хитрые и умные по-своему. Для того, чтобы не отобрали у них церковь, они собирали среди крестьян деревень подписи, дескать, собрав большое количество подписей, можем отстоять от возможного отбора церковь.
– Демонстрация была сорвана благодаря поповской и кулацкой агитации. По имеющимся сведениям, священник Григорий Раевский в церкви произнес проповедь. Привел пример: «Братья, когда тонет корабль, то команда спасается,но капитан должен погибнуть». Из слов Раевского видно, что он до тех пор будет бороться с советской властью, пока не погибнет. А поэтому считаю дальнейшее пребывание попов в Завидове безусловно опасным для строительства коллективизации.
Председатель сельсовета высказал свое категорическое суждение о необходимости ареста священника:
– В декабре 1929 года Раевский приходил ко мне в сельсовет за разрешением на хождение по домам для совершения Рождественского служения. Тогда я, как председатель, ему не разрешил, и он сказал, что ваша задача задушить религию… К Раевскому часто приезжают неизвестно откуда священники и под видом службы проводят какие-то совещания. Я полагаю, что Раевский является первым контрреволюционером, который организовывает массу при помощи церкви».
Работник политпросвета показал:
– Священник села Завидова Раевский действительно является организатором масс на срыв всех мероприятий партии и советской власти.
14 августа сотрудники ОГПУ пришли с обыском и арестовали священника. Ранее у о. Григория уже несколько раз были обыски, кончавшиеся конфискацией и без того скудного имущества. Когда-то они с матушкой имели хозяйство, держали кур, корову, был сад, огород, в доме стояла фисгармония.К тридцатому году ничего не осталось, все было конфисковано как уплата налога, включая фисгармонию, которую взял местный клуб. У о. Григория остались лишь небольшой шкаф с посудой, сундук и узкие деревенские половички.
Первое время после ареста о. Григория держали в Завидове, а потом под конвоем отправили в Тверскую тюрьму.
21 августа о. Григория вызвали на допрос. На вопросы следователя он ответил:
– Проповеди в прошлом году в церкви говорил редко, иногда в двунадесятые праздники, в текущем году я проповеди говорил постом. Проповеди были чисто религиозного содержания, я политики не касался и даже намеков не делал… Против коллективизации никогда не выступал. 9 февраля 1930 года участия в организации торжественного служения в церкви не принимал и не служил, а прибыл в церковь в девять часов утра и стал служить молебны после утрени. В это время народу было около шестисот человек, из них исповедников было около трехсот человек. Меня удивляет по настоящее время, чем вызвано такое посещение церкви… В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю. Больше показать ничего не имею и считаю показания на меня ложью.
5 января 1931 года Тройка ОГПУ приговорила священника к пяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь.
Беломорканал
Протоиерей Григорий Раевский, Беломорско-Балтийский лагерь, 1933 год. Фото: fond.ru
Отца Григория отправили на каторжные работы, на строительство Беломорско-Балтийского канала в Вологодскую область, неподалеку от города Вычегды. Теперь между близкими осталась только письменная связь и редкие свидания; на одно из них ЛидияВасильевна поехала вместе с дочерью Ниной, которой было тогда десять лет. Их поселили за пределами лагеря в большом сером бараке; о. Григорий приходил к ним на свидания вечером после работы и каждый раз приносил свой паек – налитую в глубокую миску похлебку.
В одном из писем в лагерь Лидия Васильевна писала ему: «…сегодня получила изВЦИКа ответ на свое заявление – ходатайство о восстановлении в правах; конечно тоже «отклонить», дальше уже ехать некуда, надежда рухнула, но что же поделаешь. Сегодня, Гриша, сдала тебе небольшую посылочку, что уже могла, маслица немного… Из всех твоих и своих поклонниц никого давно не вижу… хотя теперь времени свободного мало у них, все работают в колхозе, с полевыми работами покончили, сейчас пилка дров…
Нынешний день не особо приятный был случай. В ночь – обнаружили утром, часов в десять – лезли в храм, но войти не пришлось, подпилили решетку, продавили два стекла, а войти не дали… Милый Гриша, в посылочке я послала тебе немного гороху, но не знаю, есть у вас где сварить, а потом не знаю, хорошо разваривается или нет, потом Нина положила один платочек, свое рукоделие, только не успела его выстирать…
Сейчас уложила своих спать, а сама села докончить тебе письмо, на ночь читали с Ниной, она лежит, читаю я, не пишу что, но ты, верно, знаешь, не один раз мы с ней эту книгу (имеется в виду Священное Писание – прим.ред.) прочитываем».
Отца Григория освободили из заключения в начале 1934 года, он вернулся в Завидово и стал служить в храме. Жить было трудно, он продал дом колхозу, а сам жил с семьей сначала в доме о. Николая Дмитрова, а потом снял квартиру у одной доброй женщины неподалеку от храма. Впоследствии, когда дочь Нина осталась одна, то проданный еще при родителях дом дал ей возможность получить образование в школе, так как колхоз в течение нескольких лет выплачивал сироте небольшими суммами за этот дом.
12 мая 1935 года от скоротечной чахотки умерла супруга о. Григория. В конце зимы, придя в храм во время уборки, она пожалела труд убиравших,разулась, оттого простудилась и через три месяца скончалась. Дочь Нина осталась на попечении отца и крестного, священника Николая Дмитрова.
«Опошление мероприятий советской власти»
Очередному обыску в 1937 году отец Григорий не удивился. На этот раз сотрудникам НКВД брать было совсем нечего – никаких свидетельств «контрреволюционности» священника они не обнаружили. Взяли лишь письмо священника Александра Преображенского, которого, после выхода того из заключения, приютил о. Григорий. Отец Александр писал ему: «Вас искренне и сердечно, дорогой батюшка, благодарю за Вашу помощь и приют; не забуду никогда Вашего доброго, братского отношения и отзывчивости».
Отец Григорий был арестован. На следующий день после ареста следователь Завидовского НКВД Шевелев допросил священника.
– Признаете ли себя виновным в предъявленном вам обвинении? – спросил он.
– Виновным в предъявленном мне обвинении себя не признаю, так как я никакой агитации, направленной на опошление, как вы утверждаете, мероприятий советской власти и партии, среди населения не проводил, – ответил священник.
– Скажите, как часто в церкви села Завидова вы или Дмитров произносите проповеди?
– Я лично говорил проповеди Великим постом с половины марта по 1 мая1937 года.
– Расскажите, о чем вы говорили в своих проповедях верующим?
– В проповедях я говорил о значении исповеди, приготовлении к ней и о причащении.
– Скажите, какие вы проводили сборы среди верующих, на какие целии сколько собрали средств?
– Сборы проводятся церковным старостой путем хождения с тарелкой; из общих сборов церковный совет или староста передают мне, я в свою очередь пересылаю по назначению – архиерею на содержание патриархии, епархиального управления, на приготовление мира.
Церкви села Завидово, начало XX века. fond.ru
Основания для обвинения, как часто бывало в подобных случаях, не находилось, и тогда стали вызывать на допрос прихожан. Среди других вызвали и старосту храма Василия Голенкова.
– Скажите, вы знаете Григория Григорьевича Раевского? – спросил следователь.
– Григория Григорьевича Раевского, священника церкви села Завидова, я знаю лет двадцать. Встречался с ним в церкви, на улице, иногда он бывал у меня дома, пили чай.
– Скажите, о чем вы разговаривали с Раевским при встречах?
– Мы с ним разговаривали о жизни, говорили о делах общины верующих.По вопросу посещения верующими церкви Раевский говорил, что люди верующие и желающие посещать церковь не могут прийти, так как связаны с работой в колхозе, а если бы был выходной день в воскресенье, молящихся было бы больше. Кроме того, Раевский говорил мне, что нужно веровать в Бога и надеяться на Бога.
– Скажите, как часто Раевский произносил проповеди в церкви и что он говорил в своих проповедях?
– Проповеди в церкви Раевский говорил нечасто, в проповедях он говорил о значении праздника, а также говорил, что нужно веровать в Бога и надеяться на Бога.
Стали вызывать на допросы соседей священника, но и они показали, что хорошо знают о. Григория как человека лояльного к государственной власти. Была вызвана жена благочинного о. Сергия Мазурова, которую следователь спросил:
– Скажите, какие вам известны факты контрреволюционных высказываний Раевского?
– Летом 1936 года моему мужу как благочинному было предложено обсудить с духовенством проект сталинской конституции. Мой муж разослал повестки о явке всем священникам благочиния. По повесткам из всех явились Дмитров и Раевский. От обсуждения проекта конституции Раевский отказался, говоря, что конституция нам, священнослужителям, ничего не дает. Все доводы мужа он не принял к сведению, заявив, что если вам это нужно, вы и обсуждайте, пишите, что вам угодно.
Последнее свидание
Среди тюремщиков нашлись те, кто сочувствовал отцу Григорию. Несколько раз они тайно помогали священнику передавать близким записки.
4 августа о. Григорий писал о. Николаю Дмитрову, его супруге Екатерине, дочери Нине и хозяйке квартиры Марии:
«Дорогие о. Николай, Екатерина Николаевна, Нина, Мария Егоровна и прочие, и прочие, все, кто мне дорог и меня помнит. Здравствуйте. Ваши любовь и память и молитвы обо мне глубоко меня трогают и дают мне силы и покой переносить испытание, которое меня ожидает. Обвинение 58-10, а в чем, пока еще не знаю; мне не представили ни одного факта – жду каждый день.
Надеюсь, что вы все не оставите моей Нины и замените ей маму и отца в мое отсутствие и тем самым снимите мою тревогу о ней. Чтобы получить свидание и сдать передачу в Калинине – нужно получить разрешение у следователя Шевелева на станции Завидово или у начальника НКВД Глебова. Но это между прочим. Пока будет идти следствие – не разрешается никакой переписки».
На следующий день следователь снова допросил священника.
– Следствие располагает материалами о вашей контрреволюционнойдеятельности, настаивает на искренних показаниях. Скажите, намерены ли выдавать искренние показания о вашей контрреволюционной деятельности?
– Еще раз говорю, что я никакой контрреволюционной деятельностью не занимался.
– Следствие располагает материалами, что вы в целях контрреволюционнойагитации опошляли законы советской республики по вопросу служителей религиозного культа. Вы говорили, что если нас задумают посадить, то посадят и найдут материалы для обвинения, несмотря ни на какие законы. Подтверждаетели вы это?
– Смысл вопроса мне понятен и знаком, я мог сказать это только кому-либо из близких людей, но со своей стороны это высказывание контрреволюционной агитацией не считаю.
– Скажите, каковы ваши взгляды и мнения по вопросу проекта сталинской конституции?
– По вопросу обсуждения проекта сталинской конституции по предложению представителей культкомиссии Калининского облисполкома все духовенство района должно было собраться у благочинного Мазурова и обсудить проект, но явились лишь я и Дмитров. Я говорил, что, поскольку мы лишены избирательных прав, обсуждать этот проект не можем. Таким образом, вопрос остался открытым.
– Следствие располагает данными, что вы высказывали свои недовольства колхозным строем, говорили, что колхозники хотят ходить в церковь, но не могут, ибо не имеют дней отдыха.
– Это я отрицаю.
В этот день он написал родным:
«Дорогая Нина, долго, долго мне не придется тебе писать. На какой срок я попаду – сейчас не знаю, но придется тебе жить одной. Постарайся быть паинькой – следи за собой, грубить не надо, за своими словами следи. Учиться старайся – это тебе пригодится на всю твою жизнь. Советов отца Николая, Екатерины Николаевны и Марии Егоровны слушайся – худого, плохого они никогда тебе не пожелают. Будь сама со всеми хороша – и к тебе все будут относиться так же.
Теперь я тебе напишу, когда попаду в лагерь. 10-30 вечера. Как бы мне хотелось, дочка родная, с тобой поговорить… Вспоминаю всех вас, родных и дорогих мне: хотя я и готовился мыслью к разлуке с вами, но она все-таки тяжела мне. Утешаю себя надеждою, что так угодно Богу, чтобы жить мне опять вдали от вас. Он, благий, посылает испытание – даст и силы перенести его…Так что обо мне не беспокойтесь.
Я предлагаю такой план свидания, когда узнается день отправки – поезда в 10-50 утра и 1 час-50 дня – Нина с кем-нибудь пусть возьмут билеты до Калинина, пусть садятся в тот же вагон, и я надеюсь, что мы будем иметь возможность говорить всю дорогу, о дне отправки вам как-нибудь сообщат. Если удастся, было бы хорошо.
Отправка должна быть на днях, приходите каждый день к означенным поездам – и все будет хорошо. А теперь простите меня, кого я чем обидел, прошу ваших молитв о мне, грешном, чтобы Господь дал силы вторично перенести испытание.Крепко всех целую – всем мой привет и душевное спокойствие».
Незадолго перед отправкой в Тверскую тюрьму о. Григорий написал дочери:
«7.8.37. 7-30 утра. Дорогая Нина, на сколько теперь придется нам с тобой расстаться, я сейчас еще не знаю, но надеюсь – кого я просил, заменят тебе отца имать. Старайся учиться – приложи все усилия, чтобы тебе из отличниц не выходить, слушайся, что тебе будут советовать, плохого совета из означенных лиц никто тебе не даст… Маму помни – меня не забывай… Веди себя хорошо, если я узнаю противное, мне будет очень тяжело…»
Отца Григория отправили в Тверскую тюрьму, и близким не удалось увидеться с ним, но и из тюрьмы приходили сведения, что он жив, и однажды сообщили, когда и как можно его увидеть. Дочь Нина и матушка о. Николая, Екатерина, приехали в Тверь, добрались в указанное время до здания, в котором размещалось управление НКВД; у подъезда стояла машина для перевозки заключенных. Они остановились вдали, на противоположной стороне улицы, и видели, как из подъезда в сопровождении конвоя вышел о. Григорий. Он не глядел на другую сторону улицы, не оглядывался по сторонам и не увидел их. Это стало последним свиданием.
Источник: sedmitza.ru
28 сентября был день рождения о. Григория, ему исполнилось сорок девять лет. На следующий день Тройка НКВД приговорила священника к расстрелу.
Протоиерей Григорий Раевский был расстрелян сразу после объявления приговора, 29 сентября 1937 года.
Священномученик был погребен в братской могиле на одном из кладбищ Твери, но точное место остается неизвестным.
Протоиерей Григорий Раевский был прославлен в 1999 году как местночтимый святой Тверской епархии, для общецерковного почитания – Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в 2000 году.
Елочные игрушки
В советские годы храмовый комплекс села Завидово подвергся разрушению. Троицкую церковь закрыли и частично разобрали, от ее массивного пятиглавия сохранился лишь один барабан. В 1936 году здание колокольни передали фабрике игрушек. Затем, вплоть до середины 80-х годов ХХ века, оно использовалось как стеклодувная мастерская для изготовления елочных новогодних украшений.
В начале XXI века нашлись благотворители, которые решили полностью воссоздать прежний облик всего храмового комплекса. Заново была возведена высокая кирпичная колокольня, а Троицкая церковь вновь обрела пятиглавие. 29 мая 2004 года храм был заново освящен.
Ансамбль Успенской и Троицкой церквей села Завидово, 2008 год. Фото: Илья Смирнов, sobory.ru
Успенская церковь, где служил отец Григорий, действовала на протяжении всего советского периода, за исключением пяти лет хрущевских гонений. До наших дней сохранился старинный, потемневший от времени иконостас с образами XVIII-XIX веков. Интерьер храма после 1853 года не менялся, так что, посетив Завидово, мы увидим в точности тот храм, в котором служил священномученик Григорий.
См. житие священномученика Григория Раевского, составленное игуменом Дамаскином (Орловским)
Читайте также:
Священноисповедник Игнатий (Бирюков): «пропагандист-связист Воронежской ИПЦ»
Новомученица Татьяна Гримблит: За помощь заключенным — расстрел
Преподнобномученик Лев (Егоров): Я вел, веду и всегда буду вести религиозную пропаганду…