…Самая опасная дорога моего детства была углом улиц Маскавас и Сарканармияс, Московской и Красноармейской. Помню пред-школьные опасения бабушки и мамы «Как Оля будет ходить в школу? Это такой страшный угол!». Через страшный угол меня лет до 9 водили, крепко взяв за руку.
Приехав через много лет в места моего детства, я увидела маленький поворот, справа от которого виднелась Двина- Даугава, мелеющая жарким летом в наших местах так, что можно перейти ее вброд. Это была улица уже не Сарканармияс, а Лачплесиса, и мы шли по ней с моей подругой, православной латышкой Надеждой. Она еще тогда подарила мне икону священномученика Иоанна Рижского, которого многие в Латвии, и особенно рижане, почитали и до канонизации. Удивительно портретное сходство – и выраженные характерные черты лица, как говорится, «типичный латыш», сказала она с гордостью.
Как Лачплесис, наверное, подумалось мне.
Памятник Лачплесису в Риге
Легенду о Лачплесисе рассказала впервые мне уже покойная ныне учительница латышского языка, подруга моей бабушки, Анна Ванага, когда мне было лет десять, и я ходила в школу в Ленинграде, а не в Латвии. Учительница Ванага любила русский язык так же, как и родной латышский, и говорила на нем без акцента, — причем говорила на красивом русском литературном языке. Она рассказывала, что выучила русский уже взрослой девушкой, читая русских писателей в переводах на латышский.
Памятник Лачплесису в Юрмале
Лачплесис – герой необычайной физической силы. От него веет той давней архаикой, о которой мы забыли – но в балтийском фольклоре еще жив образ восходящий к палеолиту, образ священного животного, медведя. У Лачплесиса, человека, но сына медведицы, были медвежьи уши – странная черта, которая в архаике говорила о полубожественности. И еще – необычайная физическая сила. Само имя его – «Разрывающий медведя», «Медведервач» — говорило об этом. Схватка со священным животным, которое уже утратило свою священность, которое стало символом зла и беспощадной силы – вот удел Лачплесиса. Вспоминаются слова блаженного Августина, что «медведь по образу похож на самого диавола». И его побеждает молодой герой Лачплесис.
Но это только начало. Самое главное – это даже не подвиги, чтобы получить руку Лаймдоты, описанные в поэме на основе народного эпоса в конце девятнадцатого века Андреем Пумпуром, русским офицером и поэтом латышского происхождения из бедной крестьянской семьи. Главное в жизни героя — это схватка с Черным Рыцарем.
+++
Родители владыки Иоанна
Янис Поммер, мальчик с бедного латышского хутора, тоже был похож на Андрея Пумпура. Упорный, как его отец, отказавшийся по приказу лютеранина-барона сменить православную веру, принятую его предками, он упорно учился и, на удивление соседям, сын бедняка стал студентом Рижского Духовного училища. Он отличался от друзей не только поразительной работоспособностью и отличной учебой – никому в голову не приходило дразнить богатыря с далекого хутора «ботаном». И вовсе не потому, что молодого студента-силача боялись. Он был тих, молчалив, но приходил на помощь первым. И еще он любил петь. Песня – душа любого латыша, вспомним знаменитый «Праздник песни». В церковном пении и в чтении за богослужением ему не было равных, хотя церковнославянский язык был ему неродным. Богослужение было для юного Иоанна, как и для его прославленного Кронштадского тезки, (еще живого в те годы!) той пищей его души, которая поспевала за ростом и силой его богатырского тела. Святой Иоанн Кронштадский и будущий священномученик Иоанн встречались, и праведный Иоанн благословил своего юного тезку на иноческий путь. Вызов Черному Рыцарю был брошен.
…Потом последовала Рижская семинария, блестяще окончив которую, он стал учителем, затем Киевская Духовная Академия. Затем он стал преподавать в Черниговской Духовной Академии, руководство быстро отмечало его способности, и бывший босоногий латышский мальчишка стал ректором Литовской Духовной семинарии и настоятелем Виленского Свято-Троицкого монастыря. Для него главным были проповедь и богослужение, в котором важное место занимало хорошее церковное пение. Но образованный, разносторонне одаренный, в том числе и музыкально, огромный настоятель-богатырь в душе оставался все тем же простым хуторянином, с добрым и чутким сердцем, другом бедных и страдальцев.
В 1911 году Господь призвал архимандрита Иоанна к епископскому служению. 11 марта 1912 года в Александро-Невской лавре в Петербурге собором епископов во главе с митрополитом Московским и Коломенским Владимиром (Богоявленским, † 1918) и митрополитом Киевским и Галицким Флавианом (Городецким, † 1915) архимандрит Иоанн был хиротонисан во епископа и назначен епископом Слуцким, викарием архиепископа Минского и Туровского Михаила (Темнорусова, † 1912). В 1912 году епископ Иоанн совершал епископское служение в Одессе, а после кончины архиепископа Херсонского и Одесского Димитрия (Ковальницкого, † 1913) был назначен в Таганрог на вновь открытую Приазовскую кафедру (1913-1917 годы).
Не изменился он, и став епископом. Судьба связала его с многими городами России, Белоруссии, Украины – от Санкт-Петербурга до Одессы и от Слуцка до Пензы. Далекий хутор Илзессала в Праулиенской волости казался теперь таким маленьким, как путешественнику Андрею Пумпуру и его герою Лачплесису, плывущему на корабле в дальние страны, казалась их родина…
Епископ Иоанн (Янис Поммер)
Он вернулся в Ригу, после многих испытаний, гонений, ареста, суда – Промысл Божий привел его засвидетельствовать на родине.
Латвийская паства писала тогда Патриарху Тихону: «Ваше Святейшество! Корабль нашей Церкви, обуреваемый волнами житейского моря, уже испытал много опасностей и бед, но мы не пали духом и устояли в вере. Несмотря на покинутость и сиротство наше, мы все еще мужественны и тверды и не намерены опускать знамени Православия и впредь. Но Святейший отец! Не возлагай на наши слабые рамена непосильного бремени ожидания без надежды, моления без ответа, прошения без даяния.
Ваше Святейшество! Море бушует, волны его все яростнее обрушиваются на корабль нашей Церкви, нас страшит ответственность за судьбу корабля в страшный момент девятого вала. Нужен кормчий…»
8 (21) июня 1921 года Святейший Патриарх Тихон даровал Православной Церкви в Латвии права широкой автономии и назначил архиепископа Пензенского Иоанна архиепископом Рижским и Латвийским.
И Иоанн-Лачплесис сошел со своего корабля, причалившего к латвийской земле. Для него, православного христианина, повидавшего огромную многонациональную Россию, был чужд национализм – и даже без его призывов в пастве его угасала межнациональная рознь, которой так часто искушает Черный Рыцарь слабые души в годину смут…
Он жил в скромнейшей обстановке, в подвале. На стене – портрет близкого ему по духу святителя Тихона, исповедника… Даты их памяти сейчас почти что рядом – 9 октября (с обычным переносом праздника свт. Тихона из-за совпадающей памяти св. апостола Иоанна Богослова) и 12 октября, день, когда великий сын латышского народа, христианин, епископ Иоанн засвидетельствовал о Воскресении Христовом и о том, что Христос царствует….
«Я уже в том возрасте, когда человек не боится никаких угроз, — говорил архиепископ Иоанн, — приходите со своими угрозами, я спокойно прочитаю слова Священного Писания: Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко, по глаголу твоему, с миром (Лк. 2, 29)».
+++
Черный рыцарь с красной раной
Поднатужился как мог —
Безоружному герою
Ухо правое отсек.
Лачплесис врага во гневе
Сгреб в охапку, как медведь,
И схватились в рукопашной,
Так что задрожала твердь.
За невиданной борьбой,
В ужасе великом ноги
Приросли к земле сырой.
А противники в боренье
К самой круче подошли,
И тогда герой латышский
В пропасть рыцаря столкнул.
Но тяжелый рыцарь, рушась,
За собой его увлек.
Только мощный всплеск раздался,
Только вскинулась вода, —
Оба воина исчезли
В бездне темной навсегда!
…Лачплесис не позабыт:
Люди верят, — он не умер,
Он в подводном замке спит
В двух шагах от Лиелварде –
Под землею островной.
Это Лачплесис над бездной
Борется во тьме с врагом.
Лаймдота за смертной битвой
Взором огненным следит.
И настанет миг желанный —
Переборет он врага…
(Андрей Пумпур. «Лачплесис»)
+++
В ночь с четверга на пятницу 12 октября 1934 года епископ Иоанн Рижский схватился в последней битве в Черным рыцарем. Жесточайшие мучения – на древе. Древе верстака. Он любил плотничать, этот тихий, сильный и мужественный человек, святитель и свидетель Христов. Святителя привязали к снятой с петель двери и подвергли нечеловеческим, варварским пыткам. И он посрамил в своих страданиях врага рода человеческого.
+++
Промчался над морем ветра порыв,
Высокие сосны на дюнях сломив.
Их взоры стремились до края земли, —
Укрыться и гнуться они не могли.
И сосны, хотя и сломило их,
Плывут кораблями средь волн морских.
Идут против бури грудью крутой,
и снова с волной закипает бой.
«Враждебная сила, волну вздымай.
А все ж мы увидим счастливый край.
Ты можешь сломить нас, щепой разметать —
Достигнем мы дали, где солнцу вставать!»
Янис Райнис
(пер. Вс. Рождественского)
+++
На огромном, богатырском теле священномученика Иоанна (Поммера), обретенном при открытии его мощей в часовне на Покровском кладбище Риги, куда всегда ходили молиться рижане, знавшие, что святой всегда услышит их, видны следы страшных ран. Тело его не истело, истлели только цветы, покрывавшие его… Священномученик Иоанн, носящий имя возлюбленного ученика Христова, теперь покоится в величественном Христорождественском соборе Риги, в самом сердце своей родины, но он слышит молитвы всех, из всех концов родины своей великой, из России, Белоруссии, Украины, всего мира. Потому что воскрес Христос, и мертвый ни един во гробе. И Новый Лачплечис победил Черного Рыцаря силою Христовой.
Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав.
Kristus no miroņiem augšāmcēlies, nāvi ar nāvi iznīcinājis un tiem, kas kapos, dzīvību dāvinājis.
Священномучениче Иоанне, моли Бога о нас!