Всякий раз, когда заходит речь об обмирщении западного мира (а она заходит очень, очень часто), первым делом вспоминают: у них там святитель Николай превратился в сказочного и комичного Санта-Клауса, в героя рекламных роликов, напоминающего о сезонных скидках! А Рождество – в «зимний праздник», в период ярмарок и распродаж.
Монахиня Елизавета (Сеньчукова)
О Христе и Его святых, кажется, никто и не вспоминает. Но если вглядеться в фигуру святого Николая, можно увидеть в нем что-то, что позволило произойти такой метаморфозе в сознании современного не особо верующего человека.
Житие его — это история жизни хорошего человека. Даже христианином необязательно быть, чтобы бескорыстно совершать добрые дела. Вот он их и совершал: где деньжат подбросит, где за обиженного вступится. Популярности не искал. Наверное, его воспринимали безымянным добрым волшебником, который появлялся ниоткуда, делал добро и уходил, не ожидая благодарности. Очень похоже на Санта-Клауса.
Тут, конечно, кто-нибудь вспомнит про «добро с кулаками»: строгим бывал святитель, мог и ересиарха Ария по ланитам отхлестать! Но даже если считать эту апокрифическую историю достоверной, она никоим образом не отрицает того, что главным мотивом его жизни было именно милосердие, а вовсе не строгость.
Хотя, если по-хорошему, он имел полное право быть строгим — все-таки начальник, пусть и церковный — архиерей, сентиментальность в таком служении ни к чему. И строгость он проявлять умел и вне страшных сказок про Ария.
Палача, который собирался казнить оклеветанных чиновником-коррупционером, он остановил своей рукой — и, видимо, выразился жестко, потому что чиновник тот раскаялся и просил прощения. Такая справедливая строгость начальника называется «словом со властью» — так говорили о Христе, когда Он учил народ. Но допустимо такое поведение только тогда, когда этот самый начальник готов за своих подопечных умереть.
Святитель Николай был к этому готов. В новую волну гонений, при Диоклетиане, он вместе с другими христианами оказался в тюрьме и льгот себе не искал. Но мучеником и даже исповедником он не стал. И богословом тоже — от него не осталось ни одной строчки, хотя это была эпоха Первого Вселенского Собора, создания сложных богословских систем.
Но архиепископ Мир Ликийских почему-то избегал всего значительного и выдающегося (поэтому поверить в его благочестивую драку с Арием очень сложно: дело даже не в его доброте, а в скромности, неумении и нежелании себя выпячивать — святитель не стал бы привлекать к себе вниманием таким демонстративным поведением), а просто по-христиански жил.
Ирония в том, что «просто по-христиански жить» — это настолько редкий подвиг, что народная молва превратила его в сказку. Пожалуй, с этим и связана постепенная трансформация образа самого известного святого христианской Церкви в веселого Рождественского Деда. Просто невозможно поверить, что кто-то незаметно приходит с подарками к незнакомым людям и при этом сам — тоже обычный человек.
Добро — это всегда волшебство. Не думаю, что святитель Николай очень обижен на представителей секулярного общества за использование его имени в качестве бренда — в конце концов, даже в этом самом секулярном обществе оно напоминает о том, что хотя бы в предрождественские дни стоит подарить радость своему ближнему.
